— П…П...лагг?..
Туча красно-черных бабочек замерла в воздухе, медленно и торжественно поднимая и опуская крылья, словно единый организм. И он продолжал расти. Вылетая из обоих Талисманов, пятнистые мотыльки, с каждым разом становясь все меньше и меньше, взмывали вверх и постепенно пополняли собой огромное полупрозрачное пятно в небе. Ветер, что окружал их, не был холодным. Просто очень сырым, промозглым… И немного… одиноким.
Но ветер был последним, на что сейчас хотелось обращать внимание. И даже не бабочки были центром этой пугающей композиции, нет. Ничто из этого. Честно говоря, Маринетт их даже не заметила. Лишь внезапно забыв, как говорить, она застыла, неподвижно глядя перед собой.
Отчаяние, злоба, гнев, ненависть — все исчезло из ее взгляда. Куда пропала та высокомерная насмешка, та уверенность в себе и своем новом мире? Их не было там. Только искренний, неподдельный испуг.
Страх.
И ничего больше.
— Плагг?..
Маринетт почти не дышала, еле заставляя свое горло выдавливать хоть какие-то звуки. Получалось плохо. Забывая обо всем, девушка широко раскрытыми глазами, не моргая, смотрела на своего котенка. Вернее, уже не совсем котенка.
Потому что замерший с замахнувшейся рукой Плагг был мальчишкой. Даже парнем. Пареньком в забавной яркой одежде и со смешными черными ушками на голове.
И вроде бы еще ребенком…
Но со взрослым, серьёзным, прожигающим ее взглядом.
Насквозь.
С когтей на его правой ладони капала алая кровь. Было страшно.
— Плагг… — голос дрожал как чересчур сильно натянутая струна, — поче…
— Дура, — прохрипел он, перебивая девушку. На Маринетт резко взглянули пронзительно-зеленые глаза, и от силы, прячущейся в них, она едва не задохнулась. — Не неси… чепухи… Слышишь?.. Та девочка… Ведь не ты это… Не ты! — слова закончились.
Плагг вдруг пошатнулся и шагнул вперед, чтобы сохранить равновесие, и…
И случилось все сразу.
Острой ядовитой болью внезапно вспыхнула щека. Громко вскрикнула Тикки.
Яркой черной молнией взмыла вверх из обручального кольца черная акума, взлетая, словно по чьему-то злому юмору, прямо между Маринетт и идущим к ней Плаггом…
Тот страх она не забудет никогда.
Ужас, черный, панический, беспомощный — те безумно долгие секунды Плагг смотрел на нее именно так. А затем внезапно покачнулся. И еще раз.
И внезапно, не говоря ни слова, рухнул вниз, на ходу становясь котенком. С тем же животным ужасом в глазах…
Повисшая тишина рухнула на плечи мерзким, вязким киселем. Увязнуть в котором было проще простого.
А выбраться — почти невозможно…
— Плагг?..
Тихий, неверящий, уносимый ветром голос. Маринетт лишь успела почувствовать, как сжимается и с негромким эхом падает куда-то в темноту ее сердце, а затем все эмоции отключились.
Все, кроме страха.
Счет времени пропал в тот же миг. Девушка с трудом помнила только то, как паника накрыла ее с головой, стоило ее квами посереть и маленьким блеклым комочком рухнуть вниз, не подавая признаков жизни. Кажется, в тот момент она словно получила удар под дых. И он был мощным. Мощным настолько, что вся бравада, все самохвальство, вся надменность и злоба — черт возьми, все они просто испарились, словно и не было никогда.
Маринетт побледнела на глазах. Черты лица вмиг стали резкими, острыми, сжатыми. Застучали зубы, руки перестали понимать, каково это — не трястись словно в припадке. Кровь стучала в ушах, в глазах темнело.
И лишь тот же самый страх не давал ей упасть в темноту с головой.
— П-п-плаг-г… — запинающимся голосом выдавила она, медленно опуская взгляд на своего квами. Тот лежал неподвижно. — П-плагг?.. Плагг? Плагг?!
Все быстрее и быстрее — сердце заходилось в сумасшедшем ритме, сбивая дыхание и заставляя давиться собственными словами. Все сильнее стучало в висках, все дальше была реальность…
Страшно.
Страшно.
Страшно!
— Плагг, Плагг, Плагг, Плагг, Плагг!! — она тараторила непрерывно, глядя в никуда и задыхаясь с каждой новой буквой все страшнее. Сдавленный писк, хрип, крик — она даже не двигалась с места, а словно металась в панике, бросая себя о каждую стену на пути.
И раздирая себя в клочья.
— Маринетт?..
Тоненький, тихий, слабый-слабый — нарушивший это сумасшествие голосок Тикки был словно осколком кристально чистого стекла, упавшим в лужу грязи цвета прогнившей насквозь земли. Она боялась. Милая, нежная, заботливая Тикки — и сейчас она так сильно боялась. Боялась ее.
Маринетт медленно перевела глаза на свою квами, и та, побледнев, отлетела совсем далеко, настолько затравленными, полными чернильного ужаса они были.
— Тикки, что это?.. — и голос был таким же. Высокий-высокий, срывающийся, еле слышный. Ей было больно даже дышать. Но она говорила. — Тикки, что это?.. Тикки, что…
— Успокойся, Маринетт, — взмолилась квами, протягивая к девушке лапки. — Он…
— ТИККИ, ЧТО ЭТО?.. — она даже почти не повышала голос. Только паника в нем росла в геометрической прогрессии. — Тикки, что делать?.. Тикки, Тикки! Что делать?.. Что, что, что, что, что, что, что…
Квами затряслась всем телом и замолчала. Еще пару безумно долгих, неистовых минут, полных помешательства, они молчали. Маринетт тряслась от ужаса, непрерывно что-то повторяя. Тикки закрыла глаза и, судорожно хватая ртом воздух, дышала. Дышала, дышала, изо всех сил, словно это могло помочь…
Возможно, так оно и было… Потому что уже спустя долгую тысячу вдохов ее усики немного опустились и перестали дрожать. Еще пять последних, лакомых секунд тишины — а дальше возвращение в реальность.
Потому что хоть кому-то надо это сделать.
Квами открыла глаза и выпрямилась. Среди сиреневых бликов теперь почти не было страха или отчаяния. Лишь твердость и решимость.
И — совсем немножко — жалость.
— Так, Маринетт, слушай меня, — ровным голосом заговорила Тикки, медленно подлетая к хозяйке. — Сделай глубокий вдох и перестань паниковать. Расслабься немного. Все будет хорошо…
Продолжить дальше Тикки не смогла: стоило ей подлететь чуть ближе, как, сорвавшись с места, за долю мгновения между ней и девушкой встряла чернильная акума. Глазки-бусинки смотрели без эмоций или хоть каких-то слов там, глубоко внутри, но то, с какой скоростью бабочка среагировала на перемещение квами, заставило последнюю удивленно отпрыгнуть назад, еле сдержав потрясенное «Ох…»
И вновь повисла тишина, нарушаемая лишь непрерывной скороговоркой, срывающейся с девичьих губ.
— Этот мотылек… — спустя долгую паузу заговорила наконец Тикки, старательно выговаривая каждый звук, — он не похож на те тени бабочек, что сейчас… парят над нами… Это определенно акума, только очень… странная? — и квами слабо улыбнулась. — Она ведь твоя, верно?
Непрерывный поток слов прекратился. Маринетт вздрогнула, словно получив удар в живот, и замерла. Неподвижно, без единого движения... А затем медленно, ужасно медленно перевела на свою квами взгляд, полный смертельного ужаса. И вновь застыла. Она выглядела так, словно сейчас умрет на месте.
А вот Тикки внезапно ощутила, как разжимается что-то глубоко-глубоко внутри. Будто стянутый до упора клубок наконец-то потянули за ниточку.
И начали распускать…
— Она у тебя очень умная, — уже смелее улыбнулась квами, и ее хозяйка от неожиданности моргнула, окончательно растерявшись. Это было совсем не то, что она ожидала — божья коровка поняла это по взгляду и едва сдержала выдох облегчения. Все оказалось таким… таким… простым? Куда проще, чем так долго и так сильно боялись они с Плаггом! — Ты видела, как она тебя защищает? Эта бабочка словно решила, что Плагг хочет вновь тебя ударить — и тут же вылетела наружу… — квами перевела взгляд на мотылька. Голос все же задрожал немного: — Я ее не трону. Успокойся…
Если бы ничего не случилось — они обе бы рухнули куда-то в бессознательность, покрытую тайными страхами и явными ужасами — Тикки была в этом уверена. Но, к ее все же небольшому изумлению, акума послушно отлетела в сторону, давая ей возможность приблизиться к хозяйке. Красная квами напряженно проводила мотылька взглядом. Но все-таки пролетела вперед.
— Послушай, Маринетт, милая, — Тикки подплыла к лицу девушки и осторожно погладила ее по щеке. — Спокойнее, ладно? Все хорошо…
Взгляд той чуть-чуть прояснился, и она вновь покосилась на лежащего на крыше Плагга. В ту же секунду ее дыхание вновь сбилось, зрачки заметались в панике, руки затряслись и…
— Он придет в себя через пару минут, слышишь! — вскрикнула квами, перебивая новую волну эмоций. — Принятие такой формы занимает очень много сил, поэтому он и отключился ненадолго! Такое уже бывало, ничего страшного нет… Дай ему время, хорошо? Послушай, здесь нет ничего… опасного. Он просто… — она еще долго, невероятно долго болтала что-то о том, как это похоже на отключки самой Маринетт из-за использования сил Камней чудес. Говорила непрерывно, глотая окончания. Говорила вплоть до тех пор, пока черные от страха глаза девушки не вернулись постепенно в свой родной синий цвет.
Худшее было уже позади.
По крайней мере, Тикки на это очень надеялась.
— Вот так, — улыбнулась она, когда хранительница Талисманов вдруг дернулась, подхватила с крыши черного квами, прижала его к себе и перевела на нее уже практически осмысленный взгляд. — А теперь давай поговорим, хорошо?
Девушка помедлила, приходя в себя, и осторожно кивнула. Теперь ее взгляд стал… другим. Немного виноватым и растерянным. И немного настороженным. Словно взгляд забитого дикого зверька, которого выпустили наружу после долгого заточения и поманили к себе другие, хорошие люди. Затравленный, напуганный, недоверчивый — ужасное сочетание…
Но эти эмоции все равно были какими-то… своими. Даже… такими родными и знакомыми, что красная квами едва сдержала немного счастливый смешок. От той черной, злобной Маринетт почти не осталось следа, словно тьма вымылась из нее вместе с теми полупрозрачными бабочками с красными пятнами на крыльях. И квами украдкой взглянула вверх на эту тучу.
Вполне вероятно, что так оно и было.
— Только успокойся, ладно? — тихо произнесла она, поднимая вверх лапку. — Я не собираюсь тебя резать… Это и без того выглядит… очень пугающе…
Маринетт разлепила пересохшие губы и, чуть кашлянув, наконец заговорила:
— Что… «пугающе»? — хрипло спросила она. Голос был чужой и страшный, но тон его казался совсем другим. — Что значит… «резать»?..
Тикки удивленно охнула, запнувшись на полуслове.
— Ты… не почувствовала?.. — осторожно спросила она. — Плагг… твое лицо… ну… он…
Большего не понадобилось. Левая щека тут же вспыхнула огнем, словно отвечая на зов этих слов, и девушка, невольно поморщившись, подняла руку, касаясь ее пальцами. То, что она ощутила, было больше похоже на сырое мясо. А судя по глазам Тикки, оно и выглядело так же...
И Маринетт внезапно поняла, откуда взялась кровь на когтях Плагга.
Он расцарапал ей лицо. Превратив его в кашу.
— О… Вот как… — без капли волнения или удивления заговорила она, но стоило черной акуме внезапно ожить и приблизиться к висящим лоскутам кожи, как эмоции резко вернулись в ее голос, заставив его зазвучать натянутой струной: — Ты… Снова ты! Уйди! Пожалуйста, исчезни! Улетай обратно, слышишь, слышишь?! Сейчас же!! Это все из-за тебя! Из-за тебя Плагг…
— Успокойся, — в голосе Тикки зазвенели нотки металла, однако увидев, как тут же покорно стихла от этих слов Маринетт, она пожалела о выбранном тоне. — Лучше скажи… как давно у тебя эта акума?
Девушка отвела глаза и замолчала. Тикки ждала.
— Давно… — спустя долгую паузу наконец призналась Маринетт, и квами еле удержала тяжелый вздох.
— И все это время ты скрывала ее у себя, не говоря ни слова?
— Да…
— Поче… — начала было Тикки, но ее хозяйка перевела на нее такой отчаянный взгляд, что квами предпочла сменить тему. Она слабо улыбнулась, а затем приземлилась на бортик крыши рядом с Маринетт. — Поняла, будем по-другому… Так, давай-ка я пока расскажу тебе одну историю, а ты слушай и успокаивайся, ладно? — девушка кивнула. — Она пояснит тебе, чего так сильно боялись мы с Плаггом и почему он был так зол… Но только… пообещай мне одну вещь, ладно? В том, что ты поймешь потом… не вини нас…
Что-то в последней фразе было странно. Смутная интонация, потерянные нотки голоса, что-то очень хорошо спрятанное, что-то потерянное, забытое,
что-то…
Но Маринетт выбил из колеи смысл этих слов. Выбил настолько, что тут же упустила все остальное из внимания.
— Винить… вас?.. — эхом повторила она. — Но ведь… разве… вы разве не думаете, что это я во всем…
— Не во всем, — перебила ее квами. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. На крохотных губках показалась нежная, теплая улыбка. — Ты не знаешь слишком многого, чтобы так говорить, Маринетт. Так что просто… слушай…
Стих ветер. Казалось даже, что хлопанье крыльев пятнистых бабочек над головой абсолютно бесшумно… Черная акума аккуратно приземлилась на обручальное кольцо и замерла, словно готовая слушать. Маринетт затаила дыхание. И история началась…
— Много лет назад была у меня одна девочка-Ледибаг, — заговорила Тикки. — Бойкая, веселая, радовалась всему на свете. И таким же был Кот Нуар. Еще до геройской жизни они с моей подопечной были лучшими друзьями, а как стали героями — личности раскрыли практически сразу же. Да и как раскрыли — назвали имена, посмеялись, сказали, что так и знали, дали друг другу пять и разошлись по домам. Они были действительно слаженной парой. Понимали друг друга с полуслова, справлялись всегда на ура, а уж как подкалывали друг друга, ой… Для них было абсолютной нормой выставлять друг друга в самом неловком свете, а потом хохотать до упаду. Но такой любви, как у вас с Адрианом у них не было. Они дорожили друг другом, у них не было никого важнее друг друга, но они никогда не заговаривали о том, чтобы стать парой. Возможно, такая привязанность стоит даже выше… Я не знаю. Но далеко не все у них шло вот так идеально. Так уж получилось… что тот Кот Нуар погиб. Нелепая случайность: во время битвы упал в ящик с гвоздями и лишь чуть-чуть оцарапался. А дальше заражение крови, больница, кома и смерть, — и Маринетт, и ее акума, и все те бабочки сверху — даже Тикки казалось, что она вздрогнула с ними в унисон. — Моя девочка не сломалась, как и ты, Маринетт, — ободряюще подмигнула квами своей хозяйке. — Она смирилась, простилась и… лишь на чуть-чуть, ненадолго… попросила нас дать ей оба Камня чудес, чтобы она могла осчастливить всех, кого может, пока еще герой. Она была так спокойна, так уверена в себе, так мила — мы не смогли ей возразить, особенно после мольбы о том, чтобы мы не дали пропасть зря его жертве. А вот дальше… все пошло прахом.
Квами откашлялась и, с немного потерянной улыбкой смерив застывших в немом интересе, изумлении слушателей, продолжила:
— Поначалу все было хорошо. Как и ты, она начала помогать жителям своего государства, используя силу налево и направо. Она не летала, не пряталась, лишь ускорялась и строила огромные щиты, спасая ими людей от любой беды… Но даже этого оказалось… достаточно. Сначала она стала странно себя вести. Много смеялась, радовалась любой мелочи, даже косым взглядам в ее сторону. Потом ее стало злить то, как мало она умеет. И постепенно этой злобы становилось все больше, и больше, и больше… А затем… однажды она просто… сорвалась. Я не помню, что заставило ее посмотреть другими глазами на людей, ради которых она боролась, но зато в мою память навеки врезался ее отчаянный взгляд и громкий смех. «Не знаю, зачем я все это делала, но эти твари не заслуживают моих стараний!» — вот что прокричала она тогда. А затем… она просто перестала быть собой. Изменилась внешне и внутри, словно сама превратилась в гигантскую акуму, желающую уничтожить весь мир… И сила Талисманов дала ей шанс это сделать… — квами глубоко вздохнула. — Я остановила ее тогда. Еле-еле, но достучалась до ее сердца, до ее чистых чувств, до ее настоящего я… Она убила многих в тот день. Многое успела и разрушить до основания, но все же это был не весь мир… Все закончилось относительно хорошо, мы забрали Камни чудес, погрузились в сон… Но урок был вынесен.
Тикки замолчала, делая акцент на этой паузе. Сердце Маринетт сжалось. Девушка почувствовала, что сейчас она услышит нечто… способное в очередной раз перевернуть ее представление об этом мире.
И так и случилось.
— Чем больше ты используешь силу Талисманов, — медленно произнесла квами, — тем больше ты теряешь свою человечность, поглощаясь ими…
Зловещая тишина вновь опустилась на крышу, и Маринетт вдруг отголоском мысли подумала, что сейчас самое время вставить крик ворон, как это бывает в фильмах ужасов на таких моментах. Подумала — и тут же где-то вдалеке раздалось противное карканье.
С тихим хлопаньем из кольца Плагга вылетела очередная маленькая пятнистая бабочка и, немного попарив в воздухе, поднялась наверх к своим собратьям.
Стало страшно...
— Я все же закончу, — тихо произнесла Тикки, когда пауза затянулась. — Прости, Маринетт, но я должна это сказать… А ты должна это запомнить. Окончательно поглощенный Камнями герой, как все мы поняли после этого дня, является тем самым злом, против которого натасканы бороться все квами без исключения. А значит, в случае его появления на бой выйдут как герои, так и злодеи вроде Хищной Моли… — и божья коровка глубоко вздохнула, уже в который раз приказав себе не дрожать. — Вот почему мы с Плаггом так сильно боялись… — она не сказала «тебя», но Маринетт прочитала это между строк и сильно побледнела. — Мы думали, что у тебя начинается то же самое. На самом деле мы точно не знаем, как происходит переход на «темную сторону», да и не уверены, обязательно ли это происходит вообще… Мы знаем очень мало. Вот почему мы все же рискнули и предоставили тебе доступ ко всей силе. И все шло так хорошо… Пока ты не начала меняться на глазах… — в этот момент девушка сильно стушевалась, стараясь спрятать саму себя, но квами не дала ей этого сделать, внезапно так неуместно просияв: — Но мы ошибались!
Маринетт удивленно выпрямилась, забыв о желании провалиться сквозь землю.
— Что?..
Квами с чувством кивнула.
— Причиной твоих перемен было не поглощение тебя Талисманами! — воскликнула она. — Это была всего лишь акума!
— Всего лишь?.. — эхом повторила девушка. Повторный кивок был ей ответом.
— Ты пришла сюда в расстроенных чувствах, наполненная печалью — идеальная мишень для черной бабочки, — почти ласково сказала она. — Так что неудивительно, что все так случилось. Я только одного не понимаю — почему, ну почему ты не сказала нам сразу? Скольких тревог можно было бы избежать!
Маринетт удивленно заморгала. Она не знала, что сказать. Просить прощения казалось… странным. Начинать оправдываться — тем более. А ведь внутри даже не было уверенности в том, что она совершила… или готовилась совершить ошибку. Так ли… ужасно было то, что хотела сделать она?.. Так ли… неправильно? Чем вообще это было? Что она делала?
Все было слишком, слишком запутанно.
— Я…
Тихий расслабленный смех прервал ее слова. На секунду показалось даже, что он нарочно выжидал момент, чтобы прийти на помощь. Уже в который раз…
— Она боялась, что мы отберем все силы, бросив ее одну, — хриплый голос, в котором отчетливо слышалась тихая улыбка, заставил девушку вытянуться по струнке. — Ты вообще видела ее глаза, Тикки, когда я сказал, что заберу Талисманы? У нее ж на лице все написано…
Еще пару секунд Маринетт смотрела прямо перед собой, не в силах побороть дрожь или хотя бы заставить себя перестать бояться… неизвестно чего, а затем собралась с духом и осторожно опустила взгляд на свои руки.
— Плагг… — подбородок вновь задрожал. Внезапно возникшее чувство вины стиснуло ее изнутри, и Маринетт невольно судорожно вдохнула, пытаясь заставить себя понять, почему так происходит. Откуда… все это? Почему ей так… не по себе? И почему все, что она делала до этого, вдруг так сильно захотелось спрятать от этих маленьких существ? Скрыть, стереть из их памяти и не рассказывать больше никогда… Почему, почему? Ведь она все делала правильно!
Или же… нет?..
Заметивший ее терзания котенок нарочито обреченно закатил глаза.
— Какая ж ты балда, Мари, — усмехнулся он, пока девушка вновь медленно возвращалась в реальность, идя на звук его голоса. — Сколько раз мы повторяли, что не оставим тебя бороться с этим в одиночку? — он чуть улыбнулся. — Вот и как с тобой теперь быть, а?
Девушка замялась, старательно отводя взгляд куда-то в сторону, а затем, словно вдруг вспомнив о чем-то очень важном, вздрогнула и опустила голову вниз, спрятав глаза за челкой.
— Простите меня?.. — полувопросительно произнесла Маринетт, путаясь в собственных чувствах. — Я… наверное не знаю, что на меня нашло… Думаю… возможно я считала, что справлюсь сама?.. — что-то отчетливое наконец всплыло в голове, и ее взгляд немного прояснился. — Я даже просила Габриэля помочь… но без толку… Вот и… сорвалась… кажется. Я даже не могу точно сказать, о чем я думала все это время…
Квами переглянулись и с неуверенными улыбками вновь посмотрели на хозяйку.
— Никогда не бойся доверять нам, Маринетт, — нежно заговорила Тикки, подлетая ближе и тоже опускаясь к ней на ладонь. — Ты же знаешь, мы всегда будем на твоей стороне!
Мелкая дрожь прошла по телу девушки. Она вдруг почувствовала комок в горле, который отказывался уходить, словно зажатый там тисками… а затем перед глазами постепенно начала всплывать мутная пленка. А она даже не могла понять, почему!
— Да… — сдавленно проговорила она. Голос прыгал от высокого до низкого и был настолько жалобным, что удивил даже ее саму. Квами же не выдержали, улыбнувшись вновь, уже чуть шире.
А затем Плагг внезапно посерьезнел.
— Если у тебя беда, Мари — скажи об этом нам, — твердо произнес он. — Позволь нам быть с тобой в этот момент. Не Габриэлю, не дураку Нууру — нам! Ведь мы всегда будем рядом, слышишь? При любом раскладе, хоть ты с головы до ног замотайся в эти дурацкие акумы!
Первая соленая капля упала вниз. Вторая… Маринетт удивленно подняла руки к лицу, оставив квами висеть в воздухе, и коснулась пальцами мокрых щек. Брови вновь взлетели вверх, выдав всю ее… озадаченность. Не понимала… Она не понимала! Что с ней произошло? Что с ней происходит сейчас? Почему она, такая сильная, такая могущественная вдруг чувствует себя настолько… беспомощной? Почему чувствует себя таким… ребенком перед этими малышами, почему ей перед ними так… стыдно? Да за что ей вообще может быть стыдно? Она ведь хотела как лучше! Она ведь могла сделать все лучше! Ведь правда же? Да? Да? Или нет?..
Не понимаю!
Всем, что она могла сейчас разобрать в себе, были лишь крохотные бессвязные комочки таких огромных чувств. Вина. Страх. Непонимание. Огромный немой вопрос сдавил ее всю изнутри, прорываясь наружу, но…
Она даже не могла его задать. Не могла сформулировать или хотя бы осознать, о чем он должен быть. Спросить было нечего. Сказать было нечего. Сделать — нечего, помочь — нечем! Что она могла в этот момент, что, что?!
И это стало последней каплей. На долю мгновения Маринетт ощутила себя маленьким карапузом, неспособным разобраться в окружающем мире. Словно ее вдруг вышвырнули наружу из уютной миниатюрной кроватки в огромный мир и оставили одну. Ни один из привычных ей законов не действовал. Ни одна из догадок не могла помочь.
Просто потому что она еще ничего не знала.
Клубок эмоций наконец затянулся в совершенно невозможный узел, устройство которого не смог бы понять никто на свете, и Маринетт, окончательно запутавшись во всем, что творилось внутри нее, словно сорвалась… Она закрыла глаза ладонями, затряслась, а затем внезапно осела, потеряв красивую осанку и, громко всхлипнув, наконец разревелась.
Словно плюнув на все попытки понять саму себя. Словно решив наконец разрубить в клочья этот чертов узел. Или просто устав хоть что-либо решать…
Беспомощно так разревелась, как маленький ребенок.
Но для квами это было куда дороже всех серьезных взрослых фраз и поступков. Они вновь посмотрели друг на друга, на этот раз даже не пряча ничего за искренними улыбками, а затем двумя крохотными огоньками метнулись к Маринетт и опустились ей на плечи.
Когда-то уже давным-давно с такой же сцены в фонтане и началась их история.
Но сколько же осталось до ее финала?
Ответа не знал никто. Да и не хотел знать — сейчас впервые за столь долгое время самым нужным, самым желанным был именно настоящий момент. Вот почему квами, сидящие на трясущихся плечах девушки, тоже впервые за такой долгий срок позволили себе думать настоящим. Да, они еще очень многое прятали глубоко внутри, но…
Но сейчас это было не важно.
В этот самый миг для них в целом мире не существовало ничего кроме этих детских всхлипов и подрагивающих плеч.
Они улыбались.
***
Все происходящее здорово напоминало счастливую концовку какого-то фильма, где как раз было самое время пускать титры и радоваться финалу, да только вот в реальной жизни ничего еще не было завершено.
Вот почему, когда Маринетт наконец немного успокоилась и вновь выпрямилась, посмотрев на своих квами, те очень быстро заменили улыбки серьезным выражением лица.
Ведь им, в отличие от глупого мира кино, нельзя было получить желаемое так просто.
Или же нет?..
— Мы уходим. Прямо сейчас, Мари, — тихо, но твердо сказал Плагг, стоило девушке посмотреть на него. Пару секунд она растеряно молчала, а затем что-то в ее глазах прояснилось, и она медленно кивнула.
— Хорошо…
— Мы все видели, что Талисманы набрали достаточно сил для нового желания, верно? — начал рассуждать вслух Плагг, а его хозяйка, шмыгая носом, следила за его полетами туда-сюда не моргая. — Мы загадаем его, на этот раз правильное, и уйдем в будущее! — черный квами почти радостно взглянул на Маринетт. — Вернемся в день битвы, изменим историю, отдадим мой Камень чудес Адриану и все их влияние на тебя, если оно вообще есть, окончательно исчезнет. А раз в будущем Хищной Молью является не Габриэль, то и акума твоя должна пропасть с концами. Вот и убьем всех зайцев махом! И… — и он внезапно замялся, опустив взгляд вниз.
Маринетт моментально испугалась. Она дернулась вперед, пытаясь подать Плаггу руку опоры, но тот вместо того, чтобы опуститься на протянутую ладонь, вдруг подлетел совсем близко к девушке и осторожно-осторожно коснулся лапкой ее щеки, игнорируя то, как резко встрепенулись черные крылья сидящей неподалеку бабочки.
— Ты… простишь меня за это, Мари? — виновато спросил он. — Я… был так зол, но я не хотел…
Боли не было. Порезы совсем не горели, так что девушка даже не сразу поняла, о чем идет речь. Однако стоило ей все вспомнить, как в голову тут же, перебивая все ее мысли и еще не начатые фразы, ворвался испуганный голос Тикки:
— Когда ты это сделала? — охнула квами, огромными глазами глядя на хозяйку, из-за чего та почувствовала себя неуютно.
— Что… именно?..
— Исцелила себя!
Сказать, что этот ответ заставил ее удивиться — ничего не сказать. Пару секунд Маринетт озадаченно изучала серьезные мордашки своих квами, а затем осторожно поднесла руку к лицу и пробежалась пальцами по щеке.
Ни сырого мяса, ни крови — ничего.
Лишь четыре слабо угадываемых тонких выпуклых шрама, прочерчивающих ее лицо по диагонали. Маринетт даже не была уверена, что их хорошо видно со стороны.
И это было немного… странно. Особенно если учесть размер нанесенной раны.
Девушка удивленно взглянула на Тикки и Плагга.
— Кажется… у меня неплохая регенерация? — осторожно пошутила она и тут же немного расслабилась, стоило квами рассмеяться. Маринетт с силой выдохнула. И несмело улыбнулась в ответ. — Вы… простите меня за все, хорошо, ребята? Эм… Не волнуйтесь, я сейчас же унесу вас вперед в будущее, и тогда мы справимся со всем вместе… да?
Тикки и Плагг перестали смеяться, переглянулись и кивнули с добрыми улыбками.
— Вместе, — подтвердила Тикки. Правда, в тот же миг ее радость чуть померкла, и божья коровка осторожно закусила губу. — Вот только есть у меня еще пара вопросов… Слушай, Плагг, что станет с акумой — понятно, но вот… с ними что делать?
И она подбородком указала на скопление пятнистых бабочек над их головами. Те немного рассредоточились, усердно махая крылышками, когда черный квами посмотрел на них, и больше не двигались. Однако стоило Маринетт лишь поднять вверх глаза и удивленно ахнуть, как от их неторопливости в тот же миг не осталось и следа.
Девушка взглянула на мотыльков — и в ту же секунду те резко разлетелись врассыпную, вмиг исчезнув и полностью растворившись в небе. Маринетт еще успела разглядеть красные точки на их крыльях — и они пропали. Раз — и нет их. Над головой осталось лишь кристально чистое голубое небо.
— Что это?..
И… бесчисленное количество вопросов.
— Спокойнее, Мари. Я так полагаю, это была… хм… визуализация использования твоих сил как владельца обоих Талисманов? — осторожно предположил заметивший изумление хозяйки Плагг, почесав переносицу. — Ну, то есть, если вкратце — возможно, это твои силы только что таким вот способом показали свою форму? Я не знаю, на самом деле. Просто я не почувствовал в них энергии акум. Это была, скорее… одна большая иллюзия. А ты что думаешь, Тикки?
— Они повылетали из Камней чудес, так что да, я склонна буду согласиться с тобой, — задумчиво произнесла красная квами. — Видимо, Маринетт была очень нужна иллюзия темноты, покидающей ее, чтобы она могла морально почувствовать это. Вот и получилось, что эти бабочки стали своего рода… сигналом, что вызвала ты сама для себя? Хотя я не скажу, что в них не было чего-то… настораживающего.
Девушка заметно напряглась, и Плагг тут же хмыкнул, разряжая обстановку.
— Ага, взять хотя бы то, что наша Мари ассоциирует себя не с божьими коровками, а с мотыльками вышеупомянутой расцветки, — проворчал он. — Больше восьми лет вбиваем тебе, что ты крохотный пятнистый жучок, так нет! Все равно ты у нас прекрасная бабочка… Ну так по-девичьи, я не могу!..
И Тикки, и ее хозяйка смерили черного квами одинаково возмущенными взглядами.
А затем… рассмеялись. Неожиданно даже для самих себя.
— Хахаха… — расслабляясь, почти беззаботно смеялась Тикки, старательно гоня от себя все, что могло помешать ее радости сейчас. С беспомощным видом убирая с лица прячущую глаза челку, несмело смеялась все еще неуверенная в себе Маринетт, которая изо всех сил старалась показать, что все в порядке. Невинно пожимая плечами смеялся Плагг, и даже усики маленькой черной бабочки, казалось, подрагивали в такт этому смеху.
На пару мгновений им всем казалось, что все вот-вот сложится идеально. Просто чудесно, восхитительно и так, как действительно надо.
Безо всяких внезапных поворотов и резких неожиданностей.
Без резких заскоков и сумасшествий.
Без непредвиденных обстоятельств.
Без происшествий.
И пусть до этих секунд все было так мрачно, так сложно — все же пройденный путь смог научить их многому. И заставил научиться на своих ошибках, которые они уже никогда в жизни не повторят.
По крайней мере, вот эти несколько волшебных мирных секунд, наполненных немного неполноценным, немного странным, преувеличенным, но все-таки счастьем, они все думали именно так.
Теперь все обязательно будет хорошо!
Маринетт, все еще пытаясь определиться во всем происходящем, медленно подняла вверх правую руку и вытянула ее вперед, повернув ладонью к себе. Кольцо тут же послушно засветилось привычным зеленым светом. Плагг прервал смех и замолчал, с улыбкой глядя на происходящее. Тикки же подлетела к девушке чуть ближе и, дождавшись робкого взгляда последней, горячо кивнула.
— Давай, Маринетт, — зазвенел по крышам ее радостный голосок. — Сделаем это, и со всем будет покончено!
Девушка состроила перепуганную мордашку, а затем еле заметно улыбнулась и закрыла глаза. Вот только улыбка ее, как и поза, была очень напряженной. Черный квами заметил это первым.
— Ты готова, Мари. Не бойся, — негромко сказал он, привлекая внимание, и Маринетт тут же распахнула глаза, посмотрев на своего котенка с огромной надеждой во взгляде. — Понимаю, тебе прямо сейчас оказаться посреди битвы и перевернуть всю историю — не самое приятное, чем хочется заниматься после напряженного дня, но… Пора. Давно уже пора, и ты это знаешь. Не волнуйся. Мы оба будем с тобой и все обязательно будет хорошо! Я обещаю! — и он чуть помедлил, вдруг широко улыбнувшись. — Ты готова вновь увидеть этого оболтуса? Я вот смертельно соскучился!
Синева глаз девушки тут же смягчилась, буквально выдавая весь проносящийся внутри вихрь воспоминаний, и Маринетт с улыбкой кивнула, словно и не было этого страха внутри нее. Словно не было ничего. Веки опустились вниз, блики глаз скрылись за темнотой… Сережки послушно вспыхнули ярко-алым светом и начали разгораться все ярче и ярче. Вокруг внезапно поднялся сильный ветер, подхвативший волосы девушки, растрепавший их и едва не снесший квами далеко в сторону.
Все будет хорошо!
Повсюду заискрились яркие огоньки, и несколько ослепительно-белых бабочек взмыло в воздух, окружая двух хранителей и их хозяйку, как и тогда, в тот самый первый раз, когда Маринетт загадала желание, изменившее ее жизнь. Темная квартира, пустые глаза без эмоций и одна лишь сплошная боль… Как же давно это было!
Перед глазами вдруг появилась та девочка, что увидела ее в фонтане. Девочка, чьи слова и положили начало этой истории. Маринетт легонько улыбнулась. Когда-нибудь однажды она скажет ей «Спасибо…». Обязательно. Она обещает.
Ну, а сейчас… Квами правы. Самое время положить конец этому долгому, тяжелому приключению! Скоро все закончится. И закончится обязательно хорошо.
Огни вспыхнули еще ярче, Талисманы засияли в полную мощь, квами засветились, а бабочек вдруг стало так много, что они напомнили снегопад…
Маринетт закрыла глаза и глубоко вдохнула, приготовившись загадать свое последнее великое желание.
Сейчас!!!
…
…
…
У нее было меньше доли секунды, чтобы понять, что здесь не так.
Буквально кусочек мгновения — и… вся построенная идеальная картина рухнула с дичайшим грохотом, словно карточный домик из железных смеющихся джокеров, покрытых ржавчиной.
Три — смеялись они.
Два — мерзкий хохот эхом прыгал по стенам домов.
Один.
…
Только годами взращиваемое Маринетт чувство осторожности и готовности молниеносно реагировать на любой подозрительный звук спасло всех, кто находился в тот момент на крыше.
Купаясь в лучах энергии и уже готовая вот-вот отключиться от окружающего мира, девушка едва успела спиной почувствовать приближающуюся угрозу. Почувствовать. Заметить. И уклониться.
За долю секунды до того, как ее и всех рядом снесло бы невероятно мощным, жутким выстрелом, Маринетт с нечеловеческой скоростью дернулась в сторону, лишь чудом успев схватить и квами, и свою акуму, чтобы те не попали под удар. Девушка рухнула ничком на крышу, прижав к себе всех троих, и гаснущие огни Талисманов молнией прочертили этот безумно быстрый рывок в темноте внезапно почерневшего неба.
А в следующий миг прямо над их головами пронеслась огромная вспышка голубого лазера. Дико прямой, леденящий душу луч с вкраплениями крохотных синих кристаллов с отвратительным гудением пролетел над этой крышей и унесся вдаль, лишь через пару секунд встретив наконец преграду в виде Эйфелевой башни.
Которую и разнесло в тот же миг на миллиард мелких осколков.
Хихи…
Маринетт почувствовала, как отказывают ее ноги. Она застыла, лежа ничком и все так же упорно глядя лишь в серый бетон крыши.
Хихи…
Нет... Не может быть!
Она не хотела смотреть.
Не хотела смотреть!
Не видеть, не слышать, пожалуйста!!!
Но даже звук этого лазера она узнала бы где угодно…
— Ихихихихихихи!..
Стоило этому тихому смеху разнестись эхом по Парижу, как в глазах потемнело. Кровь застыла в жилах, и Маринетт с трудом разобрала остальные звуки всего мира через свое тяжелое, громкое дыхание. Этот смех. Этот звук. Она никогда в жизни не спутала бы его ни с чем.
Никогда, никогда!!!
— Что это… такое?.. — металлическим голосом заговорила она, еле найдя в себе силы чуть приподняться, когда расслышала наконец испуганные вдохи квами. — Ребята… Это… что… Это же не… Нет… Нет… Нет, нет…
— Ихихихихихихи!..
Вновь загудел лазер, и спустя миг соседнее здание взорвалось, выпустив столб огня, что поднялся до самого неба. Синие зрачки Маринетт в ту же секунду сузились до крохотных точек, и девушка, стиснув зубы до скрипа, одним рывком вскочила на ноги. Она должна увидеть.
Должна убедиться, что все это — нелепая, дурацкая ошибка!!!
Но три вещи дали ей понять, что ошибается здесь она.
Так наивно полагая, что все же может с чем-то спутать этот проклятый звук.
Цвет очередного лазера, пронесшегося совсем рядом.
Судорожный вдох Плагга, наполненный таким ужасом, что, казалось, можно было коснуться его рукой.
И смеющаяся маска гигантской акумы, легко парящей в воздухе.
Смеющая маска, которую она видела в кошмарах каждый чертов день несколько лет подряд.
Маска, что словно насмехалась над ней, показывая, кто здесь победитель.
Маска убийцы.
Акумы, чей единственный, но такой меткий выстрел положил конец ее мечтам о счастливом будущем.
Задохнулась от ужаса взлетевшая вверх Тикки. Смертельно побледнел Плагг. С невероятной скоростью спряталась в кольцо черная бабочка…
Маринетт почувствовала, как сжалось в горошину ее сердце, а безумный гнев приготовился лишить рассудка.
Прямо на нее, насмешливо улыбаясь, смотрел монстр, убивший Нуара.
…
…
…
Все чувства словно сошли с ума. Что-то внутри кричало, рвалось наружу, прогрызая путь зубами и клыками, нарастала паника, окрашивая все вокруг в кровавые цвета, глаза моментально покраснели осветили все вокруг…
Убитьубитьубитьубить!..
И лишь одно остановило ее от безумной вспышки энергии, контроль над которой не дался бы никому.
Едва устояв на моментально подкосившихся ногах, Маринетт заметила две яркие фигурки, в своем нелепом, детском танце прыгающие около этого чудовища. Ледибаг. И… Нуар.
Они уже вышли на бой, так глупо положившись на то, что все враги до этого были слабаками и поддавались на раз-два… Они вышли на бой, ни о чем не думая! А ведь это было не их сражение.
Это чужое будущее влезло в их жизнь.
А дальше все случилось так стремительно, что понимание реальности пропало абсолютно для всех.
Маринетт увидела Ледибаг, так глупо ринувшуюся напролом в своей обычной нелепой манере. Ледибаг, в тот же миг отлетевшую, словно щепка, от удара тяжелой руки акумы. Увидела и задрожала всем телом.
После этого она успела разглядеть лишь совсем немногое.
Со всех ног несущегося на помощь своей напарнице Кота Нуара.
Гигантское скопление энергии, означающее, что сейчас будет выстрел.
И веселую улыбку Адриана, без капли сомнений вставшего между Ледибаг и готовящейся атакой.
Самые жуткие картины прошлого в тот же миг затопили сознание.
И мир исчез.
— Тикки, Плагг, ТРАНСФОРМАЦИЯ!!! — Маринетт сорвалась с места и кинулась вперед, быстрее, чем успела понять, что делает.
Успеть, успеть, успеть!!!
Бежать вперед, забыв обо всем на свете!!!
Две невероятно яркие вспышки мгновенно исчезли в ее Талисманах…
***
Этот враг был нереально силен, серьезно.
При всем своем богатом опыте сражения с акумами Адриан все же вряд ли мог назвать кого-то, хоть отдаленно похожего по силе на этого парня.
Гигантский, закутанный в непонятную броню с ног до головы, постоянно так противно смеющийся — нет, Хищная Моль однозначно превзошел сам себя, отправив к ним врага, которого, к тому же, не брала ни одна атака!
Последнее, кстати, начинало напрягать. Ни Катаклизм, ни Талисман удачи не оказали никакого воздействия — а ведь времени из-за этого оставалось ужасно мало! Но этот враг был очень сильным. А еще… каким-то… другим? Странным, не иначе.
Но ведь, если ты супергерой, надо быть готовым ко всему, верно?
И мальчишка, весело улыбнувшись, уже собрался было крикнуть Ледибаг, чтобы та меняла позицию для новой атаки, как вдруг этот гигант с пугающей легкостью махнул рукой, и сердце Адриана тут же упало в пятки, стоило ему заметить впечатывающуюся в стену фигуру напарницы, так глупо пропустившей удар.
— Ледибаг!!!
В тот же миг стало страшно. Героиня с пугающим звуком рухнула на крышу какого-то дома и замерла, несколько секунд не подавая признаков жизни. Потом, правда, она зашевелилась и медленно села, держась за левое плечо, но те мгновения, когда она лежала без движения, определенно стоили Адриану парочки лет жизни.
Он успел не очень много.
Сорвался с места, за один мах перепрыгнув половину этого гиганта, приземлился на крышу того дома и со всех ног кинулся к стонущей от боли героине.
— Моя леди, ты как?! — Ледибаг медленно подняла вверх затуманенный от боли взгляд, готовясь заверить напарника, что с ней все в порядке, но уже в следующий миг синева глаз внезапно резко прояснилась.
Девушка застыла на месте. Застыла, глядя куда-то за спину Адриана и стремительно бледнея, и он вдруг понял, что ему не нужно оборачиваться, чтобы понять, что там.
Акума вновь стреляет.
И на этот раз — прямо в них.
Адриан усмехнулся, нарочито небрежно разминая плечо. Сколько у них есть секунд? Две? Одна? Да без разницы.
Особо не дав себе подумать, он вскочил между летящим лазером и моментально начавшей что-то кричать Ледибаг и широко улыбнулся, глядя прямо в глаза атаке, от которой его отделяло буквально полметра.
Ну что ему будет? Его леди все равно потом все восстановит.
Адриан старался не думать о том, почему от приближающегося выстрела веет такой силой, что все внутри него невольно начинает дрожать от страха.
Было страшно.
Но до удара оставалась буквально секунда. Бежать было поздно, к тому же за спиной — Ледибаг, которую надо защитить во что бы то ни стало. Да и что, он зря супергероем является? Не помрет же он от какой-то атаки в конце концов!
Пронзительный холод лазера коснулся лица.
Сидящая за спиной героиня что-то истошно завопила.
Адриан наиграно широко усмехнулся.
Три.
Два.
Один.
…
…
…
В следующую секунду летящую на него атаку снесло гигантской волной ослепительно-белых бабочек. Появившиеся из ниоткуда мотыльки с небывалой силой взвились в воздух и ударились в монстра всей кучей, заставив его пошатнуться и сбить прицел. Растворились в воздухе кристаллы смертоносного лазера, яркий свет залил все вокруг, громко взревела разозлившаяся акума…
В небо, разрезая его свет, взмыла пылающая ало-зеленым девичья фигура.
Взмыла, взлетев словно птица. Рассекла облака, оставляя за собой невероятно яркую линию света, и стремительно приземлилась на крышу прямо перед двумя героями, словно отделив их собой от нападающей акумы.
Медленно разогнула колени, выпрямляясь. Замерла, сжимая кулаки до дрожи в руках.
И обернулась через плечо.
— Вы двое, — в ее твердом голосе сквозь ноты безумия звучал невероятный металл. — Не смейте соваться сюда. Это не ваш бой.
Прожигающие обоих героев насквозь глаза горели сумасшедше ярко…
