Я положил бессмертие к её ногам...

… После того, как Ульяна покинула мой кабинет, я растянулся на диване и уставился в потолок, теперь стало тише и спокойнее, умиротворённость переполняла моё сознание, оглушая разум нахлёстными волнами. Я остался наедине с самим собой и теперь мог откровенно признаться себе, что был не прав, когда бездействовал. Когда позволил ей увлечься Вестом, как гордыня и самолюбие гложили меня, когда понимание того, что её пытаются использовать привело меня к мысли оттолкнуть эту женщину от себя. Я попытался отстранить её, чтобы она не стала заложником всего этого тёмного фарса, но оставив её одну, я сделал самую большую ошибку, за которую расплачивался тогда и до сих пор отголоски долга преследуют. Я помню, как любым своим движением или поступком боялся навредить её репутации, как метался между своим влечением к ней, должностными обязанностями и этой навязанной борьбой, хотя я с самого начала знал, что ради Ульяны я никогда не вернусь к прошлому. Эту веру тогда подкосили отношения медиума и Макса, и я натворил делов, поддавшись отчаянию, но запомнил навсегда ощущение меркнувшей в бессилии воли. Тем вечером, впервые за месяц, я смог, наконец, отпустить себя и уснуть, по-настоящему провалиться в гости к Морфею, дать разрядку перенапряжённому телу, больному воспалённому рассудку, и растерзанной душе. Я уснул моментально, не взирая на то, что диван не был привычным местом для моего сна, но на этот раз это не играло значения, мне требовался здоровый сон, который нашёл меня на моём кожаном диване. Снов, которые обычно испепеляли мой разум, не было, я находился в прострации, отключившись полностью. Я не исключаю момента, что кто-то мог приходить в мой кабинет за это время, но тогда я оторвался ото всех предосторожностей, я отключил все рецепторы, полностью погружаясь в темноту бесконечной вечности. И тогда, на удивление, я проснулся сам, никто не смог выдернуть меня, хотя, как потом мне рассказали, что звали не однократно, а Ульяна заходила в логово, пыталась будить, так сказать лично, но всё, что я тогда смог, по её словам, это довольно улыбнуться, после чего, не в силах справиться с ситуацией, она отпустила агентов по домам и принялась меня ждать.        В подобном забытье я проспал до утра следующего дня, это не явилось для меня нонсенсом, так как в то время я уже давно перепутал ночь с днём. Головные боли не покинули меня, появились лишь просветы в сознании, я отчётливо вспомнил, что было тем вечером, от чего улыбка тронула мои губы так, поднявшись рывком и раскидывая руки в разные стороны по спинке дивана, я сел на кожаном предмете мебели и закрыл на секунду глаза, запрокинув голову назад, облокачиваясь пульсирующим от боли затылком на верхнюю часть спинки. Я настраивался, готовился спуститься к Ульяне и агентам, наверняка дело сдвинулось с места, хотя говорить о нём мне было интересно меньше всего, я шёл к ней, с опаской ожидая перемены в её поведении. Решившись, я собрал волю в кулак и с обещанием, что всё будет иначе и наш разговор прошёл не зря, я подорвался с места и довольно быстро покинул кабинет, захватывая по пути пиджак. Оказавшись перед потайным ходом, я остановился, выдохнул и надел пиджак, расправив все складки и поправив ворот, тогда я поймал себя на мысли, что с возвращением Ульяны, я вновь начал акцентировать внимание на своём внешнем виде, а это говорило о многом. С этими мыслями я покинул пристанище и замешкался на импровизированном балконе, от которого брала начало винтовая лестница, ведущая вниз, я, конечно же, увидел праведницу, сердце обрадовалось уже тому, что она здесь и не сбежала никуда вновь.       Она сидела ко мне спиной, смотря какой-то ролик на ноутбуке, я был умилён одним её присутствием, я слышал, как она радостно вздыхает, от чего я мог представить, как она улыбалась. Я спускался осторожно, стараясь не издать и звука потому мой взгляд был устремлён под ноги, ведь наполняющих офис радостных и добрых звуков мне было достаточно, чтобы представлять, счастливое и восторженное личико любимой женщины, самым главным было то, что она дышала легко и непринуждённо, но последняя ступень, как впрочем, и всегда, предательски скрипнула и Ульяна не оборачиваясь, начала рассказывать мне о своих мечтах. Её разговор о свадьбе меня насторожил, ведь только вчера она собиралась замуж за моего брата, а сегодня смотрит сопливые свадебные людские ролики и представляет нас в машине с кольцами и куклой на капоте. Меня удивили подобные мысли в её голове, но я скинул всё на воздействие магии Макса, которая затуманила глубокий и своенравный разум праведницы, если бы не это, то вряд ли бы она представляла себе предстоящий обряд именно так. Поэтому я мягко намекнул на то, что эти кольца и кукла излишнее представление, которое не играет никакой роли для нас, тех, кто прожил долгую жизнь, так же дав понять, что не о том нужно в первую очередь мечтать, на что она насупилась, а глазки заблестели в немой обиде. Я тогда понял, что второго концерта за сутки я не выдержу и решительно направился в кабинет, признаться, к обсуждению этой темы тогда я был не готов, так как для меня эта тема важна и ответственна и просто так разглагольствовать, рассказывая подробности своего виденья данного события, было не зачем. С подобными мыслями я вернулся в кабинет, спустившись по лестнице и заняв один из стульев за шахматным столом. Я задумался о своих намерениях к Ульяне, и прекрасно понял, что для меня были главным её улыбка и счастье, я отчётливо знал, и знаю, до сих пор, что искренне люблю эту женщину, что я был бы всё равно рядом рано или поздно, а мой чёртов братец только ускорил процесс, с другой стороны так форсируя события, он подогнал меня к пересмотру многих принципов. Тогда сидя перед пустой разлинованной доской, я прямо и бесповоротно решил, что Ульяне нужен, надёжный, стойкий и откровенно любящий мужчина, с последней характеристикой мне было всегда сложно, потому как, я всегда был за тайну и мистику, за фантазийность и необычность, а самое главное за уединение и прикосновения. Никогда не считал, что громкие слова или показные поступки являются доказательством истинных чувств, ведь любовь она бывает, только взаимной, и когда это так, то не нужны слова, не нужны объявления, нужна лишь она рядом. Ощущение её улыбки, когда она целует тебя в щёку, а носик щекочет твоя щетина, ощущение её присутствия, даёт возможность в тысячный раз прогонять перед глазами моменты вашего совместного настоящего. А когда слышишь этот любимый голосок, то злость и раздражение склоняются в реверансе и покидают сцену в немом повиновении. Я до того момента ни разу не смел допустить ни единой подобной мысли, я знал, что Ульяна женщина достойная и приличная и так же знал, что об этом и речи не могло и быть, пока мы не откроемся друг другу в своих чувствах, а теперь это произошло, но это было не то… Не так. И грезить о ней, как о жене я запрещал себе, всё сейчас было зыбко, а повинуйся я сейчас этой романтической волне, сделав ей предложение, то выглядел бы глупо при её отказе, и был бы втройне глуп, если бы принял её уважительное и покорное согласие, когда она бы из жалости согласилась. Но всё же я не объяснил ей этого тогда, не рассказал, что боюсь и думать о такой возможности, что она будет женой, но не сейчас, когда всё так запутанно, а сама медиум запуталась больше всех. Да, единожды я был женат, но это не сравнимо с тем смыслом, который я вкладывал теперь в понятие брака, с Ульяной было всё абсолютно иным, мне тогда хотелось насладиться единением с ней, ведь я сдерживал себя довольно долго, мне хотелось продлить момент стабильности, хотелось, чтобы она узнала меня настоящего, а не того Феликса, который спускался к агентам, чтобы раскрыть очередное дело, я настоятельно хотел перестать быть для неё начальником. И всё же она хотела замуж, грезила об этом, возможно, в ней до сих пор сидит та маленькая девчушка, у которой нет ничего сложного, ведь это так просто пожениться, это так красиво и романтично, не спорю отношения между мужчиной и женщиной должны иметь логичность. Но всему своё время и место, хотя я уже тогда точно знал, как будет проходить обряд венчания, и что это будет именно так в будущем. И я не отступлюсь от своих слов, что кукла на бампере, кольца на крыше и прочая мишура это фарс, так же считаю бесполезным кривляния на камеру и шумное застолье с пьяными танцами под столом. Я видел всё иначе, я видел этот момент, только с Ульяной под руку. Это было бы истинное таинство венчания. Я видел, как её зацепили мои слова критики её мечт, и поэтому я решил возобновить этот разговор, но, не раскрывая всех своих карт, что бы дать ей понять мои представления о данном человеческом обряде. На этих мыслях я, было, собрался отправиться спать, как и подобает утром вампиру. Я уже расстегнул запонки на рукавах своей рубашки, как ощутил присутствие Веста, а через секунду в фойе хлопнула входная дверь, а запах братца врезался в моё лицо, затем послышались ещё два дверных хлопка, и я понял, что агенты сбежали, оставив Ульяну наедине с моим братом. Я насторожился и прислушался к происходящему внизу, Макс выпустил своего зверя на свободу и с трудом сейчас сдерживал его, и я, было, ринулся остановить его, но, услышав слова признания, я замер перед дверью, ожидая действий Ульяны, и она не прогнала его, хотя страх овладевал ей. О, как я был зол на самого себя, что допустил мысли о будущем с ней, допустил вообще эту возможность, подарив себе ложную надежду. Я почувствовал снова прилив сил и протянул правую руку к карману пиджака, в котором лежал перстень силы, в нём хватило бы мощи только на один раз, я снял его, когда доставал порошок, чтобы силы камня не расходовать после потери бессмертия, я оставил его на крайний случай и сейчас ощущал, что этот перстень может мне пригодиться. Я прекрасно давал себе отчёт в том, что если я им воспользуюсь, как смертный, то он заберёт все мои силы. Поэтому убедившись в том, что перстень на месте я решительно распахнул потайную дверь и стремительно вылетел за пределы логова. — Что здесь происходит?! — довольно громко крикнул я, привлекая к себе внимание, мне изрядно надоело отсиживаться и не вступать в схватку с братом, но этот вечер, который не повториться больше никогда, подтолкнул меня к решимости действий. И я отбросил условности. Ульяна же подняла на меня свой растерянный взгляд, не зная куда деваться, ведь была застукана мной, а братец лишь искоса зыркнул на меня, от чего возникла неловкая пауза, а я выжидающе смотрел на праведницу и застёгивал заново запонки, ожидая от неё действий. Но молчание прервала тёмная гостья, явившаяся, как всегда эффектно, как полагается тёмным вампирам. Я сразу же узнал её, да и старая знакомая, смерила меня холодным «дружеским» взглядом, мне стало интересно, каким ветром её сюда занесло, и какую цель она преследует сейчас. Ульяна насторожилась и потянулась, поддавшись инстинкту, правой, держащей ладонью к плечу моего брата, пытаясь укрыть и защитить его… — Освобождаем помещение! — громко заявила она, — пора здесь прибраться! — подытожила тёмная, понизив тон и презрительно посмотрев на Ульяну и Максимилиана. — Кто, вы, такая?! Что, вам, здесь нужно?! — вопросы непонимания сорвались с губ Ульяны, я видел, как она была испугана, но вместе с тем была готова бороться до конца, а Макс испуганно придвинулся ближе к праведнице и безотрывно наблюдал за своей хозяйкой, которую к нему приставил граф. Я понял, что моя давняя подруга являлась такой же заложницей каприза Дракулы, как и мой брат, как когда-то давно граф подсылал её ко мне, заставляя предавать узы нашей крепкой дружбы, в попытках заставить меня вернуться, когда я сбежал, начав своё скитание в поисках себя и новой веры. И вот мы снова столкнулись тогда. — Девочка, мне нет никакого дела до ваших этих романтических соплей! — брезгливо и с насмешкой ответила тёмная. — Максимилиан, я, кажется, сделала всё, а тебе осталось только пару штрихов, и воля Феликса была бы сломлена, и тогда ты триумфально бы внёс своего брата в зал Дракулы. — Эта старая ведьма всегда брезговала людьми и их чувствами, поэтому не брала во внимание губительность своих поступков. Так и сейчас она начала двигаться в сторону моего брата вытянув руку и собираясь забрать провинившегося с собой, на ковёр к графу. Я же стоял, переосмысливая все события, которые произошли после первого появления Макса в моём кабинете, слова тёмной обернули для меня всё истиной картиной, я открыл главное, весь спад моего состояния принадлежал её чарам, да и Ульяна попалась в её цепкие руки. Понимая, что не смогу допустить смерти брата, да и того, что бы из-за его слабости погибла и праведница, я ринулся спуститься вниз, так привлекая к себе внимание, я заставил «подругу» остановиться, это дало мне возможность медленно выйти из-за спины той и заслонить собою двух бессмертных. Она не была удивлена моему поступку, ведь она знала меня лучше всех здесь присутствующих, а потому недовольно скривив губы и вздохнув, начала испепелять меня гневным взглядом, здесь молчать больше смысла не было. — Передай графу, моё окончательное решение, — прекрасно знал, что она всё поняла, но зная её пылкий нрав и преданность семье, я всё же опустил руку в карман своего пиджака, где лежал перстень, готовясь к атаке. -Феликс, ты смертен. И так жалок, в попытке защитить двух предателей. А я знала, тебя совсем другим и не могу на это смотреть! Ты вернёшься в семью с братом или вы все сейчас погибните! — плавно перейдя на крик, она вскинула свою правую вытянутую руку передо мной и пустила в ход своё колдовство. Она искусно владела огнём и знала, что мне огонь никогда не поддавался, именно поэтому сейчас я противостоял адскому жару и пламени, вытянув навстречу её руки свою раскрытую напряженную ладонь. В эту же секунду я услышал крик Ульяны, зовущей меня, её голос был полон боли и страха, я почувствовал лёгкий толчок в спину, когда Макс подорвался с колен и прижал Ульяну к стене, укрывая её от пламени и удерживая в её попытках помешать мне. Я слышал, как она молила брата отпустить её, как просила помочь мне и предлагала тёмной себя, но я стоял и сопротивлялся потоку огня, я чувствовал, как шкварится кожа на моей ладони и между пальцев от чего рука инстинктивно пыталась сжаться в кулак. И вот, заметив мою слабость, «дорогая подруга» вскинула свою вторую руку и добавила мощи в огонь, здесь я оказался бессилен, мне оставалось только стоять так, пока накопленные силы в перстне не иссякнут, тогда нужно будет предпринимать что-то ещё, и тут я вспомнил, тёмная была должна мне, не много не мало я однажды вытащил её из подобной ситуации, но тогда она была загнана в угол самим Дракулой. Эта мысль была единственным спасением сейчас, так как пламя начало пробиваться сквозь мою защиту, и я чувствовал, как горели рукава моего пиджака, эта была невыносимая боль, но я не мог иначе. — Ты должна мне! Ведь когда-то ты была на моём месте! — пересиливая боль, я выкрикнул ей скрипящим и переходящим на хрип голосом, я сделал последнее усилие и приготовился к смерти, но пламя погасло. — В расчёте… — тихо бросила она, уже почти исчезнув в чёрной дымке, отправившись туда же, откуда и явилась. Первая же мысль была об Ульяне, я осознавал, что сил кольца хватит на считанные минуты и нужно было раз и навсегда огородить её от подобных опасностей. Да я был раздражён её поведением, я был зол и не хотел больше верить ей и её чувствам, сейчас тёмная ушла, забрав всё колдовство, что они с братцем тут распространили, это я понял, когда почувствовал отсутствие какого-то барьера в своём сознании, а значит и Ульяна теперь чиста, от той тьмы, что завладела её душой. Я всё так же стоял спиной к ним, я не знал, что происходило сзади, но меня начали одолевать все фантомные боли предыдущих дней, а за ними прибавлялись сегодняшние раны, ещё немного и моя кровь польётся изо всех ран. Осознав приближение скорого конца, я всё-таки развернулся и посмотрел на Ульяну, она судорожно обнимала моего брата плача от счастья, что он остался здесь и посланнице графа не удалось забрать его, так ощутив новый прилив боли я пошатнулся, чувствуя огонь на своих плечах и запястьях, осмотрев себя я начал стряхивать пепел от обгоревшей ткани пиджака и тут она окликнула меня, шёпотом тихо, и я перевёл взгляд на неё. — Феликс… — шёпотом повторила она, отталкивая от себя Веста. Ульяна с ужасом смотрела на мой изрядно подпаленный вид, в её глазах округлился ужас и страх, так она потянула ко мне свои тонкие руки и медленно начала подходить, но я не дал ей прикоснуться к себе, перехватив её ладошки у своей груди. Силы были на исходе, огонь, который поглотил перстень, требовал свободы, обжигая мой палец, а я начал чувствовать, как раны на моём языке, начали лопаться, а это значило, что скоро мой рот вновь наполнился кровью. Мне было бы достаточно одного взгляда в её глаза, чтобы понять исход нашего соперничества с Максом, от чего я поднял голову и устремил свой взор напрямую в глаза праведнице. Там я прочёл ужас, страх, волнение и жалость, всё-таки ей было меня просто жалко, и она из уважения к совместно прожитым годам тянулась ко мне всё это время, не желая больше мучить Ульяну своим жалким поджаренным видом, а особенно терпеть присутствие своего братца, который был готов спрятаться за «юбкой». Я решил за всех окончательно и бесповоротно. — Проваливайте! — пытаясь не кричать, проговорил я, развернувшись лицом к лестнице. Макс покорно пошёл к двери, попутно захватывая застывшую Ульяну за руку. Медиум сначала пошла за ним, но остановилась и откинула его руки, он снова и снова хватал её, но она вырывалась. Макс понимал, что мне осталось недолго, что нужно увести праведницу от душераздирающего предстоящего смертельного зрелища. Но я был бессилен перед своими чувствами к ней, а потому развернулся обратно, но не смог смотреть на неё, на её метания и сказал самые тяжёлые слова, которые только мог. — Проваливайте… Оба! — жёстко подытожил я, и почувствовал, как изо рта прорвалась кровь. Я тут же отвернулся и вытер рукавом подбородок и услышал, как громко захлопнулась входная дверь за моей спиной…