Майлэнд

До взрыва 238 дней. Декабрь выдался на удивление снежным. Сугробы замели дома до самых окон. Элис сидела у окошка и смотрела на падающий снег. Девушка прибрала весь дом и теперь сидела без дела, смотря в окно. Продукты, сворованные из магазинчика, быстро ушли. Зато пару раз мы наелись до отвала, и потом еще два дня было чем перекусить. Я нашел неплохую работу — подработка в магазине. При фразе: «Эй, малой, тащи-ка сюда багет/пирог/булочки со склада» я обязан был прибежать и все разложить на полки. Зато оплата в конце каждой недели. Денег платили катастрофически мало, но зато давали сразу, а мне сейчас по-другому нельзя было. Также разрешали иногда таскать товар, который вот-вот испортится, так что на продукты мы с Элис особо не тратились. И работал я с веселыми людьми. Я был мальчиком на побегушках у Роберта Ралли — толстого мистера, который был ответственный за кондитерский отдел в гипермаркете. Я ему нравился. Выполнял свою работу быстро, качественно и не забывал улыбаться покупателям, если приходилось бегать и раскладывать товар прямо перед ними. Но Элис ходила в школу в моей куртке, которая была ей велика чуть ли не на пять размеров, дополняли образ моя спортивная шапка и большие перчатки. С обувью тоже были проблемы… Ей также приходилось ходить в моих старых теплых ботинках. Они хоть и были мне малы, но ей были велики. Я знал, что в школе над ней смеялись, но ничего поделать не мог. Даже встречать из школы больше не мог из-за работы. В отчаянии я пришел к Бойцам и попросил у девочек одежды. Лучше поношенная, но теплая и по размеру, чем моя мальчиковая одежда, которая велика. Девочки разводили руками. Богачей среди танцоров не было, я это знал, но рассчитывал хоть на что-то. Тут-то мне на помощь и пришла Молли Винеза. Как-то раз мы с Элис легли спать, и тут же зазвонил домашний телефон. Я совсем не ожидал, что мне кто-то позвонит. Поднявшись на локтях, я дотянулся до телефона и снял трубку: — Алло, Йен, это ты? — Да, а кто это? — О, милый, прости, ты меня едва знаешь. Меня зовут Молли Винеза. Мы с твоей мамой были подругами в колледже. Я был сбит с толку. Подруга мамы? На похоронах ее не было. Да даже если и так, что ей нужно от меня? — Я вчера вернулась из-за границы, и мне только что рассказали про твою семью, мне очень жаль. Я поджал губы. Она звонит мне, чтобы пожалеть? — Нелли была мне очень дорога, правда. Более милой и честной женщины я не встречала… — Спасибо, — перебил женщину я. Меньше всего хотелось опять слушать эти «мне жаль». На похоронах, когда я не смог сдержать слез, все, как попугаи, повторяли эту фразу друг за другом, подходя ко мне. — Если тебе нужна какая-нибудь помощь — обращайся. — Вы сейчас это говорите, потому что должны сказать или потому, что и действительно готовы помочь? — спросил я прямо. Меня начала раздражать холодная вежливость людей. — Значит, помощь нужна? Я так и знала, поэтому и позвонила. Для сына Нелли я сделаю все, что смогу. Многообещающие слова, но так ли оно на самом деле? И вдруг в памяти возник образ красивой женщины, курящей дешевые сигареты. — Я вас вспомнил, вы живете через квартал от меня, верно? Мама меня водила в гости. Я приду к вам завтра, если вы не против. — Приходи, милый. После обеда буду ждать тебя. — Доброй ночи, миссис Винеза, — благодарно сказал я. — Доброй ночи, Йен, — сказала женщина и в трубке послышались гудки. Она правда поможет мне? Говорила она довольно уверенно, да и не стала бы звонить, если бы ей только нужно было выразить соболезнования. — Кто звонил? — спросила Элис, подняв голову с подушки. — Тот, кто, возможно, завтра нам поможет с вещами. Но сильно не рассчитывай. Я плохо знаю эту женщину и точно ничего не могу сказать… Элис вздохнула и легла ближе ко мне. Тогда я еще не знал, что мне позвонила женщина, которая мне еще не раз поможет. *** Я позвонил в звонок, и женщина тут же открыла дверь. Моя челюсть упала. Молли Винеза выглядела сногсшибательно — короткое вязаное белое платье открывало ноги. Длинные темные волосы рассыпались по плечам. Ногти накрашены даже на ногах. Что уж говорить про маникюр. Я помню ее совсем не такой, а скромной маминой подружкой, которая обожает готовить. Этакая скромная соседка. Они же с мамой одногодки, раз вместе учились в колледже. Так почему же она выглядит на двадцать лет моложе?! Ей должно быть пятьдесят! Элис шлепнула ладошкой по моему подбородку, и я тут же закрыл рот. — Йен Роллас, — обрадовалась мне женщина, — Какие красавчики, однако, вырастают из маленьких прожорливых мальчиков. Заходи милый. А ты кто? — ласково обратилась миссис Винеза к Элис. — Элисон Уайт, — представилась девочка, мы вошли, и женщина закрыла за нами дверь. — Элис, значит? Проходите. Кушать хотите? — Эм, нет, спасибо, — сказал я, и у Элис, как назло, именно сейчас забурчал живот. Миссис Винеза расхохоталась, помогла Элис выпутаться из шарфа и сказала: — А ну-ка на кухню. И не ври мне больше, сладенький. Я враньё сразу вижу. Ее выдал желудок, а тебя — голодные глаза. Я вздохнул. Как я не люблю, когда меня ловят на вранье. Мы сели на кухне, миссис Винеза поставила перед нами мясной рулет. — Расскажи мне о Нелли, — попросила женщина, и мне тут же пришлось вспомнить тот вечер, когда я ехал на велосипеде за город и даже не знал, увижу ли я еще родителей и брата. Женщина молча слушала. Элис тоже с интересом слушала, хотя она уже слышала эту историю. Я закончил рассказывать уже тогда, когда миссис Винеза убирала тарелки в посудомоечную машину. — Печально все у вас, ребята. А чем же я могу помочь? — Нужна одежда. Я не могу купить одежду для Элис, у нас просто нет денег. Но сейчас зима, ей нужно в чем-то ходить. — Знаешь, курточку я точно не смогу отдать, но кое-что у меня все же найдется. Поднимаем свои задницы и идем в спальню, — скомандовала тетя. Там она перерывала шкаф, выбрасывала вещи, а Элис их тут же поднимала и мерила. Миссис Винеза отдала нам сапоги, пару джинсов, спортивный костюм, сумку, три шапки, свитер и платье. Элис просто прыгала от счастья. Все это ей подошло по размеру, разве что платье было слегка великовато. Но Молли не растерялась и заявила, что сейчас же его перешьет. Она достала из тумбы маленькую швейную машинку, смело разрезала платье и села подшивать. Элис сложила вещи в сумку, и я лег на диван, положив голову на колени девушке. Мы смотрели телевизор, а Молли сидела рядом, ловко управлялась с машинкой, передвигая ткань. Ее руки успевали то вести ткань, чтобы получился ровный шов, то поправлять складки. Она все дошила и села с нами смотреть комедию. Вскоре за окном стемнело, и я решил, что нам пора собираться. Молли отправила Элис в коридор с сумкой. Я пошел за ней, но тетя меня остановила. — Постой-ка, что это с ней? — В смысле? — Что с затылком? — Грустная история. Отчим решил сделать стрижку. Рана зажила, но волосы там еще плохо растут. — Кошмар, — коротко прокомментировала Молли. — Я купил шампунь для роста волос, но не очень-то помогает. — Ничего, отрастут. Она будет такая красотка, ты пока и не представляешь, — улыбнулась тетя и пошла на кухню. Когда мы оделись, Молли вышла из коридора, неся нам контейнер с остатками рулета. — Я заранее хочу поздравить вас с рождеством, детки, потому что на ближайший месяц я уеду, но, как только приеду, тут же отзвонюсь, надеюсь, вы не пропадёте тут без меня, — сказала Молли. Она обняла меня на прощание и раскрыла объятия для Элис. Девушка обняла женщину и чмокнула ее в щеку. — С рождеством, — сказала Элис, и Молли вдруг опустила глаза в пол. Мы ушли от нее, и по дороге домой я все думал, что рождество близко. Мне нечего подарить Элис, но я что-нибудь придумаю. *** Роберт Ралли был щедр, услышав, что мне нечего поставить на стол. Он отдал мне столько всего, что я едва унес в два подхода. Стараниями моей девочки наш огромный пустой стол стал ломиться от еды. Элис надела подаренное красное платье. Волосы девушки уже отросли до лопаток, что не могло меня не радовать. Мы украсили дом моими старыми рождественскими украшениями, нарядили ёлку и включили гирлянду. Это моё первое рождество без мамы, папы и Сэмми. Зато Элис со мной. Я посмотрел на девушку в красном воздушном платье и невольно улыбнулся. Часы в гостиной пробили одиннадцать раз. Остался всего час до нового года, новой жизни… И вдруг в дверь позвонили. Я бы не волновался, если бы соседи поздравляли нас с рождеством, но на моей памяти никогда такого не было. Я бы не волновался, если бы родители Элис не искали свою дочку. И я бы уж точно был спокоен, если бы не ограбил продуктовый на соседней улице. Я подошел к двери и прислушался. За ней кто-то шептался. В дверь позвонили еще раз. Элис спряталась за елкой. Я решил, что рано или поздно открыть придется, и распахнул дверь. — Сюрприииз! — крикнули мне в лицо и осыпали мелкими блестками. Я проморгался, убрал блестки с лица и увидел Бойцов. Ребята были обвешаны мишурой и гирляндами. На головах у всех были либо красные колпаки Санты, либо оленьи рожки. Ребята улыбались, они держали в руках множество сумок и пакетов и тут же загалдели, стоило мне немного отойти от шока. Я тут же бросился обнимать друзей, а они заходили в дом всей толпой. Элис вышла из-за ёлки, и некоторые ребята, едва скинув одежду, пошли здороваться и с ней. На диван тут же были скиданы все сумки. Девушки начали доставать контейнеры с едой на стол, а парни начали разворачивать мебель, чтобы все более-менее помещались около стола. Когда все было сделано, кто-то выкрикнул, что пора дарить подарки. Я моментально покраснел. Мне нечего было им дарить. А вот ребята охотно схватились за сумки. Они всей толпой подошли к Элис. Девушка немного растерялась, не ожидая, что у кого-то найдется подарок и для нее. Моника выступила из толпы и сказала: — Йен говорил нам, что тебе нужна была одежда, и мы решили подарить скромненькие подарочки. Мы скинулись и купили тебе кое-что из теплых вещей, — сказала девушка и достала из коробки варежки. Элис успела только рот открыть. Моника нацепила ей на руки свой подарок, и девушки принялись визжать, обниматься, прыгать. Монику отогнал Барт и вручил девушке теплый свитерок. Ей подарили еще одну шапку, ботиночки и шарф. Я не знал, как благодарить их. Там в толпе все были счастливы. Стояла атмосфера шумного праздника. Элис стояла, одетая в новые красивые вещи, а Бойцы то и дело поздравляли ее с рождеством. Все радовались, и вдруг в гуле веселых голосов раздался чей-то тихий, неуверенный… — Я… — сказала тихо Элис и все умолкли, — Я даже и не знаю что сказать. Это самые чудесные подарки, правда, — она умолкла и вытерла слезы с лица. Девушки тут же окружили ее, начали обнимать и успокаивать. А я впервые видел ее слезы счастья. Я был очень рад, что все эти люди — мои друзья. Я был рад за свою девочку. Был рад, что именно так я отмечаю рождество. Мы кое-как разместились около стола, начали пить и есть. Барт уже разливал всем алкоголь. Часы пробили двенадцать раз, и мы завопили. Не было ни одного несчастного человека. Тут же включилась музыка, люди начали танцевать. Я притянул к себе Элис и услышал стук в дверь. Сначала подумал, что показалось, но стук снова повторился. Я отпустил девушку и пошел открывать дверь. Щелкнул замок, дверь отлетела, чуть не прибив меня, а в гостиную вошла Крис и громко крикнула: — Всех с рождеством! Она выглядела великолепно, как и всегда. Алые губы растянулись в улыбке, на темных кудряшках еще не растаяли снежинки. Хитрые глазки улыбались всем присутствующим. Вдруг музыка замолчала и все уставились на нее, но девушке как будто бы и не было до этого дела. Она держала в одной руке торт, а в другой — какой-то огромный подарочный пакет. Крис отдала мне торт, поставила пакет на пол и скинула мне на руки белую шубку. В гробовой тишине был слышен только цокот ее каблуков. Она прошла к Элис через всю гостиную. Бойцы расступались перед дочкой мэра. Она вручила девушке подарочный пакет и сказала: — Возьми, детка, но только при одном условии, — Элис неуверенно потянулась рукой к пакету, но тут же остановила руку, пристально смотря на девушку, — Я больше никогда не увижу этот ужас на тебе, который сейчас висит на первой вешалке, — сказала Крис и сама вложила ручки пакета в руку Элис. Все посмотрели в прихожую на вешалки. Там висели куртки Бойцов, но самая крайняя куртка была моей старой, в которой ходила девочка. Элис открыла пакет и достала из него нежно-голубую курточку. Она восхищенно смотрела на подарок. — Ну же, надевай, — подбодрила ее Крис. Элис надела подарок, который, как ни странно, идеально подходил по размеру. На капюшоне был белый пушок, а карманы были расшиты незамысловатыми узорами. — Видишь, как угадала по размеру, — улыбнулась Крис, поправляя обновку на девушке, — Ткань непродуваемая, если что. И поясницу закрывает, я специально смотрела подлиннее. Зимы нынче ветреные. Все молчали, ожидая от Элис хоть какой-то реакции. Девочка не верила своему счастью. Новая курточка! Вдруг Элис шагнула навстречу девушке и так крепко обняла неприкасаемую дочку мэра, что впервые хитрые глаза Крис округлились от удивления. И народ одобряюще загудел. Музыка снова включилась, а люди снова затанцевали. Крис оказалась в центре внимания, подкупив Бойцов неожиданной добротой. Спустя какое-то время мы отправились гулять. Крис веселилась, не замечая того, что она в нашей компании не к месту. Ее не любили, а просто вежливо общались с ней, некоторые даже уважали, но никто не хотел дружить с ней. Она тоже не хотела. Ей просто должно быть весело. Только я к ней подошел, чтобы поблагодарить: — Крис, я правда не знаю как тебя благодарить. — Никак, что ты можешь сделать для меня? Так не говори ерунды. Просто гуляй и лови хорошие эмоции. Девушка ушла вперед, где велась ожесточенная дискуссия между Бартом и Либби. Я знал, что Крис не упустит шанса выразить свое мнение. Я улыбнулся. Холодная, эгоистичная, беспечная. Есть в этой девушке свое очарование. Как говорит Роберт Ралли: будь эта девушка пирожным, то она была бы самая сладкая во всем гипермаркете. Это так заманчиво, пока не откусил кусочек, а потом понимаешь, насколько это приторно и неприятно для вкусовых рецепторов. Спасибо, Господи, теперь ты не моя! Но я был благодарен ей. Она, наверное, нас видела где-то на улице и посчитала нужным пожалеть публично. Но меня не могло оскорбить то, что мне так помогло. Поэтому я благодарно принял такой подарок, ничуть не разозлившись за собственную гордость. Зная девушку, я понял, что этот подарок прежде всего для меня, чтобы я гордо шел по улице со своей красавицей. Элис храбрилась и делала гордый вид, когда надевала мои обноски, потому что понимала, что я не в силах одеть ее лучше. Я догнал Элис, обнял ее и пошел вместе с толпой на площадь, где люди вовсю гуляли. Мы прибежали на площадь и тут же принялись танцевать. Я и не заметил, как все начали танцевать синхронно, выполнять одинаковые движения. Я снова выступал с Бойцами. Люди расступились, давая нам место. Я посмотрел на Элис, которая стояла вместе с толпой, и вдруг меня будто током ударило. Я снова танцую с Бойцами — дошло до меня, наконец. Я вышел из ряда и отошел к толпе. Нет, больше такого делать нельзя.