1557 год.
POV Хатидже.
— Ахмед, Баязид, Ханзаде! Мои любимые внуки! — на большой террасе сидела Махидевран султан и отдыхала. Было ранее утро, и мои милые дети напросились к бабушке. — Бабушка! — малыши наперегонки побежали к султанше. Впереди всех бежала Ханзаде, темноволосая малышка, которую я родила через год после сыновей. Малышка была очень похожа на братьев, которые взяли всё самое лучшее от своих родителей. Прошло четыре года с того дня, как Мустафа отдал Мехмеда на воспитание в Топ Капы. Каждый день я наблюдала его печаль в глаза, и даже наши дети не могли полностью закрыть собой эту рану. Но я и не настаивала. Мехмед старший сын, Мустафа в праве любить его больше. Я не собираюсь его ревновать. И с самого рождения я пыталась научить своих детей любви к Мехмеду и Наргизшах. Мне и в голову не приходило разделять детей на своих и не своих. — Доброе утро, султанша, — дети облепили Махидевран со всех сторон. Я подошла к ним и следом подошла моя служака, с годовалым малышом на руках. Это был ещё один мой сын — Мурад. За эти четыре года я подарила Мустафе троих сыновей и одну дочь. Но я же обещала ему много шехзаде и султанш! — Хатидже, прекрасно выглядишь. Присаживайся, сейчас подойдёт Наргизшах. — Махидевран султан улыбнулась при виде меня. — Как наш Мурад? Здоров ли он? — Хвала Аллаху, Мурад здоров! — я присела напротив женщины. В последнее время я стала ощущать, что Мустафа отдаляется от меня, и меня это очень расстраивало. Моё настроение не смогло ускользнуть от Махидевран. — Хатидже, почему ты такая грустная? — Нет, султанша, вам показалось. Всё хорошо. Мои дети меня радуют, Мустафа обожает меня. Что ещё для счастья надо, госпожа? — натянув улыбку, я посмотрела на своих детей, которые бегали по саду. Из дворцового сада вышла Наргизшах султан и направилась к нам. Я встала, чтобы поклониться ей. — Валиде, я хочу пить, — к нам подбежала Ханзаде и потрепала меня за руку. — Конечно, моя султанша, — я помогла дочери подержать стакан, пока она утоляла жажду. Каждый день она мне всё больше напоминает меня в детстве. Такие же тёмные волосы, тот же задор в глазах, такой же невыносимый характер. — Хатидже, у тебя прелестные дети, — Наргизшах посмотрела на своих братьев и сестру и улыбнулась. — Дай Аллах, Мурад станет таким же прелестным шехзаде, как Ахмед и Баязид. — Спасибо султанша. Ахмед и Баязид очень любят вас. Вчера они мне говорили, что вы рассказывали им о шехзаде Мехмеде. Теперь они мечтают познакомиться с ним. — Когда-нибудь нам позволят увидеть Мехмеда, — грустно сказала девушка. Мне было искренне жаль её. Полгода назад она стала вдовой, и вернулась во дворец к отцу. Наргизшах больше не хотела выходить замуж, но Махидевран настаивала на повторном браке. Хотя, Наргизшах позволили самой решить, будет ли она выходить замуж за того, кого выберут отец и бабушка. Около двух часов мы сидели в саду и разговаривали о детях. Сейчас я была очень счастлива. Махидевран султан заменила мне родную маму. Она стала мне очень близка. Так же как и Наргизшах. Каждый день мы могли часами разговаривать с девушкой, и с годами тем не убавилось. Я знала обо всех тайнах султанши, о её чувствах, мыслях. Мне очень льстило то, что она мне доверяет. Я тоже старалась делиться с ней своими чувствами и мыслями. — Хатидже, пройдёмся по саду? — Наргизшах встала и позвала меня за собой. — С вашего позволения, султанша, — я встала из-за стола и поклонилась Махидевран султан. — Михрибан хатун, отведи детей в покои и уложи Мурада спать. — Как прикажете, султанша. За четыре года я не смогла привыкнуть к тому, что меня все вокруг называли султаншей. Ведь сам по себе факт рождения шехзаде не даёт мне никакой власти. Власть мне может дать только титул Валиде. Которого мне не видать. Или же? — Хатидже, я слышала сегодня разговоры девушек. Они все говорят о новых наложницах, — совершенно спокойно сказала девушка. Её слова больно ударили по моему сердцу. На секунду я остановилась и почувствовала боль в душе. Неужели опять новые наложницы? Чего мне стоило избавиться от предыдущей фаворитки Мустафы! И вот снова надо что-то делать? — Я такого не слышала, султанша, — лёгкая грусть была слышна в моём голосе. От девушки это не ускользнуло. — Хатидже, отец всё равно любит тебя одну! Столько лет никто не входил в его покои больше одного раза, — попыталась успокоить меня Наргизшах. Девушка обняла меня и улыбнулась. — Ты подарила отцу четверых детей. Наш род расцветает вновь! — Я знаю, что наш шехзаде любит меня. — Как-то неуверенно сказала я. — Просто у меня есть лёгкий страх, что он найдет себе новую фаворитку, в которую он влюбится сильнее, чем в меня. — Хатидже, ты и так сейчас по статусу выше, чем любая другая девушка из гарема. Твоё слово идёт наравне со словом Махидевран султан и моим. Отец не сможет отказаться от тебя. — Если бы это было правдой, госпожа. Если бы. — Я сегодня видела твою служанку. Азиза хатун, кажется? — Да. Она что-то натворила? — я боялась, что Азиза натворила глупостей, и мне придётся спасать подругу от смерти. — Нет, просто я заметила, что она какая-то растерянная. — Госпожа, вам не пристало наблюдать за служанками! — я не понимала, почему девушка наблюдала за Азизой. И Азиза тоже хороша, витает в облаках уже столько времени. — Ой, Хатидже, мне и без того нечего делать во дворце. Так хоть какое-то развлечение — наблюдать за девушками. — Может быть вам найти достойного жениха? Чтобы не умер через год, — улыбнулась я. Наргизшах рассмеялась и мы перевели разговор. — Почему отец не разрешает сажать розы в саду? — за четыре года никто не спрашивал, почему в дворцовом саду не растут розы. От части в этом была моя вина. Я прекрасно помнила ту прогулку с Мустафой, когда я только стала его фавориткой, и ещё не была матерью шехзаде. После той прогулки, Мустафа приказал сорвать все розы и больше их не сажать, чтобы не видеть моих слёз. Но даже если во всём мире перестанут выращивать эти прекрасные розы — меньше любить их и вспоминать о доме я не стану. Но, не могу же я признаться султанше, что косвенно причастна к этому? — Если бы я знала, то рассказала бы вам, султанша. — к нам подошла моя служанка Михрибан. — Госпожа, шехзаде Мустафа велел мне прийти за вами. Он ожидает вас в своих покоях, с детьми. — Госпожа, с вашего позволения я пойду, — я поклонилась Наргизшах султан, и поспешила вернуться во дворец. Мне хватило ума не побежать в покои, а медленным шагом дойти до них и перевести дыхание. Подойдя к дверям покоев Мустафы, я попыталась отбросить все плохие мысли, страхи и сомнения. Стал бы Мустафа звать меня, если бы давно отказался? Думаю, что нет. Было бы у нас четверо детей, если бы его мысли были заняты другой? Вряд ли! Может быть, я просто накрутила себя? — Проходите, султанша, — я вздрогнула от тихого голоса стражника у дверей. Мужчина открыл мне двери и я прошла внутрь. На тахте сидел Мустафа и держал Мурада на руках. Вокруг бегали и игрались с деревянными мечами Ахмед и Баязид. За братьями наблюдала Ханзаде. Заметив меня, малышка кинулась ко мне. — Мама! Ахмед не берёт меня с собой играть! — Ханзаде прижалась ко мне и с обидой смотрела на братьев. — Эти игры не для девочек, Ханзаде! — громко прокричал Баязид. — Да, мы мужчины, и у нас серьёзные игры! — вторил ему Ахмед. — Ахмед, Баязид! Вам не следует так разговаривать со своей младшей сестрой. — Строго сказала я. Мальчики тут же опустили голову и проговорили: — Прости нас, Ханзаде, — моя султанша подошла к братьям и обняла их. — Теперь идите играть втроём, и чтобы я больше не слышала жалоб, — дети убежали за пределы комнаты, и служанки поспешили за ними. — Хатидже, моя султанша, — я повернулась в сторону Мустафы, который уже успел подойти ко мне. — Шехзаде, — я поклонилась Мустафе и улыбнулась. — Мурад только на твоих руках может спать спокойно, — я посмотрела на своего сына. Он сладко спал и улыбался во сне. Может это какая-то магия, но только на руках у своего отца малыш засыпал совершенно спокойно и без истерик. — Ахмед спрашивал у меня про Мехмеда только что, — я забрала у Мустафы нашего сына и передала Михрибан. Служанка понесла Мурада в мои покои, и мы остались вдвоём. — Кто ему рассказывал о брате? — Наргизшах султан. Я всё утро слушала их восхищение. Они мечтают увидеть своего старшего брата, — Мустафа нежно погладил меня по щеке и я задрожала от его прикосновений. Видимо, к этому я тоже никогда не смогу относиться совершенно спокойно. — Именно поэтому я тебя и позвал. Собирай детей, мы отправляемся в Стамбул через три дня. — Мустафа улыбнулся и я окончательно растаяла. — В Стамбул? — Да, султан Сулейман приглашает нас. Он хочет познакомиться с нашими детьми. — Четыре года не хотел, а тут загорелся желанием? — я помнила, как Махидевран султан нелестно отзывалась о законной жене падишаха. И мне совершенно не хотелось ставить под удар собственных детей. — Хатидже! Он мой отец! И их дедушка! Он имеет право видеть внуков! — Мустафа повысил на меня голос и я отшатнулась от него. Впервые за всё время он повысил на меня голос. — А это наши дети! Если с ними что-то случится? Я не хочу, чтобы их забрали у меня так же, как и у тебя забрали Мехмеда! — я пыталась воззвать к благоразумию Мустафы, но он и слушать не хотел меня. — Немедленно начинай сборы! Мы едем, и точка! — Мустафа отошёл от меня и сел за стол. — Можешь идти. — Как прикажете, шехзаде! — я поклонилась и быстрым шагом вышла из покоев. Пройдя за угол, я остановилась и заплакала. Да, может я была сама виновата в том, что Мустафа разозлился на меня. Но и он не должен был кричать. Это не справедливо! Я всего лишь хочу уберечь своих шехзаде и султаншу от тлетворного влияния главного дворца Империи. Там с ними может случиться всё что угодно! А Мурад ещё так мал, чтобы уезжать! — Хатидже султан? — я почувствовала на своём плече чью-то руку. Подняв голову и увидев Азизу, я кинулась к подруге и начала плакать уже в голос на её плече. — Госпожа моя, что случилось? — Он накричал на меня, Азиза. Шехзаде накричал на меня за то, что я пытаюсь защитить своих детей от бед, — заикаясь, проговорила я. — Ну, не надо так плакать. Ещё в гареме услышат и обсуждать начнут. Да и дети могут услышать. Я попыталась успокоиться. Азиза повела меня во дворцовый сад. Проходя мимо ташлыка, я заметила какое-то копошение. Остановившись, я пригляделась. В центре гарема стояли три девушки в розовых платьях. Они все смотрели на гаремных девушек с надменностью. И мне это не понравилось. — Азиза, кто эти девушки? — подруга подошла ко мне и сказала: — Это новые рабыни. Ночью их привезли. Кажется, двое из Англии. По крайней мере, я слышала такие слова от Махфирузе. Приглядевшись, я пыталась понять, откуда столько надменности в глазах этих девушек. Одна из них была выше других на пол головы. Её бледная кожа оттеняла красоту платья. Примерно такое же платье было у меня, когда я только приехала сюда. — Говорят, что их прислали из Стамбула. Та что выше других — русская рабыня. — будничным тоном продолжала говорить Азиза. — Русская, значит? — я повернулась к девушке, вытерла остатки слёз и сказала: — К вечеру я должна знать о них всё! Ты поняла меня? — Да, госпожа моя. Через пару часов в мои покои вошла Михрибан хатун. Девушка молча передала мне записку и отправилась к детям, чтобы уложить их на дневной сон. Развернув записку я увидела слова «Вечером в саду». Только Мустафа может так кратко написать. Неужели он осознал свою ошибку? Неужели он извинится за то, что повысил голос? — Михрибан? Кто тебе передал эту записку? — я вошла во вторую комнату, где жила служанка и дети. — Мне её передала Махфирузе хатун, госпожа, — сказала девушка. — А ей кто передал? — девушка сказала, что не знает. — Приведи ко мне Махфирузе хатун и Азизу хатун! Немедленно! — девушка вышла из покоев, а я осталась укладывать детей. Мурад всё никак не хотел засыпать, потому что уже выспался, но его братья и сестра быстро уснули, набегавшись за день. — Мой Мурад, мой львёнок, — я взяла сына на руки и поцеловала. — Мама не даст тебя в обиду никаким султанам и их жёнам-ведьмам, — Мурад будто понимал меня. Малыш смотрел на меня и тянулся ручками к моему ожерелью. Я помогла ему взять кулон в руку и он начал играться с ними. Мурад смеялся, и я всё больше видела в нём черты Мустафы. — Госпожа! — в покои вошли три девушки. Михрибан вышла в коридор и закрыла за собой двери. — Махфирузе, кто тебе передал записку? — прямо спросила я. — Госпожа, это был Сулейман-ага, хранитель покоев шехзаде Мустафы. — я видела, что девушка не врёт. — Махфирузе, мы же договаривались, что когда мы одни — то называть друг друга по именам. Я не хочу, чтобы вы боялись меня. — я села на тахту и сказала девушкам тоже присесть. — Я узнала о девушках, которые приехали сегодня, Хатидже, — с опаской проговорила Азиза. Я повернулась к ней, а Мурад потянулся к Махфирузе. — Махфирузе, ты понравилась моему шехзаде. Хочешь поиграть с ним? — Он самый красивый шехзаде на свете, — улыбнулась девушка и забрала у меня сына. — Говори, что ты узнала. — Я даже не знаю, как это сказать, — Азиза началась мять юбку платья и смотреть куда-то в сторону стола. — Их прислала Михримах султан, сестра нашего шехзаде. Ты можешь её помнить, потому что она приезжала сюда два года назад. — Да, я помню, когда её дочь чуть не разбила Ахмеду голову, — зло проговорила я. Я помнила тот день. Два года назад Михримах султан и её дочь приезжали к Мустафе. Девушка играла с детьми и случайно уронила на голову моему сыну небольшую вазу. Благо, тогда всё обошлось. Голова Ахмеда была покрыта тюрбаном, и ничего страшного не случилось. Тот день стал для меня самым страшным, и является таким до сих пор. — Ещё я узнала, что одну из девушек зовут Надя, и сейчас её готовят к шехзаде, — Азиза боялась говорить мне эти слова. Я видела, как она сжалась, в её глазах был страх. Нет, не за себя, скорее за меня. — А Мустафа знает об этом? — спросила я, глядя на записку на столе. — Если он передал тебе записку — то вряд ли. — Ладно, разберёмся. — отмахнулась я. — Тем более, я не собиралась идти к Мустафе, — он меня обидел, и я теперь отвечу тем же. Пусть и жизнью могу поплатиться. — Не убьёт же он мать своих детей? Махфирузе и Азиза неуверенно пожали плечами. Да и сама уже не знала, что меня ждёт сегодня вечером. Махфирузе осталась с Мурадом, потому что малыш не хотел отпускать её, и я решила, что она будет помогать Михрибан с детьми. Да и Михрибан хатун была этому рада. Я видела, что она очень устала с детьми. После ухода девушек, Михрибан сообщила мне, что та самая Надя пошла в покои Мустафы и он её принял. Услышав эти слова, я осела на кровать и закрыла лицо руками. Как он может принимать девушек, когда есть я? Внутри меня словно прожигали дыру свечкой. Мне хотелось кричат от боли, чтобы её слышал весь мир. Но вынуждена скрывать это. Когда мне принесли ужин, я просто оттолкнула от себя тарелку и не стала есть. Это дошло до Махидевран султан, и женщина тут же пришла в мои покои. Вот никакая информация не может остаться тайной в гареме. — Хатидже! Что ты себе позволяешь? — кричала женщина. У меня не было даже сил встать. Я весь день проплакала. Благо, дети этого не видели. — Госпожа, простите меня. — Ты весь день рыдаешь, ничего не ешь, кричишь на служанок! Что это за поведение? — женщина села на тахту и взяла меня за руку. — Оставьте нас! — все служанки вышли из покоев, оставив нас наедине. — Хатидже. Что стало причиной твоего расстройства? — Госпожа, я узнала, что Мустафа позвал к себе одну из новых наложниц. Это правда? — утирая слёзы, спросила я. — А ты думала, что их просто так привезли? — Но их же подарила Михримах султан! Она их воспитывала! — воскликнула я. — Может быть она опять хочет навредить шехзаде? — Не говори глупостей, Хатидже! — Махидевран султан отпустила мою руку и встала. — Мой сын будет принимать у себя столько девушек, сколько пожелает. И ты этому не сможешь помешать. Даже если у тебя три шехзаде! Женщина вышла из покоев, оставив меня в полном одиночестве. Только сейчас я поняла, что возможно мои домыслы о том, что Мустафа разлюбил меня — правда? Стал бы он повышать на меня голос? Стал бы принимать эту Надю у себя? Раньше он старался сбежать ко мне, чтобы избежать новой встречи с очередной наложницей. И ещё никому не удавалось забеременеть, или провести в его постели больше одной ночи. Ближе к вечеру я уже готовилась к тому, чтобы отправиться в хаммам. Мне хотелось смыть с себя все слёзы, пролитые за день. Хотелось снять с себя кожу, отмыть её, и надеть обратно. Много ли мне ещё предстоит пережить в этой жизни? Войдя в большой хаммам, я устроилась на скамейке, и Менлиджи хатун помогала мне. Уже не помню, когда в последний раз я мылась сама? — Менлиджи хатун, ты же видела новенькую? Надю? — девушка кивнула. — Она красивая? — Никто не сравнится с вашей красотой, султанша, — сказала девушка. Сейчас мне даже льстило это. Менлиджи хатун намылила мои волосы и смыла тёплой водой. По моей коже побежали капельки воды, которые приятно охлаждали её. Мне казалось, что весь гнев выходит из меня, будто с мылом стирается вся печаль и горе. — Дестуур! Шехзаде Мустафа Хазрет Лери! — Менлиджи тут же отошла от меня. Я встала со скамейки и увидела злое лицо Мустафы. Значит, он обиделся на то, что я не пришла. — Выйди! — крикнул мужчина служанке. От его тона даже мне стало немного не по себе, и захотелось тоже выйти. — Как ты посмела не прийти? — Шехзаде… — начала я, но Мустафа не дал мне закончить. — Если я тебя зову — значит ты обязана прийти! Обязана! — шехзаде сделал акцент на этом слове. — Если ты хотел так избежать встречи с очередной наложницей, мог бы её просто отправить обратно в гарем! — я немного осмелела и подняла голову. Мустафа смотрел мне прямо в глаза. Я видела, что он сдерживался. В его глазах не было злобы. Он просто старался не смотреть на меня, когда я стояла перед ним в одном полотенце. Он действительно хотел меня. Здесь и сейчас. Хотя старался держаться. Но я всё видела! Глаза о многом говорят! — Никто не смеет говорить со мной в таком тоне! — Мустафа хотел взять меня за руку, но в последний момент одумался. Шехзаде развернулся и хотел уйти, но резко повернулся и впился в мои губы. Я не стала сопротивляться и ответила на его поцелуй. Да, это может показаться странным, но его желание передалось и мне. Если бы не жёсткие правила — то он бы взял меня прямо здесь. Прервав поцелуй, Мустафа вылетел из хаммама, а я осталась стоять с глупой улыбкой на лице. Может быть это была моя маленькая победа? — Госпожа, шехзаде велел вам прийти к нему, как-только вы будете готовы, — в комнату зашла Менлиджи хатун. Она заметила моё выражение лица и улыбнулась. Даже служанки были на моей стороне. Я ещё покажу этой Наде, с кем она связалась!