***
– Пегас 831, Зинченко, отзовитесь, – раздалось в наушниках, едва Гущин успел включить автопилот и сделать объявление для пассажиров. – Пегас 831, Зинченко, слушаю. Что у вас? – Лёнь, Шестаков. Поступил анонимный звонок о том, что у пассажирки в ручной клади взрывное устройство. – Имя, посадочное место есть? – Зинченко резко выпрямился и подобрался. – Трифонова Анна Борисовна, по посадочному пятнадцать «А». – Гущин, Катю вызывай, – тихо сказал Зинченко напарнику. – Что по звонку известно? Какие будут инструкции? – Ничего по звонку, полиция работает уже. Пусть кто-то пройдёт мимо и на Трифонову эту посмотрит. – Сейчас сделаем. В наушниках зазвучал женский голос. – Слушаю. – Зинченко. Катя, незаметно пройдите мимо места пятнадцать «А» и доложите, кто там сидит и что делает. На одежду тоже посмотрите. Очень осторожно, поняли? – Поняла, – испуганно ответила Катя. Зинченко снова переключился на Шестакова. – Бортпроводницу отправил. Дальше какие инструкции? – Пока никаких. Решается вопрос о сопровождении истребителями. – До Минска? – Нет, садиться будете на территории России. Гущин посмотрел на командира. Тот выглядел спокойным и сосредоточенным, как будто его предупредили всего лишь об ухудшении метеоусловий. Вскоре Катя доложила, что на месте пятнадцать «А» сидит молодая женщина в джинсах и тонкой футболке и увлечённо играет в какую-то игру на телефоне. – 831, докладываю: на месте пятнадцать «А» сидит женщина и играет в телефон. На вид опасности не представляет. Личность не выясняли. – Имя точно называли, значит, в лучшем случае, кто-то просто желает этой Трифоновой проблем, а в худшем – заложили взрывное устройство в её багаж. Надо бы выяснить она ли у вас на этом месте сидит. Потом вступить с ней в контакт и осмотреть ручную кладь. – Леонид Саввич, давайте, я, – вызвался Гущин. – Гущин, вы соображаете вообще? – зашипел Зинченко, сорвав наушники. – Мы не покидаем кабину и не открываем дверь. Точка. – Но там девчонки одни, им страшно! – У них работа такая. И они, кстати, в отличие от тебя, тренинги проходили и инструкции имеют на такие случаи. – Слушайте, ну в салоне я нужнее. – Зинченко, голос подай! – крик из наушников. – Зинченко, готовимся к выполнению инструкций, – рявкнул командир в микрофон. – Значит, так. Сиди и выполняй свои прямые обязанности. Дёрнешься – воспользуюсь своим правом накладывать арест. Я не шучу. Переключившись на связь с бортпроводниками, Зинченко выдал сухие инструкции: – Нужно проверить документы у женщины на месте пятнадцать «А». Должна быть Трифонова Анна Борисовна. Перед тем, как идти к ней, поставьте двух человек наблюдать за салоном – на случай, если Трифонова с кем-то поменялась и сидит не на своём месте. После подтверждения личности пересадить пассажиров максимально далеко и осмотреть ручную кладь Трифоновой на предмет взрывных устройств. Да, был анонимный звонок. Вы выполняете, два человека наблюдают за салоном, ещё один на связи со мной. Подтвердите. – Поняла, подтверждаю. Ждите. – 831, Зинченко, докладываю: бортпроводники получили инструкции, – Зинченко переключился на Шестакова. – Ждём. – Там что, Гущин геройствовать пытается, судя по звукам? – Нет, – Зинченко выразительно посмотрел на напарника. – Покрываешь? – Выполняю свои обязанности. Ты тоже своими займись, а то мы такими темпами скоро границу пересечём. Так, я переключаюсь. Если что, Гущин на связи, – Зинченко переключился на связь с бортпроводниками. – Зинченко. Кто на связи? – Кристина, – дрожащий голос. – Кристина, не волнуйтесь. Просто рассказывайте, что происходит. Слышали когда-нибудь комментарий к футбольному матчу? Вот так и рассказывайте. Сначала вдохните глубоко. Вот так. Теперь выдох. Умница. Давайте. – Катя идёт к девушке. Наклоняется к ней, что-то шепчет. Девушка наушники сняла. Кивает. Достаёт, кажется, паспорт. Катя мне кивает. Это значит, что девушка – Трифонова. – Понял, – Зинченко выразительно кивнул Гущину. – Кристина, у вас отлично получается, продолжайте. – Катя ей что-то говорит. Она кивает. Она согласна на досмотр багажа. – Минутку, я сейчас сделаю объявление, – Зинченко включил связь с салоном. – Уважаемые пассажиры, с вами говорит командир корабля Леонид Зинченко. Нам необходимо осмотреть багаж одного из пассажиров в пятнадцатом ряду. Мы просим пассажиров с одиннадцатого по девятнадцатый ряд пересесть на другие места. Пожалуйста, не берите с собой ручную кладь. Просим вас сохранять спокойствия и выполнять все требования бортпроводников. – Пассажиры начинают пересаживаться, – тихо продолжила Кристина. – Паники нет? – Нет вроде, они больше возмущаются. – Это нормально. Кристина, вы давно в «Пегасе» работаете? – Три месяца. – А раньше чем занимались? – В университете училась, на филфаке. – А почему решили профессию сменить? – А у меня подруга тут работает, Настя, – Кристина немного оживилась. – Сказала, пилоты здесь симпатичные. – Все как один, – серьёзно подтвердил Зинченко. – Я в компании с самого её основания работаю – ни одного несимпатичного не видел. Кристина хихикнула. – Что там происходит? – Последние пассажиры пересели. Катя и Зарема осматривают сумки под сиденьями, Маша пледы готовит на всякий случай. – Угу. – Ничего. Открывают багажную полку, достают чемодан. Видимо, прицельно по описанию Трифоновой. Открывают в проходе. Выкладывают вещи на сиденье. Вроде чисто всё. Да, Катя рукой машет, что всё чисто! – Отлично. Кристина, если надумаете в комментаторы пойти – будете лучшим. Пересаживайте пассажиров на места и Катю мне давайте. – Леонид Саввич, спасибо вам! – Не за что, – мягко сказал Зинченко и переключился на Шестакова. – В ручной клади ничего не обнаружено. Разве что в багаже, не дай бог, конечно. – Полиция вроде нашла уже звонившего, это парень её бывший. Поехали за ним. – Какие инструкции? – Разворачивайтесь. Всё равно самолёт полностью с собаками досматривать, так что лучше у нас. – Но хоть без истребителей? – Без. Полосу готовим уже, давай там помягче на посадке. – 831, понял, разворачиваюсь.***
До самой посадки Зинченко говорил только с диспетчерами, изредка перебрасываясь с Гущиным парой фраз по делу, но делал это спокойно и непринуждённо, и если злился на напарника, то виду не подавал. Самолёт он посадил так нежно и легко, как будто вместо полосы под шасси был тонкий лёд. Как только машина остановилась, прямо на посадочной полосе, подвезли трап и эвакуировали пассажиров и бортпроводников, потом запустили собак в салон и багажный отсек, и только потом разрешили самолёту уехать с полосы. – Везёт нам с вами, – хмуро сказал Гущин. – Не то слово, – подтвердил Зинченко. – Как вы думаете, самописцы будут слушать? – Вряд ли. Думаю, тут чистая уголовщина: девушка этого козла бросила, а он ей таким образом решил отомстить. – У вас могут быть проблемы из-за того, что вы меня прикрыли? – Если они нас послушают, вас ждут гораздо большие проблемы. Гущин, ну какого чёрта, а? Гущин пожал плечами. – Ну вот такой я урод. Не умею по правилам. – Так учитесь! Представьте, что вы командир и другого командира над вами нет, который бы вас одёрнул вовремя. – Значит, мне нельзя в командиры. – Сейчас – точно нельзя. Но я всё надеюсь, что вы не безнадёжны. – И на том спасибо. Вы как вообще? – Руки трясутся немного, а так ничего. – Нас опять отправят на комиссию эту психиатрическую? – Наверняка. – Извините. – За что? – Ну за попытку неподчинения. – Ремня бы тебе, Гущин. Он согласно закивал, и оба засмеялись.