Сражаясь за нас

МЕСЯЦ СПУСТЯ — Эмма, ты уверена? — уже в 5 раз спрашивала мать, помогая собирать женщине последние вещи. Эмма только кивнула, а потом все же ответила: — Я чувствую, что мне нужно уехать, хотя бы на время, понимаешь? Мэри Маргарет никак не могла перестать беспокоиться. Материнское сердце переживало так сильно, что это мешало ей спать по ночам. Но она наконец признала, что переезд, действительно правильное решение на данный момент. Эмме необходимо сменить обстановку, чтобы прийти в себя. — Да, я понимаю. Женщина еще раз внимательно оглядела дочь. Та заметно похудела, круги под глазами были до сих пор заметны, хоть она и пыталась скрыть их за тональным кремом, а выражение лица практически не менялось, лишь иногда на нем проскальзывала слабая улыбка, но в остальное время отражались одни и те же чувства: печаль и тоска. Но Эмма больше не плакала, по крайней мере, перед родителями. Она держалась изо всех сил, старалась быть сильной. — Кажется все, — прервала тишину Эмма, и взяв сумку, направилась к двери. Мэри Маргарет последовала за ней, успев захватить с тумбочки, что стояла в прихожей, маленькую коробочку. На улице уже ждал Дэвид, который вызвался подвезти Эмму до места назначения. Обняв дочь за плечи, мужчина перехватил сумку и направился к машине, снова оставляя ее с матерью наедине, чтобы они смогли попрощаться. — До скорой встреч… — начала было Эмма, но Мэри Маргарет впервые перебила ее. — Прежде, чем ты уедешь, я хочу тебе кое-что подарить, — с грустной улыбкой проговорила она. Эмма с удивлением смотрела, как мать достает из-за спины маленькую бархатную коробочку и передает ее ей, взглядом призывая открыть, что женщина и делает. В коробочке находился красивый, отливающий серебром кулончик. Эмма захотела рассмотреть его поближе и обнаружила, что он был сделан в форме корабля. Переведя взгляд на Мэри Маргарет, она не смогла сдержать искренней улыбки, наполненной благодарностью, а мать не смогла сдержать порыва, чтобы не обнять дочь. — Спасибо, мама, — Эмма не с меньшей заботой обняла ее в ответ. — Но почему именно корабль? — Корабль — это ты, Эмма, — не раздумывая ответила она, и прервав их объятия, принялась помогать дочери застегнуть кулон, — который сможет пройти всевозможные испытания и преграды, что встанут на его пути, и обязательно достигнуть своей главной цели, так и ты сможешь достигнуть самого главного — настоящего женского счастья. P.S. Готова поспорить, что вы сразу вспомнили Киллиана Джонса. … Стоило им отъехать от дома, как Эмма прислонилась к окну и закрыла усталые глаза. Она покидала город, в котором прошло ее детство, юность, самые лучшие моменты жизни, покидала родителей, пусть и не навсегда, но все же. Она просто не могла остаться, не могла жить здесь после всего, что произошло: авария, которая перечеркнула всю ее жизнь, уход Брайана. Мужчина оставил ее после того, как узнал, что она потеряла ребенка, но Эмма до конца не была уверена, что в этом была истинная причина, потому что Брайан даже не пришел к ней в больницу, чтобы поговорить, сказать все лично. Но было ли от этого легче? Эмма не знала. Когда женщина пыталась дозвониться до него, телефон был отключен, а когда вернулась домой, ища его любви и поддержки, то обнаружила записку, в которой он писал, что уходит, потому что полюбил другую, просил ее не винить себя и ему очень жаль, что с ней произошло такое несчастье. Как же глупо и жалко! Про ребенка он наверняка узнал из местных газет, которые то и дело пестрели заголовками о беременной женщине, которая попала в страшную аварию и смогла чудом выжить, отделавшись лишь незначительными травмами и сильным испугом, но потеряла ребенка. В тот вечер, Эмма всю ночь просидела на подоконнике, смотрела на огни большого города, который теперь казался ей таким чужим, сжимая злосчастную записку в руке. Скорее всего это и была та новость, которую он хотел ей сообщить. А она, дурочка, так обрадовалась, решив, что любимый мужчина хотел сделать ей долгожданное предложение. Дэвид называл его самым настоящим подонком и порывался по — своему «объяснить» ему, что нельзя так обращаться с любимой дочерью, но Эмма и Мэри — Маргарет кое — как остановили его, сказав, что Брайан того не стоит, а легче от этого никому из них не станет. И вот сейчас она оставляла все позади, отправляясь навстречу неизвестности. — Ты в порядке? — спросил Дэвид, заботливо взяв ее за руку, когда они остановились у светофора. Женщина открыла глаза и сжала руку отца. — Не волнуйся, — она выдавливает слабую улыбку. — Я в порядке. — «Стараюсь быть в порядке», — мысленно добавила Эмма. Загорелся зеленый свет и машина снова тронулась с места. Как бы не хотела женщина бояться автомобилей, она не могла породить в себе этот страх, ведь за рулем она провела больше 10 лет своей жизни. Спустя полчаса они выехали за пределы города и оставляли позади другие, но уже небольшие города, поселки и леса, отдаляясь от родного дома все дальше. Эмма открыла окно и полной грудью вдыхает свежий воздух, стараясь выкинуть все ненужные мысли из головы. … Чтобы все было, как прежде- необходимы перемены.* Эмма верила, что это действительно так. Она уже сделала первый шаг, пусть и маленький, к возвращению прежней Эммы. Приехав сюда, женщина твердо решила принять важное решение — как ей жить дальше. В месте, где она никого не знает, где никто не сможет повлиять на ее выбор и никто не будет давать ненужных советов, Эмма сможет это сделать. Прошло несколько часов, прежде чем они въехали в небольшой городок, который носил название Сторибрук. Почему именно на него пал выбор женщины? Честно говоря, она просто ткнула пальцем на карте, но главным критерием в ее выборе была уединенность. День уже склонялся к вечеру, на улицах туда — сюда сновали люди. Кто — то спешил домой к своим близким и родным, кто — то мечтал поскорее оказаться в месте, где ждет тепло и уют, чтобы отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Эмма любила наблюдать, как менялись лица людей, когда они испытывали различные чувства: радостные лица родителей, которые встречали своих детей после учебы, лица влюбленных, стоило им увидеть свою половинку, счастливые лица людей, которые смогли исполнить свою мечту. Но сейчас она прекратила наблюдать. Не было никакого желания. Она чувствовала себя разбитой, брошенной любимым мужчиной и в первые дни после аварии, беспомощной, но ни за что и никогда не могла терпеть жалость к себе. Все что угодно, только не жалость. — «Свон, немедленно соберись, будь сильной», — прозвучал внутренний голос. Женщина коснулась кулончика на шее, напоминая себе о том, что есть люди, которые ее любят, поддерживают и верят в нее до последнего, ее родители. Наконец они доехали почти до самого конца города и свернули на дорогу, ведущую к коттеджам разного размера и высоты. Эмма сразу узнала свой. Он находился дальше ото всех остальных и выглядел самым неприметным: невысокий домик, среднего размера, с маленькими окнами, в котором отражались блики заходящего солнца. Женщина решила сначала осмотреть дом изнутри, а потом уже разобраться с вещами, поэтому как только она вышла из машины, то направилась прямиком к нему. Ступив на порог, Эмма поняла, что дом срочно нуждается в ремонте и тщательной уборке: в глаза бросались прохудившаяся крыша, скрипучие полы и пыльные окна, которые было необходимо срочно менять. Покупка именного этой жилплощади объяснялась тем, что денег, которые успела заработать женщина за несколько месяцев до несчастного случая хватило только на это, а карточка, принадлежавшая им с Брайаном оказалась «волшебным образом» заблокирована. Ее родители были достаточно обеспечены и предлагали помочь с покупкой, но Эмма мягко отказалась, ведь она считала себя женщиной, которая всего добивалась самостоятельно, своими силами и умом, а в подобных ситуациях она была еще и жутко упрямой. Дэвид тоже вышел из машины и последовал за дочерью внутрь. — Ого! Здесь понадобится крупный ремонт, — озвучил он мысли Эммы, оглядываясь по сторонам. — Если хочешь, я могу взять несколько выходных и заняться этим. Она с благодарностью взглянула на отца, но покачала головой. — Не нужно, я вполне могу справиться сама, — ответила женщина. — Это поможет мне хоть немного отвлечься. Мужчина понимающе кивнул. — Хорошо, как скажешь, — он подошел ближе к Эмме и по-отцовски поцеловал ее в лоб. Женщина зажмурилась, стараясь продлить этот момент единения отца и дочери. Чтобы Эмма не говорила, она очень нуждалась в заботе. Та была ей необходима, чтобы двигаться дальше. Перетащив вещи и проводив Дэвида, женщина осталась одна. Эмма пыталась понять, что же чувствует теперь. Ее одолевали два совершенно противоречивых чувства: одиночество и, как ни странно, спокойствие. Она сняла туфли и с ногами забралась в старенькое кресло в углу комнаты. Эмма так устала за эти долгие дни, что сейчас все мысли в голове перемешались, превращаясь в огромный и запутанный глубок. Женщина облокотилась спиной на спинку кресла и, как ей казалось, всего на минуту закрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть. *цитата из фильма Леопард (Il gattopardo) (1963)