Еternity is in your hands

      Анна чувствовала, как быстро жизнь покидает её тело. Боль, безумной волной прокатившаяся по нервам, исчезла, уступая место всепоглощающей слабости. Девушке казалось, что время изменило свой ход, замерло вокруг неё. Она ощущала лишь медленно растекающийся по телу холод от ледяного поцелуя вампира. Слёзы застыли на щеках, и с тяжёлым ударом сердце принцессы остановилось.       Но граф успел поймать последний вздох Анны, впитал в себя крошечную каплю её жизни, так необходимую его сыну. Рождённая светом и спасённая тьмой по доброй воле отдала её. Это часть древнего языческого ритуала, жестокого, но действенного. Это насмешка над всеми светлыми силами и ещё один шаг к победе в пари и осуществлению плана. О, сколько сил он потратил на то, чтобы сломить её, соблазнить демонов, живущих в ней, не дать Валериус объединиться с Гэбриелом и исполнить пророчество. Пусть бал пройдёт без хозяйки, ведь охотник всё равно придёт за той, чьё тело уже остывает. Глупая, наивная девчонка, решившаяся на бессмертие ради его сына… Теперь никто не способен победить первого вампира, ни одна душа не сможет встать на его пути. И ему больше не нужна последняя из рода Валериусов, потомок его славного родителя.       Дракула оставил тело на смятых подушках, выпрямился и повёл плечами. Древняя кровь девчонки, смешанная с его мёртвой, обладала невероятной силой. Граф уже давно не утолял жажду, сохраняя силы за счёт своего древнего могущества. И сейчас, выпив молодой крови, он испытывал невероятное наслаждение.       Мужчина стоял над мёртвой принцессой. Бесценные мгновения исчезали в её песочных часах. Он чувствовал, как всё дальше уходит её душа по запутанным лабиринтам Чистилища. Последняя слезинка дрожала в неверном свете свечи. — К Дьяволу… — сквозь зубы прорычал он и острым когтем порезал собственную вену на запястье. Чёрная кровь упала в приоткрытый рот Анны, окрасила губы тёмным, за ней следующая и ещё, ещё, ещё…       Тонкие пальчики потянулись к его руке, сжали, заставили опуститься ниже. Принцесса с жадностью приникла к открытой ране. Граф смотрел на неё с лёгкой усмешкой, а в мыслях пытался найти ответ: почему я не дал ей умереть? — Второй раз я даю тебе свою кровь и вновь удивляюсь твоей ненасытности, дорогая. Достаточно, — произнёс вампир и легко отстранил девушку от себя. Она откинулась на постели, будто безвольная кукла, только в глазах трепетало страдание.       Это чувство невозможно описать словами, когда жизнь и смерть смешиваются в одно. Секундная борьба между ними и почти полная пустота, когда исчезают все мысли, эмоции и остаётся только одно желание, которое красной нитью рвёт сознание и заставляет выть: жажда чужой жизни.       Анна поднялась в кровати медленно, не сводя со своего создателя безумных глаз: — Я хочу ещё… — её голос изменился. Ни чистое и звонкое звучание живой речи, но обволакивающий потусторонний шёпот. — Конечно, ты хочешь ещё. Идём.       Дорога казалась бесконечно длинной, Анна не узнавала знакомых коридоров. Окружающий её мир вдруг приобрёл законченную чёткость, резкость черт и яркость красок. Девушка слышала, как от сквозняка трепещут старые гобелены, как дрожит пламя свеч. Стылый воздух был наполнен сотней разных запахов, и если раньше все они сливались в один, то теперь она могла различить каждый и безошибочно найти его источник. То же было и со звуками. Ей казалось, что она ощущает мир каждой клеточкой тела. Новые ощущения немного притупляли безумное желание похитить чужую жизнь и напрочь стирали воспоминания и мысли.       Они спустились на несколько этажей вниз. Как и во всех средневековых замках здесь были устроены темницы, где маялись и тосковали по свету обычные люди. Анна отчётливо ощущала их боль и страх, которые медленно превращали несчастных в душевнобольных. Но более того её дразнил запах человеческой жизни, громкое биение сердец казалось ей музыкой. Нечто страшное, звериное поднималось из затаённых глубин её сознания, побуждая вырвать ржавую решётку на ближайшей камере и насытиться кровью заключённого в ней человека. Жестокий порыв новорождённого вампира был остановлен мягким вмешательством графа. Девушка лишь наблюдала со стороны, как он бережно, не теряя ни одной капли, собирает алую жидкость в бокал, и подобно ребёнку принцесса покорно приняла его со свежей кровью из рук мужчины, даже не задумываясь над тем, чья она.       Человеком она ощущала вкус крови как железный, металлический. Сейчас же Анна просто не почувствовала никакого вкуса: каждый глоток для новорождённой ощущался как вода для путника в пустыне. Спазмы сдавили горло, но тут же наступила невероятная лёгкость. — А ты молодец, не проронила ни капли, — сказал граф, когда они вернулись обратно. Принцесса теперь выглядела потерянной и испуганной. — Это ужасно… — прошептала она. Запоздалое осознание и вина овладели её мыслями. — Пить кровь тебе необходимо не так уж часто, около раза в месяц. Но если ты будешь ранена или обожжена солнцем, её потребуется больше, чтобы восстановить силы, — задумчиво произнёс Владислав, удобно устроившись в кресле. Его подопечная сидела на смятой кровати, на которой ещё не высохли следы девичьей невинности. — А ты хитра, Анна, — усмехнулся мужчина. — Что? — вскинула кучерявую головку девушка. — Или самоотверженна до глупости. Пожертвовать собой, принципами, всем, чем дорожила всю свою жизнь, ради моего сына… Ты даже не отдаёшь себе отчёт в том, на что обрекла себя. — Я пожертвовала всем, когда согласилась пройти с тобой через зеркало! — выкрикнула девушка с горечью в голосе. В мгновение ока она оказалась в нескольких дюймах от лица Владислава, ладонями оперевшись о ручки кресла, девушка висела в воздухе. — И теперь вечность буду жалеть о своём выборе! Он не только твой сын…       Влад перехватил её руки, усадил к себе на колени и заговорил тихо, на грани восприятия: — Так прими свой выбор. Ты знаешь, чувствуешь, что все сделала правильно. Поверь мне, ты научишься жить без сожалений. Я научу. И наш сын всегда будет рядом с тобой.       Она была для него лишь средством достижения цели, но сама стала ею. А граф всегда добивался, чего хотел.       Алира поджала губы. Бессмертная стояла в конце коридора, который вёл к комнате Валериус, и кусала губы. Жгучая ненависть поднималась из глубины её мёртвой души. Она ждала своего Хозяина в его покоях.       Владислав остановился в дверях и смерил девушку взглядом. — Не припомню, чтобы звал тебя сегодня, — произнеся это, он прошёл к дубовому столу, где стоял графин с горячим вином, и налил себе бокал. — Вы… Хозяин… Вы говорили, что убьёте её! — сколько отчаяния было в голосе бессмертной, сколько истинной женской ревнивой горечи. — Вы говорили, что она нужна для плана. — Я убил Анну Валериус, — спокойно и очень холодно ответил мужчина, отпивая глоток. — И дали ей бессмертие! Она же ребёнок из пророчества, она враг! И разрушит всё, что Вы выстроили! Как Вы могли предать нас…       Длинные пальцы с острыми ногтями сомкнулись на шее девушки, подняли над полом. — Ты забываешься, Алира, — прошипел повелитель тьмы, черты его лица исказились. — И переступаешь опасную черту! Я не собираюсь обсуждать с тобой свои замыслы! — граф бросил её на пол.       Немёртвая страшно завыла, заломив руки на груди. Созданная им, она испытывала безумную страсть к своему создателю, их связь разрушить может только смерть. Алира кричала: — Вы предали нас! Вы никогда не любили нас… Оплакивали только Маришку, ведь она была Вашей женой! Но я… и Верона… мы ничего не значим для нас. — Разве я не отомстил за них? Разве не позволил тебе перерезать полгорода и разорвать монаха? Алира, будь благоразумнее. Не разочаровывай меня, когда мы так близки и исполнению плана, — ответил Владислав, покидая комнату. Что-то жуткое слышалось в его словах. Никто из ныне существующих не проник в тёмные тайны его души, как Алира. Она прикоснулась к ним в момент своего обращения, единственная, из созданных ним, проникла за ледяную преграду, сковывающую его душу.       Девушка встала и подошла к окну. В скальной долине бушевал вихрь. Невидимая могущественная сила, незаметная за пределами гор, но вызывающая обвалы и лавины, разрушающая твердь и ближайшие деревни, сокрушающая камнями землю, и отголоски этого вихря были слышны на многие мили вокруг.       Такой силой обладал граф. Незаметно для окружающих, он направлял устремления своих врагов, друзей и слуг в нужное ему русло, способный заставить их действовать по своей воле, но при этом сохранить в них уверенность собственных решений. Никто, попавший в его сети, и не догадывался, что поступками руководит властная рука бессмертного человека. Вечность — его проклятие и благословение.       Завтра маскарадный бал. Охотник придёт, непременно прибежит за принцессой. Несчастный, ещё не знающий о гибели своего друга, не догадывающийся о предательстве последней из священной семьи низкородных дворян. Он будет шокирован, когда Влад раскроет ему страшную тайну их знакомства. И Алира не сомневалась, что погибнет от рук Гэбриела. Её смерть станет прощальным подарком графа своему старому товарищу по оружию. А потом он заберёт его жизнь, чтобы отдать её своему сыну. Неизвестно, переживёт ли следующую ночь принцесса-приманка…       Алира улыбнулась искривлёнными алыми губами. Жажда подступила неожиданно, сухостью страха в горле и страстным желанием получить чью-то жизнь. Она вспомнила, как летела, расправив жёсткие бледные крылья, над насмерть перепуганным, слабым человечком. Где-то внизу, будто несущественная букашка, всего лишь тёмная точка на жухлом поле бежал несчастный монах, чей гений мог погубить столько бессмертных душ, получи он доступ во дворец в Будапеште. Его кровь была кисловатой на вкус, к ней был примешан запах страха и агонии. До последнего вздоха Карл шептал молитвы. А Алира всё рвала и рвала его тело, наслаждаясь местью за погубленных сестёр. И если их боль тысячекратно отозвалась во всём её существе, то страдания божьего человека стали настоящим бальзамом для истрескавшейся души вампирицы.        С нижних галерей и залов, комнат и коридоров донеслись звуки суеты. Вампиры просыпались в своих склепах по зову Хозяина, они собирались на маскарадный бал. Алира вернулась в свои покои: пора выбирать платье.