Один Шаг.

– Это он называл меня стрекозой. - Кхуши бережно провела подушечкой пальца по выцветшей фотокарточке, на которой совсем молодой мужчина держал на руках маленькую девочку, заботливо прикрывая ладонью её спинку. – Ты их помнишь? В смысле... - запнулся Арнав. - Это был глупый вопрос. – Вовсе нет... - выдохнула Кхуши, перелистывая страницу старого альбома. - Мне тогда было двенадцать. Я очень испугалась. Просто... Знаете, мне ведь казалось, что я никогда не забуду их, а в тот день я вдруг осознала, что не могу вспомнить. Запах папы. Улыбку мамы... Так я пытаюсь вернуть это. Этот альбом, эти фотографии... – Особенные, - закончил за неё Арнав. Он прекрасно понимал, о чем говорила Кхуши. Вот только все его воспоминания о родителях растворились в грозовом облаке ненависти и детских обид. И, в отличие от Кхуши, он не пересматривал никогда старых фотоальбомов, убрав их в чулан, как ненужное напоминание о пропитанном ложью прошлом. Последние дни были на удивление... мирными. Наивно было полагать, что их вечные споры и препирательства просто исчезли, вовсе нет. Только теперь это было похоже на некую игру, легкую шалость, шутку, понятную лишь им двоим. И даже тревогу и печаль, сопровождавшие почти каждый их разговор, удавалось сгладить, не доводя до накала. Арнав приноровился искусно лавировать между эмоциональными приливами и отливами своей "работодательницы", избегая конфликтов. И сейчас, сидя у изножья её кровати, он удовлетворенно заметил, что ещё несколько недель назад никогда бы не поверил, что с Кхуши Кумари Гупта можно жить в мире. – Наверное, им грустно видеть, какой я стала... – Кхуши захлопнула альбом и отложила в сторону. – И какой же? - Он устало почесал переносицу, предвидя зачатки очередного уныния. – Дефектной... – Голос дрогнул, стерев следы напускного спокойствия. – Что за чушь, Кхуши?! – А разве нет? Вы ведь сами видите... Арнав-джи, мне до конца жизни придётся зависеть от других! – Прекрати Кхуши! - процедил Арнав, пытаясь сдержать нарастающее раздражение. – Меня достало, что я все время уговариваю тебя: есть, пить воду, бывать на улице, пытаться жить. Тебе самой не надоело?! Хватит, Кхуши! Это лечится, стоит тебе захотеть! Тем более, что я уже обо всем договорился. – Вы что?.. - практически беззвучно произнесла Кхуши. – Можешь не благодарить. - Он выдохнул и повернулся к открытому окну. Вечерняя прохлада успокаивала, возвращая мыслям ясность. - Осталось уладить формальности. И можно начинать лечение. – Да как вы смеете?! Возможно, вы привыкли контролировать всё, господин Всемогущий, но за меня вы решать не будете! - Кхуши даже не пыталась успокоиться. Знать, что в очередной раз не посчитались с её мнением, даже не соизволив спросить, хочет ли она, согласна ли она, поставив перед практически свершившимся фактом, было оскорбительно. - Я отказываюсь, слышите?! Отказываюсь от вашего лечения! К черту вас, и к черту ваших врачей, господин Райзада! – Кажется, я действительно задержался. - До боли сжав кулаки, Арнав повернулся к ней. - Разберись в себе, Кхуши. Это кресло не исчезнет, пока ты сама этого не захочешь. - Вот так. Просто. Говорить что-либо, уговаривать, просить не осталось сил. Даже самый терпеливый человек в конце концов устанет долбить головой глухую непробиваемую стену, а терпением Арнав Сингх Райзада никак не мог похвастаться. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это убраться подальше от душащей безысходности, пропитавшей его насквозь. Он старался. Видит Бог, или кто бы там ни был, он старался изо всех сил стереть это гнетущее выражение обреченности, маской застывшее на её лице, доказать Кхуши, что ничего ещё не кончено, что вот она, жизнь, какая есть, неожиданная, полная новых впечатлений, и эта жизнь не закончилась с той трагедией. И в какой-то момент он был уверен, что ему это удалось. И тогда, в парке. Он не мог так ошибиться. Арнав готов был поклясться чем угодно, что видел искорки счастья, загорающиеся в её глазах, и, черт возьми, ему нравилось дарить ей этот восторг, осознавать, что благодаря ему она, даже если разочек, смеялась, по-детски доверчиво приобняв его за шею, пока Арнав переносил её с карусели на кресло и обратно на очередной аттракцион. В груди заныло от давящей тревоги. Как она сейчас? Вернулась ли Паяль? Вдруг Кхуши что-то нужно?.. Импульсивное желание развернуться задержалось ровно на мгновение, тут же уступив здравому смыслу. Против её воли он не сможет ничего сделать. Упрямая, истеричная гордячка! Нет смысла бороться там, где уже вынесен приговор. ... Две недели формального присутствия в офисе сказывались несдержанностью. Раздражало всё: праздные разговоры, пустая будничная суета, звонки, документы, подписи и снова звонки растворялись в сочувственно-прищуренных взглядах и шушуканьях по углам обитателей огромного аквариума под названием АР Групп. Он все видел. Он все замечал. И ему было плевать. Распахнутое, как и в тот, самый первый день, панорамное окно завладело вниманием "никогда не ошибающегося" Арнава Сингх Райзада. Да, он знал, что там, внизу, стоят коробки, и вряд ли он думал, что с ненормальной из Лакхнау может что-то случиться, но, черт возьми, Кхуши могла покалечиться ещё тогда! Остановись он вовремя, Кхуши была бы здорова, но разве он хоть чему-то научился? – Господин Райзада, вам письмо, - раздалось за спиной, прервав мучительные мысли. Видя, что шеф не в духе, секретарша молча положила толстый оранжевый конверт с вычурной символикой на стол и удалилась. Жизнь даёт столько возможностей предотвратить ошибки, предупреждая, остерегая, ставя палки в колеса на пути их совершения. Но, зачастую, именно это считая проблемой, мы устраняем предостережения, опрометчиво освобождая дорогу для ошибки. Самообман. Иллюзия. Всего один неверный шаг влечёт за собой череду неконтролируемых событий, остановить которые, возможно, уже не получится. И сейчас, держа в руках конверт из клиники с брошюрами, на которые ещё недавно возлагалось столько надежд, Арнав Сингх Райзада отчаянно желал повернуть время вспять, успеть вытащить Кхуши хотя бы за секунду до обрушения, ответить на звонки управляющего, не отправлять её в этот гребаный гостевой дом, в конце концов, чтобы... Чтобы хоть раз увидеть, как она смеётся, как смотрит на него, безмятежно, без тени укора, без глухой тоски, прочно поселившейся в её глазах, прожигающей насквозь остатки души бездушного, казалось, АСРа. ... Суток было достаточно, чтобы признать: не видеть Кхуши было так же мучительно, как и видеть её в инвалидном кресле. Припарковав внедорожник за домом, Арнав Сингх Райзада уже собирался переступить порог жилища Гупта, когда услышал ржавый голос тетки Мадхумати, разлетающийся по всему двору, приглашая каждого посочувствовать тяжелой судьбе бедной сиротки. – Боже ж ты мой, Абха, это для её же блага. Кому ж она теперь нужна-то? Калека? Старуха Абха сидела на старом диване и понимающе кивала головой, подтверждая правоту слов соседки. – Слава Нанд Кишору, Шаши договорился, - продолжала тетка, довольно покачивая головой. - Чопра люди хорошие, да и вряд ли найдут для своего Раджа партию удачнее, с его-то дефектом... А так, поженятся, хоть будет кому в старости кусочек пури принести. – А тот хмурый? Который ходил к вам? – А что он, Боже ж ты мой, наиграется в сиделку и исчезнет. А жить-то потом как? Нет-нет, это для её же блага. Его обдало омерзительным чувством отвращения к самому себе, ставшему свидетелем чего-то грязного, гадливого, не имеющего права на истинность. Словно со стороны он наблюдал, как рука бесцеремонно выбила двери, как возмущенно выдохнули матроны, как испуганно Кхуши уставилась на него, яростно отшвырнувшего что-то оранжевое на кровать и рывком поднявшего девушку с кресла, прося, нет, требуя объяснений. – Какого черта, Кхуши! - Отвечу вам тем же вопросом, господин Райзада – какого черта? – Ее голос дрожал, в отличие от уверенного, хмурого выражения ее лица. За всем этим он не сразу заметил синие круги под глазами и уставший, растерянный вид девушки. - Мы уходим. - Она безвольно повисла у него на руках, вцепившись пальцами в край пиджака. Наверняка, чтобы не упасть, иначе зачем? От Арнава пахло силой, безграничной властью, каким-то безумием. И последней нотой, поставившей точку в этой комбинации, было сомнение, что сковывало его голос и тушило огонь в глазах. - Боже ж ты мой, Кхуши, ты куда? В таком-то виде? – Мадхуматти подскочила со своего места и засеменила вслед Арнаву. Она даже не пыталась остановить их обоих, и ему на секунду пришло в голову, что пожелай он вот так прийти в дом, взять девчонку на руки и унести с собой, забрав ее навсегда, то никто и ничто не смогло бы помешать ему. Такой соблазн рушило лишь оно, чертово сомнение. - Мы едем к врачу, у нас назначено, я привезу Кхуши после приема. – И не важно, расслышал ли кто-нибудь его слова. Они выбрались из плена узких улочек Лакшми Нагара, чудом умудрившись никого не задавить. Кхуши молчала, цепляясь за сидение пальцами, зажмуриваясь от ужаса, когда дома за окном сливались в серые бесформенные пятна. Арнав резко выкручивал руль, сворачивая в очередной переулок, а потом выравнивал машину. Его лицо не предвещало ничего хорошего, и чем дальше они отъезжали от дома, тем страшнее становилось. Внутри натянутой струной звенело напряжение, но больше всего Кхуши боялась сейчас не скорости и не возможности попасть в аварию, как ее родители, а этого яростного незнакомца, в которого превратился Арнав. Ей и раньше доводилось видеть его злость, но это было нечто другое. Глупо сравнивать небольшой бриз и ураган. Самое здравое – молчать и просить Богиню, чтобы эта буря прошла стороной. Машина затормозила, отъехав на приличное расстояние, куда-то за черту города, где даже бараки стеснялись отбирать у сухой земли свое пространство. Кругом было пусто и спокойно, и эта нарочитая тишина так страшно диссонировала с ними двумя. Она боялась смотреть в сторону Арнава, понимая и отказываясь принимать, что вызвало в нем такой приступ ярости. Минуты текли одна за другой, но он так и не прерывал молчания. Его упрямство могло измеряться в километрах, и, судя по всему, сегодня ей предстоит пройти каждый из них. - Я так понимаю, поход к врачу отменяется? - Какому врачу? Черт… Ты не хочешь объясниться? – От его голоса стало действительно страшно. - Я ничего такого не сделала, чтобы сидеть здесь и оправдываться перед вами, Арнав-джи. - Сделала. Еще как сделала, Кхуши. Пожалуйста, не прикидывайся еще большей дурой, чем ты есть на самом деле. Слышать такое было неприятно и слишком отрезвляюще. Она отвернулась в сторону и попыталась открыть дверь, все еще не представляя, что будет делать здесь, без кресла, одна, посреди мертвой земли и редких уродливых лачуг. - Дура, господин Зазнайка? Что ж, тогда я попрошу отвезти дуру домой, вы не дали мне времени переодеться, и я замерзла. Он с досадой посмотрел на белый, тонкий камиз, в который была одета Кхуши, снял с себя пиджак и накинул его на плечи девушки, заботливо поправив края. Их взгляды на секунду встретились, и то спокойствие, которое все еще пыталась обрести Кхуши, окончательно взбесило Арнава. - Ты выходишь замуж? Какого черта, я тебя спрашиваю? Не планировала позвать меня на торжество, да? Очень жаль, обожаю свадьбы, и я бы подарил роскошный подарок. Могу вообще оплатить всю церемонию, Кхуши. А твой жених, он так может? - Мне кажется... - Она облизала сухие губы. - Вы меряетесь в той категории, в которой никто не сможет быть вам равным, господин Арнав. Мой жених не богат, но… Он хороший, добрый человек из… уважаемой семьи... которую нашел для меня отец. - Ты его любишь? – Он навис над ней, стирая начисто ее самообладание. - Кого? – охнула она. - Не заставляй меня повторять, Кхуши. Ты знаешь. Ты любишь своего жениха? - Мне почти двадцать, я все еще живу с родителями, я калека и обуза для семьи. Какое вообще имеет значение, что я чувствую, господин Арнав? Неожиданно, не так ли? Я не могу любить того, кого никогда не видела, но он не погнушался испортить свою жизнь женой инвалидом, ему не стыдно связать себя и меня навсегда, так что…. - Заткнись, просто закрой свой рот… - Он потянулся к двери, чтобы открыть ее и только тогда заметил, легкую дрожь сковавшую его руки. - Это все точно? Ты все решила, и свадьба состоится? - Богиня, да какое это имеет значение, что я решила?! Кому это вообще важно? Она инстинктивно сжалась, почувствовав его прикосновения на своем лице. Он убрал прядь волос, упавшую на глаза. Она замерла, постаралась впитать и запомнить это невероятно острое, до боли на коже, огненное ощущение его прикосновений. За спиной только кресло автомобиля, а впереди Демон, нависший и готовый сжечь ее одним лишь взглядом темных чайных глаз. - Это важно мне. – Его руки обвили ее шею, прижав Кхуши к груди. Она осторожно уперлась головой в его плечо, пытаясь сосредоточиться на чем-то важном, но все ее мысли сносило волной, ощущением надвигающейся опасности. Он отстранился и тут же приблизился, вплотную рассматривая ее лицо, а потом его дыхание, горячее и прерывистое, опалило ее кожу. Она поддалась эмоциям, даже не пытаясь понять, что же сейчас происходят. Короткими, едва ощутимыми поцелуями он скользнул губами от виска до ее уха, остановился, чтобы посмотреть на Кхуши, и продолжил вновь. На этот раз его губы обожгли ее шею, растягивая муку на долгую бесконечность. - Я не хочу, чтобы эта свадьба состоялась, ты слышишь меня, Кхуши? – Он провел пальцем по губам, слегка очерчивая их контур. - Я слышу... - Она дрожала. - Но… Вы же не понимаете… Это мой шанс сделать что-то хорошее для семьи… Я ведь калека, и... Я никому не нужна… - Ты нужна мне. Три коротких слова упали в липкую патоку внезапно остановившегося времени. Не дав ей возможность начать очередной бессмысленный спор, Арнав прижался к ее губам. Он целовал ее долго. Нежно. Страстно. Кхуши, впервые в жизни ощущая нечто подобное, поддалась свалившемуся на нее стихийному бедствию, позволив себе очутиться в его власти полностью. Она несмело протянула вперед ладони и уцепилась за расстёгнутый ворот рубахи, притягивая Арнава еще ближе к себе. Этот простой, невинный жест сломал последнюю преграду в его голове, и он со всей силой обрушился на девушку, даже не пытаясь контролировать нарастающую страсть. Его руки заскользили по ее спине, сминая под пальцами тонкую ткань домашнего сальвар камиза. По всему телу Кхуши прошла волна дрожи, такая, что лишает тебя любой связи с реальностью. Она вдруг оказалась где-то выше, над ними двумя и смотрела со стороны, как нежен и как страстен с ее телом этот ужасный, этот прекрасный мужчина. Она была готова на все, беззастенчиво раскрыв губы навстречу его поцелуям, ее не смущали ни животная поспешность и тяжелое сбивчивое дыхание, ни оголенная кожа из-под задравшегося камиза. Здесь и сейчас и все будет так, как того хочет он, потому что он так хочет. Эта мысль отчего-то неприятно кольнула внизу живота, заставляя Кхуши протрезветь. Она отстранилась. Он недоуменно смотрел на нее, словно уловил едва заметные перемены в ее лице. - Кхуши? - Отвезите меня домой, господин Райзада. И… - И? - И никогда больше не возвращайтесь.