Противостояние Пламени и Льда

— Или лучше называть тебя «папочка»? — усмехнулась незнакомка, наклонив голову вбок и довольно наблюдая за реакцией Лаксуса, который сейчас был ни жив, ни мертв. — «Папочка»?! — завопила вся гильдия, челюсти которых отвисли до пола. Уж чего-чего, а появления еще одной дочери Дреяра фейритейловцы никак не ожидали. Впрочем, как и он сам. Светловолосый смотрел на девушку, не сводя с нее удивленного взгляда: его зрачки сузились до такой степени, что их еле было видно, а сам маг, казалось, перестал дышать и потерял дар речи. Примерно такая же реакция была и у Новы, только вот в себя она пришла раньше, чем отец. Драгонслеер нахмурилась и оскалилась, глядя на свою самодовольно улыбающуюся сестру. — Изволь представиться, — насколько это было возможно, спокойно попросила Мира, но ни для кого из гильдии не осталось незамеченным раздражение в ее голосе. Штраусс покосилась на молчавшего Лаксуса, начиная сомневаться в том, что все это время он любил и ждал только ее. Женщина встретилась взглядом с растерянной, но в то же время рассерженной Новой, понимая, что не одна она сейчас усомнилась в искренности и правде Лаксуса. — Ева Альберона, — самодовольно ухмыльнувшись, ответила девушка, тряхнув светлыми длинными волосами, ниспадающими на ее плечи. Этот жест заставил Нову разозлиться. Хотя, возможно, дело было не в жесте, а в цвете волос Евы — Громовой убийце драконов до последнего не хотелось верить в их родство. Когда Ева назвала свою фамилию, Мира вздрогнула и, поджав губы, опустила взгляд. Альберона, значит… Получается, Ева — дочь Каны, что однажды увела у Мираджейн ее любимого человека, и Лаксуса, обманувшего ее после стольких лет разлуки? На большие голубые глаза женщины навернулись слезы, но она не заплакала и даже не собиралась, ведь Лаксус не мог обмануть ее, даже не он сам, а его взгляды, которыми он смотрел на нее и Нову. Столько любви и ласки было в эти моменты на обычно суровом лице мужчины, что Дьяволица просто не могла поверить в то, что он солгал им с Новой. Волшебница подняла взгляд на Дреяра: он, кажется, начал приходить в себя и осознавать произошедшее. Однако радости, которую он испытывал тогда, когда узнал, что Нова — его дочь, он не чувствовал. Какое-то странное, даже неприятное чувство было у него на душе. — Ну даешь, Пикачу! — усмехнулся Нацу, рассматривая Еву. — Двое дочерей — и ни об одной не знал! — мужчина хохотнул, после чего в гильдии послышались смешки. Накал постепенно начинал спадать. Даже Мира улыбнулась, чем заслужила недовольный взгляд Новы. И чего это мама улыбается? — Ты так похожа на Кану! — улыбнулась Люси, подойдя к Еве. — Меня зовут Люси, мы дружили с твой мамой и даже вместе проходили испытание на мага S-класса! — женщина взяла в свои ладони ладони Евы, и та сначала дернулась, не ожидавшая такого теплого приема, но секундой позже расслабилась и даже еле заметно улыбнулась. — Мама рассказывала мне о вас, Люси-сан, — губы светловолосой растянулись в улыбке, и Люси, хихикнув и все еще держа девушку за руку, прошла в холл гильдии, туда, где сидели фейритейловцы. — Это, — Заклинательница кивнула на Грея, сидящего за столом со всей своей семьей и, улыбаясь, смотрящего на Еву. — Грей. Они с твоей мамой дружили. — пояснила она. — Ну, не то, чтобы дружили, — смущенно пробормотал брюнет, отведя взгляд в сторону. — Вы с Каной-сан были больше, чем друзья? — дрожащим голосом спросила уже чуть ли не плачущая Джувия. — Как ты вообще пришла к такому выводу?! — запаниковал черноглазый, когда его жена начала заливаться слезами. Фуллбастеру пришлось чуть ли не скакать около бывшей Локсар, чтобы успокоить ее и разубедить в том, что она сама себе придумала, в то время как их дети, переглянувшись, неловко улыбнулись — все-таки мама обладает очень богатой фантазией. «Хвост феи», пусть еще и не отошел от такого шокирующего известия, принялся знакомиться с Евой, поражаясь тому, как одновременно похожи и как различны сестры Дреяр. Если Ева была копией Каны, то Нова же как две капли воды была похожа на Лаксуса, однако у обеих блондинок было что-то схожее, что-то, что делало их сестрами хотя бы по крови. О душевном родстве и речи идти не могло — чего стоили одни взгляды Новы, которые она бросала в сторону внезапно нарисовавшейся сестры. — Познакомься с ней, Лаксус, — улыбнулась Мира, но от Дреяра не скрылось то, что сделала она это через силу. Увидев, что мужчина, задержав на ней взгляд, колеблется, Мира хихикнула и тряхнула головой, мол, все в порядке. — Мы поговорим об этом позже. Я все пойму, обещаю. — она положила свои теплые ладони поверх широких ладоней Лаксуса, уверенно глядя ему в глаза. Женщина кивнула Мастеру на стоящую внизу в окружении «фей» Еву, и он, вздохнув и поцеловав жену в щеку, спустился вниз. Нова, увидев, что мать настаивала на том, чтобы Лаксус подошел к Еве, возмутилась и, пробежав мимо отца, при этом зацепив его плечом, взметнулась вверх по лестнице и подлетела к Мире. Громовая Убийца Драконов схватила Дьяволицу за локоть и оттащила в сторону, подальше от балкона, с которого их могла услышать вся гильдия. — Какого черта, мама? — возмущенно воскликнула Нова, глядя на примирительно улыбающуюся Миру. — Нова, дорогая, остынь, — мягко произнесла голубоглазая, погладив дочь по голове, однако та дернулась, продолжая злиться. — Зачем ты настояла на том, чтобы отец спустился к этой… — блондинка замолчала, подбирая цензурное слово, ведь ругаться при матери она себе не позволяла. Ей всегда казалось, что скажи она хоть одно некрасивое слово, Миру хватит инфаркт. — К этой Еве. — наконец прошипела Нова. — И ты когда-то точно так же пришла в гильдию к своему отцу, — улыбнулась Штраусс, напомнив своей дочери о том, что произошло вот уже два года тому назад. Гнев Новы несколько утих, но она все равно была недовольна присутствием и вообще существованием своей сестры. — Я была желанным ребенком от любимой женщины, а она… — девушка кивнула вниз, туда, где была Ева. — А насчет Евы мы ничего же не знаем, правильно? — перебила дочь Мираджейн, чтобы та не наговорила гадостей. А то зная голубоглазую как облупленную, волшебница понимала, что та может ляпнуть такое, что уши завянут. Нова промолчала, поджав губы. Мать действительно была права, но это все равно ничего не меняла, и девушка продолжала злиться и на отца, и на сестру, и на Миру за ее великодушие и спокойствие. Хотя, несмотря на улыбки и мягкость в голосе, Штраусс все равно переживала, и Нова это понимала. Поэтому она решила не заставлять мать нервничать еще сильнее и успокоилась, решив, что они обсудят появление и существование Евы в принципе вечером, когда будут дома. А пока придется потерпеть и быть паинькой. — В гильдию-то примешь? — поинтересовалась Ева у Лаксуса, хмуро рассматривающего ее, облокотившись на стену. — Какое у тебя волшебство? — спросил Мастер «Хвоста Феи», не зная, что ответить на заданной девушкой вопрос. С одной стороны, он понимал, что это его дочь, но с другой — какие были ее мотивы? А ее матери, Каны? Знает ли она вообще о том, что Ева уехала в «Фейри Тейл», чтобы встретиться с отцом? От происходящего просто голова шла кругом! Ева, ухмыльнувшись, протянула вперед руку, глядя прямо Дреяру в глаза. Он некоторое время не сводил взгляда с двух фиалок, однако обратил внимание на вдруг заискрившуюся ладонь Альбероны. Лаксус сглотнул. — Ты тоже Громовая Убийца Драконов? — поинтересовался у Евы Гейл, после чего со второго этажа послышался треск. Парень искоса взглянул на балкон: Нова, все это время наблюдавшая за творившимся внизу шоу, сжала в перила до такой степени, что разломала их в щепки. Парень пожал плечами, решив, что поговорит с драгонслеером потом. — Нет, — ответила Ева, отрицательно мотнув головой. — Я обычный громовой маг. Но и этого, поверьте мне, достаточно, чтобы быть сильнейшей. — Да прям? — не выдержала Нова. Все обратили на нее внимание, и девушка, все еще злобно скалясь и прожигая сестру взглядом, покраснела. Ей стало неловко перед мамой, просившей не устраивать скандалов, и перед отцом. Хотя волшебница считала, что это ему должно быть стыдно! — Хочешь проверить? — предложила Ева, и Нова еле смогла сдержать себя, чтобы не перепрыгнуть перила и не помериться с сестрой силами, чтобы доказать ей, что никакая она ни сильнейшая, хоть и является дочерью Лаксуса. Вместо этого же голубоглазая фыркнула и, развернувшись, ушла в кабинет отца, хлопнув дверью. Мастер тяжело вздохнул, устало потерев переносицу. Его ждет очень тяжелый разговор с дочерью и женой сегодня дома. — Кель, — обратился Дреяр к сидящей за барной стойкой вместе с матерью дочери Эльфмана. — Поставь Еве знак «Хвоста Феи». — девушка кивнула и, завопив что-то про «Это так по-женски, Мастер, женщина!», принесла печать. Всего через несколько секунд на правой стороне плоского и смуглого живота Евы появилась синяя метка гильдии. Лаксус, взглянув на волшебницу и заметив, как ее глаза блестят, смотря на знак «Фейри Тейла», слабо усмехнулся и подошел к новоиспеченной «фее». — Про завтрашнее испытание ты знаешь, — произнес он, и девушка, ухмыльнувшись, кивнула. На какой-то момент Дреяру показалось, что хитрая усмешка никогда не сползает с лица Евы. Ему это показалось плохим знаком, но волшебник мотнул головой, отгоняя дурные мысли, возникающие, наверное, из-за того, что Ева, а соответственно и Кана, объявилась ни с того, ни с сего через много-много лет. — Завтра мы будем ждать уже собранные команды в порту Харгеона, — обратился он к гильдии. — Если кто-то опоздает, то поплывет за кораблем сам, — усмехнулся Дреяр. — Да мы б с радостью, — простонали Наш, Луна и Нацу, представляя свои завтрашние мучения. А вот у Дреяра муки начнутся уже сегодня.

***

После изматывающей жары, солнце, наконец-таки начинает опускаться ближе к горизонту, смягчая свой свет и удлиняя тени. Легкий вечерний ветер, такой нежный, какой бывает только летом, шевелит зеленые листья, перед сном перекликаются птицы. В траве, уже покрывшейся росой, без умолка трещат кузнечики. Опускаясь все ниже, солнце становится оранжевым, а над линией горизонта небо приобретает нежно-розовый оттенок. Всего, казалось бы мгновение, и небесного светила и след простыл, а его место заняла необычно яркая полная луна, окруженная звездами. Небо, что последний час примиряло на себе множество цветов, наконец стало иссиня-черным, решив остановиться на этом цвете до утра. Постепенно в окнах домов зажигаются огни, на улице отдаленно слышны звучащие из них голоса. Только вот в одном доме царит тишина, нарушаемая пошаркиванием готовящегося на плите ужина. Нова, помогавшая матери с готовкой, не сводила с сидящего напротив нее за кухонным столом отца испепеляющего взгляда. Дреяр, чувствуя на себе такой гневный взгляд дочери, которым она, кажется, скоро в нем дыру прожжет, притянул поближе к лицу газету, прячась за ней. — Дорогая, ты переборщила с огурцами, — мягко одернула от нарезки зеленого овоща дочь Мира, когда гора нарезанных ею огурцов начала сваливаться со стола. Только сейчас светловолосая заметила, что действительно немного увлекалась. — Ну ничего, масочки для лица с тобой поделаем, — улыбнулась Мираджейн и, подмигнув голубоглазой, переложила все нарезанные огурцы в крупную миску, после чего вернулась к жарящемуся на плите мясу. — Старик, ты действительно думаешь, что газета тебя спасет, если я кину в тебя нож? — поинтересовалась Нова, вертя в руках холодное оружие. Мира, услышав сие изречение дочери, аккуратно забрала у нее потенциальное орудие убийства Лаксуса. — Бумага ножницам обычно проигрывает. — напомнила отцу драконоборец, закинув в рот кусочек огурца и гневно его пережевывая. — И «Темной сфере» тоже, — произнесла Мира, не отвлекаясь от готовки. По телу Лаксуса пробежали мурашки: вроде бы две хрупкие и маленькие женщины, а умудряются запугать такого огромного и сильного мужика, как Дреяр. И как им это только удается? — Уж не перевелись ли, папочка, на Руси пиз… — начала было Нова, но ее вовремя одернула Мира, хлопнув по голове поварешкой. — Нова! Не выражайся! — возмутилась Штраусс. И откуда только блондинка знает такие слова? Хотя она полгода провела со своим отцом, так что удивляться Мире было нечему. В «Хвосте Феи» можно услышать и что похуже. — Лаксус, — позвала мужчину Мираджейн, и он, услышав свое имя и то, как строго оно было произнесено, вздрогнул, подняв на жену взгляд. — Насчет Евы… — Я не обманывал ни тебя, ни нашу дочь, — перебил волшебницу Мастер «Фейри Тейла», серьезно взглянув на нее. Нова от распирающего ее недовольства закидывала в рот нарезанные огурцы один за другим и, даже не пережевывая, заглатывала их. Пусть Мира и стояла к нему спиной, но Лаксус прекрасно знал, что она ждет объяснения, и что ей не стало легче от произнесенного им ранее. Объясняться придется, только вот даже сам Дреяр не знал, что говорить, ибо рождение Евы действительно не было запланировано. Думается, не только Лаксус удивился, но и Кана. — До тех пор, пока ты не ушла из гильдии, между мной и Каной действительно ничего не было, Мира, — произнес он, поднимаясь со стула и желая подойди к жене. Однако Нова, все еще злившаяся и обижавшаяся на отца, жестом заискрившейся молниями руки приказала ему сесть обратно, и Дреяр послушно опустился на стул. — А потом? — прозвучал дрогнувший голос Миры, и Нова резко обернулась, глядя на спину мамы. Ей стало ее очень жаль, ведь девушка как никто другой знала, что Мира всю свою жизнь любила только Лаксуса. А ведь ей много раз предлагали выйти замуж! Да и отбоя от ухажеров у Мираджейн никогда не было, однако она никогда не соглашалась даже на легкий и беззаботный флирт, будучи верна единственному мужчине, которого любила всем сердцем. И Нова гордилась ею за это. — А потом я начал пить, — сообщил волшебницам Дреяр, тяжело вздохнув и откинувшись на спинку стула. — Страшно пить, до потери памяти. — добавил он, чувствуя, как его сердце от одних только воспоминаний о том времени, когда у него не было ни Миры, ни Новы, болезненно сжимается, а в горле встал ком. Теперь же, глядя на своего отца, Нове было жалко и его тоже. Казалось, что светловолосая теперь злится на саму себя за то, что жалеет обоих родителей, ибо оба они наворотили дел и знатно подпортили друг другу жизнь. Благо, что сейчас у них все хорошо. За исключением появления этой Евы, от одной мысли о которой Нова начинала жевать огурцы агрессивней прежнего. — И Кана, влюбленная в тебя, этим благополучно воспользовалась, — догадалась Мира, вздохнув. Она повернулась к блондинам и устало посмотрела на Лаксуса, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы. Только-только они обрели свое счастье, только-только у них закончился период привыкания друг другу, как все вновь пошло наперекосяк. Уж не небеса ли против того, чтобы они были вместе? — Не вздумай плакать, Мира, — мягко произнес Громовой Убийца Драконов и, под недовольный взгляд агрессивно жующей огурцы дочери, подошел к жене, положив ладони ей на щеки. Мира всхлипнула, глядя в добрые серые глаза любимого мужа. — Я всегда любил только тебя, — каким бы суровым мужчиной Лаксус не был, а перед слезами дорогой ему женщины он устоять не мог, пускаясь в сентиментализм. — И в моей жизни есть только две женщины, которых я люблю: ты, ну и малая. — В смысле «ну и»? — возмутилась Нова, поперхнувшись огурцом и закашлявшись. Лаксус и Мира, глядя на негодующую дочь, рассмеялись. — Не ты ли перед «этой ну и малой» слезы лил, а? — недовольно спросила она, вскочив со стула и поставив руки в боки. Лаксус улыбнулся, обняв дочь одной рукой за шею. Как бы Нова не возмущалась и не пыталась выбраться из цепких объятий отца, ей все равно было приятно и спокойно рядом с ним и мамой. И спокойно от того, что они вместе. Пока Нова бранила его, Лаксус, не обращая на нее внимания, смотрел на Миру: она нежно улыбалась, глядя на дочь и своего мужа, и мужчина не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее. — Ну эй, не при мне! — девушка, покраснев, забрыкалась пуще прежнего, и ей наконец удалось выбраться из хватки отца. Мира хихикнула над видом смутившейся дочери и, отодвинув шторину, кивнула драконоборцу на окно. Голубоглазая непонимающе посмотрела на улыбающуюся мать и выглянула на улицу, к своему удивлению увидев около их дома Гейла. Она удивленно вскинула брови и пробурчала что-то вроде «А ему чего дома не сидится?» — Он уже полчаса здесь, — добавила Мираджейн, и Нова, смутившись, скрестила руки на груди и отвернулась от матери, лишь бы не видеть этот ее взгляд. Вот этот ее взгляд и заставил задуматься Лаксуса о том, а какого это лешего сын Рэдфоксов так поздно вечером ошивается около дома их дочери! — Не хочешь выйти к нему? — спросила она у Новы. — Не хочет, — ответил за девушку Лаксус, глаз которого нервно задергался от одной мысли о том, что у Новы появился парень, а руки засверкали молниями. — Нечего моей дочери ночью с мальчиками гулять. — А может есть чего! — дерзнула отцу блондинка и, показав ему язык, направилась к выходу из дома. — Мы же не отдадим ее замуж, да, Мира? — ревниво проворчал сероглазый, подглядывая в окно за Новой и Гейлом. Мираджейн чувствовала, как около мага сгущается темная аура, а сам он начинает сверкать молниями, подпалив шторы и отломав кусок подоконника. — Нет-нет, конечно, нет, — примирительно улыбнулась женщина, держа за спиной скрещенные пальцы. Пусть Лаксус еще некоторое время будет думать, что Нова — маленькая девочка, которой нужна папина защита. Мире даже забавно наблюдать за тем, как Дреяр присматривает за их дочерью, не подпуская к ней никого очень близко. Именно в такие моменты Штраусс понимает, что мужчина ни за что не променяет и не обманет их семью, обрести которую стоило им большого труда.