Блеск вокруг нас не должен затенять блеска внутри нас
— Вот, это последняя, — небольшая гора посуды со стуком опускается на дно огромной раковины. -Ненавижу вторник, — я беру очередную тарелку, — день тако, бейсбола, и кучи посуды. — Хватить болтать! — задев меня жирным боком, Диего проходит мимо, с двумя мешками, набитыми отходами, — не забываем про мусор, девочки! — растянув губы в противной издевательской улыбке, он сдергивает с вешалки куртку, и скрывается в дверном проёме. — Вот урод! Опять забрал половину чаевых! — Сара устало снимает фартук и опускается на ближайший стул. — Тебе повезло, ведь он мог бы забрать всё, — я ставлю последнюю тарелку на полку, и крепко закручиваю кран, — слушай, иди домой, тебя дочки ждут, а я закрою тут всё и выброшу мусор. — Уверена? — она встаёт. — Да, иди, отдыхай, — мне жаль её. Двух детей она тянет одна, работая в нескольких местах. А потому, чем больше она отдохнет — тем лучше.***
Убрав всё на кухне, я захожу в зал, и подхожу к сцене. Обычно, здесь невыносимо фальшиво и громко поют пьяное караоке, но сейчас она пуста. Среди музыки нахожу нужное: «Аргентинское танго» из кинофильма «Scent of a Woman». Из динамика полились мягкие, пронизывающие душу звуки. Ноги сами находят нужные движения, руки скрещены на груди. Я танцую, ощущая, как музыка буквально проходит через меня, управляя моими движениями и эмоциями. Меня захватывает и несет на волне вдохновения, прочь из грязного бара. И, лишь когда стихает эхо последнего аккорда, я возвращаюсь к реальности. За окнами уже совсем темно. Пора идти. Закинув первый мешок в нутро огромного грязного бака, я перевожу дух, и перехватываю по — удобней второй. К сожалению, у меня слабые руки, а потому, после первого мешка, они начали побаливать, но, я снова одной рукой поднимаю крышку, а другой, рывком, пытаюсь закинуть туда мешок. Скользнув по острому краю бака, полиэтилен рвется, и весь мусор оказывается на земле около. Ну, всё, с меня хватит! Хорошенько пнув бак и мешок, я навсегда покидаю это ужасное место.***
Десять, двадцать…кажется, всё. Триста двадцать долларов и десять центов за билет в новую жизнь. Застегиваю куртку, вешаю через плечо небольшую сумочку, беру в руки чемодан, и, в последний раз оглядев комнату, выхожу, тщательно заперев за собой дверь. За окнами автобуса уже поднимается солнце. Хорошо, что он почти пустой — можно с комфортом расположиться на всех двух сиденьях. Прислонившись лбом к холодному стеклу, я разглядываю мелькающие деревья и пыльную дорогу. Я сбежала так быстро, чтобы не сомневаться и не передумать, как это бывало уже несколько раз. Мне душно и плохо в этом баре, в этой комнате и в этом городе. В том, что ты сирота есть плюс — нет привязки к месту только потому, что там живут родные люди. Я хочу начать всё заново, и жить так, как хочу, как представляла себе в своих мечтах. И, первый шаг к этому — город, в котором я хочу жить.***
Нью-Йорк. «Большое Яблоко» Америки. Оказавшись посреди огромной улицы, кишащей людьми, я, по — началу, слегка растерялась. Оглядываю огромные небоскрёбы, шикарные магазины, множество машин… Боже, как же мне это нравится! Вот, что мне было нужно всю мою сознательную жизнь! Правда, мне уже много раз наступили на ноги, и пару раз толкнули, но это издержки большого города. Газета, которую я взяла в автобусе, оказалась весьма полезной. Среди объявлений о сдаче квартир и комнат, я нашла подходящую по цене, на первое время. А там найду работу, и оплата комнаты станет посильной. — Бельё в шкафу, после двенадцати не шуметь, увижу здесь копов — вылетишь! — определённо, гостеприимство чуждо жителям этого города. Неопределенных лет женщина распахивает обшарпанную дверь, и, всунув мне в руку ключ, с достоинством удаляется, шаркая тапками. Оставив чемодан у двери, я захожу в мое жилище. Комнатка длинная и узкая. У окна, около стены, узкая кровать, застеленная серым покрывалом, напротив неё — стол со стулом. Справа от стола — высокий и узкий шкаф. На тумбочке у окна расположилась микроволновка, в углу — маленький холодильник. Какое-то тут всё высокое, узкое, и маленькое. Возможно, кто-то бы и пришел в ужас, но я у меня, если можно так выразиться, обратная форма клаустрофобии — крохотные замкнутые пространства вызывают у меня чувство комфорта и защищенности. Так что — и с комнатой мне повезло. Надеюсь, с работой тоже проблем не будет. Пятьдесят долларов в месяц — сумма приличная. А ведь мне надо хоть иногда кушать и как-то перемещаться по городу.***
Выкидываю в мусорное ведро бесполезную уже газету и падаю за ближайший столик. У меня хоть и выносливые ноги человека, танцующего с детства, но даже они гудят, после шести часов непрерывной беготни по городу. Двадцать объявлений, и всё зря. Где-то место уже занято, где-то слишком пафосно, куда-то я и сама не хочу, только оглядев грязный зал и заплёванный пол. Неужели в этом городе официантки — такая престижная профессия, что все места уже заняты? С горя я сунулась даже в школу танцев, но, там весьма вежливо выставили меня за дверь. Впрочем, неудивительно. На что я вообще рассчитывала? — Жаркая была ночь, девочки! Я угощаю! — звонкий радостный голос отвлекает меня от невесёлых мыслей. Напротив меня устроились четыре девушки — две блондинки, шатенка и рыжая. Они очень эффектные и красивые. Я невольно залюбовалась ими. — Щедрые чаевые! Сохо сегодня в хорошем настроении? — одна из них подкалывает говорившую. — Держи карман шире! Снова куча народу, крутилась, как заведенная. Нас с Эми явно уже не хватает, — шатенка отправляет в рот ложку мороженого. — Ну, не тебе решать, нанимать еще одну официантку или нет, — рыжая явно стерва, снова отпускает язвительный комментарий. — Но, и не тебе! Твоё место на сцене, Люси, тряси себе сиськами в своем кордебалете, и мечтай о том, чтобы оказаться на месте Сианы. — Сучка, — девушки расхохотались. Достав внушительную пачку купюр, они бросают в кожаную папку по одной, и идут к выходу, о чём-то переговариваясь. Но я уже перестаю их слушать. Им повезло, раз работают в престижном и популярном месте. — Эй, или заказывай что-нибудь, или проваливай! — полный мужчина, чем-то напоминающий Диего, красноречиво показывает на дверь. Ладно, пора домой, только куплю новую газету по пути. Мой путь лежит мимо столика, за которым только что сидели девушки. На нем валялся какой-то белый треугольник. Похоже, визитка. Интересно…: «Shine. Клуб. Бауэр-стрит, 7» — гласила бумажка. В самом низу был обозначен телефон. Что ж, туда не требуются официантки, но, будем считать, что я получила знак. Но, последую ему уже завтра. Сегодня я просто не доберусь туда — просто упаду на полпути.***
Первое, что я отчетливо понимаю, зайдя в полутемный зал — это то, что здесь красиво, пафосно, и дорого. Помещение просто огромное и, я подозреваю, что его бОльшая часть тонет в полумраке. Под ногами — прозрачный пол, под которым бодро течет самая настоящая вода! Я едва не выбежала на улицу, когда посмотрела, на чём я стою. Отделанные затейливым орнаментом из стразов, зеркальные черные стены, кожаные диваны…огромная сцена, и подиум слева от неё, на котором стоят ударная установка, две гитары, и другие инструменты дают основание полагать, что здесь живая музыка и шоу по вечерам. Здесь почти никого нет, кроме, мужчины, стоявшего за барной стойкой справа от меня. — Чем могу помочь? — он внимательно смотрит на меня. Красивый бармен — у него темные, зачесанные назад волосы, необычные, серые глаза, очень красивые скулы и, мой фетиш — длинные «музыкальные» пальцы. — Мне нужен хозяин это прекрасного места, — отогнав глупые мысли, я поправляю ремешок сумки, и устраиваюсь на высоком стуле по — удобней. — И зачем, если не секрет? — он по-прежнему смотрит мне прямо в глаза так пристально, что мне становится не по себе. — Мне очень нужна работа. Хочу устроиться официанткой, но, похоже, в этом городе очень большой конкурс на эту должность. Можешь его позвать? — я тоже отбрасываю вежливое «вы». — Он будет позже. Выпьешь что-нибудь? Угощаю, — он делает полуразворот, и облокачивается на стойку одной рукой. — Нет, не переношу вкус алкоголя. Поэтому — воды, если можно, — я пользуюсь возможностью, и еще раз оглядываюсь вокруг. Теперь мне видны круглые зеркальные столики и необычного дизайна лампы. — Держи, — передо мной оказываются запотевшая стеклянная бутылка и стакан с водой, — откуда ты? — Седона, Аризона. А ты? — Нью-Йорк, — он улыбается и чуть склоняет голову, — Аризона, значит. И как Аризону занесло в Нью-Йорк? — Решила сменить место жительства, — вода восхитительно холодная, и я допив, ставлю стакан на стойку. — Да ну? И как тебе здесь? — Потрясающе! — выпаливаю я, не задумываясь, — и здесь, в клубе, тоже. Знаешь, есть такие места, где так же красиво, дорого, но…нет души. Везде должна быть душа. А здесь видно, что в это место люди вложили и вкладывают свою душу. — Я же говорил, что оставил его у тебя в кабинете. Еще Мириам, мать её, вздумала позвонить, — меня прерывает высокий, худощавый мужчина, с телефон в руке, спустившийся по лестнице, которую я ранее не заметила, — ну так что, пошли? — Да, — мой собеседник выходит из-за стойки, и, легким движением сдергивает черную куртку со стула, — эй, Аризона, держи! — передо мной пролетает черного цвета визитка с золотым тиснением, — приходи завтра утром, найди Гейл и покажи ей это, она введёт тебя в курс дела. Ты принята! — с этими словами он скрывается в дверях. «Sebastian Stan. Shine Club» — гласил кусочек очень дорогой бумаги. Мой мозг окончательно отказывается что-либо понимать. — Кто это был? — я поворачиваюсь к симпатичному парню, который, с ящиком бутылок появился за стойкой. — Себастьян Стэн — хозяин клуба. А ты везучая — сюда не так просто попасть. Сползаю со стула, и, не веря своей удаче, плетусь к выходу. Повезло, только, пока не поняла, в хорошем или плохом смысле.