Наномиллиметры. AU, романтика, ангст
29 декабря 2017 г. в 18:29
Примечания:
1x7 - немного переделанная сцена того, как Лео и Сара согревались в объятиях друг друга.
— Каково это — умирать?
Между ними наномиллиметры. Саре теплее не только от его тела, но ещё и от осознания, что это он, а не Рей или Мик. Сара чувствует себя гадиной, но Леонард Снарт — отнюдь не последний человек, смерть рядом с которым выходит не такой тяжёлой, как может быть. Впрочем, задней мыслью и пульсирующим в груди сердцем Сара хочет, чтобы Снарт был по ту сторону двери, — кажется, она совсем размякла.
Между ними наномиллиметры. Леонард чувствует Сару каждой клеточкой своего тела, ощущает, как её беспокойные мысли касаются его щетинистого на ощупь подбородка, трутся о щёку и заглядывают прямо в льдистые до сумасшествия глаза. Леонард — чуть более сентиментальный, чем кто-либо подозревает, — отдал бы всё, что угодно, чтобы Сара не мёрзла здесь рядом с ним.
— Я чувствовала только одиночество.
Этот раз не похож на все предыдущие.
Если Леонарда спросят, что больнее — град ударов озлобленных мальчишек в колонии и колкий поцелуй заточки между рёбер или иней, сковывающий каждый миллиметр его тела, он ответит, что больнее всего — видеть, как его привычный холод крадёт у него Белую Канарейку, чья кожа белеет-белеет, тает на глазах, вот-вот раскалываясь на мелкие льдинки-алмазы.
Если Сару спросят, что страшнее — умирать от десятка стрел, пронзающих её тело и душу, жалящих хуже яда, или чувствовать, как иней вырезает статую тебя из гранита реальности, то она скажет, что страшнее — ощущать, как кто-то не чужой и не родной дрожит рядом, храбрясь, даже улыбаясь и жертвуя её гранитному телу своё последнее укрытие.
— Согрей меня.
Это говорит за Сару её инстинкт самосохранения, выживания, который она позже будет проклинать или благодарить.
Между ними наномиллиметры. И когда Рей и Кендра появятся в дверях, счастливые и окрылённые победой над космосом, ни Сары, ни Леонарда по отдельности уже не будет. Между ними — связи, которые так просто не прочувствовать во всё ещё разряженном воздухе; между ними всё и ничего — они одно целое, кажется, потому что губы Снарта бегут по льду ещё живой статуи из гранита, снимая заклятие, размораживая душу.