***
Больничная палата. Запах хлорки. Звук пищащего аппарата, который стоит сбоку у койки. Я медленно поднимаю веки. Слабость. Трудно дышать. Чувствую, как ноет спина, и болят все кости. Яркий свет ударяет в глаза, отчего те начинают слезиться. Вся палата в светлых тонах. Такое ощущение, что я нахожусь в четырех стенах без дверей и окон. Немного поморгав, мой взгляд сфокусировался, и я смогла оглядеться. Я заметила, что от меня тянутся какие-то проводки к странному аппарату, который противно пищит. Нестерпимо захотелось выключить его, но я не знала как. В голове туман, каша. Я пытаюсь вспомнить последние события, но голова начинает болеть, когда я ее напрягаю. Мозги не хотят меня слушаться, а в ушах раздается треск древесины... Такой до боли знакомый. Закрываю глаза. Пролежав так какое-то время, проваливаюсь в глубокий сон.***
Чувствую запах свежих оладий, в носу нестерпимо защекотало. Я почесала его, не открывая глаз. Мне снился сон, что-то приятное, из чего не хочется возвращаться в реальность. Чувствую острую боль в области спины. Справа. Переворачиваюсь на левый бок и открываю глаза. Знакомая картина. Моя комната. Но как? В памяти встают образы заката, нежных рук и крепких объятий. Ночь. Скорость. Изгородь. Обрыв. Все становится на свои места. Я вспоминаю. В голове вертится один-единственный вопрос. Где Сульфус? В комнату кто-то вошел. Я оторвала взгляд от пола и подняла на вошедшего. Это была тетя. В ее глазах читалась усталость, горе, понимание. Я боялась услышать от нее что-то ужасное. То, из-за чего моя жизнь потеряет смысл. Она молча подошла и села на край кровати. Из моих глаз непроизвольно хлынули слезы. Я через силу поднялась и бросилась в объятия Олимпии. Та гладила меня по спине, касаясь очень легко, чтобы не причинить боль. — Родная, как ты себя чувствуешь? — с нескрываемым волнением спросила тетя. — Где Сульфус? — Он в больнице... — Что? Что с ним? Он жив?! — Успокойся, девочка моя. Совсем недавно он находился на волосок от смерти. Его дорогостоящую операцию оплатил отец. Благодаря ей, парень будет жить. Все хорошо, Раф, — Олимпия знала, что я не отстану просто так, мне нужна правда, поэтому рассказала сразу и не стала скрывать. — Спасибо, тетушка... Я помню все, что случилось тем вечером. Но почему я здесь? Почему не в больнице? — я была крайне озадачена. — Ты отделалась сильными ушибами, ссадинами и синяками. И вправду, мои руки были перебинтованы, кое-где проглядывались пластыри. Боюсь представить, как выглядит мое тело полностью. — Я забрала тебя из больницы, как только разрешили. Об аварии мне сообщили утром. Я боялась тебя потерять, — скулящим голосом произнесла тетя. Казалось, она готова расплакаться. — Значит, я была там... Я помню. Мне уже лучше, острое жжение в спине прошло. Болит только правая ее сторона. — Я рада, что с тобой все в порядке. Я принесу тебе завтрак, — Олимпия поспешила на кухню и скрылась за дверью. А может она спешила, потому что не хотела, чтобы я видела ее слезы? Она оставила меня наедине с моими мыслями. Самое время подумать, как быть дальше? Голова не гудела, в ушах не стоял тот ужасных треск гнилой изгороди. Я легла на спину и уставилась в потолок. Аппетита не было, но я знала, что нужно съесть хоть что-то из того, что принесет любимая тетя. Ведь она так потрясена случившимся, что лучше ее не расстраивать еще сильнее. Бедная Олимпия, с утра на ногах. На столе лежала книга, которую я читала перед сном. Ее голубой переплет напоминал мне небо. Чистое и безоблачное. Я на мгновение закрыла глаза, представляя облака, белые и пушистые. На лестнице послышались шаги. Нестерпимо захотелось спрыгнуть с кровати и спрятаться за дверью, чтобы напугать тетю, но я уже была не маленькая. Да и не могла. Олимпия внесла на подносе тарелку с вкусно пахнущими оладьями и чашкой теплого чая, разбавленного. Как я и любила. — Если понадобится моя помощь — позови. Я буду внизу, — я лишь бессильно кивнула. Она ушла, снова скрылась за дверью. Словно избегала меня. Может она что-то не договаривает? Сама того не заметив, я съела все, что принесла тетушка. Я взяла плеер и решила послушать музыку. Включив свою любимую композицию Вольфганга Амадея Моцарта — Лунную сонату, я закрыла глаза и погрузилась в свои мечтания. Сквозь наушники я услышала гром, от которого, как мне показалось, задрожали стекла окон. Нехотя открыв глаза, и бросив в окно последний взгляд, я увидела стекающие капли. Они как мои слезы, которые, как мне казалось, закончились. Я снова провалилась в сон.