Наизнанку

В кофейне за углом Гринвуд-стрит по понедельникам подавали печеные булочки с корицей, по вторникам – ежевичный пирог. В среду посетители могли заказать шоколадный чизкейк с клубникой, а в четверг повара готовили фруктовые кексы с изюмом. В пятницу их фирменным блюдом было пиво и чипсы, чтобы усталые бруклинские мужчины могли сполна отдохнуть после долгой трудовой недели и насладиться футбольным матчем, который показывали тут же, на большом плазменном экране. Но больше всего люди любили ходить в эту кофейню по выходным. В это время официанты подавали все горячие блюда и все десерты, что умели делать здешние повара. Ребята с ближайших школ прибегали, чтобы поесть мороженого в жаркий летний день и выпить чашку горячего шоколада в холодный зимний. За столиками сидели люди разных возрастов, национальностей и взглядов на жизнь. Владелец кофейни Керро Монтойя был родом из Испании, но в свои сорок четыре объездил столько стран мира, что давно не считал Барселону своей родиной. В первый свой рабочий день Кэт поинтересовалась, почему он никогда не живет на одном месте больше года, на что испанец ответил: - Мои родители назвали меня Керро, что в переводе означает «свобода». Моя мать воспитывала меня, внушая, что в течение всей своей жизни я должен следовать желаниям своего сердца. Она провела детство в недостатке и лишениях и не могла позволить себе того, что позволяю я. Но она страстно желала увидеть мир, вырваться из тесного домика в моем родном городе и уехать туда, где ее никогда не настигнут призраки прошлого. Поэтому мама вовсе не возражала, когда в шестнадцать лет я высказал свое желание сесть на ближайший рейс и отправиться на поиски себя. - Вы уехали из Испании в шестнадцать? – Кэт невольно восхитилась его историей. - И никогда больше туда не возвращался, - гордо заявил Керро. – Спустя три года я прислал матери билет в Австралию. Она всегда мечтала побродить по песчаным пляжам и посмотреть на кенгуру. Ей там понравилось. Теперь, когда я пытаюсь убедить ее поехать куда-нибудь в другое место, она отшучивается, что слишком стара для дальних перелетов. А я продолжаю жить как жил. Следовать за своим сердцем, Кэти. - Что-то не похоже, раз вы уже полгода тусуетесь в нищем районе Бруклина и составляете меню десертов на каждый день, - заметила Кэт. Керро рассмеялся. - Люблю пробовать что-то новое. Приехал в Нью-Йорк и вдруг идея – а почему бы не начать свое дело? Пока что мне тут нравится. Здесь восхитительная осень и отличные книжные магазины. Кроме того, - подмигнул он, - я – большой поклонник сладкого. Керро так и не придумал название своей кофейне. Ни одно из тех, что предлагала Кэт, ему не понравилось. На месте вывески он повесил большой пластиковый пончик с шоколадной глазурью, и люди так и стали называть это место «кафе за углом Гринвуд-стрит». О нем даже была небольшая статья в прошлогоднем декабрьском выпуске «Таймс». И вот прошел уже год с момента открытия кофейни, а Керро и не думал собирать чемоданы и заказывать билеты на другой конец света. Он действительно был влюблен в Нью-Йорк, в его повседневную суету, дождливые осенние дни, в кряканье уток в Центральном парке и разливное мороженое на Лексингтон-авеню. - Мне кажется, Кэти, это – именно то, что я искал, - как-то раз задумчиво сказал Керро, прислонившись к барной стойке и глядя, как Кэт протирает бокалы. – Место своего успокоения. Город вдохновения. Нью-Йорк. Кэт посмотрела на свой фартук и соскребла чаевые со столика, за которым обслуживала пожилую чету. Керро понадобилось тридцать лет на то, чтобы понять, где он должен находиться и что именно представляет из себя предел его мечтаний. Тридцать чертовых лет. И непохоже, чтобы он был экономным, когда объезжал все уголки мира, а следовательно вряд ли Кэт узнает о городе своего вдохновения. С таким заработком ей придется тридцать лет копить деньги на один билет в Чили. В кармане завибрировал телефон. Ее смена заканчивалась только через полчаса (вполне хватит, чтобы обслужить только что вошедших посетителей), а Айзек уже оставил ей три сообщения. «Жду тебя на Бей-Ридж», - гласило последнее. Кэт едва заметно улыбнулась. - Наша кофейня рада приветствовать вас. Что будете заказывать? – Кэт откинула выбившуюся из косички прядь волос и только приготовилась записывать, как вдруг замерла. За столиком сидел барабанщик «Гадких синяков». В голове пронеслись обрывки того памятного вечера. Дэниэл, его точно звали Дэниэл, и, судя по выражению его лица, он тоже ее узнал. Его брови сдвинулись, образуя небольшую складку над переносицей, а и без того черные глаза еще больше потемнели. - Я, пожалуй, закажу латте. Добавьте побольше сливок и поменьше пенки. С сахаром, разумеется. А на десерт… гмм… сегодня ведь суббота, значит, можно заказать, что захочешь, правда? Тогда я буду ваш клубничный торт, помнится, я как-то его уже пробовала здесь. Дэнни, милый, не хочешь тоже? Пальчики оближешь! Кэт оторвала взгляд от Дэниэла и поняла, что он сидит не один. Странно, что она не заметила сразу женщину среднего возраста с короткими черными волосами и приятным лицом. Наверное, его мама, подумала Кэт и быстро набросала ее заказ себе в блокнот. - А вы, мистер Рок-Звезда? Кэт поняла, что сморозила глупость прежде, чем эта самая глупость сорвалась с ее губ. Черт. Черт, черт, черт. Дэнни выразительно посмотрел на Кэт, и ей показалось, будто его взгляд означал, что отныне и навсегда она находится в черном списке «Гадких синяков». Его мать побледнела. - Извините, что вы сказали? Кэт лихорадочно соображала. - О, извините, вы наверное не поняли мою шутку. – Девушка постаралась придать своему голосу непринужденность. – Мы с Дэнни учимся в одной школе и иногда подшучиваем друг над другом. Женщина недоверчиво оглядела Кэт, ее выцветшие джинсы и старую рубашку, запачканный шоколадным муссом фартук и неряшливо собранные волосы. - Вы учитесь вместе с Дэнни? В Ист-Вилэйдж? Кэт закивала, понятия не имея, о каком учебном заведении говорит эта женщина. Одно название звучало дорого, не говоря уже о самой школе. - Да, мама, это правда, - подал голос Дэнни. – Не зацикливайся на безобидной шутке, пожалуйста. Я буду воздушный бисквит и мокко, побольше сахара, пожалуйста. Последние слова были сказаны с нажимом и скрытым подтекстом «уйди уже наконец», поэтому Кэт незамедлительно развернулась и двинулась к рабочему месту, услышав напоследок что-то сказанное шепотом о стипендии. Ну да, стипендия. Как же. Бред какой-то. Нью-Йорк что, маленький городок, чтобы случались такие неожиданные встречи? И кто тянул ее за язык?! Чертыхнувшись, девушка отнесла заказ и, не глядя на Дэнни, быстро вернулась за стойку. Шейла должна была ее заменить только через пятнадцать минут, новых посетителей не было, и Кэт, не зная, чем себя занять, принялась расставлять в порядке цветов радуги присыпку для кексов, стоявшую в стеклянных баночках за барной стойкой. Красный, оранжевый… Она бросила быстрый взгляд на столик у окна. Дэнни медленно потягивал мокко, поглядывая на улицу. Его мама уплетала торт и улыбалась сыну. Кэт отвернулась. Желтые карамельки сюда, после них баночка зеленых, потом… Снова взглянула на них. Кэт не удивилась бы, если бы часы на руке этой женщины стоили вдвое дороже, чем дом Сумасшедшей G. Фиолетовая присыпка стоит сразу за голубой. Вот так. Идеально. Десять минут до конца смены. Кэт почувствовала, что ей необходимо плеснуть себе в лицо чем-нибудь холодным, чтобы прекратить пялиться на столик у окна. Пробормотав Керро, проверявшему счета за последний месяц, невнятное «я сейчас вернусь», она вышла в туалет. С минуту глядела на свое бледное отражение, потом несколько раз умылась ледяной водой и снова вперилась взглядом в темные круги под глазами и потрескавшиеся губы. «Да уж, за ученицу Ист-Вилэйдж я вряд ли сошла.» Кэт несколько раз глубоко вдохнула. «Прекрати думать об этом.» Когда она вернулась в зал, столик у окна уже пустовал, а смена Шейлы шла уже пять минут. - В следующий раз предупреждай, когда собираешься застрять в туалете в последние десять минут своего рабочего дня, - проворчал Керро. Извиняясь, Кэт бросилась убирать за своими последними клиентами. На столе, под тарелкой с недоеденным воздушным бисквитом лежал лист бумаги. Спасибо, что прикрыла. Моя мама ни на секунду тебе не поверила. С тебя причитается. – Д Кэт вышла из кофейни, замотанная в шарф и с приподнятым настроением, и двинулась прямиком в сторону Бей-Ридж. - Как Алиша? – спросил Айзек и отпил горячего кофе. Теплая жидкость мгновенно согрела все внутренности и заставила парня поежиться от удовольствия. - Так же, - ответила Кэт и повертела в руках бумажный стаканчик. В ее носу все еще стоял запах мокко и свежих булочек – привычный аромат кофейни Керро. Они сидели на деревянной скамейке напротив бара отца Айзека и потягивали сваренный им капучино. Смеркалось. С каждым осенним днем Нью-Йорк становился все холоднее, а уличные пабы и кафе с их призывно горящими окнами все уютнее. Кэт закусила губу. - Все еще отказывается провериться у врача? – поинтересовался Айзек. Она кивнула. - И я ее не виню. В нашем районе больницы тебе даже аспирина не выпишут, не то что лечение от наркозависимости. - Можно поискать клиники не в Бруклине. - Мы это уже обсуждали, Айзек. Алиша не может оплатить даже обычный визит к терапевту, что уж говорить о курсе лечения в Манхэттенских клиниках. Они на минуту замолчали. Кэт вспомнила, как привезла Алишу в тот вечер после концерта «Гадких синяков» домой к G. Как ее тошнило в туалете практически всю ночь, как горела ее кожа и как она металась по постели в бреду. А наутро все прошло. Будто и не было выпитого психотропного, приступов и прочего. Алиша жаловалась лишь на головную боль, а после обеда уже умчалась на встречу с друзьями со школы. В этом была вся она – взбалмошная, непредсказуемая, громкая Алиша. Никогда не знаешь, куда ее занесет. Айзек как-то сказал: «Это не лучшая компания для тебя, Кэт. Моргнуть не успеешь, как она утащит тебя на дно.», на что Кэт мрачно заявила, что, если ее жизнь еще не дно, то она и представить себе его не может. - А как ты? Сумасшедшая G не докапывается? – Голос Айзека был пропитан заботой, и Кэт почувствовала острое желание уткнуться ему в плечо. - Все в порядке, Айзек. Она вспомнила, как он приходил к ее дому практически каждый день. Как звонил ей по ночам и рассказывал всякую ерунду, что произошла с ним за день, а Кэт смеялась над ним. Как он делился историями о богатеньких детишках с Верхнего Ист-Сайда, а она – своим опытом в общении с бродягами. Хорошо, что есть Айзек. - Хорошо, что ты есть, - повторила свою мысль Кэт и повернулась к парню лицом. – Больше мне не с кем поговорить. Айзек накрыл ее ладонь своей рукой и ободряюще пожал. - Прошло уже полтора месяца, - продолжала Кэт. – Что, если это был единичный случай? Что, если Алиша просто побаловалась амфетамином, и ей хватило этого на всю жизнь? - Такое тоже не исключено, - кивнул Айзек. Этот разговор показался им таким глупым, когда спустя две недели Алишу забрали на машине Скорой помощи с передозировкой наркотиков.