Кафель

Поставив машину на сигнализацию, я быстро заскочил в «Останкино», тут же нажимая на кнопку лифта. Двери его сразу же открылись, а это означало, что за опоздание я получу по шапке не так сильно, как мог бы. Я залетел в кабинет, даже не постучавшись. - Извините, - запыхавшись, сказал я и вошёл. - Дима, проходи, - ответил мне Аксюта и кивнул на диван рядом с… - Полина? - удивлённо спросил я, присаживаясь рядом. - Полина - второй наставник, - улыбнулся Юрий Викторович, а мои надежды сейчас разбились об кафельную плитку в его кабинете, которая была здесь совсем не в тему. Ты на ней всё время поскальзывалась на своих высоченных каблуках, а я тебя ловил. Лишний раз не дать тебе переломать ноги - тоже, знаешь ли, подвиг. И я не знаю, кто придумал положить плитку в кабинете, но это дикость, хоть я и не разбираюсь во всём этом. - Тоже очень рада тебя видеть, - пробубнила Гагарина, и я понял её такую реакцию. Я её понял, чёрт возьми. Лёня вошёл в кабинет минуты через три после меня. - С парковкой у нас проблемы, ребята, - заявил он, - Минут десять не мог найти место. Почему у меня не возникло проблем с парковкой, я не знаю, но отмазки здесь были у каждого свои. - Будет кто-то ещё? - Агутин успел спросить это раньше, чем дверь открылась, и в кабинет вошла ты. И вот тут мы с Полиной выпали, я тебя уверяю. По очереди щипая друг друга, мы не могли поверить в то, что перед нами сейчас стояла действительно ты. - Я не опоздала? - уточнила ты. - Полечка, проходи! - улыбнулся Аксюта. И ты прошла и присела прямо рядом со мной. Даже не поздоровалась. Как некультурно. - В этом году мы решили уравнять наставников и пригласить наших наставниц двух прошлых сезонов в один, - пояснил Юрий Викторович, а мне хотелось истерически рассмеяться. Рассмеяться и закричать: «Я не буду с ними обеими сидеть. Это равносильно самоубийству». Если бы я хотел умереть, я бы не делал этого таким гуманным способом. - Весёленький получится сезон, - вырвалось у меня раньше, чем я поймал на себе ваши с Полиной взгляды. - Мы тоже так думаем, - я надеюсь, что он не вкладывал в это тот же самый смысл, что и я. Только не говорите, что так было специально задумано, а. Я же не переживу. - А как же Александр Борисович? - спросила ты, искренне расстроившись. - Александр Борисович, к сожалению, не согласился участвовать в этом сезоне. Сказал, что хочет передохнуть, - пожал плечами Аксюта. И как же я его понимаю. Я бы тоже захотел передохнуть, если б раньше узнал о новом составе наставников. - Дима, Поля, вы снова сидите рядом, - сообщил он, а я уже летел куда-то вниз и разбивался об тот самый кафель, - Больше эмоций, вашего общения, шуток… - Боюсь, что новый статус Пелагеи мне не позволит большего общения и шуток. Я с жёнами хоккеистов предпочитаю не общаться, - Полина, что сидела по другую сторону от меня, шутку оценила и подавила смешок. - В каком смысле? Поля, тебя можно поздравить? - не понял Лёня, который, видимо, новости не читает. - Дима просто у нас шутить любит. Передачей ошибся маленько, - пожала плечами ты, а я случайно обратил внимание на твою правую руку. Твою абсолютно пустую правую руку. Ни одного кольца. Ни единого просто. - Ты вышла замуж? - только сейчас вникая в смысл сказанных мною слов, спросил Юрий Викторович. - Да никуда я не вышла. Давайте сменим тему? - раздраженно ответила ты, а мне показалось, что мои надежды зашевелились на кафельном полу и начали воскресать. На том самом. Я ткнул Гагарину в плечо, дабы узнать, что это сейчас было. Но, судя по её выражению лица, она тоже не понимала. Нас мурыжили совсем недолго. Раздали правила, сказали, что съёмки через неделю, и отпустили. Идя по коридору на выход, мы с Полиной успели решить по считалочке, кто идёт с тобой разговаривать, и я проиграл. И если бы мне всегда давали такой приз при проигрыше, я бы специально проигрывал. Я был послан тобою очень далеко прямо у лифта, а второй раз на парковке, но я не отчаялся и нагло сел на пассажирское сидение рядом с тобой. - Выйди из машины. У меня нет времени, - прошипела ты. И ты была готова задушить меня и спрятать в багажнике мой труп. Я уверен. - Поговорим, и выйду, - ответил я, выхватив у тебя ключи. - Дима, я серьёзно. Меня ждут, и мне нужно ехать, - ты сменила тон, что уже радовало. - Так и я, вроде, не шучу, - пожал плечами я, переходя к главному, - Ты не вышла за него? Я перехватил твою руку и в очередной раз удостоверился, что никакого кольца не было и в помине. - Ты выйдешь из машины или нет? - ты перешла на крик. Душераздирающий. Задел. Ты вылетела из машины, как ошпаренная, и я не заметил, как ты выскочила на дорогу, а машина резко затормозила. - Ханова, ты совсем чокнулась? - визг Гагариной раздался секундой позже. Когда она вышла из машины. И я понял, что самый настоящий идиот, именно в тот момент, когда ты заплакала. Я ненавидел это слово. Заревела, зарыдала, но не заплакала. Это слово казалось мне по-настоящему выражающим слабость, и я его терпеть не мог. - Оставьте меня в покое, - прошептала ты, а я поставил твою машину на сигнализацию и передал бразды правления в руки Полины, убирая ключ в карман, как повод, чтобы увидеть тебя. Увидеть и поговорить. Я не пустил бы тебя за руль в таком состоянии, а со мной ты бы ни за что не поехала. И я считаю, что нам повезло, что нас троих позвали наставниками. Гагарина подвернулась нам удачно, причём ещё очень давно. Я никогда не общался с ней так близко, как после знакомства с тобой. Коллега и коллега. Но она открылась мне с новой стороны. Я никогда не видел её такой, как тогда… - Свет клином на нём не сошёлся, слышишь меня? Поэтому вытирай слёзы, умывайся и поехали… - Куда? - всхлипнула блондинка. - Это мы решим по дороге, - ответила Полина, идя по коридору и подталкивая подругу к выходу, - Давай! Хватит слёзы лить. Не хватало ещё, чтоб какой-то козёл тратил твои нервные клетки. Они, между прочим, не восстанавливаются. - Что бы я без тебя делала? - вытирая слёзы, спросила Пелагея. - Продолжала бы рыдать из-за всяких придурков, - засмеялась Гагарина, а потом девушки скрылись за поворотом. Тот день я запомнил навсегда. Ты ходила грустная целый день, а я даже не удосужился спросить, в чём, собственно, дело. Ты долго держалась, а потом в павильон влетела Полина, и ты разрыдалась в её объятьях. А на следующий день пришла какая-то отдохнувшая и весёлая. Мы не общались вне съёмок два года. Два сезона взрослого. А потом был детский, и произошло что-то странное. Кажется, у тебя пробило колесо, и ты попросила тебя подвезти. И мы начали общаться слишком близко. Потом ты позвала меня в клуб, и там я познакомился с той самой Полиной, которую когда-то видел, как твою подругу. И ты, и она… вы были совершенно другие. И мы стали собираться чаще. И спустя год такого общения, я мог вас обеих назвать своими подругами. Боевыми(?!). Но ты перестала ею быть, когда в нашей жизни случился третий взрослый "Голос". Ты стала моей. Просто моей. И здесь не обошлось без Полины, которой я был безумно благодарен. В какой момент всё успело измениться? Я не заметил, правда. Я не заметил, как мы отдалились. Ты стала чем-то обыденным, и я решил, что уже не потеряю тебя. Но, как бы банально это не звучало, судьба распорядилась иначе. Твой роман с тем самым хоккеистом продлился от силы год. Я только успевал читать сменяющиеся один за другим заголовки о вас, о вашей неземной любви и о тебе-разлучнице. С Полиной мы перестали общаться, когда расстались с тобой. Не ссорились и не ругались. Просто перестали. Так бывает. Она вышла замуж и была счастлива. Ей было некогда мирить нас, как маленьких. И до сегодняшнего дня я был уверен, что ваша дружба существует и по сей день, но судьба же, да? Я прочитал о вашей свадьбе с тем самым молодым человеком ровно четыре месяца назад. Уже три месяца ты должна быть замужем. Я видел кольцо на твоём пальце и ваши фотографии с ним видел. И ничего не понимал. Полина посадила тебя в свою машину и кивнула мне. Как тогда. Как три года назад, когда я развозил вас по домам после очередного похода в клуб. И от этого на душе стало так хорошо. И уже сейчас я начинал понимать, что Аксюта и все создатели проекта не дураки. Далеко не дураки. Нам дали шанс всё исправить. Нас собрали вместе не просто так. И за это им спасибо. Смска от неё мне пришла только вечером. Она написала, что вы расстались перед самой свадьбой. Можно я всё свалю на судьбу, да? Но одна фраза из этой смски плотно засела у меня в голове.

"Она его не любила…"

Отчаянье - это грех, но я в полном. Я хотел рискнуть, хотел попытаться что-то исправить. В голове крутились слова, которые я сказал Ане после нашего расставания: "У нас с ней нет будущего. У нас с ней нет даже настоящего. У нас с ней вообще ничего нет. У нас с ней даже нас и то нет". Сестра тогда сказала, что я сам во всём виноват, а я даже не отрицал. Зачем отрицать то, что очевидно? Мы встретились только через неделю. В день съёмок. Ты не стала звонить мне и забирать ключи. Взяла второй комплект. Делов-то. Нас снова собрали в кабинете Аксюты, чтобы что-то сказать. Я не вдавался в подробности, я шёл за вами с Полиной. Из смски я понял, что после встречи с тем парнем, ты задвинула всех подруг, и вы не общались. А сейчас вы снова были вместе, и будто не было этого года в вашей-нашей жизни. Мы зашли в кабинет друг за другом, и ты поскользнулась. В очередной раз поскользнулась на кафельном полу, и я тебя поймал. Я запомнил этот миг очень отчётливо. Ты оказалась в моих объятьях, и я, наконец, вдохнул запах твоих волос. Я в очередной раз был благодарен тому человеку, который придумал положить кафельную плитку в кабинете. Это дикость, но сейчас я плевал на всё. - Спасибо, - сказала ты, аккуратно доходя до дивана и садясь на него. Я не помню, что говорил нам Юрий Викторович всё это время, потому что я думал только о том, что произошло несколько минут назад. Как ты там говорила? "Скажи: "Я в тебе нуждаюсь!". Так вот я думал только о том, как сильно нуждался в тебе. Как в жизненной необходимости. Как в кислороде. Съёмки начались часа через полтора. Мы с Лёней сидели по краям, а вы в центре. И ты была рядом. Снова. Мне было достаточно просто повернуть голову, чтобы моё настроение улучшилось. Нас попросили больше разговаривать между собой, потому что мы перекидывались буквально парой слов, и на этом всё. Зато вы с Полиной поговорить любили, и об этом Аксюта тоже не забыл упомянуть, попросив вас контактировать чуть меньше. По окончанию съёмок я решился вернуть тебе ключи от машины. Я снял сигнализацию и сел на пассажирское сидение, снова нажав на кнопку и закрыв машину. На улице было уже темно, и потому ты меня не заметила. Вы попрощались с Полиной и разошлись по машинам. - Господи, меня чуть Кондратий не хватил! - закричала ты, когда села в автомобиль. - Я ключи вернуть хотел, - пожал плечами я. - Но доводить меня до инфаркта было не обязательно, - облегчённо выдыхая, ответила ты. - Прости, - сказал я.

И это было то самое "прости", которое за Всё.

Ты тяжело дышала, внимательно рассматривая меня при свете фонаря. Я протянул ключи, и ты коснулась моей руки, крепко сжав их. - Я простила, Дим, давно простила. И ты меня прости… - и это было то самое "прости", которое "люблю". - А у меня колесо пробило, представляешь? - усмехнулся я, находя в этом какое-то поразительно странное сходство. - Я могу тебя подвезти, - сказала ты. - Думаешь, я откажусь? - я ухмыльнулся и потянулся за ремнем, чтобы пристегнуться. Мы разговаривали всю дорогу. О новом сезоне, о сегодняшних участниках и о прошлых сезонах. Мы говорили о том, что нас объединяло. Нас объединяла любовь к тому, что мы делаем. Стоит добавить, что не только эта любовь нас объединяла. И я, конечно, ни за что не отпустил бы тебя ночью обратно одну. Могла даже не надеяться. - Ты что так и не убрал эту ужасную гусеницу? - засмеялась ты, когда мы шли по участку. - Она не ужасная, - я вновь начал отстаивать права пластиковой гусеницы, что тебя раздражала, когда мы жили вместе. Уже года два она покоилась на моём газоне и никому не мешала. - Она ужасная, - повторила ты, не переставая хохотать. - А я говорю, что не ужасная… - Ужасная, - сказала ты, - Посмотри! Какая-то желто-зелёная! - Ну держись, - возмутился я и начал тебя щекотать. Бегать ночью по участку и играть с тобой в догонялки. Как мне этого не хватало. - Ай! - ты обо что-то споткнулась и свалилась на землю. - Поля! - испугавшись, я тут же подбежал к тебе и присел рядом. - Попался, - засмеялась ты и, повалив меня на землю, стала щекотать. - Так нечестно, - возмущался я, пытаясь скинуть тебя и нанести "ответный удар". И у меня получилось. Я перевернул тебя на спину и навис сверху. Мои надежды окончательно воскресли на том самом кафеле, когда ты потянулась к моим губам и требовательно впилась в них. Такое ощущение, что я впервые за всё это время задышал. Кислород. Глоток свежего воздуха. А следующим утром, когда мы вновь пересеклись с Полиной, которой ты наверняка успела всё рассказать, она хитро улыбнулась и сказала: "Надеюсь, ты догадался, что твоему колесу не поздоровилось не просто так". И вот тогда я окончательно понял, что Гагарина снова с нами. Та самая, без которой не обходилось ни одно наше примирение.

И за это ей спасибо, то самое, которое за Всё.

А гусеницу… мы всё-таки оставим.