Романтика одной журналистки?!

Я боялся сделать любое лишнее движение, что могло привести к пробуждению спящей красавицы у меня на груди. И хотя диван не самый удобный попался, да ещё тело затекло… Но я не мог прервать её невинный сон! Голова красавицы, как и практически всё тело, покоилась на груди и потому волосы золотой кроной разветлились на мне. Пушистые с такого близкого расстояния реснички подрагивали во сне, а пухлые губки цвета малины временами шевелились в попытке что-то сделать. Она без опасения касалась меня и обнимала, когда как я мог чувствовать весь спектр чувств включая её лицо и заканчивая задравшейся кофтой. Люси — она словно нимфа в лучах рассветного солнца! Такая же невинная, неприступная и притягательная… — Налюбовался? Хитрые карие глаза резко открылись, сфокусировавшись на моём лице. Теперь это была самая настоящая львица, притаившаяся на месте и высматривающая свою добычу. И когда только проснулась? — А теперь грабельки подобрал, пока не сломала, — рефлексы, выработанные годами, дали сбой. Я понимал, что нужно отпустить Люси, но лишь сильней прижал к себе, чем вызвал лёгкий вздох. — На часах 5 утра, так почему бы не полежать так ещё? Принцесса шутку не оценила и рывком вырвалась из объятий, очутившись на другом конце дивана. Её руки нервно пытались одёрнуть большую по размеру кофту, но все старания были бесполезны, так как я всё равно видел каждый изгиб этого тела. Но говорить о том, что её и без того короткие шорты задрались, открыв тем самым вид на бёдра, не стал. — Я так понимаю, что мне ложиться спать уже нет смысла. Подключить трансляцию ТВ? Или ещё поспишь? — схватив планшет, Люси всячески стала отвлекаться, набирая слова в строке поиска. Она знает о своём виде и понимает, что мне всё нравится, но почему-то стесняется этого! Хм… Странно. Разве красивой девушке есть чего опасаться? — Включи какие-нибудь новости и можешь идти. Что собираешься готовить? Завесив шторы на окнах, Хартфелия прошла на кухню, которая отлично просматривалась с моего места. Телевизор жужжал от ранних новостей, но я всё никак не мог оторвать взгляда от неё. — Есть какие-то пожелания насчёт завтрака? — Мясо? — Стейк? — она лишь мельком взглянула, чтобы заметить мой кивок. И принялась за работу, уже окончательно не обращая на меня внимание. Однако ж я не смог переключить своё внимание с этой красавицы на какие-то захудалые новости по ТВ. Люси умело управлялась на кухне — это я понял ещё вчера, попробовав её стряпню. Но сам процесс оказался не менее завораживающим. Эти её резкие и в то же время мягкие движения. Эта сосредоточенность на лице, что говорила о полном погружении в свои заботы. Хотя всего несколько лет назад она была совершенно другой. Да, я не мог не заметить изменения за эти годы. И мне очень нравилось то, что я сейчас вижу. Из милой девочки с двумя косичками, которую можно было сравнить только с зайкой, Люси стала пушистой кошечкой, что вроде бы и домашняя, но в то же время любит погулять. И дело не только в этом. Я не знаю, что произошло за эти годы, но её необычность в поведении, а главное обособленность — меня и пугала. Раньше такого не было! Подобно задорному ребёнку она прыгала вслед за нами. Я просто не мог не смотреть на эту маленькую прелесть, свалившуюся на наши головы. Не сказать, что она была для меня просто «сестрой Лексуса», за которую её считали остальные. Нет. Она была необычной, яркой и в какой-то момент Люси казалась мне даже слишком взрослой. Нашим Хранителем! Её глаза блестели от только мысли услышать нашу музыку. Она поддерживала нас, успокаивала и вселяла надежду. В тот момент, когда я вновь решился на группу и собрал её, то именно слова Люси и её какие-то привычки поддерживали меня. Именно так, согреваясь воспоминаниями бывалой дружбы, я и взобрался на самый вверх. И что же всё-таки произошло с ней? Пусть ушли эти ужасные очки, но куда делся блеск? Откуда эта строгость и суровое лицо, через которое едва ли проглядывалась та милашка? — Тебе принести туда или ты сам сюда есть придёшь? Двигаться с места, если честно, вообще не хотелось. И, каким-то образом почувствовав это, Люси стала переносить еду на столик в гостиную. Ну, для того чтобы сесть, у меня хватило сил. И я бы даже помог в переноске, если бы не упрёк со стороны девушки. Неужели мы не любим быть слабыми? — А не много ли? — пять стейков на моей тарелке и три на её, да ещё плюс восемь на кухне. Посередине стояла миска салата с яйцами, а также две большие кружки сока. Я, конечно, обжора, но не настолько же! — Всё низкокалорийное, так что не поправишься, — хмыкнула Хартфелия, смешно сморщив носик.- Или ты хочешь сказать, что эта пища не достойна певца высшего света? Хотелось почему-то покусать эту зазнайку. И ведь знает, по какому поводу спрашиваю, а всё ж смеётся и ищет подвох! — Ну раз такой пир, то почему бы и не наесться? Люси присела напротив, расценив тем, что места на диване для нас уже не хватит. Хотя я и мог подвинуться, но тогда бы упустил уникальную возможность понаблюдать за знакомой. Стейки и вправду оказались вкуснейшими! А запивая их домашним соком, я возвращался в момент своего детства, когда подобным образом поступала мама. И если я очень внимательно наблюдал, то Люси старательно отводила взгляд в сторону ТВ, чтобы явно не отвлекаться на вполне аппетитного меня. Незаметно, но всё же её привычки проскальзывали даже сейчас. — А ты очень изменилась! — я не хотел начинать этот разговор в уютной атмосфере, но… Что-то не вяжется у меня в голове всё. Её биография, что была вполне обычной. Характер, который явно нельзя назвать спокойным. И, что-то ещё, что стремительно проскальзывало в это раннее утро.- Чем занималась всё это время? Мне показалось, или она и вправду вздрогнула от вопроса? И то, как взгляд в мгновение от тёплого перешёл в холодный? Значит, я прав, и здесь есть что-то интересное! — Ты не читал мою биографию? Там всё написано, — быстрыми движениями она стала то накладывать салат, то резать кусок стейка. — Читал, но… Я хотел бы услышать правду от тебя. — Что именно? Что ты хочешь узнать? — с каждым утекающим мгновением я чувствовал как откуда-то веет холодом, и между тем пониманием, что было прежде, растёт бетонная стена. Она ограждалась. И пусть пока это был лишь фундамент, однако ж именно об него я споткнулся первым. Но обратно пути нет. Хотел поиграть? Что ж, игра продолжается! — С чего, например, ты разбираешься хорошо в гриме, если в твоей же биографии ни одного слова нет ни про занятия, ни про увлечение подобным родом деятельности? — Это просто интерес! Примерно месяц назад мне подруга с работы поделилась своим мастерством. Это был выходной и потому мы увлеклись. Результат, как видишь, перед тобой. Я, пусть и случайно, но запомнила, — теперь её движения стали тягучими и медленными. Как будто львица готовится к атаке и размеренно присматривается к своей добычи. Обычно я не сравниваю людей с животными, но сейчас… С Люси выходило это само собой! Словно она являлась воплощением той животной энергии, что с рождения присуща каждому. Просто в Хартфелии её больше. — Хорошо, — допустим, я ей поверил.- А что насчёт той программы, что ты установила на компе Миры и Лис, чтобы облегчить им работу? Я проверял и оказалось, что такой программы нет в сетевой доступности, да и сама кодировка была инородной ко всем кодам. Её брови правдоподобно взлетели вверх. Неужели она не знает, что я наблюдаю за всем важным в здании? Так я не виноват, что самые интересные дела идут от рук Люси! — Я — дочь разработчика технологий, и сама отлично разбираюсь в них. Что удивительного, если у меня есть пара разработок, которыми я пользуюсь и могу распространять? — вопрос выдался таким, будто это я спросил самую несуразную штуку на свете, а не она. И поверил бы ей, если б не был уверен, что сейчас у Люси от нервов гулко стучит сердце и кровь отливает от лица. — Да, я знаю, — последний кусок стейка я запил соком и обессиленно повалился на спинку дивана, из-под опущенных ресниц поглядывая на Люси.- Как и знаю, что ни Джудо и ни Лекс не разбираются в частичном программировании. Они говорят, что вместо них это делаешь ты… Я видел, что загнал её в угол. Как липкий страх от чего-то поднимался мурашками по её коже. И мне совершенно не нравился такой расклад. Хотелось наоборот, укрыть и успокоить девушку, дабы та посмотрела на меня и сама потянулась за поцелуем. Мне нравятся те, кто цепко идёт к своей цели. И выбор мой постоянно падал на женщин именно с таким характером. Пусть иногда их циничной целью являлся я сам, но с ними было просто. Всего одна ночь любви и забытья, а на утро — жестокость и боль этих див за наживами. Порой это надоедает, да и сердце не может воскресать в надежде чего-то и разбиваться от боли сотни раз. И почему-то после всего этого хочется тепла, уюта, который несомненно подарить не каждая может. Люси — первая и единственная, с кем мне не было бы стыдно за свою чрезмерную колкость и прямоту. С ней я был живым. Потому мне очень больно смотреть на её ледяное лицо и дрожащие руки, которые она спрятала в карманах, лишь бы только не выдать своего волнения. — Это началось ещё со школы. Лёгкие программы, которые мы создавали на информатике, потом сложные в университет выходили у меня на ура. Итоговая работа нашей группы была именно по этой программе. Над ней я провела целые бессонные ночи, дабы выяснить последовательность и логичность. Потом я лишь немного упростила её в действии и стала использовать в работе. Это не было ложью — я чувствовал, что так всё и было. Но и правдой до конца не являлось. В чём же подвох и где его искать? Я не знал. И хотел сдаться на милость победительнице, если б не одна маленькая деталь, что вдруг всплыла перед глазами. — Как тебе удалось за неделю привести в порядок весь архив? Там, если не ошибаюсь, около тысячи договоров и файлов? Для того, чтобы проверить, рассмотреть и перебрать только сотню из всего бардака у Эрзы уходил месяц. Что говорить про человека, явно не работающего раньше в этой сфере и вообще не понимающего принцип работы? Да он бы и за год со всем этим не разобрался! А у Люси получилось. Значит, она уже имеет собственную систему сортировки и очень хорошую, раз управилась за семь суток без задержки на рабочем месте. Вот бы только узнать — откуда? — Я… — Какой запах! Всем ранним пташкам доброе утро, — в коридоре показался Джудо. На верху зазвонила какая-то трель и что-то гулко ударилось об пол. Только спустя минуту, когда уже ко столу присел Лекс, я понял, что тот неудачно свалился с кровати. Наливающийся синевой ушиб в районе лба был тому ярким доказательством. Но то, что ответ от Люси на свой вопрос я так и не услышу, понял лишь тогда, когда она понесла пустые тарелки на кухню и опустила полох, оставив меня с Джудо и Лексусом наедине. На часах было семь утра, а это значит, что новый день начался. Причём неудачно и крайне неожиданно для меня!

***

Это был самый длинный день из всех. Слава Фейри, что последующая неделя у всей компании в честь конца результативного месяца и наступления лета — выходные. Я совершенно не представляю, чем займусь. В прошлый раз в гости меня пригласил Грей. Но после того бедлама, что мы в подпитии натворили, он теперь всячески опасается со мной выпивать. Перед этим была Эрза, что на Новый год всех нас собрала в своём загородном домике. И пусть сейчас не морозы, однако больше я к ней ни ногой. Никому ведь не хочется быть съеденным вблиз лежайшем лесу или нечайно выстрелившему оружию на стенах? Тогда Фернандеса я вычеркиваю сразу, ведь он всё равно будет с Скарлетт. К Гажилу вообще опасно соваться, а у Джу… Ну, она тоже не вариант! Итог — мне некуда податься, а в четырёх стенах своей каморки делать совершенно нечего. Где бы я ещё мог остаться? И при этом приятно провести время не боясь, что выдам в себе певца? К выводу я пришёл, когда в репетиционный зал глянул Лекс, который в обеденный перерыв решил заглянуть к нам. В результате он без раздумий согласился расположить меня в одной из гостевых комнат, и уже ближе к вечеру я быстро смотался за вещами и вернулся обратно на работу, решив по пути забрать Люси домой. Последний день перед отдыхом — это обычно работа до десяти ночи. В офисах везде прибирались сотрудники, сводили концы с концами. Мы, как группа, репетировали до беспамятства, чтобы после недельного расслабона без лишних затруднений сразу же выступать. Ну, а Люси, на правах менеджера, вообще зависла до двенадцати ночи. Все почти разошлись и на первом этаже спокойно восседала охрана в числе пятнадцати человек. Мне же пришлось ждать девушку на первом этаже, но спустя час я решил подняться наверх. Как мне раньше сообщили — центральный лифт был к концу дня перегружен и завтра его должны были починить. Потому пришлось воспользоваться лифтом в правом крыле и немного пройтись к кабинету нашей красавицы. Я застал Люси именно в тот момент, когда ей всего лишь оставалось поставить все папки на свои места. — Разве ты уже не должен был уйти? — оглянулась она на часы. — Должен был, но решил подождать тебя! Она не стала спрашивать зачем мне это и почему, хотя мне бы хотелось увидеть её реакцию на мои ответы. Но Хартфелия кивнула, молча продолжив свою работу. Через пять минут она уже закрывала дверь и я, взяв её сумку, повёл ту к правому крылу. — А разве нам не на лево? — Там лифт сломан, — её брови тут же взлетели вверх, а после девичье лицо вообще стало хмурым. С чего бы? Хмм… Может, Люси ругает про себя тех нерадивых, что лифт и перегрузили? Или она до сих пор пытается отгадать причины моего поведения? А может Лекс рассказал сестре о приживальце, которому она оказалась не рада? Причин много и гадать бессмысленно. Однако, стоило закрыться дверям лифта за нашими спинами, как моё чутьё резко подсказывало — с Люси что-то не так! Её волосы облепили шею, словно она пробежала пять километров. Лицо стало мраморным, а руки холодными. Я не догадался сначала в чём дело. И не понял бы, если б лифт случайно не затрясло этажом чуть ниже и в нём не погас свет. Я потерялся в темноте и обругал всех, кто сегодня, кажется, перегрузил все лифты в этом здании. Но делать было нечего. Кнопка вызова была нажата и где-то через минут пятнадцать-двадцать нас обязательно должны вытащить. Только сделав это, я обратил внимание, что Люси стихла. — Люси, ты упала при тряске? — по едва ли видным просветам с других зданий я догадался, что она где-то сидит. И для того, чтобы её найти, надо было хотя бы слышать Люси. Я ждал чего угодно — шутки, мата или возмущения в свой адрес, но услышал едва ли различимый всхлип. Сердце ушло куда-то вниз. Я упал на колени и пополз во все стороны, пока в самом правом углу не наткнулся на скрючившуюся Люси, слёзы которой текли по щекам, скатывались по подбородку и капали на прозрачный пол.