POV Автор
— Госпожа, вы сегодня в хорошем настроении? Что-то случилось? — Азиза и Махфирузе сидели в покоях Хатидже и обсуждали последние новости. Султанша рассказала подругам о Наде хатун, и пообещала, что не оставит это просто так. — Просто я выспалась, моя дочь выздоравливает. Что может быть лучше? — Хатидже умолчала о том, что вместе с ней ночевал Мустафа, потому что Ханзаде попросила его. Под утро девушка не застала шехзаде, а Ханзаде тихо играла с куклой на полу. — Нет, определённо случилось ещё что-то, Хатидже, — Махфирузе с улыбкой посмотрела на свою госпожу. Хатидже покачала головой и повертела в руках игрушку дочери. Именно сейчас женщина вспомнила об Ахмеде и Баязиде, которых не видела весь день, потому что из комнаты её не выпускают. Азиза и Махфирузе с боем прорвались к подруге, чтобы она не сошла с ума. — Я скучаю по мальчикам своим, хочу их увидеть, — в голосе султанши звучала тоска. Но тоска была у неё не только в голосе, но и в сердце. Хатидже понимала, что если не усмирит свою ревность, то больше не увидит своих шехзаде никогда. А, возможно, и Ханзаде заберут. — Госпожа, — в покои вошёл Сулейман ага. Евнух заметно нервничал, и это заметили все три девушки. — Говори, Сулейман ага. — Хатидже отвернулась от евнуха, продолжая витать в собственных мыслях. — Госпожа моя. Махидевран султан зовёт к себе Азизу хатун, — его голос дрожал. Девушки с удивлением посмотрели на агу, но Хатидже отпустила подругу. — Интересно, что госпоже надо от неё? — спросила Махфирузе. — Не знаю. Придёт и расскажет. Хотя, я могу догадываться, — Хатидже вспомнила свой разговор с Мустафой, когда они были в Стамбуле. — Мустафа, я хотела поговорить с тобой на счёт Ташлыджалы. — Хатидже села рядом с шехзаде и положила голову ему на плечо. — Говори, если это очень важно, — Мустафа не отрывался от книги. Которую взял у Джихангира. За свою жизнь он перечитал столько книг, что новые — никогда не бывают лишними. — Да, я тут подумала, может быть ему пора завести семью? — девушка не знала, как отреагирует шехзаде. Но отступать некуда. Она обещала помочь — значит, сдержит своё слово. — Семью? — мужчина отложил книгу и обнял Хатидже. — Да, я тоже думал об этом. Некоторое время назад я заметил, что он смотрит на одну девушку из моего гарема, и даже думал отрубить ему голову за такое нахальство. — Нет, не руби ему голову! Поверь, Ташлыджалы самый верный твой человек. Он готов жизнь за тебя отдать! — Ты предлагаешь спустить ему это с рук? — Мустафа не понимал, к чему клонит его любимица. — Нет, но послушай меня — давай женим его на Азизе хатун? — Это твоя служанка? — Моя подруга. — Ну, раз ты просишь, то, как я могу отказать, — Мустафа улыбнулся и поцеловал Хатидже. — Госпожа, госпожа! — Хатидже покрутила головой и увидела перед собой Чичек хатун — служанку Наргизшах султан. — Чичек? Что-то с госпожой? — Хатидже встала с тахты и подошла к рабыне. — Нет, султанша. Госпожа велела позвать вас в сад, она хотела пообедать с вами, — Чичек испугалась наплыва эмоций от Хатидже, и немного отступила от неё. — Пообедать? — Хатидже хотела согласиться, но вспомнила, что ей запрещено выходить из покоев. — Нет, Чичек хатун, передай госпоже, что мне не позволено выходить из покоев, поэтому я не смогу составить ей компанию. — Как прикажете, султанша, — Чичек поклонилась и вышла из покоев. — Ты так и будешь тут сидеть, Хатидже? — Махфирузе удивлялась тому, как спокойно ведёт себя Хатидже. — А что я могу сделать, Махфирузе? Мустафа пообещал меня и дочери лишить, если я не изменю своё отношение к Наде! — Хатидже зло посмотрела на подругу. — Ах, да, её же теперь Фатьма зовут! Он даже имя ей другое дал! Фатьма! — Почему ты раньше не рассказала? — Махфирузе видела, как плохо Хатидже и обняла её. С тех пор как Хатидже появилась во дворце — они очень хорошо подружились. Махфирузе и Азиза уже около года находились в гареме, и сразу приняли эту, с первого взгляда надменную, девушку. И вот теперь эта девушка мать двух шехзаде и султанши. И за столько лет они не растеряли своей дружбы. — Махфирузе, ты можешь передать кое-что Ташлыджалы? Он поймёт, что делать с этим, — Хатидже надеялась, что делает всё правильно, и дальше не будет хуже. — Передам. Ведь твоя просьба — это как приказ, — улыбнулась Махфирузе хатун. Хатидже улыбнулась и подошла к зеркалу. В шкатулке лежало ожерелье, которое Мустафа подарил ей, когда родился Мурад, и теперь девушка не могла держать его у себя. Оно слишком сильно напоминало ей о сыне, которого не смогли спасти. Рядом лежала записка, которую Хатидже не смогла отдать шехзаде сама. Ей было до сих пор больно на сердце, казалось, что где-то внутри на ней лежит камень, который мешает продолжать жить, и она должна сбросить его. — Что там написано? — Махфирузе хотела посмотреть, но Хатидже не позволила. — Твоя задача передать. То, что там написано — тебя не касается. Иди, — Хатидже положила украшение и записку в руки Махфирузе и выпроводила её из покоев. Она хотела, чтобы Мустафа скорее получил это и понял, насколько ей тяжело сейчас. — Гюлизар калфа, я могу хотя бы в хаммам сходить? — девушка открыла двери своих покоев. Калфа, которая следила за тем, чтобы Хатидже не выходил из покоев, кивнула. Девушка вздохнула с облегчением, и велела приготовить хаммам. Весь день девушка провела в своей комнате, то играя с Ханзаде, то разговаривая с Махфирузе, которая передала Ташлыджалы всё, что Хатидже просила. Служанка сказала, что мужчина выглядел очень счастливым и улыбался. Султанша поняла, что её план сработал. Ближе к вечеру, когда Ханзаде спала под присмотром Михрибан хатун, Хатидже отправилась в хаммам. Ей хотелось смыть с себя этот ужасный день, да и предыдущие дни. Не так давно они вернулись из Стамбула, но казалось, что прошла целая вечность. За эти пару дней произошло слишком много, чтобы всё забыть. А в голове девушки по прежнему слышен детский смех Мурада. Хатидже не могла понять, почему Мустафа ничего не ответил на её записку. На секунду ей показалось, что теперь ничего не будет как раньше. Что больше Мустафа не будет любить её так же, как и прежде. — Хатидже, мне так же больно, как и тебе. Но приди в себя! У тебя ещё трое детей! — шехзаде подошёл к девушке и схватил её за плечи. — И ты не смеешь мне указывать, что делать и кого к себе звать! — Если ты не забыл, то во мне течёт кровь Тюдоров! Я не просто рабыня! — громко сказала девушка. — Нет, Мария! Ты рабыня! Ты моя рабыня! И никогда, слышишь, никогда больше не смей указывать мне! Иначе дети лишатся матери! — Мустафа оттолкнул от себя девушку, от чего та упала на пол. Хатидже прикрыла лицо руками и попыталась встать на ноги. — С этого дня я не хочу видеть тебя и слышать тебя, Хатидже! Ты не выйдешь из своих покоев, пока я этого не захочу! Ахмеда и Баязида ты тоже больше не увидишь. — Нет, ты не посмеешь забрать у меня детей! — плача, крикнула девушка. Слова ненависти едва не сорвались с её языка. Девушка едва смогла заставить себя замолчать. — Моли Аллаха, чтобы я и Ханзаде не забрал, — сказал Мустафа. По его тону было понятно, что разговор окончен. — Хатидже хатун? — девушке дорогу преградила Надя хатун. Хатидже вздохнула и немного расправила плечи. — Что тебе, Фатьма? — Хатидже решила, что в очередной раз она не попадётся на интригах. — Вот видишь, я тебе говорила, что завоюю сердце шехзаде. Он мне и имя новое дал, — Фатьма сложила руки на груди, как бы невзначай показывая кольцо, подаренное Мустафой. — Это всё, что тебе получился заполучить — имя и кольцо. Потому что мозгов мало запомнить, что я не Хатидже хатун, а Хасеки Мустафы! И никому не занять моё место в его сердце! Даже такой безмозглой, как ты! — Я не безмозглая! — Фатьма со всей силы толкнула Хатидже, от чего та упала на пол, ударившись головой о край стены. — О Аллах! Ты чего? Умирать вздумала? Эй! Фатьма присела рядом с Хатидже и попыталась привести ту в чувства, но безрезультатно. Единственное, о чём подумала наложница — сбежать, чтобы никто не узнал, что она виновата в этом. Фатьма хатун вбежала в гарем и поспешила в комнату для фавориток. Только там она могла скрыться, и убедить всех, что не выходила отсюда вечером. Ей было страшно. Она не хотела навредить Хатидже, лишь позлорадствовать, что скоро она останется просто матерью шехзаде, а сама Фатьма станет любимой женщиной Мустафы. Но убивать султаншу у неё не было в мыслях. Девушка тихо сидела в покоях, когда услышала какой-то шум в гареме и крики девушек. — Кто-то напал на Хатидже султан! Скорее, зовите лекаря! — Фатьма вышла из комнаты и увидела, как Кираз ага несёт на руках Хатидже. — Нет! — девушка прикрыла рот рукой и отшатнулась к двери комнаты. — А что если я убила её? — сказала сама себе девушка, когда вошла обратно в комнату. Меньше всего она хотела быть замешанной в убийстве. Как бы она потом смотрела в глаза шехзаде и его детям через много лет, если Хатидже сейчас умрёт? Хатидже лежала на кровати в своих покоях и не двигалась. Рядом с ней находилась Наргизшах султан. Именно она нашла девушку без чувств, рядом с хаммамом. Отправив весть Махидевран султан, девушка велела отнести Хатидже в её покои, и скорее привести лекаря. Когда лекарша осмотрела девушку, то обрадовала, что с ней всё в порядке. На счастье не было сильного удара головы, и крови было совсем немного. Махидевран султан вошла в покои Хатидже и увидела внучку. Женщина села рядом с девушкой и обняла её. — Как она? — Махидевран переживала за любимую наложницу сына, так как от неё зависело его счастье. — Лекарша сказала, что с ней всё в порядке. Она ударилась обо что-то, но глубокой раны нет. Возможно, утром Хатидже уже придёт в себя. Вы отцу сообщили? — Мустафа уехал вместе с Мехмедом, Ахмедом и Баязидом ещё в обед. Скоро должны вернуться, и тогда ему передадут всё. Наргизшах положила голову бабушке на плечо и закрыла глаза. Она представила, в какой ярости будет отец, когда узнает, что случилось с Хатидже. Но больше всего волновало молодую госпожу это то, кто посмел напасть на мать шехзаде, да ещё в таком месте, где без надобности никто не ходит. — Кто мог напасть на мать шехзаде во дворце, госпожа? — Наргизшах произнесла свою мысль вслух. Ей хотелось бы самой разобраться в этом деле, но Махидевран осадила внучку. — Ташлыджалы занимается этим делом. Нападение на наложницу моего сына не останется безнаказанным. — Махидевран услышала какие-то крики и возгласы за дверью. Женщина разобрала голос Мустафы, и через секунду двери в покои Хатидже распахнулись. — Валиде? Что здесь происходит? — Мустафа увидел свою Валиде, и остановился у входа. — На Хатидже кто-то напал, когда она направлялась в хаммам, отец! — вместо Махидевран, заговорила Наргизшах. — Что значит «кто-то напал»? Кто мог напасть на мать шехзаде? — Мустафа не понимал, как это могло произойти. Его не было во дворце всего несколько часов, а тут уже полный хаос. — Скоро мы во всём разберёмся, сын. Тебе надо отдохнуть, иди в свои покои, — Махидевран султан обняла сына и немного подтолкнула его к двери, не давая подойти к лежащей девушке. — Валиде. Лучше вы идите отдыхать! Вы только недавно пришли в себя после болезни, — Мустафа поцеловал матери руку и вышел вместе с ней в коридор. — Я немного побуду здесь. Не волнуйтесь, матушка. — Мустафа? — Махидевран хотела возразить сыну, но тот остановил её. — Валиде, я вас бесконечно уважаю. Но я сам буду решать, что мне делать! И ты, Наргизшах, иди в свои покои. Тебя братья искали. — С вашего позволения, — девушка поклонилась отцу и бабушке, после чего поспешила к братьям. — Мустафа. Ты не должен уделять столько внимания одной девушке! У тебя полный гарем красавиц, — Махидевран пыталась как-то повлиять на сына, чтобы не допустить ошибок, и не нажить себе врага, как Айше Хафса нажила врага в лице Хюррем. — Всё должно быть по закону! — Матушка, спокойной ночи, — Мустафа вновь вошёл в комнату и закрыл за собой двери. Махидевран пыталась сдержать приступ злобы. Она постоянно твердила себе, что Хатидже лишь временное явление в жизни Мустафы, и обязательно найдётся та, которая сможет занять её место. Мустафа, закрыв дверь на засов, лёг на кровать, рядом с Хатидже. Ещё во время прогулки с детьми, Мустафа почувствовал, что надо вернуться во дворец, и не прогадал. Кто-то так подло поступил с его любимой женщиной. Несмотря на то, что Мустафа был немного рассержен выходками Хатидже — любовь к ней побеждала всё. Это была самая сильная любовь, которую мужчина испытывал в своей жизни. Ни с одной из наложниц такого не было. Даже матери Наргизшах и матери Мехмеда не удалось воспламенить такие чувства, когда хочется кинуть весь мир к их ногам, и убить всех, кто заставит их плакать. Мустафа смотрел на Хатидже и вспомнил, что перед отъездом Ташлы передал ему ожерелье Хатидже и какую-то записку. У Мустафы не было времени разбираться с этим, и он сунул бумажку в карман. Приняв сидячее положение, Мустафа вытащил записку и развернул её. Слегка небрежный почерк показывал, что написавшая этот текст Хатидже, была в расстроенных чувствах. «Мой шехзаде. Вы знаете, с каким трепетом и уважением я отношусь к Вам и к Вашей семье. Никогда я не желала ничего плохого. Всегда слушалась родителей, покорялась своей судьбе. Была добра ко всем, старалась избежать ссор в гареме. Единственный мой большой грех — это слепая любовь к Вам, вследствие чего — такая же слепая ревность. Я не могу ни с кем Вас делить. Когда представлю, что в ту ночь, когда нас разделяет целый дворец, в вашей постели одна из наложниц — моё сердце разрывается от боли! Я страдаю от того, что Вы можете, однажды, разлюбить меня. Разлюбить и оставить навсегда! И вот именно в тот день, когда я пойму это — мой мир навсегда перестанет существовать. Мустафа. Это колье ты подарил мне в тот день, когда я подарила тебе Мурада. А сейчас.… Сейчас оно напоминает мне о той боли, которую я испытала, когда увидела своего маленького сына мёртвым. Каждую ночь я слышу его смех, я просыпаюсь по ночам от боли в сердце, и корю себя за то, что не уберегла Мурада. Я хочу избавиться от этой боли, и именно поэтому возвращаю тебе твой подарок. Моя любовь…. Сильнее всего на свете я молю Аллаха, чтобы ты был счастлив. Со мной или без меня. В любом случае я буду любить тебя, и ждать твоего прощения. Ведь всё что я делаю — лишь из-за любви к тебе, которая живёт внутри меня уже много лет, и никуда оттуда не денется.Мария.»
Мустафа ещё несколько минут смотрел на записку и чувствовал, что совершил ошибку, запретив Хатидже выходить из покоев и не видеть детей. Если бы он только знал, чем это обернётся, то не был бы столь суров к своей любимой. Мужчина повернулся к Хатидже и заметил, что девушка открыла глаза. Он тут же убрал записку и подвинулся ближе к ней. Хатидже потянулась к своей голове, не замечая рядом Мустафу. У неё очень сильно болела голова, и она совершенно не помнила, что с ней случилось. — Хатидже! — Мустафа заметил, что девушка вздрогнула, услышав его голос, и улыбнулся. Хатидже посмотрела на Мустафу. Приложив большие усилия, Хатидже кинулась обнимать Мустафу за шею. — Поосторожней, милая моя. — Мустафа! Мне было так страшно! — Хатидже чувствовала, как слёзы текут по её щекам. Она посмотрела Мустафе в глаза и улыбнулась. — Моя прекрасная, любимая. — Мустафа провёл ладонью по щеке девушки, стирая слёзы. — Пообещай мне, что будешь осторожно ходить по дворцу? — Мустафа, ты не оставишь меня? — Хатидже с надеждой смотрела на мужчину. Мустафа улыбнулся и кивнул. — Я без тебя жить не смогу, Мария, — шёпотом произнёс шехзаде. Хатидже немного засмущалась, услышав слова Мустафы. Мустафа воспользовался замешательством девушки и, немного притянув её к себе, поцеловал нежно. Хатидже не ожидала этого, но ответила на поцелуй, углубляя его. Она чувствовала на своей талии тёплые руки Мустафы, когда он, не переставая целовать её, положил обратно на подушку. Внутри Хатидже творилось что-то невообразимое. Каждый раз, когда Мустафа целует её, или обнимает за талию — ей кажется, что она вновь та самая неопытная наложница, которая сбежала с праздника. Казалось что каждое прикосновение мужчины оставляло на коже небольшой ожог, а губы пульсировали, после поцелуев. Девушка не выдержала, и стала расстёгивать кафтан шехзаде. Мустафа лишь помог девушке. Всё равно им сейчас никто не помешает. Через несколько минут девушка чувствовал, словно её сердце вот-вот выпрыгнет из груди от счастья и от любви к этому мужчине. Ей хотелось лишь одного — остаться с ним навечно. Чтобы об их любви говорили и спустя много веков, чтобы во всех уголках мира знали о том, что скоро Мустафа станет султаном, а рядом с ним будет его любимая женщина, которая готова за него жизнь отдать.