***
— Ничто из того, что происходит здесь, не повлияет на мое настоящее, так? — Да. — И все, на что я оказала влияние — это раннее пробуждение Хищной Моли в параллельном мире, из-за чего младшие герои вынуждены сражаться с ним без подготовки, к которой должны были прийти самостоятельно. — Теоретически, если бы ты не появилась в этом мире, новой Моли вообще могло не возникнуть. Он звучал так, словно знает тебя — именно тебя — и это наводит на некоторые мысли… — Какова вероятность того, что он как-то связан с Адрианом в моем мире? — Он не… Что?.. Маринетт издала нервный смешок и устало ссутулилась, пожимая плечами. — Я должна была это спросить, — просто сказала она. — Ничего не хочу утверждать, потому что я уже совсем ничего не знаю… Просто он назвал меня Мари и… — Маринетт, милая… Как бы все не было закручено, мы… мы все знаем, что в нашем мире Адриан мертв. Это не изменится. — Я понимаю… Квами были чудесными. Или слишком мудрыми. Или тоже боялись не сдержать внутренний взрыв — Маринетт не знала. В ее голове стерлись все «да» и «нет», оставив лишь сухие факты, в которых она была уверена, и жалкое «я не знаю» на все остальное. Среди фактов было это: они с Плаггом потратили несколько часов, перерывая каждую травинку, чтобы найти вторую сережку. Нашли. Но к этому времени котенок, побывавший в руках их главного врага и до сих пор почти панически боявшийся вновь оказаться у него, успел совершенно выдохнуться, а Тикки уже была на грани срыва. Молодец, Маринетт. Взрослая, ответственная, умная. Но квами и правда были чудом. Они не сказали ни слова упрека. Просто молча последовали за ней обратно в город, до которого пешком оказалось идти еще несколько часов, а затем так же молча запустили трансформации, позволяя девушке запрыгнуть на ближайшее здание и усесться на краю. «Никаких уверток. Честно и по существу», — попросила Маринетт. Они кивнули. И все. Девушка много думала, думала, думала, пока босыми ногами месила грязь старых дорожек. Она размышляла над тем, куда теперь покатилась ее жизнь. Куда скатилась она сама. И что теперь делать. О, да. Вне всякого сомнения, самый важный вопрос. — Я не могу оставить Ледибаг и Кота Нуара и уйти сейчас. — Не можешь… Квами отвечали односложно, но мягко и с осторожностью, словно сидели на мине замедленного действия. Впрочем, Маринетт действительно была готова взорваться, вот только не знала, как. Поднесите спичку — и она рванет. Снесет на своем пути и квами, и Талисманы, и Хищную Моль, и чтоб-его-Париж, и всю Землю — только дайте эту спичку. Ей это нужно. Пожалуйста, пожалуйста! И это случилось. Вновь. И Талисманы здесь были ни при чем. Просто Маринетт — господибоже, божьей коровке — символу удачи — всегда везло. — Мы тут просто хотели извиниться, — раздался сзади преувеличенно бодрый голос, — ты только не подумай, все это не то, что мы собирались… оой, ты без трансформации! Внезапно ужасно захотелось приложить руку ко лбу во всемирно известном жесте и громко расхохотаться. Ну конечно же. Нуар. И, судя по его «мы» — Ледибаг. Захотела спичку — получай динамит. — Зачем вы пришли? — голос послушался девушку только с третьего раза. Она продолжала сидеть к ним спиной, безжизненно опустив плечи, тогда как оба квами напряженно взвились в воздух, готовые в любой момент встать на защиту своей хозяйки. Которая так сильно их подвела. Опять. — П-поговорить… А ты не могла бы… — Нет. — Ладно! Они явно нервничали. Маринетт даже спиной могла чувствовать, как трясется партизански молчащая Ледибаг и как дергается ее напарник. «Они не хотят, чтобы меня захватила акума!» — внезапно осенило девушку, и эта мысль едва не заставила ее расхохотаться. Вся ее жизнь — одна сплошная злая ирония. — Ну, давай, — шепотом подтолкнул напарницу к действию Нуар, и та тут же послушно затараторила явно заготовленную речь в своем любимом я-Ледибаг-мне-все-простят-духе. — Я не хотела на тебе срываться, прости меня, пожалуйста, давай забудем разногласия и будем работать вместе… — Ладно. — …я совсем не этого хотела, просто… — Я же сказала, ладно. — …просто, пойми, мне тоже очень тяжело знать такое о своем будущем и я немного не могу справиться со всем, что свалилось на меня в такой короткий срок и… Ну, все. С нее хватит! — Не твоем, — резко перебила героиню Маринетт, и та наконец заткнулась на полуслове, переводя дыхание, словно только что завершила очередную миссию по спасению мира во всем мире. Облегченно выдохнула, едва не вытирая пот со лба. И только потом поняла. — Что?.. — два ошарашенных выдоха со спины все-таки прорвали плотину, и девушка громко рассмеялась, хватаясь руками за голову. «Боже мой, я просто неудачница…» «Все мое счастье рухнуло». «Все это было зря». «Я не знаю, что мне делать!» «Есть ли мне вообще смысл жить теперь?!» Глубокий вздох. — И ты меня прости, малышка-Ледибаг, — ногти уже наверное оставили кровавые лунки на ладонях — так сильно она сжала кулаки, взывая к самоконтролю. Эти дети — ни в чем не виноватые дети, Маринетт! — пострадали по ее вине. Им не на кого больше положиться. «Мне плохо-плохо-плохо-помогите!» — засунь это куда подальше, Божья Коровка. Ты взрослая. Девушка пожала плечами, все еще не оборачиваясь. — Я была полностью неправа. А ты говорила правду. Ты — не я. Кот Нуар — не тот, кого я хотела спасти. И мир этот — не мой мир. Ошарашенный выдох повторился, и хозяйка Талисманов усилием воли выпрямила спину, стараясь выглядеть и звучать как уверенный в себе человек. Ты взрослая, ты взрослая, взрослая! — Мы тут с квами провели маленькое расследование. Судя по всему, меня занесло не в прошлое, а в параллельный мир или что-то типа того. Поэтому ничего из того, что я сделаю здесь, не повлияет на то, что произошло у меня. Такие дела. Сзади, кажется, натурально задохнулись от неожиданности, но Маринетт уже было все равно. Вдох-выдох — она старалась сосредотачиваться лишь на собственном дыхании, чтобы не сорваться и не разнести, к примеру, этот дом на мелкие кусочки. В пыль, как тогда. Кстати говоря, отличная идея. — Какого черта?.. — кажется, Талисманы поняли ее с полуслова. Маринетт, почувствовав вибрацию, что пошла по всему дому, едва подавила улыбку и чуть внимательнее вслушалась в нарастающую панику за своей спиной. — Что происходит?! — здание действительно шатнуло, и, судя по всему, стоящие позади герои этого совершенно не ожидали. — Эй, это ты делаешь? Остановись! Но все было до банального просто: чтобы не разрушить себя, ей нужно было разрушить что-нибудь еще. Сломать, уничтожить, а потом будет легче. Ее отпустит, волна схлынет, и можно будет подумать о том, что делать дальше. Но не здесь. Не сейчас. Ей просто нужно выдохнуть. — Прекрати, взрослая леди! — взвизгнул Нуар, когда дом почти подбросило в воздух. — Эй, хватит! Мы поможем тебе! Маринетт внезапно подняла голову вверх и слабо улыбнулась. — Мне уже ничто не поможет. От края, где она сидела, во все стороны поползли огромные трещины, прочный бетон начал крошиться на глазах, и квами двумя молниями рванули к хозяйке. — М… Ле… — Плагг запнулся, даже не успев начать. Чудом поймав имя девушки, он и вовсе забыл, что хотел сказать, когда увидел ее пугающие глаза. Маринетт нужно было хоть немножко выпустить все это из себя. И если ради этого выдоха она должна уничтожить дом — он не против! — Хей, дыши. Мы рядом! Постарайся успоко… — Там же люди! — на этот раз голос принадлежал Ледибаг. Маринетт видела ее йо-йо, прыгающее туда-сюда и пытающееся сдержать поток разрушений, но игнорировала это. Пожалуйста, ей просто нужно хоть немного расслабиться, или уничтожится она сама. Все очень просто. Никакой злости, никакой паники. Лишь немного эмоций, чтобы потом не чувствовать больше ничего. — Прекрати! Эй, Ледибаг! Божья коровка! Взрослая леди! — Стой, хватит! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Успокойся! Но она спокойна. Абсолютно спокойна и хладнокровна, правда. Ей не хочется никого убивать, ни кричать, ни ругаться, ни крушить. Просто выпустить наружу хоть капельку… всего этого. И все. — Остановись, Ма… Стой! — Внутри дома люди! Ты их убьешь! — Хватит! Еще секундочку… Еще секунду этого спокойствия, а дальше она вернет весь этот хаос обратно в себя и будет сражаться с ним в одиночку. Еще мгновение… Но в этот самый миг сзади вместо криков внезапно раздался тихий, решительный вздох. Ставший неплохим ледяным душем. — Маринетт, мать твою, Дюпен-Чен! — прозвенел над крышами почти истерический вопль, полный неподдельной злости. — Засунь жалость к себе в чью-нибудь задницу и соберись! Давай уже, ты мне весь город на печенья перекрошишь, дура!!! … … … Внезапная тишина ударила по голове не хуже грохота барабанов. На мгновение звон в ушах заставил поморщиться с непривычки, но затем с тихим хрустом начали срастаться обратно все трещины, и два героя Парижа наконец смогли выпрямиться, с опаской глядя на взрослую девушку. Вернее, с опаской смотрела только Ледибаг. Кот Нуар выглядел так, словно ему за компанию перекрошило весь мозг вместе с большей частью нервной системы. Ну, то есть он просто таращился прямо перед собой, полностью вылетев в подобие Астрала… Но с этой проблемой им еще предстояло разобраться позже. Сидящая на самом краю девушка медленно обернулась, изумленно впиваясь взглядом в младшую Ледибаг, но та лишь дергано пожала плечами. Ну подумаешь, раскрыла свое имя. Делов-то… — Ты… — начала было младшая, но тут же была перебита полным чистейшего шока голосом. — Ты что… сейчас сказала… Маринетт Дюпен-Чен… — Кот Нуар очень осторожно перевел шокированный взгляд на свою напарницу, и та тут же вспыхнула как маков цвет. И до взрослой девушки внезапно дошло. Словно с тихим щелчком вернулся на место разум, и она едва не подавилась следующим вздохом, понимая, что только что произошло. Эта девчонка!.. — Так. Послушай, котенок, — тихо сказала младшая Ледибаг, нервно поправляя висящее на поясе йо-йо и усиленно отводя глаза. — Давай обсудим это чуть позже, ладно? Я понимаю, у тебя много вопросов, но мы сейчас не… Маринетт шумно выдохнула, привлекая к себе внимание, и встала, выпрямляясь в полный рост. Эта девчонка! — Все в порядке, — чуть дрогнувшим голосом произнесла она, собирая все оставшуюся волю в кулак. — Это была одноразовая вспышка. Со мной больше ничего не случится… Можете не волноваться. А вам… нужно поговорить. Правда, нужно. — Н-но… — Город будет в целости и сохранности. Я обещаю. Буквально в один кивок оба квами оказались внутри Талисманов, и девушка в два быстрых шага пересекла крышу, на секунду задержав руку на плече Ледибаг. — Все будет хорошо, — прошептала она. — И спасибо. Огромные голубые глаза девочки испуганно моргнули в ответ, но девушка уже разбежалась и перепрыгнула на соседнюю крышу, совершая самый настоящий побег от произошедшего. Потому что ей все же удалось кое-что разрушить. Только что она сломала чужую жизнь.***
Крыши мелькали перед глазами, сменяя одна другую, в ушах шумело, дышать было тяжело. Маринетт уносила себя все дальше и дальше, не зная, что делать и куда бежать. Сумасшедшая карусель пятен и красок проносилась туда-сюда, полностью лишая ее возможности ориентироваться в происходящем, и девушка, наверное, окончательно бы потерялась в этом буйстве цветов, если бы одно маленькое, но невероятно резкое событие не врезалось в ее реальность, подчиняя ее себе целиком и полностью. Раздался крик. Затем еще один и еще, а потом — оглушительный визг тормозов. Маринетт действовала на инстинктах: ринулась вперед, интуитивно нашла точку опоры, оттолкнулась, ускорилась, понеслась вперед, а дальше все смешалось в оглушительный грохот и самое настоящее светопреставление… И очнулась девушка уже стоя на углу улицы. Тяжело дыша, усиленно пытаясь сморгнуть пелену перед глазами… и бережно, как самое дорогое в мире сокровище, держа в руках ребенка, которого, судя по всему, она только что вытащила прямо из-под колес машины. «Я даже… не поняла, что делаю… Как… Когда? Что произошло?..» Но крошечные нежные ручонки потянулись вверх и обняли девушку за шею, заставив ее вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Впервые за долгое, безумно долгое время Маринетт смотрела и чувствовала лишь настоящее. — Спасибо, Ледибаг, — просияла малышка, улыбаясь самой светлой и доброй улыбкой из всех, что Маринетт когда-либо видела. — Спасибо, Ледибаг! — ее плачущая мама мгновение спустя выхватила ребенка из рук героини и прижала ее к себе. — Спасибо! Маринетт замерла с протянутыми вперед руками. Они не задали вопросов. Не спросили, почему она такая странная, почему такая взрослая, почему пришла так поздно — ничего! Лишь простое «спасибо» и все. Но это слово будто выжгли лазером где-то в ее груди. Когда… когда она в последний раз слышала это искреннее «спасибо»?.. Когда?.. — Спасибо, Кот Нуар! — вопил что есть сил маленький мальчишка, пока герой Парижа, шутливо кланяясь, улыбался и молча мотал головой, показывая, что благодарить здесь не за что. Хотя он только вытащил коляску с сестрой этого ребенка из-под автобуса. И Ледибаг, смотревшая на это с крыши, до сих пор сжимала в кулаках трясущиеся от ужаса руки. Она даже среагировать не успела, тогда как Нуар молнией метнулся вниз и успел предотвратить катастрофу, но ей в память надолго впечатался тот миг, когда автобус промчался вперед, а Адриан облегченно выдохнул, понимая, что еле успел. И та секунда, когда тот мальчишка начал реветь от страха. И то, как герой Парижа присел перед ним на корточки, положил руку ему на плечо и, слегка улыбнувшись, что-то сказал. Что-то, отчего этот малец тут же с усилием вытер слезы и широко просиял, смотря вперед решительным взглядом. Маринетт так и не добилась от Нуара, что же он произнес тогда. Он лишь сказал, что это было что-то личное. И сугубо мужское. И она поверила, с улыбкой сжав его ладонь в своей… — Спасибо вам! — кричали родители, чьих детей они спасли. — Спасибо вам… — шепотом благодарили те, кто чуть не потерял любимого человека. — Спасибо! — сияющим голосом смеялись дети, которым они протянули свои руки. — Спасибо! — это кричал им весь мир. И это чувство, возникнув однажды, на всю жизнь оставалось где-то глубоко внутри… — Это так чудесно, правда? — спросил однажды Нуар, обнимая девушку за плечи. Та подняла на него вопросительный взгляд, и парень кивком указал на то, как бегут обниматься бывшая жертва и его друзья. — Трогательно так… Знаешь, моя леди, я чувствую себя таким счастливым, когда вижу эти взгляды… Это немного странно, но… — Я тоже, — улыбнулась Ледибаг, кладя голову на его плечо. — Я… словно готова пойти на все, лишь бы эти эмоции счастья, света, тепла… благодарности не стирались из их глаз. Когда такое происходит, я ощущаю, что… что… — Что ты не зря живешь на этом свете? — понимающе подхватил парень. — Что твоя жизнь не напрасна, что ты можешь изменить мир, что можешь творить добро, дарить счастье… — героиня усиленно закивала, заставив его засмеяться. — Знаешь, я хочу, чтобы так было всегда. Видеть эти эмоции в глазах людей — одна из лучших частей нашей работы. Точнее, я бы даже сказал, что она стоит аж на втором месте! — А на первом? — вопрос слетел с губ быстрее, чем Маринетт успела сообразить, о чем говорит. Конечно, она знала, какой ответ приготовил этот коварный котяра, и все же попалась на эту удочку… Хотя… раз уж так вышло, почему бы и не послушать? И лукавые синие глаза постарались максимально невинно покоситься на Нуара. Тот хихикнул. — Ты, моя леди, — просто сказал он. — Вернее, мы с тобой. Вместе. Бок о бок, спина к спине — для меня это звучит как мечта! Маринетт вспыхнула и, стараясь скрыть это, шутливо ткнула напарника локтем в бок. — Ты и правда любую тему разговора можешь развернуть к флирту, — проворчала она. Парень фыркнул. — Давай, еще скажи, что тебе это не нравится, принцесса! Я с самой первой нашей встречи знал, что это самый надежный способ завоевать тебя! И так и вышло! — А Плагг говорит, что не перечесть, сколько раз ты ныл, что выбрал неправильную тактику! — Твоя тесная сплетническая дружба с моим квами немного пугает! — буркнул Нуар, обиженно отворачиваясь. — Зато я знаю все твои секреты! — хихикнула девушка. — Например, с какой милой дамочкой ты устроил вчера фотосе… — Мари!!! И Ледибаг искренне рассмеялась. Если Адриан вполне серьезно был готов выпускать когти и шипеть на любого парня рядом с ней, то девушка практически не ревновала его. Но зато не упускала шанса поддразнить. И они оба знали, что эта игра им нравится. — Шучу я! — и Маринетт обняла напарника, призывая его не дуться. Нуар тут же послушно оттаял, прижимая ее к себе в ответ. Несколько коротких минут они просто молчали, наслаждаясь моментом. А затем Ледибаг перевела взгляд вниз, туда, где со слезами на глазах все еще продолжали смеяться от счастья бывшие жертвы. — Знаешь… — девушка вдруг резко посерьезнела. Почему-то смех и подколы показались вдруг такими чужими для этой ситуации, — ты не прав насчет них. Людей. Их счастье, свобода, безопасность — это все должно стоять для нас на первом месте. Мы герои, Нуар. А значит, мы были выбраны для того, чтобы защищать их, забывая о себе. — И мы защитим, — зеленые глаза парня сверкнули решительным светом. — Их, нас самих и друг друга. Защитим несмотря ни на что. Всех детей, всех родителей, стариков и карапузов, пускающих пузыри. Одиноких и влюбленных, свободных и пленных, — и он рассмеялся, изо всех сил стараясь удержать пафосный геройский вид, — защитим их всех. Потому что мы с тобой, Жучок, стоим на страже этого города. И это их искреннее «спасибо» — самая лучшая награда, что мы можем получить! — Я пойду на все, чтобы не дать никому пострадать! — воскликнула Ледибаг и тут же сдавленно пискнула: Нуар шутливо взъерошил ей волосы, заставив потерять свое воодушевление. Девушка подняла глаза вверх и с вызовом улыбнулась, заставив парня вновь засмеяться. — А ты как всегда полна энтузиазма, моя леди! — хмыкнул он. — Но знай, на что бы ты ни пошла — я пойду на это тоже. Пойду впереди и обгоню тебя, так что будь осторожнее, упрямая божья коровка! — Ты тоже, глупый кот! — Ага! И их счастливый дружеский смех взлетел в небо над ночным Парижем…***
Первая слеза сорвалась с маски и полетела вниз, и Маринетт удивленно коснулась щеки рукой. Она не хотела сейчас плакать, проявлять слабость или… просто делать хоть что-то, но еще мгновение — и глаза затопили мутные капли, лишая возможности разглядеть хоть что-нибудь. Если та женщина и ее дочка и заметили что-то, то вида не подали. Они лишь медленно ушли вдаль, на секунду обернувшись и сказав это вновь. «Спасибо…» Маринетт стояла, протянув руки им вслед, не двигаясь, словно каменная статуя, застывшая в парке над каким-нибудь фонтаном. Вот только вода у нее была соленой. Слезы все собирались, мешая разглядеть окружающий мир, но девушка даже не замечала этого. Лишь те счастливые улыбки, полные искренней благодарности — вот, что стояло перед ее глазами… — Что я делаю… — наконец еле слышно произнесла она. В один короткий рывок Маринетт вновь оказалась на одной из крыш и зашаталась, пытаясь найти хоть какое-то место, куда можно будет упасть и наконец отпустить себя. Шаги давались с трудом, вокруг все плыло, а силы заканчивались с каждой секундой, и девушка уже чувствовала, как ее начинает трясти от пережитого прямо здесь и сейчас, когда в ее сознание вновь ворвался чужой взволнованный голос. — Маринетт? Все… в порядке?.. Девушка обернулась так резко, что в глазах потемнело, а потому она даже не сразу разглядела фигуру, выглядывающую из распахнутого окна соседнего здания. А как разглядела — поняла, что наконец нашла то, что искала. — Габриэль… — Маринетт оказалась в комнате одним прыжком. Судорожно втянула носом воздух, глядя на то, как испуганно распахиваются глаза мужчины, заметившего ее слезы. Он нервно вскинул руки в успокаивающем жесте, быстро подошел к двери, пару раз повернул ключ, и тут же вернулся обратно. — Что… — дрожащим голосом спросил он, осторожно приобнимая девушку за плечи, — что случилось?! Что произошло? — Это не прошлое, — выдохнула Маринетт, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. — Не мой мир — параллельный. И этот Адриан — не мой Адриан. И что бы я ни делала здесь — я … никогда… никогда не спасу его в своем мире. Все, что я сделала… все, что я сделала — бесполезно… Габриэль ошеломленно выдохнул, и Маринетт наконец подняла на него напуганный, полный слез взгляд. Мужчина понял ее без слов. Он отрывисто шагнул вперед, крепко прижимая девушку к себе, и та наконец отпустила все то, что держала внутри, позволив себе громко и совершенно по-детски разрыдаться…***
За окном было уже совершенно темно, когда слезы понемногу начали высыхать, а горло вдруг загорелось огнем от многочисленных криков и всхлипов. Маринетт тихо выдохнула и медленно повернула голову, положив ее на плечо все так же обнимавшего ее Габриэля. Она смотрела на звезды. Без мыслей, без камней на душе. Без ничего. Они с мужчиной сидели на коленях прямо посреди кабинета, кажется, уже много часов. Но Габриэль ничего не говорил. Лишь сильными руками прижимал ее к себе, терпеливо позволяя девушке вырвать с корнем все то, что она так долго прятала внутри. И это было дороже всех слов поддержки, вместе взятых. Потому что Маринетт наконец-то поняла. Даже не так. Она приняла. Признала, взорвалась — и отпустила. — Спасибо… — голос был охрипшим и еле слышным, но Габриэль все равно ощутимо вздрогнул, услышав эти слова. Сидящая перед ним девушка подняла голову, заглянула ему в глаза и робко улыбнулась, едва уловимо пожимая плечами. Мужчина сам сглотнул и медленно опустил руки, чувствуя, как по всему затекшему телу прошла волна боли. Он повел плечами и вновь замер, не зная, что спросить. Но девушка, видимо, поняла его с одного взгляда. — Мои квами знали это уже давно… Просто не верили до последнего. Я даже сейчас не слишком верю, но… — она улыбнулась чуть шире, пряча в глазах теплую, добрую печаль. — Но это уже не важно. Мой мир или нет — я останусь здесь и помогу этим героям. Ваш Адриан не пострадает. И Маринетт в этом мире — тоже. Она глубоко вздохнула и встала, помогая и ему подняться, а затем выпрямилась, решительно глядя вперед. — Я защищу их обоих, — сказала она, опуская ладонь на плечо Габриэля. — Защищу и уйду в свой мир — исправлять все то, что осталось от моей огромной эмоциональной комы. Как же много времени мне понадобилось, чтобы это понять… И Маринетт вновь перевела на него твердый взгляд. — Спасибо, Габриэль, — прошептала она. — Спасибо вам за все. Я сберегу вашего сына любой ценой. Для вас, для Ледибаг. Для всего этого мира. Вот зачем я здесь. Вот то, что я действительно должна была делать с самого начала. Я наконец нашла это. Мужчина не успел даже открыть рот. Девушка порывисто обняла его, на долю секунды прижавшись, словно маленький ребенок, а затем подскочила к окну, запрыгнула на подоконник и обернулась назад. В полной темноте ослепляюще загорелись ее глаза. — Я не позволю ему победить, — сквозь зубы процедила она. — Разрушить целый мир еще раз… не позволю! Любой ценой. Мне все еще есть, что терять. И она выпрыгнула в темноту, взмывая вверх неожиданно яркой красной вспышкой.***
Квами двумя крохотными вспышками вынырнули из Талисманов, полностью лишенные сил, и замерли, не зная, что сказать. Однако на этот раз им и не пришлось начинать. Это Маринетт было, что сказать. — Простите, ребята, — мягко произнесла она. — Но теперь я наконец знаю, что будет правильно. Квами, казалось, даже потускнели. Они не знали, что сказать в ответ, но… Не о том они думали, когда решались открыть свои тайны… Вот только теперь их хозяйка хотела поступить действительно так, как нужно. И так, как будет тяжелее всего ей самой. — Маринетт, ты… — Все хорошо, Тикки, — перебила девушка. — Я в порядке. Правда. — Но ты… — Я знаю, кто я, ребята. Я самый настоящий эгоист. Все это время я не думала ни о чем, кроме себя. Хоть и понимала, что так нельзя, хоть наступала уже много раз на эти же грабли, но… Зря вы выбрали меня своим героем, это правда. Но раз этого уже изменить нельзя — я изменю то, что еще могу. Пускай даже не для себя. Квами дернулись что-то сказать, но Маринетт жестом попросила их замолчать. Глубоко вздохнула. И еще раз. Она просто стояла и дышала больше пяти минут, не делая никаких попыток вновь расплакаться или пожаловаться, словно наконец исчерпала весь свой внутренний запас. Вдох. Выдох. А затем девушка наконец открыла глаза. — Я знаю, что это, скорее всего, параллельный мир. И что я… никогда уже не верну Адриана… — тихо, но твердо сказала она. — Но я больше не хочу рыдать. И не хочу тратить силы и время впустую. Я все еще могу сделать это. Могу спасти множество людей здесь, могу обеспечить им мирное, счастливое будущее… Я могу помочь Ледибаг и Коту Нуару в этом мире справиться с врагом. И выжить, — она внезапно легонько повела плечами, словно сбрасывая с них огромный тяжелый груз. — Поэтому я больше не стану запираться и умирать, прожигая Талисманы понапрасну. Тикки, Плагг… я начну жить. Сама. Так, как могу. Я знаю, что никогда больше не заживу как прежде, но… если Адриан… каким-то чудом откуда-то далеко… будет смотреть на меня… ну, вдруг… — и девушка обезоруживающе улыбнулась. — Я хочу, чтобы он улыбался. Той ночью у квами случилась истерика. Маринетт спокойно улыбалась, говоря о крахе всех своих надежд, о разрушении всего — и они терпели, понимая, что должны поддержать ее всеми силами. Но затем она легла спать, прямо на крышу, без трансформации. А когда наконец заснула, вдруг вздрогнула посреди сна и сквозь слезы тихо-тихо прошептала: «Котенок…» И Тикки сорвалась. Она кинулась к Плаггу, вцепилась в него крохотными ручками и разрыдалась, трясясь всем телом. Плагг до боли сжал ее в объятиях. Им ведь когда-то говорили… Последним критерием на роль квами была бесчувственность, и выбрали именно их двоих: самоуверенную Тикки, славящуюся своей дерзостью, и Плагга, чей ледяной равнодушный взгляд заставлял всех облетать его за несколько метров. Они взошли на эту роль, готовые к потерям. И вот, что стало с ними сейчас. Они потеряли эту готовность еще в первый раз, стоило первым Ледибаг и Коту Нуару погибнуть — мощные трансформации, новые силы… герои долго не продержались. Однако они умерли, а квами остались — жить дальше, продолжать свой долг… И чувствовать, как рвется на части сердце с каждым новым прощанием. Плагг стискивал зубы как мог, но в конце концов тоже не выдержал и тихо заплакал. Они вдвоем еще долго вот так висели в воздухе, прижавшись друг к другу и давясь слезами. А лежащая к ним спиной Маринетт, что проснулась уже давно, молча слушала это, с грустной улыбкой глядя куда-то в небо…***
Это все еще было… неловко. Адриан отчетливо понимал, что и он, и Маринетт все еще изо всех сил избегают разговоров обо всем произошедшем после неожиданного раскрытия личности его напарницы. Нет, он, конечно, не остался в долгу и немедленно сообщил ей и свое имя, вот только что делать потом… в общем, они оба до сих пор не определились. Сейчас ими двигала исключительно общая цель: найти взрослую леди, которая пропала после того побега и не возвращалась уже несколько дней. Не то чтобы они были против: свои проблемы, все дела… но нужно было наконец во всем разобраться и все решить. Даже если Мари-Ледибаг все еще шарахается от него как от огня, краснея при этом едва не ярче своего костюма. Ну как же мило! — Эй, Ма… Ледибаг, послушай? — все же решился он. — Может, нам спросить о ней у кого-нибудь? Его напарница смерила его просто уникальной смесью возмущения и смущения. — У кого, например? — все же ответила она, перебрасывая йо-йо на дальнее здание. — Бегать по улицам и кричать, не видел ли кто, случайно, вроде-как-меня, но без маски, в рваной пижаме и кольцом на пальце? Адриан хотел было ответить, что достаточно информации о более взрослой версии Ледибаг, когда последние слова его напарницы внезапно потонули в громком смехе, заставившем их обоих подпрыгнуть от испуга. — Эй! Вообще-то когда-то это было моей любимой майкой! — раздался сзади веселый голос, и оба героя тут же развернулись на звук, приняв боевые стойки от неожиданности. В ответ на это лишь раздался новый смешок. — Ага, я тоже рада вас видеть, голубки, доброе утро! Надеюсь, вы уже успели обсудить все свои личные тайны! На краю соседней крыши стояла Маринетт и бодро махала им рукой. Рядом летали два ярких огонька. И девушка, и ее квами широко улыбались…