Трудный путь

- Ты ведь знаешь, что пялиться неприлично? Она хмурится... Но он достаточно хорошо знает свое Сокровище, чтобы понять, что эта хмурость лишь маска. Жасмин не злится, она, скорее, смущена. Если бы злилась, он бы уже схлопотал выговор или что похуже. А так на красивом личике видна тихая радость. Улыбка, которая предназначена лишь ему. И это бесценно. Джеймс знает, о чем говорит. Даже неотступный спутник утих где-то на заднем плане - не мешая. Не напоминая о том, на что каждый Поттер обречен, начиная с первого из них. Судьба та еще сука... Но это всеобъемлющее чувство в груди стоит всего. Ему просто хорошо здесь и сейчас. И он не находит в себе сил почувствовать себя виноватым за это. Да, там где-то война, потери, горе и целое море тревог, тогда как у него есть только это "здесь и сейчас". Может, он не мудрец, но быстро схватывает и знает, как по-настоящему ценны такие мгновения. Жасмин перебирает свои книги, листы с заметками и пытается навести порядок в конспектах. Ей не до блаженствующего рядом жениха... Подумать, как это классно звучит! Джеймс подозревает, что лопается от гордости, стоит вспомнить, что теперь они вместе. Несмотря на все препятствия, у него получилось. Пусть дурное наследие и фамильный же темперамент нисколько не облегчали дело. Он постоянно косячил и учился на своих ошибках - долго, тяжко, но учился. До Поттеров доходят прописные истины, пусть со второго раза. Несмотря на всю свою хрупкость, нежность, доброту, на то, что она была, как цветок, чье имя носила, Жасмин не назвать слабой. У нее была и воля, был характер и была стойкость. Его Жасмин умела удивлять. Как совсем недавно, когда таскала тысячелетнее проклятое наследие за перья, словно какую-то курицу. Так что Джеймс подозревал, что Грифон не отсвечивает, не столько от желания дать своему своевольному потомку вкусить немного покоя и счастья, а, скорее, от величайшего офигения. Еще никто и никогда не смел в столь торжественный миг обращаться с Ним так. Только вечный спутник скоро оправится и напомнит о себе. "Вы очень похожи..." Сказала Жасмин так просто - смиряясь с его очередной тайной и выслушав довольно путаные объяснения. Джеймс ни за что не хотел ей лгать, но и правду произнести себя до самого страшного конца заставить не мог. Ему не нужен ее страх... А Сокровище слишком здравомыслящая, чтобы принять на веру его слова и не испугаться. Поттеры прокляты с рождения предопределенностью выбора одного. Она, конечно, пошла в библиотеку, где подняла архивы и семейные хроники. Нескучное чтиво, зная их богатую на приключения родовую историю. Поговорила с портретами... Он восхитился такой целеустремленностью и спокойствием. Но, конечно, всей правды так и не узнала. Ему никогда не приходила в голову мысль спросить у отца, как повела себя мама. В тот миг, когда правда обнажилась, когда она, ведьма из рода Блэк, поняла, с кем связана навсегда. И теперь Джеймс не станет спрашивать. Все, что связано с мамой, для отца слишком болезненно. Ни к чему бередить его раны, которые и так не зажили. Жасмин посмотрела на него, растянувшегося на диване, с подозрением. На скорченную невинную физиономию лишь показательно тяжко вздохнула и зарылась в свои записи. Актер из него так себе, Джеймс это признавал. Тем более, врать ей у него всегда получалось скверно. Да и был ли смысл? Слабая не пришла бы в их мир, зная, каков исход каждого. Не молчала бы годами, выдерживая груз страшного знания, и не призналась бы с таким безрассудством. Стремясь спасти, предупредить, уберечь, защитить. Трусливая не бросилась бы наперерез вампиру там, в Запретном лесу, чтобы защитить его. Слабовольная не выговаривала бы его и не воспитывала с таким королевским достоинством. Жасмин всегда была просто собой. Без капли тьмы, властности и стервозности. Никчемная не выжила бы на Кира-на-Тонг. Он счастливчик, что встретил Сокровище и что вовремя разглядел ее по-настоящему. Счастливчик, что может выбрать ту, что любит без условностей, а не ту, на которую укажет родительский расчет. Когда все так неустойчиво, когда они все столько потеряли, Джеймс оставляет за собой право на некоторое время забыть об остальном мире и просто побыть счастливым. Ему почти все и всегда давалось легко - за нее пришлось сражаться. Прежде всего с самим собой. Сокровище полушутливо-полусердито называла его "чудовищем" и даже не осознавала, насколько близка к правде. Просто его чудовище сейчас затаилось, и лишь дыхание напоминает о тени за его спиной. Тени, которая из века в век шатается за теми, кому предназначено с рождения быть Гриффиндорцами. Когда-нибудь Джеймс ей расскажет все, как есть... В то время, когда угроза принятия проклятого Наследия не будет висеть над ним как дамоклов меч. Когда угрозы не будет, и он будет просто очередным Поттером, и больше ничего. - Ты не устала перебирать ветхие тексты? Он берет изящные пальчики в свои ладони и чуть сжимает. В Жасмин жажда знаний неистребима, но они с самого утра торчат в библиотеке. И серьезную будущую леди Поттер пора покормить, а то свалится от истощения. Конечно, его награждают неласковым взглядом и пытаются тут же зарыться по самый носик в книги. Но когда это он отступал? Сокровище что-то возмущенно пищит, когда он подхватывает ее на руки. И требовательное: - Поттер, сейчас же поставь меня на место. Не становится для Джеймса сюрпризом. Он оскаливается в своем лучшем стиле и обещает вернуть свое рыжее солнце чахнуть над книгами всенепременно. Как только она плотно пообедает. Ему в сущности все равно, где ею любоваться - эту подробность он сообщает ей со всем поттеровским простодушием. И судя по обхватившим его шею рукам и уложенной на плечо огневолосой головке - подействовало. Жасмин сменила гнев на милость. Если исходить из опыта Бродяги с его курицами, то парочка красивых слов и щенячий взгляд действуют безотказно. Никакого Империо не нужно. Но с Жасмин он совершенно искренен. Джеймсу совершенно все равно, где быть, лишь бы она была рядом и была счастлива. Его не назвать хорошим человеком, или светлым магом, да и благородного рыцаря тоже не выйдет, скорее всего. Да и нужно ли это лицемерие? Сокровище каким только его не видела. Зная ее острый ум, Жасмин давно определила, что он за фрукт, и все равно приняла его. Любить такого, как он, сложно, но ведь возможно же? - Джеймс? Что с тобой? Он мысленно отвешивает себе подзатыльник - замер посреди коридора, как статуя. Нашел время для сложных размышлений о смысле "бытия", и конечно, Жасмин заметила, что с ним что-то не так. Но не рассказывать же ей, о чем он на самом деле думает? Сокровищу достаточно тревог и без его тараканов. Сам разберется, не впервой... Просто сейчас мир никак не желает становиться на привычную ось. За эти дни было столько потрясений, так что не удивительно, что и его швыряет из стороны в сторону. После обеда связаться с Сириусом и поговорить с отцом. Джеймс очень надеялся, что Нарцисса одумалась и вернулась домой. Или ее поиски увенчались успехом. Каким бы способом она ни спасла Беллатрикс и малыша Альтаира, это того стоило - семья прежде всего. Алтарь Блэков к этому времени должен уже изрядно напиться крови и силы того, кто обеспечил им всю эту головную боль. Поверить невозможно: древнейшего носферату пленила та, которую мнили лишь робкой красавицей. Еще один весомый повод никогда не недооценивать ведьм рода Блэк, да и вообще прекрасную половину человечества. Джеймс опустил на пол свое Сокровище лишь перед дверями в столовую... Он бы нес ее и дальше, только Жасмин такой способ появиться перед лицом отца оценила как резко отрицательный.

***

Спешить уже не было нужды... Эта тварь сделала ей все, что только можно. Беллатрикс, Сигнус, Орион - двое мертвы, а Белль может и не оправиться до конца. Кроме того, у них было, о чем поговорить. Она хотела увидеть, как носферату сдохнет, как будет страдать за все, что сделал их семье. Вальбурга искала ответы на свои вопросы, а не покаяния для самой себя. Ведь это ее недосмотр обернулся трагедией. А еще и Кровный маг. Она убрала с Беллатрикс только очевидную пелену чужих чар и пропустила едва уловимую паутинку, которая по щелчку пальцев этого сделала племянницу послушным орудием. Вальбурга признавала его мастерство, да и красоту замысла. Она ненавидела, ей было больно? Больно, хоть криком кричи, оглушая весь мир. Только все это уже бесполезно. Ничто не вернет ей Ориона, Сигнуса и ту Беллу, которая была с ними до всего этого. Она горела в огне каждую секунду. Дыхание, как пытка. Хотелось одного: забыться, не чувствовать, умолять прекратить это... Но разве Вальбурга могла себе это позволить? Нет. Ни за что! Не уберегла Беллу, Сигнуса, даже Ориона не смогла спасти - ее вина, и ей нести ее. Назвалась сильной, соответствуй сему званию. Сыновей, племянниц, их детей она сбережет неважно, какой ценой. Жизнь по капле отдаст, но из тех, кого она любит, больше никто не уйдет. Нарси... В этом месте сознание заходилось криком. Что же ты с собой сделала, девочка? И почему не возвращаешься домой. Нарцисса знает, что семья примет ее любой. Пусть она уже не та крошка Цисс, которую они все знали. Теперь она "больше, чем Блэк", и это не гордость, это приговор. Нарцисса снова стремится уберечь родных даже так, уходя. Ее недобровольный собеседник сперва категорически отказывал леди Блэк в беседе. Палочка, любимый жертвенный кинжал и некоторый запас терпения сотворили чудо - кровосос перестал артачиться. То, что черное траурное платье было мокрым от крови, можно опустить, как малозначимую подробность. В конце концов каждая пролитая капля питала Алтарь, и Вальбурга видела смысл пытки просто в пытке. Все равно, всей правды из вампира не вытащишь. На это могут уйти годы, которых у них нет. И все равно того, что носферату рассказал ей, хватало с избытком. Картина происходящего наконец становилась ясной. Подумать только, все сводилось к такой банальщине, как жажда мести и власти... Интрига, растянувшаяся на несколько тысячелетий, близка к своему бесславному завершению. Проклятому не мешало бы помнить, почему их время ночь, а удел - жизнь в тени. Колоссальные кострища древних войн затухли, и даже угли уже не тлеют спустя столько веков. Ушли те, кто сражался за их мир в нынешнем виде. И древний решил, что может взять реванш, что маги ослабли достаточно, чтобы разобщить их, а затем поработить. Верил, что обратит своим грандиозным замыслом реку времени вспять. Было ли леди Блэк какое-то дело до веры зарвавшейся, пусть и древней пиявки? Безусловно, нет. Вальбурга не собиралась выслушивать бредни о власти и предназначении бесконечно долго. Лгать ей носферату не мог... Но это не значит, что она будет его исповедником. Палачом, да. Покрытую кровавым узором из снятой кожи грудь миледи рассекла одним точным ударом. Магией выломала ребра и недрогнувшей рукой сжала все еще бьющееся сердце. Вампир хрипел от непередаваемой боли, но ускользнуть в небытие раньше срока не мог. Алтарь мерно пульсировал, а Тьма, которая подступала со всех сторон, становилась только гуще. Леди Блэк прочла последние строки обращения к Магии, предкам и вогнала кинжал в сердце вампира. Он не осыпался пеплом, как должен был, а в кроваво-алом сиянии растворился в Алтаре.