— С ним ведь все будет в порядке? — тихо прозвучал обеспокоенный голос Люси, находящейся в объятиях не менее встревоженного Нацу. Только если блондинка была подавлена, то Драгнил же наоборот — он был чертовски зол на того, кто заставил его сына так сейчас мучиться.
Солнце уже выглядывало из-за горизонта, освещая своими самыми первыми лучами улицы Шафрана, а Нашу было все так же плохо. У парня поднялась температура, его тошнило, а сам он уже который час бредил. Никто из волшебников, имеющих многолетний магический опыт, не мог объяснить, что происходит с юношей. Даже Полюшка впервые видела такую реакцию организма волшебника на какое-то заклинание.
Новое Поколение терпеливо сидели в коридоре, пока старшие обсуждали в палате Наша, что делать дальше. Несмотря на то, что время близилось уже к утру, и магов всего через пару часов ждало начало второго дня Великих Магических Игр, никто не мог сомкнуть глаз. Хотя, кому захочется спать, когда твой друг в таком состоянии, а другой и вовсе похищен? Да еще и Рейки с Розмари ничего толком не объяснили, когда привели Наша в бар ко всем фейритейловцам. Но по их мрачным лицам было ясно, что происходит что-то ужасное.
— Что ж они там так долго? — раздраженно произнесла Нова, откинувшись на спинку стула и покосившись на приоткрытую дверь, ведущую в палату Наша. Родители не пускали ребят к нему, но и сами не выходили, продолжая свои, казалось бы, бесконечные разговоры, расслышать которые у Дреяр все никак не получалось. Может, сказывалась усталость, а может, было просто страшно узнать, о чем они говорят.
— Терпи, — ответил ей Гейл, пожав плечами. — Они там наверняка до самого утра. — добавил он, вздохнув. И в какую передрягу влипли фейритейловцы на сей раз, когда, казалось бы, у них должна была начаться мирная жизнь?
— Задрало! — гневно воскликнула Луна, вскочив со стула и с силой пнув его. Предмет мебели развалился, а затем вспыхнул, пожираемый ненавидящим взглядом розоволосой, точно это он был виноват в плачевном состоянии Наша и пропаже Сильвии. — Давайте просто пойдем и найдем тех козлов, которые украли нашу Сильку? — предложила она друзьям, однако ее идею никто не оценил.
— Как ты собираешься их искать, тупица? — поинтересовалась Нова, скептично выгнув светлую бровь. — Возьмешь след на нашу плаксу, как собака-ищейка? — она невесело усмехнулась, чувствуя, что начинает раздражаться от такой глупости кареглазой. Если бы все было так просто, Фуллбастер бы уже давно была с ними.
— Да, — Луна уверенно кивнула, не сомневаясь в своем драконьем нюхе. Ей не стоило никаких трудов найти их подругу по ее запаху, и Дреяр должна была это понимать, сама обладая силой Убийцей Драконов.
— Не выйдет, — отозвался Рейки, до сего момента упорно молчавший с момента их с Розмари прихода в бар вместе с перепуганным Нашем. — Ты думаешь, твой брат не пытался это сделать? — каждый присутствующий заметил, что слова парня пропитаны ядом. Его, видимо, тоже злило то, что у Луны было все так легко и просто, даже наивно.
— Когда мы его нашли, он сказал, что Сильвия пропала, — попыталась мягко разъяснить Розмари, не давая брату слова, чтобы он не наговорил лишнего, будучи в стрессе. Она понимала, что всем сейчас нелегко, особенно сидящему дальше всех и, кажется, не моргающему Шторму, но не хотела, чтобы в такой трудный момент Рейки свои переживания скрывал за агрессией. — Наверное, он ее и искал.
— И на него кто-то напал, — закончила за подругу Нова, нервозно притоптывая ногой. — Черт, — фыркнула волшебница. — Так и знала, что надо было пойти за этим смазливеньким, когда он сваливал из бара. Он же красивый, сука, его и продырявить могли.
— Нова-сан, блин! — возмутился смущенный словами блондинки Ровендо, густо покраснев. И как голубоглазая только додумалась до такого? Упаси Фейри кому-то такую же фантазию, как у нее.
— С тобой намного приятнее иметь дело, когда ты молчишь, — Гейл слегка толкнул сидящую рядом с ним Нову вбок, недовольный ее словами. И почему хотя бы в такие напряженные моменты она не может промолчать, не вставляя никаких гадких шуточек? Наш же, кажется, был ее лучшим другом, а Сильвия — самой близкой подругой, так почему она не переживает за них? Иногда Рэдфоксу казалось, что после Второй Магической Войны они с девушкой поменялись телами, и теперь он стал более чувствительным.
— Да заткнись ты, — огрызнулась волшебница, пересев от парня к противоположной стене, провожаемая непонимающим взглядом красноглазого. — Я хоть как-то пытаюсь разрядить обстановку.
— А, может, нам этого не надо? — поинтересовался Гейл. — Шторм, хочешь послушать анекдоты? Тут Нова дает свой сольный стенд-ап концерт, — повернувшись в сторону Фуллбастера, позвал его темноволосый, и после его слов в коридоре повисла звенящая тишина. Каждый понял, что это юноша сказал зря.
Шторм продолжал молча сверлить взглядом пол померкнувшими глазами. Если раньше его очи напоминали небо в ясный летний день, то сейчас они больше были похожи на море во время шторма: темные, глубокие, безжизненные… Всем, кто бросал взгляд на Фуллбастера, становилось тоскливо на душе, ведь что только не пришлось пережить этому парню! И свою собственную смерть, и смерть брата, а теперь похищение сестры. Несмотря на то, что парню до последнего хотелось верить в то, что Сильвия жива, он все равно боялся. Боялся, что больше некому будет звать его на кухню есть испеченный не без ее помощи мамой пирог, что больше некому будет предупреждать его о грядущем дожде и просить взять с собой зонт. Боялся, что исчезнет и еще один ребенок на его руках с фотографии многолетней давности.
Шторм неугомонно маячил около дверей, ведущих в палату, где лежала после родов его мать. Мальчику все не терпелось увидеть своих новорожденных брата и сестру, а также маму, по которой за последние, такие тяжелые для нее, два дня успел неимоверно соскучиться.
— Ну-ну, малыш, угомонись, — усмехнулся Грей, схватив сына за голову и тем самым останавливая. — У меня уже голова от тебя кружится, — мужчина хохотнул, а мальчик насупился, пытаясь стряхнуть его руку, но мужчина держал крепко, тем самым все сильнее раззадоривая темноволосого.
— Отстань, дурацкий старик! — возмущался голубоглазый, пытаясь вырваться из хватки отца. Грей убрал свою руку, и мальчик от неожиданности полетел вперед, навстречу полу, если бы мужчина вовремя не схватил его за шиворот его куртки. Фуллбастер-младший принялся возмущаться с большей силой, чем рассмешил Грея до такой степени, что тот начал хвататься за живот. Как же иногда этот маленький паренек напоминает ему его самого в детские годы! — Что ты все смеешься?! — негодовал юный волшебник, сердито глядя на отца. — Разве ты не соскучился по маме и не хочешь увидеть своих детей?
— Конечно, соскучился и хочу, — согласно кивнул Грей, опустившись рядом с мальчиком на корточки и глядя ему в глаза. — Но маме надо собраться, подожди еще немного, — попросил он сына, и тот аж покраснел от злости. И вот почему папа не пускает его в палату? Собрать свою сумку мама же и при них может, зачем заставлять его ждать? Глупые родители, все у них делается странно.
Так прошли еще полчаса в ожидании, когда же ему наконец дадут увидеться с мамой и новорожденными братиком и сестричкой. Все это время мальчик не находил себе места, маяча туда-сюда, пока его отец спокойно стоял около двери, облокотившись на стену и прикрыв глаза. Пару раз Шторм думал, что Грей уснул, и пытался проскользнуть в помещение к родным, но «вредный старикан» каждый раз ловил его и отправлял гулять по коридорам дальше.
Наконец дверь открылась, и в глаза мальчику ударил солнечный свет, сочившийся из окна напротив входа. В лучах солнца его мама была похожа на ангела, а два маленьких комочка словно светились у нее на руках. Маленький Шторм восторженно ахнул и тут же заулыбался, не находя в себе силы оторваться от прекрасной мамы. Он так сильно любил ее и восхвалял, для него она была эталоном женственности: это была самая нежная, чуткая и понимающая женщина, которую только можно было найти. Мальчик еще в ранние годы поклялся себе, что никогда не женится на женщине, если она не будет хоть немного похожа на его мать.
— Ну и чего ты встал? — поинтересовался Грей, держа на руках одного малыша, замотанного в нежно-розовые пеленки. — Так рвался к маме и к младшеньким, а теперь стоишь, как вкопанный, — он усмехнулся, глядя на розовеющие от смущения щечки сына, когда Джувия на его слова умиленно хихикнула. — Неужели испугался? — Фуллбастер хитро прищурил свои глаза, зная, что такие слова заставят его сына полыхать от возмущения. Уж он был точной его копией.
— А вот и нет! — оскорбленно ответил мальчик, гордой и уверенной походкой направившись к родителям.
Когда Грей немного наклонился, Шторм смог увидеть личико своей мирно спящей сестренки Сильвии. Она была такая маленькая по сравнению с отцовскими руками, что мальчик не на шутку встревожился — а не навредит ли ей случайно Грей? Но долго размышлять об этом Шторм не смог, совсем потеряв голову, залюбовавшись сестрой: у нее были такие прелестные пухлые розовые щечки и длинные пушистые реснички, что мальчик тут же понял — она вырастет настоящей красавицей, точной копией матери.
— А это твой братик Рин, — представила Шторму малыша Джувия, показывая ему другой сверточек, оставшийся у нее на руках. Фуллбастеру-младшему на мгновение показалось, что перед ним точно такой же ребенок, как Сильвия. Он мотнул головой и потер глаза, однако ничего не изменилось, и ему по-прежнему казалось, что родители показывают ему одного и того же младенца. Может, мама родила только одного ребенка, а старшие шутят над ним, передавая малыша друг другу и пытаясь выдать его за двух разных? Да нет, они бы не успели перепеленать его. Но что же тогда не так? — Рин и Сильвия — близняшки, Шторм, — объяснила мальчику мама, заметив на его лице непонимание. Джувия хихикнула, поняв, что сын не знает, кто такие эти «близняшки», и принялась объяснять ему.
Когда Шторм наконец понял, кто его брат и сестра и что «близняшки» — это не болезнь, он театрально повернулся к отцу и устало вздохнул:
— Тебе было лень делать разных детей? — после этого вопроса Джувия и Грей смолки, кажется, потеряв дар речи. Они никак не ожидали услышать такое от своего сына, и, через некоторое время придя в себя, звонко рассмеялись.
— Лучше возьми младших и дай дядя Ридес тебя зарисует, — Грей аккуратно передал своему старшему Сильвию и взъерошил ему волосы, заставляя тем самым мальчика недовольно оскалиться. Фуллбастер сейчас мог вдоволь поиздеваться над сыном, ведь он не мог даже отмахнуться, ибо на его руках были маленькие дети, однако не стал, чтобы не мешать Ридесу запечатлеть всех его детей на одной картине.
Которая будет висеть на самом видном месте в доме Фуллбастеров.
— Эй, сосулька, — позвала друга Луна, уже потеряв весь свой прежний запал. Теперь она прониклась общим настроением, и сердце ее обливалось кровью при виде Фуллбастера. Парень казался всем ни живым, ни мертвым, и от этого становилось страшно за его душевное состояние. Хотя, и копаться у него внутри не было смысла, ведь всем было ясно, что творится с волшебником. — Ну же, Шторм, поговори с нами, — девушка попыталась вовлечь друга в беседу и слегка толкнула его в плечо, после чего он наконец поднял на нее взгляд.
От одного его взора по телу волшебницы пробежали мурашки. Шторм смотрел на нее с таким леденящим душу холодом, что хотелось поскорее налить себе кружку горячего чая и, укутавшись в теплый плед, сесть около растопленного камина. Она впервые ощущала на себе такой взгляд голубоглазого.
— Не прикасайся ко мне, Луна, — отрезал Фуллбастер, после чего, все еще не сводя с девушки взгляда, поднялся со своего места.
Как только он отвернулся и сделал шаг, дабы уйти, весь коридор озарила яркая голубая вспышка, на мгновение ослепившая фейритейловцев. Когда сияние померкло, и волшебники открыли глаза, Шторма уже не было, но заместо него все помещение было покрыто льдом и снегом, а с полотка угрожающе свисали длинные острые сосульки, точно копья.
Луна услышала запах сигаретного дыма, смешавшегося с прохладой, витавшей в воздухе, и сердце ее заныло, ведь впервые Шторм взял в руки сигарету, когда умер его младший брат. Видимо, теперь он похоронил и сестру.
***
Зереф устало вздохнул, потерев переносицу и прикрыв глаза, тем самым давая им передохнуть. Он сидел рядом с кроватью племянника ровно с того момента, как его только уложили на нее, и не отходил от него ни на шаг. Во-первых, Драгнила надо было охранять от врагов, которые могли в любой момент прийти за ним, воспользовавшись его беспомощным состоянием, во-вторых — о парне необходимо было заботиться, ибо приступы все никак не оставляли его, а в-третьих… А в-третьих темноволосый любил Наша, как своего собственного сына, хоть и не показывал это.
Конечно, Луна была гораздо больше похожа на Нацу, его любимого младшего брата, но почему-то именно к блондину у чернокнижника лежала душа. Зерефу было легко найти с парнем общий язык, ему было намного интереснее с ним, таким непохожим на своих родителей. Иногда Наш напоминал брюнету их с Нацу мать: она была такая же добрая, заботливая и жизнерадостная, ее никогда не покидали силы, и она всегда была готова ко всему. Черноглазый никогда не видел ее слезы, ведь она смело принимала и справлялась со всеми препятствиями на ее пути. Да, Наш определенно был похож на свою бабушку.
— Потерпи, Наш, — тихо произнес Драгнил, переведя усталый взгляд на вновь болезненно застонавшего племянника. Если бы чернокнижник только знал, как помочь блондину! Но даже он, прожив почти пять веков и все это время занимаясь различными видами магии, не знал, что происходит с Нашем.
— Он и терпит, — сочувственно произнес материализовавшийся рядом Локи, и Зереф укоризненно взглянул на него, собираясь уже было отчитать Звездного Духа за просчет, но не успел, ибо тот поспешил оправдаться. — Я сам открыл врата, чтобы не затрачивать силы сына Люси, — объяснил рыжеволосый, и Драгнил молча перевел взгляд с него на бледное лицо Наша. Сейчас хотя бы цвет его кожи был просто белым, а не мертвецки-серым, как пару часов назад.
— Почему ты не помог ему, когда на него напали? — поинтересовался Зереф, но, несмотря на содержание его вопроса, Лео не услышал в его голосе упрека. Драгнил был спокоен, однако Локи был уверен — мужчина просто вымотан и не готов сейчас устраивать драмы.
— Я не мог найти его, — ответил Лев, и Драгнил тут же перевел на него взгляд, полный непонимания. Насколько он знал, Звездные Духи всегда в курсе, где находится их хозяин, и могут в любой момент материализоваться рядом с ним, если обладают достаточным количеством сил, как, например, царь зверей. — Сын Люси словно исчез, — рыжеволосый на мгновение смолк, но затем продолжил, принявшись менять мокрое полотенце, заботливо уложенное на лоб Наша. Когда Локи взял его в руки, он ужаснулся — оно было совсем теплым. Это какой же жар у его хозяина!
— Такое возможно только в одном случае, — мрачно изрек Зереф, внимательно следя взглядом за движениями Локи. — Ты уверен, что Наш просто пропал, а не ты потерял его из виду? — уточнил он, на что получил согласный кивок. Маг напрягся, и Лео замер, когда постепенно до него начало доходить, про какой случай говорит дядя его хозяина.
— Не может быть! — воскликнул он в неверии, чем привлек внимание столпившихся в противоположном конце палаты старших. Они не заметили присутствие Льва, так как кровать Наша была отделена от них ширмой, но его голос заставил их от неожиданности смолкнуть и заглянуть за занавеску.
— Локи? — удивилась Люси, увидев своего бывшего Звездного Духа. — Где ты был, Локи? — разочарованно произнесла Заклинательница, осуждающе глядя на рыжеволосого. На ее карие глаза навернулись слезы, а сама волшебница стиснула челюсти, подавляя в себе желание высказать парню все, что она о нем думает за то, что оставил ее сына в беде. — Ты же обещал защищать Наша! — по щекам блондинки скатились слезы, а саму ее затрясло то ли от гнева, то ли от страха за сына. — Я знаю, что ты не очень его любишь, но тебя ведь просила об этом я, Локи! — все продолжала давить на Зодиака Драгнил, и Эрза поспешила увести ее, пока та не наговорила лишнего. Уходя, женщина попросила у парня прощение, попросив понять его бывшую держательницу — все-таки она боялась за здоровье своего ребенка.
«Я знаю, что ты не очень его любишь…» — звенело в ушах рыжеволосого, и у него непроизвольно опустились руки. Он выронил смоченное в холодной воде полотенце, и Зереф поймал его, положив Нашу на лоб, но при этом не сводя взгляда с лица Зодиака. Черноволосому стало его искренне жаль, ведь он видел, что слова бывшей Хартфилии сильно задели его.
Зереф наблюдал за своими племянниками еще с самого их рождения и знал, что с самого детства Наша воспитывал Лео. Конечно, Драгнил не был лишен семейных ужинов, однако по-настоящему его растил Звездный Дух: он и учил его магии, и учил его письму и чтению, и наставлял его относительно жизненного пути. Именно Локи заменил Нашу всех, несмотря на то, что те всегда были рядом. И разве стал бы он так стараться для этого парня, если бы не любил его? Да, может, он и не звал его по имени, может, издевался иногда, но он всегда был готов подставиться под удар, защищая хозяина, поддержать его, когда это необходимо. И говорить такое Зодиаку было жестоко, бессердечно.
— Ты ведь имел в виду путешествие во времени? — наконец заговорил Лев, и у Зерефа закололо в груди — то, как дрогнул голос волшебника, свидетельствовало о невероятной боли, раздирающей его изнутри. — Но сын Люси не способен на это, — добавил он, повернувшись к чернокнижнику, однако тот не мог увидеть его глаза из-за длинной рыжей челки, скрывающей их. Да и не надо было, ведь он понимал, что сейчас чувствует Звездный Дух.
— Он, может, и нет, — отозвался на слова Зодиака Зереф, надеясь, что разговор на эту тему сможет отвлечь парня от брошенных Люси слов. — Я думаю, что кто-то перенес его в другое время, но не знаю, в какое и зачем. Если в прошлое, то это бессмысленно, там нечего показывать, значит, остается только будущее.
— И что он мог такого увидеть в будущем, если его так колотит уже который час? — задумался оранжевоглазый, оторвав от кровати руку Наша и указывая на его трясущиеся пальцы.
— Явно что-то нехорошее, — невесело усмехнулся Драгнил. — А что именно — лучше узнать поскорее, чтобы у нас было время это предотвратить…
***
А тем временем все приближался новый день, полный чередой различных событий. Несмотря на все трудности, Фейри Тейл был просто обязан сегодня выступить. Быть может, именно благодаря Великим Магическим Играм они смогут найти пропавшую Сильвию. А, может, наоборот потеряют…
