Гондорский цикл

— А хочешь, я тебе что-нибудь расскажу? Боромир, не раздумывая, кивнул головой. Он оказался в постели из-за собственной глупости, и теперь лишь присутствие рядом Фарамира спасало его от смертельной скуки. Несколько дней назад к их отцу, Наместнику Гондора, прибыли гости из Рохана, и любопытные мальчишки тут же предприняли попытку с ними подружиться. Более юный и в общем-то еще не вышедший из детского возраста Фарамир тут же завоевал сердца рохиррим. Они безбоязненно подпускали его к своим великолепным коням, разрешали на них кататься, разумеется, с позволения Денетора, и даже научили парочке приемов боя на мечах. К его же более взрослому старшему брату они отнеслись слегка настороженно, справедливо видя в нем прежде всего наследника Наместника и опасаясь разговаривать с ним по душам. И Боромира, тоже вполне естественно, задевало это. Он не ревновал к младшему брату, конечно же нет. Но внимание роханских воинов твердо решил привлечь. И вот, хвастаясь и стремясь заслужить их одобрение, он объявил, что умеет плавать лучше всех в Гондоре и, не обращая внимания на предостерегающие возгласы, решительно шагнул в Андуин. Зимняя, ледяная вода тут же холодом обняла его тело, пробирая до костей, но Боромир был упрям. Он и правда заплыл так далеко, как редко кому удавалось даже в теплую летнюю пору, а по возвращении снискал похвалу, которой так жаждал. Но уже к вечеру того же дня свалился с жестокой простудой. Узнав об этой истории, Денетор, махнув рукой, объявил, что наказывать его уже не имеет смысла, но, в знак своего неодобрения поступком сына, уже третий день не заходил в его комнату. И только младший брат, забравшись с ногами на кровать, развлекал Боромира по мере сил. Все новости и сплетни уже были пересказаны и обсуждены. Все игры, доступные для лежачего больного, неоднократно сыграны. И вот теперь Фарамир, задумавшись, чем бы еще развеселить брата, вспомнил о прочитанной им недавно книге и предложил что-нибудь из нее рассказать. Младший сын Наместника, несмотря на свой нежный возраст, был уже очень хорошим рассказчиком, и его прекрасная память весьма этому способствовала. Старший же, что бы ни думал о нем отец, был очень любознательным юношей. И потому теперь, услышав предложение брата, с готовностью согласился и устроился на подушках поудобнее, приготовившись слушать. И Фарамир начал рассказывать. Он делал это с таким упоением, что Боромир и правда позабыл обо всем на свете, в том числе и о своей болезни. Он пересыпал свой рассказ самыми захватывающими подробностями, то уходя в сторону от повествования, то вновь возвращаясь к рассказу. И, слушая его, Боромир практически сразу понял, что это не простой пересказ книги, о нет. Младший брат излагал ему свою версию прочитанного, пропустив через себя те волшебные строки, что, похоже, однажды так зацепили его. Старший брат читал в его глазах такое вдохновение, что невольно позавидовал тем детям, которые когда-нибудь родятся у его пока еще маленького братишки. «Он сможет даже скучный и сухой рассказ превратить в поэму», — подумал Боромир, тут же снова обращаясь в слух. Потому что уже сейчас от его повествования было очень тяжело оторваться. Фарамир рассказывал брату о звездах. Об этих маленьких ночных светилах, что издавна, во все времена, привлекали людей. Он, несмотря на молодость, знал уже довольно много легенд и теперь щедро делился ими с братом. Он рассказывал ему о волосах Лютиэн, что сияют теперь на ночном небе, и про созвездие Лебедя, в которое обратился самый красивый из сожженных когда-то кораблей. Про небесного охотника со своими гончими псами, и про братьев-близнецов, что никогда не разлучались ни в жизни, ни в смерти. Про лиру Маглора и про венец нуменорских королей. И еще много, много других историй. Он рассказывал так долго, что небосклон успел потемнеть, возвещая наступление ночи. И тогда Фарамир, свернувшись клубочком под боком у брата, начал дополнять свою повесть наглядными пояснениями, безошибочно находя на черном бархате нужные точки. Он так и уснул вскоре, устроив голову у брата на плече и вытянув палец в сторону окна. И Боромир, улыбнувшись в темноте, бережно обнял ребенка, с нежностью погладил его по темной макушке, закрыл глаза и тоже вскоре уснул. Так их и застал заглянувший через некоторое время в комнату в поисках младшего сына отец. Склонив головы друг к другу, они дружно сопели во сне. Улыбнувшись, Наместник осторожно разомкнул объятия старшего сына и, поправив на нем одеяло, взял Фарамира на руки, чтобы унести с собой. А Боромир спал, обратив свое лицо к звездам, и на лице его сияла чистая, светлая улыбка. И, наверное, ему снились очень приятные сны.