Зеркало для солнца

Иногда бывают такие дни, когда раздражает абсолютно все и абсолютно все просто валится из рук. И их довольно просто пережить, если не предпринимать лишних телодвижений, никуда не ходить, ни с кем не разговаривать и в принципе лечь спать пораньше, чтобы проснуться на следующее утро выспавшимся и полным сил. Их довольно просто пережить, если они случаются пару раз в месяц. У Касамацу большая часть жизни состояла из таких дней. А в последние несколько месяцев их накопилась настолько критическая масса, что стратегия выспаться уже не помогала, потому что он, вставая утром с кровати, уже чувствовал себя усталым. И раздражало абсолютно все. Купленный утром дежурный сэндвич хотелось бросить о стенку. Туда же можно было отправить и огромный картонный стакан с кофе, от вкуса которого уже тошнило. Толкнуть заваленный бумагами рабочий стол, выдернуть из компьютера все шнурки и расколошматить эту чертову железяку. А еще лучше - повторить сцену из какого-то американского фильма и вмазать кому-нибудь из коллег по морде клавиатурой так, чтобы вылетели зубы. А потом уйти, хлопнув дверью. Но Касамацу терпел. Терпел, сидя в семь утра после проведенной на работе бессонной ночи за своим столом и тупо пялясь в экран монитора. Терпел то, что клиент, которого он последние семь лет ублажал всеми возможными юридическими способами, ушёл к конкурентам, а ему скинули какой-то откровенный шлак, где нужен был скорее ассенизатор, чем юрист. Терпел начальницу, карьеристку и старую деву, у которой в жизни нет ничего кроме работы, и она считает, что так должны жить и все остальные. Терпел полное отсутствие собственной личной жизни последние четыре года, терпел укоризненные взгляды отца и вздохи матери по этому поводу. Терпел, что регулярное повышение зарплаты давно уже перестало приносить удовлетворение. Терпел нестиранные по нескольку дней рубашки. Терпел накопленные за несколько прошедших лет дни отпуска, которые он так и не потратит. Терпел, что не может помочь отцу с ремонтом крыши, потому что постоянно на работе. Терпел, что почти не общается с подросшими братьями, которым он, наверное, мог бы сейчас дать массу советов. Терпел, что пришлось пропустить мамин день рождения, потому что был в командировке. Терпел необходимость готовиться к идиотскому экзамену на сертификат, нужный только для резюме, которое он все равно никуда не понесет, потому что на самом деле боится менять работу. Терпел недовольство собой и неуверенность в себе. Терпел то, что счет пошел на годы с того момента, как он последний раз играл в баскетбол. Терпел появившееся пивное брюшко от постоянных корпоративных попоек, из-за которого он покупал брюки на два размера больше, чем в университете. Терпел боли в шее и стремительно ухудшавшееся зрение - следствия постоянной работы за компьютером. Терпел пасмурное июньское небо и полное отсутствие солнца в этот проклятый сезон дождей. Терпел то, что сам себе категорически запретил жаловаться на жизнь, чтобы не стало еще хуже. Терпел, терпел, терпел... Сжав кулаки и стиснув зубы. Терпел и продолжал строить своё более чем сомнительное будущее. Терпел, хотя хотелось бросить и просто убежать. Потеряться так, чтобы его не смогли найти. Потеряться и вдохнуть настоящей, нормальной жизни хотя бы на один день. Потеряться и забыть про чувство долга и ответственность перед другими. Офис понемногу наполнялся коллегами, ободряюще хлопавшими его по плечу и говорившими что-то вроде стандартных утренних приветствий. Начинался еще один похожий на другие серый и пасмурный будний день... По ровным рядам оупен спейса пробежал неясный шепоток, и все принялись вертеть головами, указывая на входную дверь. У Касамацу не было ни малейшего желания смотреть в ту сторону: очередная сплетня сейчас могла стать разве что иголкой для воздушного шарика его вот-вот лопнущего терпения. Лучше он распечатает презентацию, над которой корпел всю ночь, и вычитает ее на предмет грамматических ошибок, прежде чем нести руководству. Сплетня нашла его самостоятельно в комнате с принтером и ксероксом, положила теплую руку ему на плечо, и оказалась лучезарно улыбавшимся Кисэ. - Вот ты где, семпай! – проговорил он. – Я звонил тебе вчера весь вечер, но ты не брал трубку. - Извини, – опешил Касамацу, удивленно хлопая покрасневшими от бессонной ночи глазами. – Был занят. - Я так и понял, – улыбнулся Кисэ, осматривая его оценивающим взглядом. – Всё успел? - Похоже на то, – Касамацу потряс распечатанной презентацией. – Что-то случилось? Ты никогда не приходил ко мне на работу. Как тебя вообще пустили? - Морияма-семпай заболтал девушку на ресепшне, а я проскочил, – отмахнулся Кисэ. – А случилось то, что я тебя забираю. - Куда? – удивился Касамацу. - Праздновать мой день рождения, – Кисэ прищурился, – про который ты наверняка забыл, семпай. - Извини, – в очередной раз опустил глаза Касамацу. - Проехали, – в очередной раз отмахнулся Кисэ, – извинишься еще раз – и будешь похож на того парня, что играл за Тоо вместе с Аомине-чи. Не узнаю тебя. Касамацу-семпай уже давно дал бы мне штук шесть затрещин… Короче, собирайся и поехали! Морияма-семпай ждет, – Кисэ взял его под руку и отнял распечатку, ловко скинув ее в контейнер для уничтожения конфиденциальных документов. - Совсем сдурел? – взвился Касамацу, потянувшись за презентацией. – Мне во вторник ее отсылать клиенту! А еще надо чтобы начальство посмотрело. - Ну вот мы сейчас и попросим воооон ту очаровательную барышню отнести её твоему начальству и предупредить, что все правки ты внесешь в понедельник, – Кисэ указал на секретаршу, кокетливо заправившую за ухо выбившуюся из прически прядь. – Не спорь, семпай, иначе мне придется применять силу! – Кисэ мастерски выполнил захват сбоку. – Уважаемые господа! – обратился он ко всем, пока Касамацу тщетно пытался высвободиться. – Касамацу-семпай не сможет присутствовать сегодня на работе по личным обстоятельствам. Прошу вас передать это его начальнице и сказать ей также, что по любым вопросам она может обращаться ко мне через моего агента. Меня зовут Кисэ Рёта, приятно познакомиться со всеми вами. - Заткнись, дебил! – прикрикнул Касамацу, врезав вконец распоясавшемуся Кисэ под дых, отчего внутри разлилось какое-то ностальгически приятное чувство. - Вот это уже другое дело, – прокряхтел Кисэ. – Морияма-семпай, на помощь! Морияма появился откуда ни возьмись, вдвоем с Кисэ они схватили Касамацу под руки, быстро забрали со стола его вещи и куртку и в буквальном смысле вынесли ворчавшего и брыкавшегося Касамацу из офиса. Они не отпустили его, пока не усадили в припаркованную внизу машину Кисэ и не заблокировали двери. Не перестававший тупо ржать Морияма уселся на переднее сидение рядом с водителем. - Отличная идея, Кисэ! – сквозь смех похвалил он. - Великолепное исполнение, Морияма-семпай! – ответил Кисэ, усаживаясь в водительское кресло и пристегивая ремень. - Теперь выключим его мобильники. Всех кого надо – родителей и братьев – мы уже предупредили, – успокаивающе произнёс Морияма, методично отключая оба аппарата. – А все остальные подождут. Куда едем, Кисэ? - Думаю, для начала поедем на побережье и займемся сёрфингом, я взял с собой доски, – он похлопал рукой по крыше, – по дороге заедем перекусить в Маджи-бургер или окономиячную. Как в старые добрые времена, – улыбнулся он. – А вечером приедут ребята, даже Акаши-чи обещался, и мы сможем поиграть в "пляжный" баскетбол. Куроко-чи говорил мне как-то, что это весело... - Мне надо вернуться, идиоты! – рявкнул Касамацу, ещё раз подергав дверь. – Меня же уволят! - Тем лучше, – отмахнулся Кисэ. – Тебе давно пора менять работу, семпай. И начинать жить. И если ты не сделаешь это сам, я тебя заставлю. У меня сегодня день рождения, и это твой мне подарок. Это не обсуждается, семпай, – он завел мотор и тронулся с места. За окном мелькали сначала заполненные людьми улицы Токио, затем тихие пригороды с небольшими домишками и садиками, и наконец, они выехали по почти пустому шоссе за черту Токийской агломерации. Глаза слезились, словно в них насыпали песка. То ли от того, что он не спал, то ли от того, что перед глазами была сплошная зелень, то ли из-за того, что в груди творилось чёрт знает что, и болезненный комок стоял в горле. Морияма набивал желудок тем, что они успели приобрести по дороге, и травил байки, Кисэ вежливо выслушивал и улыбался, периодически ловя взгляд Касамацу в зеркале заднего вида. Касамацу приоткрыл окно, впуская в салон свежий воздух, и вставил наушники, включив милостиво возвращенный ему плеер. Лёгкая гитарная мелодия одной из западных песен словно расслабила напряжённые до нынешнего момента мышцы. Касамацу развязал галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, закатал рукава и уселся поудобнее, почувствовав, что засыпает. Однако успел ещё раз взглянуть через зеркало в смеющиеся золотые глаза Кисэ, в которых отразилось блеснувшее из-за туч, такое редкое в сезон дождей солнце. This life is shining more forever in the sun… Just a mirror for the sun... These smiling eyes are just a mirror for the sun… Just a mirror for the sun... Just a mirror for...