Captain Canary

А Леонард на самом деле — невыразимый холод, колкий лёд, впивающийся острыми кристалликами в ладони, зудящий до боли, до крика сквозь зубы. Сара никогда об этом не задумывалась по-настоящему, серьёзно до давящей на голову реальности. Сара видела только небольшую часть Леонарда Снарта, ту его сторону, которая жульничала в картах и была другом, голосом разума в наушнике. А Леонард и правда холодный — Сара видит это сейчас яснее, чем когда-либо смогла бы увидеть. Дуло криопушки направлено в голову, и Сара никогда так реально и больно не ощущала вкус предательства на языке. — Докажи. Стреляй. Нет, это не слёзы, просто жжётся что-то изнутри, да и ледяной свет от пушки раздражает чувствительную сетчатку глаза. Нет, Саре не больно, только сдавливает грудь, и дышать получается через раз, словно чья-то грубая ладонь пытается выдавить из неё все чувства. А Леонард похож на чистое зло, только курок не нажимает, ждёт чего-то или просто наслаждается её напряжённым ожиданием развязки, какой бы она ни была. — Сейчас не время геройствовать, пташка. Просто полетели отсюда, — говорит он хрипло, почти не фальшиво, только всё ещё не стреляет. — Ты улетишь отсюда только через мой труп, Снарт. — Холодно, уверенно — Сара тоже умеет играть в кошки-мышки в ледяных лабиринтах душ. Сара ждёт секунды, которые можно измерять часами, прежде чем молниеносным движением выхватывает пушку из рук мужчины. Леонард не теряется — запястье пронзает ощутимая боль, и Сара оказывается зажата в сильных руках Снарта, а пушка падает на пол, никем не замеченная. Сара может освободиться в мгновение ока, но почему-то не хочет; а Леонард не такой уж холодный — она слышит биение сердца, чувствует тепло его дыхания. Леонард очень даже живой, чувствующий, ощущающий — Сара видит в его глазах что-то большее, чем просто злость вора со стажем. — Я не хочу умереть здесь, пташка… — Тебе лишь бы спасти собственную шкуру, да? — бросает Лэнс, и в её глазах — презрения больше, чем Леонард мог бы заслужить. Сара глушит в себе разочарование, которым наливается воздух между ними. — …но я не оставлю тебя здесь умирать, — заканчивает Снарт — на одной ноте, выучено, так, как требует того кодекс бездушного преступника. — У меня нет проблем с убийствами, но я никогда… — Отпусти меня, — шепчет Сара и вырывается сама. Она не хочет знать то, что хочет услышать сентиментальная часть её души. — Нам нужно спасти команду… А Леонард на самом деле не такой льдистый, как кажется на первый взгляд — на щеке Сары остаётся отпечаток его дыхания, а ровный голос ещё долго хранится в памяти её сердца; Канарейки умеют читать между строк.