And I Will Never Look Away From The Light

- Братец Осомацу, ты опять жульничаешь, - возмутился Тодомацу, хлопая старшего брата по руке. - Да что ты? – засмеялся Осомацу, обмахиваясь сложенными веером картами. – А докажи. - У тебя явно больше двух карт, - отметил довольный собой Тодомацу, видя, как Осомацу запнулся и спрятал руку за спину. - А вот и нет! - Оу, а вот и да, - издевательски растягивая слова, заметил Чоромацу, откинувшись назад и проверяя количество карт у Осомацу в руках. - Хватит подглядывать! – огрызнулся Осомацу, обиженно бросая свои карты на стол. - Мошенники должны вернуть полученный выигрыш, - сообщил из своего угла Ичимацу, ранее не обращавший никакого внимания на игру. Его слова вызвали громкий спор между братьями, и Осомацу в одиночку пытался защитить свое награбленное добро. Трель телефонного звонка пронзила воздух, и Осомацу вскочил на ноги. - Я сейчас отвечу, - сказал он, отступая от стола. – Не сметь трогать мои вещи! Но, только отвернувшись, он услышал голос Тодомацу: - Я хочу красные фишки. – И поддакивающего ему Чоромацу: - Тогда я возьму зеленые. - Так, я что сказал! – молниеносно развернувшись, Осомацу оттолкнул от стола Тодомацу, уперевшись рукой ему в лоб, а другой схватил за руку Чоромацу, подобравшегося слишком близко к его добыче. – Вы просто завидуете, что я выиграл! - Ты выиграл только потому, что смухлевал, братец, - возразил Тодомацу, убирая руку брата со своего лица, и тут же нырнул под нее, мгновенно захватив фишки. - Эй! - Ха! - довольно воскликнул Чоромацу, тоже прорвавшийся сквозь защиту Осомацу и добравшийся до фишек, на которые положил глаз ранее. - Телефон, - негромко напомнил Ичимацу после того, как аппарат перестал звонить. Возникла секундная пауза, и повисла тишина, пока Осомацу не пожал плечами и не плюхнулся обратно на свое место. - Если что-то действительно важное, то пусть перезвонят, - заявил Осомацу, раздавая карты. – Ну, и на чем мы остановились? - Все еще слишком много карт. - Ой! И когда они только собрались продолжить игру, валяющийся в кармане Осомацу телефон вновь зазвонил. Достав его, он взглянул на экран. Недовольно скривил лицо, включил на беззвучный режим и убрал в карман толстовки. - Надоедливая бывшая, братик? – невинно спросил Тодомацу, но тут же добавил: - Ох, погоди-ка, у тебя же нет никаких бывших. - Маленький, а наглый, - недовольно фыркнул Осомацу и пожал плечами. – Это всего лишь Карамацу. - А, - кивнули остальные четверо братьев, возвращаясь к игре. Осомацу почувствовал, как его телефон, только переставший вибрировать, вновь начал надоедливо жужжать. "Ой, ну хватит", - думал он, мысленно отгораживаясь от раздражающего ощущения. Прошло несколько минут игры, и Осомацу уже лишился своих меченых карт (они были даже не из этой колоды, с немного другим рисунком на рубашке, вот засранец), как вдруг Ичимацу почувствовал, как завибрировал в кармане его телефон. И, как обычно, проигнорировал его. Ему названивал только один человек, остальные же, зная характер четвертого Мацуно, писали сообщения. Следующим был телефон Чоромацу. Тот глянул на экран и удивленно вскинул брови. - Это Карамацу, - сказал он, посмотрев на остальных братьев. - Боже, ну что ему надо, - Осомацу закатил глаза, подталкивая телефон к Чоромацу и молниеносно меняя свои карты. – Ответь уже, младший братец! - Вот уж нет! – отказался Чоромацу, глядя прямо перед собой. – Так, а эта у тебя откуда?? Секунду спустя завибрировал телефон Тодомацу. Привыкнув проверять звонки от друзей с осторожностью, в тайне от братьев, юноша посмотрел на укрытый столешницей экран. Карамацу. Он слегка удивленно вскинул брови и уже собрался было, извинившись, ответить. Должно быть, Карамацу сейчас просто в отчаянии, раз звонит всем братьям, так ведь? Но, с другой стороны, может он просто пытается найти, с кем бы пойти тусоваться. - Тотти, твоя очередь, - Осомацу привлек его внимание, и Тодомацу поднял глаза, оставляя без ответа лежащий на коленях телефон. На этот раз он звонил в два раза дольше, чем прежде, пока экран наконец окончательно не погас. Карамацу ни одному из них не оставил сообщения. И больше не звонил. ________________________________________ Спустя шесть часов гостиную так никто и не покинул. Тодомацу удобно устроился головой на коленях Джушимацу, с радостью перебирающего волосы брата, и они вместе смотрели идущее по телевизору аниме. Осомацу и Чоромацу, сидя рядом, листали какой-то модный журнал, рассуждая, насколько выгодно им, как близнецам, участвовать в модельном бизнесе. Ичимацу же просто дремал на диване возле Тодомацу и Джушимацу, счастливый от полученного им массажа головы. Зазвонил их городской телефон, но поначалу никто так и не сдвинулся с места, не желая отвечать. - Ну, кто-нибудь, сходите, что ли… - подал голос Осомацу, глядя в журнал. - Вот ты и иди, бесполезный старший брат, - ответил Тодомацу, не сводя глаз с экрана. В итоге никто так и не ответил, и все даже порадовались наступившей вновь тишине. Но вскоре позвонили вновь, и Чоромацу поднял глаза. - Ну же, хоть кто-то должен ответить, - сказал он, глядя на трио, сидящее поодаль. Проснувшийся Ичимацу даже не соизволил сдвинуться с места. Несмотря на то, что в этой семье он считался самым ответственным, Чоромацу слишком удобно устроился, чтобы двигаться, и, даже ощущая слабое чувство вины, он все равно позволил телефону остаться неуслышанным. Вздохнув, он продолжил читать журнал, но не смог сосредоточиться, пока телефон опять не начал звонить. - Осомацу, наверняка что-то важное, - заметил он, пихая брата в бок. - Черт, ладно, - проворчал старший Мацуно, не ставший, к радости Чоромацу, интересоваться, почему тот не может лично пойти и ответить. Старший зевнул и пошел в прихожую, поднимая трубку и грубо отвечая: - Да, алло? - Это дом семьи Мацуно? - Да? – официальный тон говорящего застал его врасплох, и, волнуй его это дерьмо хоть немного больше, Осомацу даже попытался бы быть повежливее. - С кем я говорю? - Мацуно Осомацу, - ответил он. – Я старший брат. Будучи первым родившимся, у него были некие привилегии; кто бы ни желал поговорить с семьей Мацуно, они знали, что детей у них шестеро, и то, что Осомацу в этой своеобразной иерархии занимал первое место, являлось его отличительной чертой. - Это доктор Миямото из больницы MutsuGeneral. Сожалею, что приходится сообщать такие известия по телефону-- вашего брата Карамацу привезли этим утром с многочисленными ранениями. -Что? - голос Осомацу сорвался на высокие тона, и, когда шок немного прошел, он вновь заговорил. – Карамацу? - Да. Если можете, пожалуйста, приходите в больницу, мы-- - Что вы имеете в виду? – перебив говорившего, требовательно спросил он, со всей силы сжимая телефонную трубку. – Он в порядке? Что случилось? - Я не имею права распространять конфиденциальную информацию по телефону, - сказал доктор, а Осомацу чувствовал, как в горле поднимается желчный комок ярости и ужаса. Неожиданное, шокирующее известие никак не способствовало уменьшению тревоги.– Если бы вы могли прийти в больницу --повторяю, MutsuGeneral -- мы бы обсудили это с вами лично. - Я скоро приду, - торопливо ответил он, положив трубку прежде, чем он наговорит что-то еще. Наговорит что-то, о чем потом пожалеет. Сердце громко билось в груди, и он облокотился о тумбочку, широко распахнув глаза. Что, черт побери, произошло? Что, если его сбил автомобиль? Или напала собака? Или он умудрился свалиться в реку? Эта абсолютная неизвестность сводила его с ума, однако сам он не мог сдвинуться с места. - Братик?.. – Тодомацу стоял в дверях гостиной. Окинув взглядом комнату, он увидел перекошенное выражение лица Осомацу и замер, повторив это тонким голосом: - Братик? - Что там? – спросил Чоромацу, появляясь позади Тодомацу. – Осомацу? - Я… - прервавшись, он сделал глубокий вдох. – Пока не знаю, - ответил он, чувствуя, что даже часть правды звучит как ложь. – Мне нужно идти. - Идти куда? – в дверях появились Ичимацу и Джушимацу, и все четверо начали наблюдать за надевающим свои ботинки Осомацу. - Я вернусь, - коротко бросил он, игнорируя вопрос, и ушел. Если это окажется лишь глупой ерундой, то лучше их вовсе не тревожить. Однако в глубине его сознания, непрошенные, зародились мысли; а если же это окажется чем-то… он постарается донести эти новости как можно осторожнее. ________________________________________ - Мы считаем, что он стал жертвой нападения банды, - объясняла ему медсестра, и чем ближе они подходили к палате Карамацу, тем глубже Осомацу прятал руки в длинных рукавах толстовки. – Много повреждений, вроде сломанных костей и подобных травм. Однако, при надлежащем уходе, их реально вылечить. Он исключительный пациент, без всяких жалоб позволяет нам выполнять нашу работу. Хотя его характер все равно оставляет желать лучшего, - добавила она, на мгновение скривившись. Обычно Осомацу забавляла вся эта пустая болтовня Карамацу. Сейчас же он пока не оправился от новости, что его брат госпитализирован. - Получается, он полностью восстановится, верно? – Этот засранец. Осомацу ему задницу надерет за то, что заставил поволноваться. Медсестра замолчала, остановилась, поворачиваясь лицом к нему. - Боюсь, что нет, - сказала она, и от выражения ее лица что-то оборвалось в Осомацу. Лишенное всех эмоций, ее лицо было похоже на бесчувственную маску, на которой лишь слабо отражалось сочувствие. - Что вы имеете в виду? – спросил он, сглатывая. – Вы ведь сказали, что при должном уходе все будет в порядке. - Кости срастутся, и синяки уйдут, - согласилась она. – Но есть кое-что еще. Его подвергли воздействию крайне агрессивной кислоты. - Что? – Осомацу словно застыл, не в состоянии до конца понять ее слова. – Типа-- чего? Как? Но медсестра все же смогла понять, что он имел в виду под этими произнесенными невпопад словами. - Они выплеснули ее ему в лицо, - мягко произнесла она, стараясь как-то сгладить плохие новости. – Повреждены глаза. Осомацу прислонился к стене, его мысли перемешались, пытаясь соединить и осознать два последних предложения. Она спасла его от умственного перенапряжения: - Он ослеп, Мацуно-сан. ________________________________________ Тяжело дыша и пытаясь успокоиться, Осомацу проглотил комок в горле. Он уже несколько минут стоял в туалете, пытаясь сдержать яростное желание со всей силы врезать кулаком по висящему напротив зеркалу. Желудок вновь болезненно скрутило, и его опять вырвало. Он еще и еще раз умылся, пока вода не скрыла слезы. Хватит быть таким эгоистичным, рыдающим в туалете ублюдком, его младший брат не увидит ни малейших проявлений слабости. Или, скорее, услышит. Карамацу уже ничего не увидит. От этой мысли в горле вновь встал ком, и Осомацу с трудом заставил себя не нестись обратно в туалет. Карамацу сейчас нуждается в нем, строго сказал он себе.Он и так повел себя как эгоист, когда не пришел сразу. О, Боже, что же он скажет остальным братьям? Постучав, он открыл дверь, заглянув внутрь. Карамацу лежал на груде подушек, держа в руке телефон. Осомацу услышал негромко звучащий голос, идущий от телефона, но Карамацу, нажав на кнопку, выключил его прежде, чем Осомацу смог разобрать слова. До него дошло, что это была аудиокнига, и в груди что-то болезненно сжалось. - Осомацу? – голос Карамацу, словно сомневающийся, но при этом не теряющий надежды, разбивал сердце. - Эм-- да, это я, - откликнулся он, сжимая кулаки и закрывая за собой дверь. - О, замечательно! Как ты, брат? –Карамацу улыбался ярко, как никогда, и Осомацу застыл на месте, ничего не понимая. – Ах, пожалуй, не лучший вопрос. Ты ж сейчас пришел в больницу, ухаживать за глупым младшим братцем. – Усмехнувшись, он потер перебинтованную шею. Казалось, будто он весь был забинтован. Одна рука была от пальцев по локоть в гипсе; в другой была воткнута игла капельницы, в которой, как подозревал Осомацу, было обезболивающие; множество бинтов нежно покрывали шею и ту часть груди, которую мог видеть Осомацу; и, самое худшее, широкие повязки на голове, полностью скрывающие глаза. - Осомацу? – озадаченно повторил Карамацу. – Ты там? Невинный вопрос болью отозвался в теле Осомацу, и он прикрыл рукой рот, подавляя рождающийся в горле вскрик. Проглотив его, он ответил: - Да, я здесь, - и медленно прошел через комнату к кровати брата. - Ха-ха! Знаешь, мне непросто понять, тут ты или нет, братец, так что тебе стоит со мной поговорить. Эй, а та медсестренка симпатичная? Тихиро-чан? У нее такой прекрасный голос, наверняка внешне она достойно ему соответствует! Ах, впрочем, даже если она уродливая карга, характер у нее все равно замечательный. О, она же не здесь, верно? – после секундной тишины, Карамацу рассмеялся. – Фух! Это радует. - Карамацу, - начал Осомацу, и брат повернул к нему голову, видимо, только сейчас поняв, что Осомацу подошел так близко. - Хм? Что такое, брат? Он все открывал и закрывал рот, но слова никак не шли, и Осомацу сглотнул. Подавшись вперед, он осторожно дотронулся до перебинтованной руки брата, и Карамацу поднял руку в ответ, чтобы дотянуться до Осомацу. - Братец? - Ничего, - прошептал в ответ Осомацу, взяв руку Карамацу в свою и переворачивая ее. Указательный, средний и безымянный пальцы были забинтованы, и Осомацу задумался, какие из них были действительно сломаны, а какие использовались в качестве своеобразной шины. - Видок у меня, должно быть, не очень, - усмехнулся Карамацу, но в его голосе мелькали нотки смущения. – И я хотел сказать: я знал, что делаю. Эти негодяи были уверены, что я следил за ними, прежде чем… - он замолчал, задумался на мгновение, и внезапно на его лице отразилась неуверенность, практически смущение, и он чуть покачал головой. – Ну, по крайней мере, мне кажется, что именно так и размышляют садисты! Отбирают красоту у тех, кто слишком много ей гордится! - Карамацу, какого черта ты натворил? – Осомацу наконец смог высказать то, что думает. - Оу, - Карамацу затих и неловко усмехнулся. Осомацу продолжал прикасаться к нему, к его запястью, к его локтю, и подался вперед, кончиками пальцев аккуратно снимая бинты с шеи Карамацу. Тот тут же дернулся в сторону, пальцы его сломанной руки с силой сжали простынь. - Ах, п-пожалуйста, братец, прекрати, - попросил Карамацу, и смущенное заикание было почти незаметно за его довольным голосом. – Это смущает. Осомацу отпрянул, в растерянности наблюдая, как его брат закашлялся, вздрогнул и вздохнул. - Что ж, думаю, рано или поздно это все равно бы случилось! Я ведь никогда не мог просто стоять и смотреть, как кто-то мучает юных дев, и в этот раз не смог. И неважно, насколько это было бы рискованно, - пожав плечами, Карамацу, кажется, даже не заметил, когда Осомацу сжал его ладонь своей дрожащей рукой. Глядя вперед и продолжая улыбаться даже в моменты сомнений, Карамацу продолжил: - Я смог надолго отвлечь их внимание, и этого хватило, чтобы она смогла убежать, и как же их это разозлило! На что отыгрались они на мне, как видишь. И мне даже представить страшно, что бы они могли сделать с той юной красавицей. - Карамацу… Да ты посмотри, что они сделали с тобой! - хотелось бы ему прокричать, но он прикусил губу. - К тому же, сам знаешь, я никогда не умел держать рот на замке, так что у них находились причины продолжать. Да уж, не так я планировал провести день! – он опять рассмеялся, и каждый его смешок болью отдавался в сердце Осомацу. – Ну, я надеюсь, в следующий раз эта девушка постарается избежать опасностей. - Лучше бы ты сам следовал своим советам, - прошептал Осомацу, прикусив губу, чтобы не повторить еще раз – так, чтобы Карамацу услышал. Повисло долгое молчание, пока Карамацу не пошевелил мизинцем, касаясь ладони Осомацу. - Братец? – неуверенно спросил он. Сглотнув, Осомацу ответил: - Да? - Ты как-то затих, - заметил Карамацу, чуть повернув голову в сторону Осомацу, но все равно глядя мимо него. Боль уколола сердце. – Что-то не так? Ну конечно что-то не так, ты, идиот! Сделав глубокий вздох, Осомацу спросил: - Ты… тебе больно? Не ожидавший подобного вопроса, Карамацу отрицательно покачал головой. - Вовсе нет! Обезболивающее у них на высоте, да и медсестры частенько меня проверяют! Здесь просто первоклассный уход, - довольно ответил Карамацу, а Осомацу поморщился. Его брат даже временно не будет вести себя, как эгоист, верно? Не станет жаловаться или жалеть себя. Чувство вины волной накрыло Осомацу, вспомнившего, как беззастенчиво он пользовался добротой младшего братца. У него всегда были проблемы с самосохранением, больше, чем у прочих, и теперь Осомацу может видеть все эти последствия. - Карамацу… - затаив дыхание, Осомацу подался вперед, осторожно касаясь головы младшего брата, а затем проводя рукой по его волосам. Карамацу не двигался, лишь удивленно приоткрыл рот. Его голос звучал тихо: - Брат?.. На секунду Карамацу, казалось, растерялся, не зная, как реагировать, и Осомацу прикусил губу, осторожно присаживаясь к нему на кровать. Карамацу сел прямее, явно не ожидая внезапной близости, и Осомацу, сидя за спиной брата, обнял его, притянув ближе к себе. - Осомацу? – вновь позвал Карамацу, а его голос дрожал в замешательстве. - Заткнись, идиот, -пробормотал Осомацу, отворачиваясь от щекочущихся волос Карамацу. – Хватит уже строить из себя крутого. - Я не строю, - возмутился Карамацу, и Осомацу недовольно нахмурился, ущипнув брата за нос. – Эй… - Тебе страшно?- вдруг твердо спросил Осомацу, и Карамацу вздрогнул, отодвинувшись от брата. - Я… - Ты же больше никогда не увидишь, - сказал Осомацу, слишком резко, слишком жестко, и понял, что Карамацу еще отодвинулся. – Тебя избила и изуродовала уличная банда, ты попал в больницу, ты глупый маленький братец, просто заткнись хоть на секунду. Карамацу не двигался, но Осомацу видел, как дрожит его нижняя губа, и он сильнее сжал объятья, стараясь при этом не навредить сломанным и треснувшим ребрам, о которых предупреждала его медсестра. И наконец Карамацу устало склонил голову на плечо старшего брата, и ни один из них не двигался в течение долгих часов. Пока Карамацу не перевернулся на бок и положил голову на удобный живот Осомацу, вздрагивая и тихо постанывая во сне, когда медсестра приходила проверять их. Осомацу смотрел на брата сверху вниз, ласково перебирая его волосы, и слезы тонкими дорожками текли по его изможденному лицу. Медсестра приходила еще четыре раза, пока утром не закончилась ее смена, а Осомацу все не двигался с места. Похоже, за ночь он так и не сомкнул глаз.