Жизнь без тебя невозможна

POV Автор Стамбул. 1558 год. Сентябрь.

      — Селим, умерь свой пыл! — Михримах султан сидела в бывших покоях своей матери, и пыталась вразумить брата от очередной ошибки.       — Михримах, ты не понимаешь! Отец отправляет меня в Конью! Он мне больше не доверяет, — шехзаде выпил залпом вина, после чего потянулся за кувшином. — Если он Мустафу решит отправить в Сарухан — обещаю, что пойду на него с солдатами!       Михримах не понимала стремлений брата войти в ещё большую немилость повелителя. На похоронах валиде, девушка сама себе дала обещание беречь своих братьев, чтобы те не совершили ошибок. Вспыльчивый Баязид сидел в Конье и старался не высовываться, что было на него совсем не похоже.       А вот Селим наоборот — начал проявлять активность и старался делать всё наперекор сестре и отцу. Знал бы Султан о том, что его сын вытворяет — давно бы лишил его жизни. А Михримах боялась этого больше всего.       — За Мустафой стоит армия янычар! Его любит народ! Ко всему же, Махидевран султан следит за каждым его шагом, чтобы он ошибок не наделал, — Михримах султан отобрала у Селима кувшин с вином и приказала убрать его из покоев. — Тем более у него теперь трое наследников, и Хатидже хатун слишком умная. Тут надо действовать осторожно.       — И что ты предлагаешь? — Селим прекрасно понял, что собирается делать сестра. Михримах отпила щербет и загадочно улыбнулась.

***

Амасья.

      — Госпожа, вам пришло письмо, — Чичек хатун передала Хатидже султан запечатанный свёрток. Девушка почувствовала беспокойство сразу, как взяла свёрток в руки.       — От кого это, Чичек? — спросила Наргизшах султан, которая сидела рядом с Хатидже и вышивала. Девушка уже очень скоро должна была выйти замуж за пашу из совета в Стамбуле, и готовилась к отъезду.       — Не знаю, госпожа. Мне передал это ага, сказал, что для Хатидже султан пришло письмо. — девушка поклонилась и вышла из покоев Наргизшах султан.       — Это от родителей! — пытаясь совладать с собой и своими эмоциями, Хатидже положила руку на немного появившийся животик. Ей хотелось чтобы в письме было как можно больше хорошего, и чтобы родители забрали её домой, где было так хорошо и беззаботно.       — Отец знает об этом?       Хатидже кивнула и стала читать письмо. С каждой новой строчкой её руки дрожали, а на глазах появлялись новые слёзы. Столько лет прошло, и эта боль, наверно, никогда не пройдёт, будет с ней вечно. Где-то в груди сильно защемило, и стало трудно дышать. Хатидже закрыла глаза и судорожно вздохнула. Девушка почувствовала на своём плече руку султанши и стало немного полегче. Но тоска по родителям никуда не делась.       «Мария! Наша милая девочка! Наша принцесса! Теперь уже султанша! Ты не представляешь, как мы с матерью были счастливы, когда от тебя пришло письмо! Мы уже не надеялись на то, что ты жива, дочка.       Когда твоя мама увидела эти прекрасные портреты — проплакала несколько ночей! Ты у нас стала самой красивой девушкой на свете! Я тебе обещаю, что однажды мы встретимся, дочка!       Когда тебя забрали у нас — случилось много страшных событий. Твоя сводная сестра, королева Мария, словно из ума выжила. К нам в дом приходили жандармы, обыскивали каждый сантиметр в поисках тебя. Никто не верил, что тебя тут нет, что сама Мария отдала приказ увезти тебя как можно дальше.       Однажды королева приказала привести меня в замок, дочка. Меня несколько часов допрашивали, хотели выпытать твоё местоположение, хотя знали, что я не знаю куда тебя увезли.       Мари, мы несколько лет жили в страхе за твою жизнь. Боялись, что тебя убили, растерзали, и больше никогда тебя не увидим! И сейчас, когда узнали что ты султанша — все в нашей деревне стали нас уважать ещё больше! Каждый человек, кто тебя знает — передаёт тебе привет и ждёт тебя здесь!       Да, мы понимаем, что это невозможно, что тебе не позволено теперь выходить за пределы дворца. Но, в один день, в один прекрасный солнечный день, когда ты почувствуешь запах родного дома — запах роз и свежеиспечённого хлеба — мы обязательно приедем к тебе, наша принцесса Мария!       Твои дети очень красивые! Анна утверждает, что Ханзаде похожа на тебя маленькую. А мальчики, наверно, в своего отца. Но они очень красивые! Наши внуки! Хоть мы их и не знаем, но тоже очень любим, дочка! Поцелуй их от нас!       Спасибо за те прекрасные подарки, которые ты прислала! Они, наверно, целое состояние стоят!       С любовью, Анна и Джеймс, твои любящие мама и папа!»       — Хатидже? — Наргизшах почувствовала дрожь Хатидже и подсела ближе к ней. Девушка прижала к груди письмо и прикрыла лицо рукой. Она старалась не заплакать, чтобы не сделать хуже ребёнку. Но это не выходило.       Хатидже чувствовала тоску по дому, по родителям, по знакомым. По всей той жизни, которую её вынудили оставить в прошлом. Девушка рыдала, утирая слёзы рукавом платья. Ей было всё равно на то, что платье будет испорчено. У неё их и так достаточно много.       — Госпожа, простите, я хочу на воздух! Мне дышать нечем, — Хатидже встала и отправилась на балкон, который так удобно находился в покоях Наргизшах султан.       Оказавшись на улице, девушка опёрлась на перила балкона и сжала их руками со всей силы. У неё подкашивались ноги, и пришлось осесть на пол, чтобы не упасть. Прислонившись лбом к колонне, которая подпирала потолок, Хатидже заплакала в голос. Ей хотелось, чтобы все вокруг услышали о её тоске и боли.       Тоска по родителям — самая сильная тоска в мире для султанши. Никогда раньше Хатидже не думала, что её заберут из родительского дома, что она будет жить на другом конце света, что будет матерью наследников Османского трона. И что будет так страдать из-за разлуки с семьёй.       Но у неё была и ещё одна семья — Ханзаде, Баязид, Ахмед, Наргизшах, Мехмед. И Мустафа. Если бы у неё стоял выбор — с кем остаться — то она без раздумий выбрала бы Мустафу. Но сделала бы всё, чтобы родители жили где-то рядом, а не в Лондоне. И вот, слёзы с новой сильной накатывали на девушку, не давая опомниться и вздохнуть полной грудью.

***

      — Где Хатидже? — Махидерван султан сидела в беседке, смотря на то, как Ханзаде играет со служанкой.       — Она в покоях Наргизшах султан, — тихо проговорила Михрибан хатун. Девушка с самого утра не видела свою госпожу. И не была уверена в правдивости своих слов. Но и промолчать не могла.       — Хорошо. Пусть ещё пообщаются. В конце недели Наргизшах отправляется в Стамбул уже невестой Дели паши, — скорее сама себе сказала Махидевран султан, нежели служанке.       — Михрибан, я хочу к папе! — Ханзаде подбежала к служанке и потянула её за подол платья.       — Ханзаде, красавица моя, иди ко мне, — Махидевран протянула руки ко внучке, но девочка спряталась за служанку и покачала головой.       — Я к папе хочу!       Махидевран султан встала и подошла к Ханзаде. Девочка смотрела на неё с испуганными глазами и ещё сильнее схватилась за ткань платья своей служанки. Девочка не могла объяснить, почему не хочет идти к бабушке. Но немного побаивалась её.       — Ханзаде, отец сейчас занят. Завтра вы с братьями и Мустафой поедете на лошадях. Помнишь, ты хотела на лошадках покататься? — Махидевран только сейчас осознала, что любит свою младшую внучку. Особенно проявляется это на фоне отъезда Наргизшах. С тех пор, как стало известно о свадьбе девушки, Махидевран султан старалась больше времени проводить с Наргизшах и Ханзаде. Женщина думала, что тоску по старшей внучке скрасит Ханзаде. И именно так и получалось.       — Почему я не могу пойти к папе сейчас? — Ханзаде отпустила платье и неуверенно подошла к бабушке.       — Красавица моя, — Махидевран обняла внучку и улыбнулась. — Твой отец в шаге от того, чтобы стать властелином целого мира. А ты будешь рядом с ним.       — И Ахмед с Баязидом? И Мехмед? — девочка стала более уверенной после слов бабушки.       — Вы все будете рядом с ним, милая. — Женщина поцеловала внучку и встала. — А теперь пойдём во дворец, тебе пора на занятия!       Ханзаде взяла бабушку за руку и они отправились во дворец. Махидевран наблюдала за внучкой и непроизвольно сравнивала с Наргизшах в этом же возрасте. Женщина молила Аллаха, чтобы Ханзаде не повторила судьбу Наргизшах, и не осталась без матери в таком маленьком возрасте.

***

      Мустафа весь день не выходил из своих покоев. Отец взвалил на него столько дел за последние месяцы, что мужчине некогда было просто проведать своих детей и матушку.       Ему казалось, что всё это не просто так, султан никогда раньше не давал столько поручений. Только в те года, когда Мустафа был наместником в Манисе. Но, теперь там Селим, и для чего столько дел Мустафе надо завершить тут — шехзаде не мог понять.       Ближе к вечеру мужчина отложил последний свёрток с жалобами местных жителей и потянулся. Дела на ближайшие несколько дней были завершены, так как завтрашний день шехзаде хотел посвятить детям. Он уже давно обещал Ханзаде покататься на лошадях, и готов был именно сейчас.       Подойдя к окну, мужчина задумался. Никак в голову не приходили нужные мысли, чтобы настроиться на завтрашний день. Не хватало чего-то. Опустив глаза на тахту, Мустафа увидел платок Хатидже и взял его в руки. В голове возник голос девушки, которая подбадривала его в те дни, когда Мехмед находился в Стамбуле. Мустафа удивлялся, как ей удавалось найти нужные слова, чтобы настроить на нужный лад. Собравшись с силами и мыслями, Мустафа положил платок обратно на место и велел позвать Хатидже. Но, сначала, он собирался навестить Фатьму, которая носила его ребёнка. Как бы девушка не провинилась — ребёнок не был виноват в содеянном.       — Шехзаде, Хатидже султан сейчас в своих покоях. Она не сможет прийти к вам, — Мустафа не успел выйти из покоев, как тут же прибежала одна из служанок Хатидже.       — С ней всё в порядке? — Мустафа уже забыл про Фатьму.       — Она никого к себе не пускает. Я не могу сказать, что с ней, — девушка поклонилась шехзаде и пошла в сторону покоев госпожи. Мустафа последовал за девушкой, и увидел лишь запертую дверь в покои любимой. Толкнув её, мужчина оказался в покоях.       — Я же сказала — оставьте меня одну! — не поворачивая голову к двери, сказала Хатидже.       — Хатидже, что происходит? — Мустафа заметил, что девушка вздрогнула, услышав его голос и тут же встала с кровати. — Ты плакала?       — Нет, Мустафа, ты что? — девушка спешно вытерла слёзы и выдавила улыбку. Она не хотела, чтобы шехзаде ругал её за то, что она плачет.       — Я же вижу, что ты плакала, — мужчина подошёл к девушке и взял за руки. — Что случилось?       — Я получила письмо от отца, — девушка повернула голову в сторону и судорожно вздохнула. — Мне так не хватает их.       Мустафа обнял девушку и нежно погладил её по спине. Ему в голову не приходило, что одно невинное письмо может так расстроить Хатидже. Девушка уткнулась носом в плечо мужчины и почувствовала волну спокойствия. Ей не хватало его объятий, чтобы прийти в себя.       — Ой, — Хатидже отступила на шаг от Мустафы и положила руки на живот.       — Что? Больно? — Мустафа тоже положил руку на живот девушки и почувствовал лёгкий толчок. Хатидже улыбнулась, и от следа былой грусти ничего не осталось, лишь лёгкая дрожь в голосе и чуть влажные глаза.

Стамбул, февраль 1559 года.

      — Повелитель, шехзаде Мустафа пожаловал, — в покои султана вошёл стражник и оповестил господина о гостях. Султан махнул рукой и медленно пошёл к своему столу, где лежала небольшая шкатулка.       — Повелитель! — Мустафа поклонился отцу и подошёл ближе. Сулейман обнял сына и улыбнулся.       — Ты снова меня порадовал, Мустафа! — Сулейман был рад видеть сына и надеялся, что их отношения больше не будут такими напряжёнными, как раньше.       Мустафа приехал в Стамбул вместе со всей семьёй, и именно тут Хатидже родила ещё одну дочку — Хюмашах султан. Девочка была слишком слабенькой, и до сих пор никто не знает — сколько малышке суждено прожить. Равно как и дочь Фатьмы хатун, которая родилась в Амасье. По случайности мать девочки умерла при родах, чем и заплатила за все ошибки, совершённые ранее.       Во дворце так же находился шехзаде Баязид со своими детьми и фавориткой Махфирузе хатун, которая тоже была на сносях.       — Повелитель, вы хотели меня видеть ещё вчера, но Ханзаде султан не собиралась отпускать меня, — Мустафа знал, что отец может разозлиться, но султан просто улыбался, смотря на сына.       — Мустафа, я тебя позвал не просто так. — Сулейман потянулся за шкатулкой и передал сыну. — Это перстень твоего деда, султана Селима. Однажды я хотел его подарить Мехмеду. — Сулейман тяжело вздохнул. Воспоминания о сыне Мехмеде всё ещё кололи его сердце. Так же как и свежая рана от потери любимой жены. — Но, теперь я хочу подарить его тебе и сказать, что теперь ты возвращаешься в Манису.       — Что? — Мустафа не мог поверить своим ушам. Столько лет он мечтал вернуться в Манису, где был счастлив ребёнком, где прижал к груди своего первого сына, где было столько моментов радости для него. — Повелитель! Да благословит Вас Аллах! — шехзаде поцеловал руку султана и поспешил удалиться из его покоев, услышав от отца:       — Сегодня вечером я жду тебя и твою фаворитку на ужин.       Ближе к вечеру, когда Сулейман сидел на тахте, а рядом с ним сидел Баязид с Селимом, все только и ждали прихода Мустафы с Хатидже. Воздух вокруг, казалось, готов был загореться — с такой ненавистью смотрели иногда друг на друга Селим и Баязид. Султан видел всё это, но не мог ничего поделать — он был не властен надо отношениями сыновей. После смерти матери и младшего брата они совсем скатились, и никто не мог ничего сделать с ними. Даже сам султан мира.       — Повелитель, прошу прощение за столь долгое ожидание, — в покои вошли Мустафа и Хатидже. Султан разрешил им сесть и улыбнулся. Вокруг заиграла прекрасная мелодия.       Хатидже, которая и раньше была в покоях султана, стала внимательно разглядывать внутреннее убранство комнаты. Не смотря на закат, который озарял всё на улице — в комнате было достаточно темно. Тяжёлые чёрные занавеси мешали солнечному свету проходить в комнату и озарять всё вокруг.       — Поздравляю с рождением Хюмашах, Хатидже, — девушка повернулась в сторону шехзаде Селима и улыбнулась, слегка кивнув.       — Благодарю вас, шехзаде.       — Как моя внучка? — султан обратился к девушке. Он надеялся, что разговоры о детях помогут разрядить обстановку.       — Лекарь говорит, что можно уже не волноваться, беда миновала нас, государь! — Хатидже была рада, что теперь её малышке ничего не угрожало. Она надеялась, что девочка проживёт долгую жизнь.       — А как поживает дочь Фатьмы хатун? Вы дали ей имя, Мустафа? — Баязид знал историю с Фатьмой, и знал, что девушка отправилась в мир иной, родив девочку.       — Разие султан. Её назвали Разие. Валиде посчитала, что это имя ей очень подойдёт, — ответил Мустафа.       — Воспитанием девочки займётся Махидевран султан? Или Хатидже? — с насмешкой в голосе, спросил Селим. Мустафа вопросительно посмотрел на брата, потом на отца. — А что? Детей Баязида воспитывает же другая женщина!       — Селим, что ты сейчас нарываешься? — шёпотом спросил Баязид. Но Селим лишь отмахнулся.       — Смотри, как бы жизнь в Манисе не обернулась для тебя адом, братец!       — Селим! — воскликнул Сулейман. Ему не нравилось поведение сына, и он долго терпел. Но сейчас уже не смог терпеть. — Отправляйся в свои покои! Живо!       — Это нечестно! Я был назначен наследником! Я всё делал для государства, когда Мустафа сидел в Амасье и развлекался! — Селим вскочил с подушки и закричал. — Я долго терпел всё это! Но больше не намерен!       — Селим!       — Селим, успокойся, — Мустафа пытался успокоить брата, но тот лишь оттолкнул его.       — Ты заплатишь мне за то, что отобрал санджак, Мустафа! — мужчина выбежал из покоев султана. Атмосфера стала накаляться ещё сильнее, сейчас это чувствовали абсолютно все, кто находился в покоях.       — Повелитель, с вашего позволения, мы пойдём к детям, — Мустафа взял Хатидже за руку и помог встать. Султан молча кивнул, уставившись куда-то в пол. Баязид молча поклонился отцу и пошёл за братом. До покоев Мустафы и Хатидже все трое шли молча. Никто не смог и слова сказать.       Если Баязид и Мустафа привыкли ко вспыльчивости Селима, то для Хатидже это был первый раз. Она никогда не видела брата Мустафы таким сердитым. Ей казалось, что он готов был разорвать Мустафу прямо перед отцом. На секунду ей стало страшно. Но потом она увидела в его разъярённых глаза ребёнка. Ребёнка, которого чем-то обделили. Это была детская обида, которая с возрастом не прошла, а лишь усугубилась.       — Когда вы отправляетесь в Манису? — услышала Хатидже голос Баязида. Девушка немного отстала от мужчин, так как задумалась о случившемся.       — Наверно, через несколько недель. Матушка уже сейчас занимается приготовлениями, чтобы отправиться туда вместе с гаремом и слугами. — Мустафа заметил, что Хатидже нет рядом, и увидел её поодаль.       — Как поживает Махфирузе хатун? Почему она не пришла на ужин? — спросил Мустафа. Он знал, что его подарок понравился брату, и был рад, что всё вышло именно так.       — Повелитель позвал только меня. Махфирузе сейчас вместе с нашей сестрой и Нурбану.       Хатидже подошла к мужчинам и услышала последнюю фразу. Ей не терпелось увидеться с подругой, по которой она скучала. Редкие приходы Нилюфер скрашивали одиночество во дворце. С переездом в Манису, Хатидже намеревалась чаще видеть свою подругу. Всё таки, Маниса была ближе к Конье, чем Амасья. Но, всё равно далеко.       — С вашего позволения, я отправлюсь к Махфирузе. С тех пор, как вы приехали, я её не видела, — Хатидже улыбнулась, и Мустафа тоже невольно улыбнулся, смотря на свою любимую.       — Завтра вечером я приглашаю вас на ужин с нами, если никто уже не опередил. — Сказал Баязид, улыбаясь Хатидже.       — Обязательно будем, — весело сказала девушка, и направилась в покои Михримах, чтобы увидеться с Махфирузе. Ей нужно было столько всего рассказать. А, главное, порадоваться за подругу, что она скоро станет матерью.       — Баязид, ты помнишь, что обещал мне помочь в одном деле? — Мустафа дождался, пока Хатидже повернёт за угол.       — Ты поступаешь прямо как наш отец! Не боишься, что твоя Валиде будет против? — Баязид помни рассказы своей Валиде.       — Нет. Я давно принял решение, и не отступлюсь от него. — Мустафа вздохнул, — Как только мы приедем в дом нашей тётушки Хатидже султан и Ибрагима паши — всё и устроим. Никто в столице не должен знать об этом. Особенно Селим!