***
Взрослая девушка была явно разбита. Она отвечала на все их бесконечные вопросы спокойно, с улыбкой и абсолютно не принимая никаких попыток выйти на конфликт или хотя бы огрызнуться. За те пару дней, что ее не было, что-то в ней изменилось. Только пока неясно было, что. — Нет, я ни в чем не уверена. — Нет, я не стану оставлять эту Хищную Моль только на вас. — Нет, у меня нет неоспоримых доказательств, что это не прошлое. — Нет, я не могу объяснить это понятнее! И все в таком духе. Адриан, долго и упорно вслушивающийся в повторяющиеся объяснения, наконец открыл рот и выдал: — А можно как-то проверить, прошлое это или нет, но так, чтобы наверняка? Первая эмоция — раздражение — наконец появилась на лице девушки, когда та посмотрела на героя Парижа в упор и наигранно невинно пожала плечами. — О, да, — фыркнула она. — Можно. Нужно всего лишь оставить на младшей Ледибаг какой-нибудь шрам или увечье, которое точно сохранится на все восемь лет нашей теоретической разницы. Выбирай, что оттяпаем: руку или ногу? Кот Нуар побледнел настолько быстро, что Ледибаг даже испугалась. Но не успела она открыть рот, чтобы успокоить его, как в голову пришла одна гениальная идея, и она, недолго думая, поспешила ее воплотить. — Увечье или нет, но кое-что мы все-таки сможем попробовать! — воскликнула она, выхватывая йо-йо и уносясь в сторону своего дома. Буквально пара минут ушла на то, чтобы найти в своих дизайнерских ящичках нужную вещь и вернуться обратно к озадаченным коллегам по спасению города. — Вот! — обрадованно провозгласила Ледибаг, протягивая напарнику довольно увесистую иглу для шитья. — Сейчас ты возьмешь ее и проткнешь мне ухо! Тот поперхнулся воздухом и моментально ушел в зеленый оттенок кожи, забыв о былой бледности. — П-прости, что? — пискнул он, отпрыгивая от иглы на добрых три метра. — Проткнуть что?! — Ухо. — ЧТО?! — Ухо! Сбоку раздался удивленный смешок, и оба героя тут же повернулись к взрослой девушке. — Это вряд ли поможет… — осторожно заметила она, поднимаясь на ноги и подходя чуть ближе. — Дырка от сережки зарастет довольно быстро… Младшая воодушевленно покачала головой. — Только если снять ее сразу! — воскликнула она. — А я буду носить ее все время — всегда мечтала о втором проколе, а то никак не надеть ни одного подарка из-за Талисманов! А если я буду носить ее все время — она появится и у тебя. Хотя бы утолщение или крохотный след, но остаться должен! Так что это неплохой вариант проверить теорию на практике, не применяя таких суровых мер, как ты предложила. — А как насчет татуировки черного кота на всю спину? — Маринетт протянула руку, и героиня, фыркнув, послушно вложила в нее иголку. — Я бы не отказалась от такой проверки. — Если мама заметит ее — придется мне вместе с тобой жить на улице, — слегка натянуто рассмеялась младшая. — Кроме того, у меня не хватит денег на такой большой эксперимент. Так что давайте. Сделаем это — и покончим с вопросами раз и навсегда! Они и правда это сделали. Вернее, сначала успокоили действительно перенервничавшего Адриана, который на иголку натурально боялся даже посмотреть. Потом выслушали небольшой нервный монолог от неожиданно заразившейся паникой от напарника Ледибаг. Потом втроем минут десять смотрели, как загипнотизированные, на эту гигантскую иглу. Потом оттягивали момент истины как могли, старательно говоря на отвлеченные темы. Потом долго молчали, ожидая сигнала к действию. А потом разозлились — и сделали. Честно говоря, подопытная не почувствовала практически ничего: сказалось смягчение повреждений, даруемое трансформацией, зато Кот Нуар, едва услышав небольшой вскрик напарницы, вызванный, по большей части, неожиданностью, испытал почти настоящий ужас. Младшая героиня долго не думала: как была, с иголкой в ухе, схватила за руку взрослую девушку и потащила к своему дому, уверенным голосом приказав Нуару сбегать купить ей медицинские гвоздики, пока они готовят расслабляющий нервы травяной чай с пирожными. А дальше, в общем-то, все было как-то… легче. Они собрались в ее комнате, аккуратно вдели в новую дырку купленную Адрианом дорогущую серьгу с потрясающе красивым розовым камнем (и как заикающийся от нервов парень, умоляющий продавца дать ему «самое-лучшее-и-безопасное-что-есть-пожалуйста-как-можно-скорее», умудрился еще и заморочиться над выбором цвета — так и осталось загадкой). А дальше, немного волнуясь, проверили наконец ухо старшей девушки на предмет хоть малейших следов второй дырки. Ничего не нашли. Раз, второй, третий — ничего. Поэтому все, что им осталось — выслушать немного грустное заключение взрослой героини об отсутствии всех подтверждений, затем обменяться напряженными улыбками, сесть за накрытый стол, взять в руки по пирожному… И выдохнуть. Снимать трансформации они не рискнули, все же опасаясь возможности слияния квами, но атмосфера внезапно стала какой-то менее напряженной. Сначала были осторожные вопросы. Потом слегка забавные истории. Потом непринужденная беседа. А затем — искренний смех. Это, пожалуй, можно было назвать настоящим началом. Потому что именно в этот день Ледибаг, неловко помявшись, предложила взрослой девушке остаться у нее дома, пользуясь всеми удобствами, до которых она сможет дотянуться, и та с благодарной улыбкой приняла это щедрое предложение. И этой же ночью они обе вылезли на балкон, абсолютно одинаково завернувшись в два пледа, и говорили, говорили, говорили — обо всем на свете, пока квами мирно посапывали в максимально далеких друг от друга комнатах. Впервые за долгое время на душе у обеих героинь было спокойно…***
— Взрослая-не-я, у меня катастрофа! Младшая Маринетт залетела в собственную комнату, захлопывая дверь так громко, что посапывающая на диване старшая девушка подскочила на месте как ужаленная. — Что случилось?! — ее глаза вспыхнули красным светом, и вторая поспешила замахать руками, пресекая на корню готовность вступить в очередной бой. Взрослая леди тренировала их уже почти два месяца, и они добились великолепных результатов, но во всех битвах с мощными акумами девушка из будущего-или-другого-мира все равно выступала основной атакующей силой, прикрывая младших героев собой. «Мелкие», как бы они ни старались, все-таки пока уступали по силам своему врагу, так что их наставница подрывалась по любому сигналу опасности, готовая дать Ледибаг и Коту Нуару столько времени на подготовку, сколько им было необходимо. Она заслужила хоть немного отдыха. — Это не связано с акумами ну вообще никак! — протараторила маленькая Маринетт, и старшая тут же расслабилась, выключая красное освещение и с облегченным вздохом падая обратно на подушки. — А что тогда? — донеслось оттуда. — Если это не приглашение вкусно покушать — ты зря меня разбудила! Младшая замялась, начиная усиленно теребить руками свою сумочку. — Ну… понимаешь… Нуар… Адриан пригласил меня в ресторан на свидание… — наконец еле слышным шепотом выдавила она, и лохматая голова второй Маринетт тут же показалась из-за подушки. — Ты что, сейчас просишь, — медленно начала она, — чтобы я дала тебе любовно-романтический совет для покорения и без того влюбленного в тебя парня, который — на минуточку — является точной копией моего? — Да, девушке, которая является точной копией тебя! — отчаянно воскликнула младшая, строя самую несчастную из всех своих физиономий. — Ну подскажи, что ему нравится… Что он захочет увидеть… Ты же знаешь все-все! Взгляд взрослой смягчился, становясь хитрым и явно предвкушающим интересную забаву. — Свиданка, значит, да? — потянула она. — Ла-адно. Мне все равно было скучно. Давай сделаем из тебя настоящую конфетку! Девочка побледнела. Но было поздно. … — Так, много макияжа тебе не идет, — старшая Маринетт с упоением извлекала из детской косметички все скудные запасы имеющейся у ее копии косметики. — Однажды я была на показе у Адриана, и его стилист вцепилась меня всеми клешнями: ой, азиаточка, ой, красоточка! И размалевала меня так, что мы с Адрианом сделали два одинаковых прыжка: он от меня, а я от зеркала. Младшая героиня от неожиданности фыркнула. — Это разве не было… нетактично? — засмеялась она, кидая обреченный взгляд на извлеченные на свет богатства. Взрослая Маринетт перехватила ее взгляд и подмигнула. — Еще как было, — подтвердила она. — Поэтому котенок и бегал потом полдня за своей леди и извинялся! — и она вдруг замолчала, прищуренным взглядом осматривая всю коллекцию. — Слушай… А есть вишневые тени? Синие глаза напротив максимально озадаченно моргнули. — У меня вообще теней нет! Разве что у мамы… — Не вопрос, сейчас намешаем! — Так, стой! Я перестала быть уверенной в твоей компетенции. Вишневые тени, серьёзно? На темноволосой китаянке?! — Ой, да брось, — отмахнулась Маринетт. — Кто из нас лучше знает, в конце концов? Я и сама не верила, пока Адриан не намазал меня соком от вишни! Младшая героиня тут же поперхнулась воздухом. — Соком… от вишни?.. — еле слышным эхом повторила она. — Ага, — невозмутимо кивнула первая. — Когда мы сидели у него дома, занимались… ерундой. — О, господи, — пискнула младшая, и старшая невинно пожала плечами, старательно кося взгляд куда-то в сторону. Через секунду она хихикнула и с довольным видом щелкнула ее по щеке. — Так, а вот теперь и румяна не нужны. Естественная красота рулит! — Ты меня в могилу загонишь! — Интересно, это будет считаться самоубийством, если тебя убьешь ты же из параллельного мира? — Ты выросла ужасной засранкой! — С кем поведёшься, знаешь ли. Я с котенком была больше, чем со всем остальным миром, вместе взятым, а он — тот еще паразит. В общем, неудивительно, что мы с ним отличная пара, правда? Младшая героиня громко застонала, но полностью погрузиться в страдания ей не дал мягкий тычок по носу. — Выше голову, малая, — тепло улыбнулась взрослая Маринетт. — Я ведь ничего от тебя не требую. И он тоже. Просто погуляйте и развлекитесь, как можете, а я прикрою ваши пятые точки на битве, если хоть кто-то из акум рискнет испортить вам вечер. Обещаю. И девочка не смогла сдержать ответной улыбки, уже гораздо более решительно кивая в ответ. — Спасибо тебе, — тихо сказала она. Ответом ей был лишь тихий добрый смешок.***
Маринетт соврала бы, если бы сказала, что у нее теперь все наладилось, но в последнее время ее жизнь определенно стала более спокойной и счастливой. Заговорив наконец о возможности смириться, она словно открыла для себя дверь в новое будущее, и эти забавные смущающиеся детки-герои стали ее проводниками. Они частенько проводили время вместе, устраивали пикники на зданиях, тренировались до тех пор, пока мышцы не начинали гореть огнем, до хрипа обсуждали дальнейшие стратегии… Пожалуй, единственной деталью, которая не вписывалась в уравновешенную картину ее нового мира, был этот… некто. — Ты все еще не хочешь устраивать им счастливую жизнь, не так ли? Он появлялся из ниоткуда, стоило девушке остаться одной. Этот раз не стал исключением: стоило Маринетт перепрыгнуть на очередную крышу, наконец оставляя младших героев наедине в каком-то ресторане, как новая Хищная Моль тут же нарисовался в воздухе, с воодушевлением меняя разнообразные формы. Маринетт вздохнула и развернулась к врагу, медленно принимая боевую позу. За все время их общения она успела заметить две вещи: он никогда не нападал на нее сам… И он был полон сюрпризов. — Я сделала достаточно плохого, — напряженно отозвалась она. — Сейчас я хочу лишь помочь. — Не хочешь… Единственный план, выстроенный Маринетт, Тикки и Плаггом, заключался в попытке разговорить это существо, вытягивая у него всю возможную информацию. Теорий было множество: от озлобленного человека, умеющего ловить момент, до точно такого же гостя из параллельного мира. Или будущего. Однажды Плагг предположил, что он прибыл из будущего этого мира, где с Адрианом случилось то же самое, но Маринетт ушла в параллельный мир, как и она сама. Голова после этого кипела несколько часов, так что попытки угадать, что к чему, и девушка, и квами решили забросить. Впрочем, у Маринетт тоже были свои догадки. — Ты не рассказала им… про меня… — бабочки зашевелились, даруя владельцу новую форму, и девушка тут же ощутимо напряглась, узнавая свои собственные черты. — И не рассказала им про нее… Почему же? Героиня машинально закрыла второе кольцо рукой. Да, она молчала. Ее акума была довольно послушной бабочкой и умела прятаться, когда нужно, да и вреда больше не пыталась причинить… Поэтому она и оставалась маленькой тайной Маринетт, уже смирившейся с наличием у нее этого сгусточка зла. На самом деле, эта крошка была довольно милой, честно. Она начинала выходить из-под контроля, только если поблизости находился вот этот вот Моль, так что… да, сейчас был именно этот момент. — Кто ты такой? — девушка бережно провела чуть дрожащими пальцами по крылышкам вырвавшейся из кольца акумы, успокаивая ее, и та послушно отлетела чуть назад. Возможно, эта темная часть реагировала на ее страх — но Маринетт не могла сказать наверняка. Хищная Моль рассмеялся. — Ты уже знаешь, — мягко ответил он, и по спине героини волной пронеслись мурашки, заставив ее поморщиться от злости на саму себя. Она все еще боялась. Не понимала, потому и не могла избавиться от липких ладошек страха, мягко обнимающих ее сзади всякий раз, когда она слышала этот голос. Вкрадчивый, нежный, шепчущий… Очень пугающий. — Судя по образам, которые ты принимаешь, у меня две основные идеи, и ни одна из них мне не нравится, — Маринетт пожала плечами, старательно игнорируя неприятное чувство нарастающей паники внутри, что появлялось всякий раз, стоило врагу стать ее точной копией. Мог ли он быть… ею самой? Могла ли она сама быть… им? Да бред! Это ведь невозможно, так? Вот она, здесь, бок о бок с младшими героями… Но тогда кто он? Кто это? — Ты ходишь на краю принятия этой мысли, не желая допускать такой возможности… — Моль улыбнулся и медленно переплыл вперед, вновь меняя форму. Маринетт мотнула головой, скрывая предательскую дрожь. — О, то есть, я об этом ещё даже не думала? — нервно фыркнула она, начиная раскручивать йо-йо. — Успокоил. Впрочем, мне все равно не нужно знать, кто ты такой, чтобы одолеть тебя, верно? И вновь эта странная улыбка была ей ответом. — Ты не сможешь закончить это вот так. Я дал начало всему этому… — Спасибо, я знаю! Это твоя акума заставила меня пойти на такое! — Так решила ты. Ты назвала цену… — И теперь я просто покончу с этим! Веришь?! — Нельзя вставить острый угол в круг… Маринетт громко застонала, изо всех сил выравнивая свой голос, чтобы он звучал уставшим. Не напуганным, не нервничающим, не выдающим ни одной ее мысли — лишь уставшим. И решительным. Какой она и должна быть сейчас. — О, да бога ради, — сказала она, стискивая нить йо-йо до боли в пальцах. — Теперь мы будем философствовать, да? — Что было раньше: яйцо или курица? Она резко ударила ногой по крыше и запустила в Моль первым отколовшимся куском бетона. Затем еще одним и еще — уже в возникших из ниоткуда огромных акум, появившихся по первому его зову. Она не дала себе и секунды на продумывание плана, лишь бросилась вперед, полностью погружаясь в новую битву. Потому что когда сражаешься… Удар, прыжок, переворот, сальто, атака, уход с траектории… И тихий, мягкий смех Хищной Моли. …можно ни о чем не думать. Маленькая Маринетт и ее Адриан сидели за очаровательно розовым столиком и, чуть смущаясь, неумело флиртовали, пытаясь скрыть неожиданную неловкость за поеданием пирожных. За окном постепенно собирались тучи. Вкладывая все силы в каждую новую атаку, защищала их мимолетное, но такое искреннее счастье девушка из чужого мира…***
Усталость была единственным, что она ощущала сейчас. Сидя на краю крыши перед одним из самых известных ресторанов Парижа, Маринетт рассеянно ловила ладошкой редкие капли, что начинали падать с неба. Она могла прекратить этот дождь. Но не хотела. Как же она устала… Хищная Моль разошелся не на шутку, выпустив против нее сразу троих акум, из которых одна была невидимой, маленькой и чертовски быстрой — Маринетт прекрасно помнила, сколько сил пришлось приложить им с Адрианом, чтобы одолеть ее в прошлый раз. На этот раз она была одна. Но сильнее в два раза, так что… Будем считать, этого хватит. Никого из малышей не было видно в этих окнах, а потому девушка моргнула, призывая усиленное зрение помочь ей взглянуть на них хоть на секунду. Так можно было представить, что это она сидит там, вместе с ним. Что это ее Адриан кормит своим пирожным и это ей он со смехом вытирает кофейную пену со щек… Что это они с ним вдвоем сейчас счастливы. Но даже усиленное зрение не позволяло видеть сквозь стены. Маринетт вздохнула и вновь посмотрела вверх, подставляя лицо усиливающимся каплям. Это не она, это не они с Адрианом — сколько можно уже думать об одном и том же? Обручальное кольцо привычно вспыхнуло фиолетовым. Маленькая акума вновь вылетела на свободу и тут же смешно затрепыхалась, ловя крыльями тяжелые капли. Бороться со стихией она не стала, лишь, смирившись с нелетной погодой, опустилась на колено девушке. Та улыбнулась и накрыла бабочку ладонью, спасая ее от дождя. И вот не сидится этой крохе в ее домике. — Нет, я не стану заходить на сотый круг одного и того же, малышка, — хмыкнула Маринетт, осторожно гладя акуму по крыльям. — Они — это они. А я — это я. И я так устала… Устала надеяться непонятно на что и устала ничего не делать, понимаешь? — и она внезапно рассмеялась своим словам. — Ничего ты не понимаешь… Маринетт потянулась к промокшим насквозь хвостикам и небрежно выжала их, путая пряди. Затем подергала себя за челку. Задумалась. Усмехнулась. — Давай возьмем пример с нашей очаровательной Хлои, что думаешь? — подмигнула она мотыльку. — Говорят, смена длины волос очень помогает принять новую жизнь. Одна проблема: если я их отрежу — стану точной копией себя в этом мире, а этого мне точно не надо… Так что не вариант, да? — и она все так же задумчиво стянула ленточки. Потом еще наиграно поразмышляла, склонив голову вбок, а затем обреченно выдохнула, собрала все волосы в один хвост и неудовлетворенно поморщилась. — Я определенно выдохлась! Подтверждая свои слова, девушка откинулась назад, спиной приземляясь в лужу на крыше и широко раскидывая руки. — Неудобно, — проворчала она, жалуясь неизвестно кому. Никто и не ответил. Акума, оставшись без прикрытия, быстро нырнула обратно в кольцо, и Маринетт внезапно почувствовала себя одиноко. Конечно, она могла снять трансформацию и поговорить с квами, но… У нее не было продолжения этого «но». Возможно, квами не любили дождь, возможно, ей сейчас не хотелось ни с кем разговаривать, а возможно, хотелось просто ненадолго остаться в этом коконе жалости к себе, периодически накатывающей на нее с тех самых пор, как она начала каждый день улыбаться… Еще хоть чуть-чуть… Неподалеку с грохотом рухнул на землю сорвавшийся от сильного порыва ветра металлический щит. Заверещали сигнализации, закричали птицы. Талисманы мигнули и потускнели, обручальное кольцо же, напротив, вспыхнуло яркими огнями, где-то вдалеке раздались испуганные голоса. Надвигалась буря. Но Маринетт уже не слышала этого. Она спала.***
Поле встретило ее как старую знакомую. Все те же тихие волны ветра, те же цветы и та же бабочка, которой Маринетт помогла выбраться на волю. И он. В точности такой же, как и в первый раз. — Привет, котенок… Девушка осторожно подняла руку, предлагая бабочке опуститься на ее палец, и та так и поступила. Маринетт улыбнулась: она не почернела. Осталась такой же белой и чистой, как и все вокруг. Цветы, небеса, светлые мотыльки и Адриан. Хотелось бы ей остаться здесь навечно… Но она правда устала. И от этого — тоже. Никогда не наступит «то самое» время. Она будет всю жизнь стоять на месте и звать его вернуться. Не важно, прошлое это или нет. У них двоих все еще есть шанс на счастливый конец — Ледибаг и Кот Нуар из этого мира. Только они сейчас имеют значение. И только они позволяют Маринетт идти вперед. Она провела годы, стоя на одном и том же месте. Парадокс, но для того, чтобы наконец сделать шаг вперед, ей нужно остаться стоять прямо сейчас. Она его не догонит. Огромное количество раз она пыталась всеми возможными способами и уловками — результат всегда один. Она устала от попыток угнаться за журавлем в небе. Устала от своей слабости, не дающей ей наконец оставить все позади. Устала притворяться, что все хорошо, устала, устала. Так что «то самое» время… Она сама сотворит его. Своими руками. Своими поступками. Сейчас. — Я… правда скучаю по тебе, Адриан, — заговорила девушка. Белая бабочка взлетела с ее руки и унеслась ввысь, но Маринетт лишь с улыбкой проводила ее взглядом. Ей не нужно было гнаться за ней. Ни за кем больше не нужно. — Очень сильно скучаю… Я могу улыбаться и дразнить мелкую девчонку, но мне все еще больно, когда другой Адриан зовет ее Мари. Так больно… Я все еще не смирилась, но… видимо, пора. Она отступила на шаг назад. На секунду замерла, опасаясь взрыва темных бабочек, но ничего не случилось. Тишина, спокойствие… Белый свет. Это действительно правда… И Маринетт улыбнулась, чувствуя, как слезы обиды начинают щипать ее глаза. Несколько месяцев она пыталась догнать его. Но чтобы это сделать, ей нужно было перестать пытаться. Такой очевидный ответ и такая злая ирония… — Я всегда буду скучать, — она больше не заставляла себя говорить. Слова рвались наружу потоком, словно Маринетт боялась не успеть сказать все, что хочет. Но сейчас у нее было все время, которое она пожелает. — Я никогда тебя не забуду, котенок, даже если однажды окончательно решу сдаться. Возможно, я делаю это сейчас. Малыши из этого мира важнее нас с тобой. Намного важнее. У них все еще есть шанс сделать все правильно, и их шанс — это я. Поэтому я отступаю. Понимаешь? Когда наступит день, что позволит этим детям вздохнуть спокойно — я вновь начну пытаться. А пока… прости. Адриан не двигался. Молчал и все так же стоял на горизонте, не предпринимая попыток уйти. И Маринетт внезапно задохнулась, забывая, что произносила в этот миг. Потому что он ждал, что она скажет. Он слушал ее. Он слышал ее! Она должна была сказать все, что не успела. — Из нас двоих настоящим героем всегда был ты, — Маринетт больше не спешила. — Сражаться за Землю, за будущее, за людей во всем мире… я никогда не была способна на такое. Я билась за свою семью, за своих друзей, за квами, за тебя, за себя… Но отдать жизнь за незнакомца… ради его будущего, ради его истории — в этом был весь ты, котенок. Я никогда этого не хотела, — она выдохнула со слабой улыбкой. — С самого первого дня, с самой первой нашей миссии я знала, что не гожусь на роль героя… Потому что была трусихой. И эгоисткой, — Маринетт рассмеялась и на долю секунды ей показалось, что фигура вдалеке осуждающе качает головой. А возможно, ей просто хотелось в это верить — девушка не знала. Она сделала еще один шаг назад и поманила его к себе, продолжая говорить. Потому что, скорее всего, это была последняя их встреча… — Эй, ты помнишь, как мы перебирали, какими супергероями хотели бы быть? Ты всегда выбирал тех, кто отдал свою жизнь ради спасения Вселенной… А я — тех, кто доживал свою жизнь счастливо и спокойно… — Маринетт опустила голову и легонько усмехнулась. — Зрили в самую суть, да? — она вдруг замолчала: горло сжало будто тисками, и выдавить из себя хоть что-то еще оказалось так сложно… Но ей все еще нужно было это сказать. Ради себя. Только ради себя. Забавно, да?.. Даже сейчас она оставалась эгоисткой. — Ты и я, котенок… Мы прошли очень долгий путь. Мы стали идеальными напарниками, стали лучшими друзьями, спасли столько людей… даже парой умудрились побыть! — она широко улыбнулась, давя всхлип. — Я никогда этого не забуду. Наши приключения, смех, слезы, открытия, страхи, наша любовь… Те силы, за которые мы так сражались… Те улыбки, которые мы получили… Все эти «спасибо»… Все это!.. Маринетт закрыла глаза, подняла голову вверх и глубоко вздохнула. — Это был очень долгий путь… И он наконец закончен. Она посмотрела прямо на него и кивнула больше самой себе. А затем решительно сделала шаг вперед. И за ним еще несколько. … Тишина. Свет. Ничего не изменилось. Изменилась лишь она сама. И Маринетт с улыбкой сквозь слезы протянула руку вперед. — С этой секунды у нас двоих начинаются разные дороги. Ты выбрал свою… А я пойду по своей, — она закусила губу, сдерживая судорожный вдох. — Спасибо за все те минуты, что ты подарил мне, Адриан. Спасибо за то, что продолжал защищать меня до последнего. Теперь я справлюсь сама. Правда. Так что за меня… больше не бойся. Она вновь медленно шагнула вперед. Потом еще раз. И остановилась. Согнула руку в локте и медленно сжала ладонь в кулак. Вдох. Выдох… — Отличная работа, котенок?.. А слезы уже танцевали на кончиках ресниц. Но она улыбалась. Сильный порыв ветра ударил в лицо, и тысяча белоснежных бабочек внезапно взмыла в небо прямо перед ней. Маринетт охнула и невольно шагнула назад, неотрывно наблюдая, как мотыльки собираются в до боли знакомую фигуру, стоящую совсем, совсем рядом. Она все сделала правильно. Девушка счастливо выдохнула сквозь слезы и чуть дернула кулаком, протягивая его вперед. Адриан замер. А затем медленно поднял свою руку и ударил в ответ. Они стояли вот так несколько до безумия длинных секунд. Живой человек и душа, собранная из белоснежных бабочек. Смотрели, молчали, не двигались. Просто существовали и чувствовали. А потом Адриан сделал шаг назад и исчез, растворяясь в белом вихре взмывающих к небу маленьких мотыльков, словно та бабочка, которую девушка раз за разом выпускала из одного и того же цветка… И Маринетт с громким судорожным вдохом опустилась на колени, изо всех сил держа улыбку. Даже если он будет мертв или окажется этой Хищной Молью. Даже если она никогда не попадет в прошлое, оставив его лишь в своих воспоминаниях — она готова ко всему. Ничто больше не собьет ее с пути, который она выбрала сама. Ничто и никто. А остальное неважно. — Ну вот и все, — сказала она вслух. — Я… Левую руку внезапно пронзила резкая боль, и девушка выпрямилась, удивленно вскидывая взгляд на начинающий распадаться сон. Все вокруг огромными светлыми потоками взмывало в небо, и последним, что Маринетт успела увидеть прежде, чем окончательно проснуться, были черные крылышки сидящей на ее левой ладони маленькой акумы…***
Адский грохот накрыл ее с головой, стоило ей открыть глаза. Земля тряслась, а воздух был настолько горячим, что обжигал, стоило его вдохнуть. Маринетт в ужасе попыталась вскочить, но тут же полетела обратно на крышу и закашлялась, судорожно пытаясь поймать хотя бы дуновение холодного воздуха. Ей нужно было уходить отсюда. Сейчас же! Но стоило девушке подумать об этом, как она внезапно почти перестала дышать и застыла как камень, полностью парализованная чувством дежавю. Париж полыхал. Отовсюду слышались крики, стоны и грохот разрушающихся зданий. Истерический смех сотен акум стоял в воздухе. Точно так же, как в тот день… Маринетт нечеловеческим усилием подняла себя на ноги, еле сохраняя равновесие среди прыгающих домов, и бросилась к краю, мимолетом замечая, как прячется в кольце ее акума. Доли мгновения героине хватило, чтобы осознать масштаб всей катастрофы — финальная битва началась. Намного, намного раньше, чем должна была! — а затем ее глаза выхватили среди всего этого пламени яркое красное пятно, и сердце девушки пропустило пару ударов. Громко хихикала гигантская акума, стреляющая лазерами — та самая акума. Парил рядом с ней Хищная Моль. А напротив них, опираясь на стену, тщетно пыталась встать маленькая Ледибаг. И Кот Нуар был рядом. Стоял прямо перед ней, готовый защищать ее до последнего. Тысячи до боли знакомых картин из прошлого в тот же миг затопили сознание. Как тогда. Как тогда. Как тогда! — Нет! — Маринетт сорвалась с места быстрее, чем смогла подумать, что делает. «Успеть! Успеть!» стучало внутри, лишая последних крупиц рассудка. Девушка в один миг оказалась у самого края и закричала, прорываясь своим криком сквозь весь грохот этого мира. — Трансформация!!! Яркая вспышка света должна была ослепить противников, отвлекая их от двоих героев, и Маринетт уже почти приготовилась призвать всю силу Талисманов на самое огромное световое шоу в ее жизни… … … … Несколько камней сорвались и полетели вниз с самого края бортика. Маринетт медленно проводила их взглядом, совершенно перестав дышать. Она почти прыгнула. Она почти упала. Еле успела затормозить на самом краю крыши, когда поняла, что случилось. Или стоит сказать, чего не случилось? Девушка с ужасом сжала дрожащие пальцы в кулаки и последними остатками сил оттолкнула себя от края. Дальше от горящей бездны. Обратно в безопасность. Сердце зашлось в сумасшедшем темпе, отбивая чечетку у самого горла. Резко закружилась голова… Она осталась без трансформации. Почему?.. Ничего не произошло… почему ничего не произошло?! Пальцы судорожно взметнулись вверх, ощупывая каждый миллиметр мочек ушей. Глаза зарябили от попыток вглядеться в пустое место на коже. Ни Тикки. Ни Плагга. Ни Талисманов. Ни-че-го. Она… она все еще спит? Господи, пожалуйста, скажите, что это всего лишь сон!! Где-то впереди раздался полный отчаяния крик маленькой Ледибаг, и сердце Маринетт внезапно замерло, останавливаясь. Больше не думая ни о чем, девушка сорвалась с места и побежала.