The time between

      «Поверь мне - ты не хочешь этого видеть, партнер», - предупредил Кит Натали. Она устроилась на подлокотнике ужасного кресла, в котором сидел Кит, словно птичка на жердочке. Порт от капельницы был присоединен к его груди. Если произойдет великое чудо, и он поправится, она знала, что останется шрам. Химиотерапия была последней, отчаянной попыткой спасти Кита, на которой настоял отец. Кит был всем, что у него осталось. Парень согласился на нее, хотя и не верил, что химиотерапия может хоть сколько-нибудь помочь.       «Я сказала, что буду здесь с тобой на протяжении всего этого», - Натали переплела свои пальцы с его сразу же, как медсестра начала процедуру. Кит стиснул зубы, лекарство болью жгло вены. Он не хотел, чтобы Натали видела его слабым, чтобы наблюдала, как его выворачивает наизнанку.       Но сдержаться было трудно. Не прошло и пяти минут от процедуры, как Натали с молниеносной скоростью пришлось пододвинуть судно к его подбородку. Горло обожгла желудочная кислота вперемешку с апельсиновым соком, Кит специально ничего не ел утром. Натали убрала с его лба влажные, прилипшие пряди.       «Прости», - его рука дрожала в ее ладони так, словно его бил озноб. Натали приблизилась и поцеловала его в щеку. «Тебе не за что извиняться».       Он больше не ходил в школу. Он не мог, потому что теперь проходил курс химиотерапии. Обычная простуда могла убить его из-за ослабленной иммунной системы. Врачи решили давать ему новый препарат в надежде уменьшить опухоль, но лучше не становилось.       Натали настояла на пропуске школы, чтобы быть рядом с Китом на первом сеансе химиотерапии. И она была рада, что приняла такое решение. Его лицо стало совсем бледным. Зубы стучали, пот струился с волос.       Кит устало откинулся на спинку кресла. В первый раз за все время, которое она его знала, Кит действительно выглядел больным.       «Твои волосы будут выпадать?» - спросила Натали, сдерживая слезы. Она старалась поддерживать беседу, чтобы избежать оглушительной, мрачной тишины.       «Боишься, что я перестану быть таким сексуальным?», - ухмыльнулся Кит с закрытыми глазами. – «Я буду тебе нравиться, если я стану лысым?»       «Ты мне будешь нравиться даже с двумя головами», - хотя он не мог ее видеть, Натали все равно закатила глаза. Наступила длинная молчаливая пауза. Кит боролся с приступом рвоты, в то время как Натали вырисовывала сердечко на обороте его ладони своим большим пальцем.       «Нет», - наконец, ответил он. – «Волосы не будут выпадать. То, чем они меня пичкают не настолько сильное. Они ведь хотят продлить мне жизнь, а не прикончить побыстрее».       Они с Китом уже говорили об этом. Натали знала о шансах. До сих пор, особенно, когда Кит говорил что-то подобное, мысли о его смерти комом вставали в горле и живот наливался свинцом. Она не могла представить жизнь без своего партнера, без его руки, сжимающей ее ладонь. Без возможности слышать его дыхание и ощущать мягкость щек, когда он целует ее.       Пока лекарства поступали в его организм, Кит заснул. Натали поставила судно на маленький стол позади себя, чтобы иметь возможность быстро взять его в случае необходимости, и достала то единственное, что держала от Кита в секрете - дневник. По определенным причинам ей не хотелось, чтобы он знал, что она записывает происходящие с ними события.       Ей не хотелось упустить даже малую часть всего этого. Она уже написала о шарах для боулинга, о завтраке в кофейне на рассвете, и о том, как блестели глаза Кита в приступе наслаждения, контрастируя с пурпурным пятном покрывала, в их особую ночь. Она написала о том, как они лежали в кузове желтого пикапа, ее голова почти касалась его головы, и смотрели на звезды, обо всем том, что было связано с Китом, и что делало ее счастливой.       Но теперь она писала о печальных вещах - о том, как химиотерапия мучает его, но он все равно старается шутить. Или о том, что раньше при взгляде на Кита, на румянец у него на щеках и кокетливую улыбку, вы бы никогда не догадались, что опухоль пустила корни в его мозгу…       «Простите», - шепот медсестры заставил Натали подпрыгнуть, - «я должна отсоединить капельницу и промыть порт. И, конечно, нам надо разбудить нашу спящую красавицу».       Доктора оставили порт прямо в коже Кита для того, чтобы после первого посещения химиотерапии в больнице, если все пройдет благополучно, ему могли проводить эту процедуру на дому.       Хотя он спал почти час, Кит совсем не выглядел отдохнувшим, когда открыл свои покрасневшие глаза.       «Можно мне воды?» - спросил он медсестру хриплым голосом. Во время химиотерапии ему не давали ничего, кроме лекарства.       «Конечно, дорогой», - медсестра в возрасте разговаривала с Китом так, будто он был ее ребенком. У Натали создалось впечатление, что они знают друг друга много лет.       Наконец его освободили от капельницы, и Натали пришлось придерживать его по пути к выходу. Она обвила свою руку вокруг его талии, стараясь, чтобы это выглядело обычно, а не так, будто она держит на себе весь его вес. Хотя он вряд ли чувствовал бы себя неловко из-за этого, он так устал, что Натали не была уверена, хватит ли у него сил на чувство стыда. Он практически спал на ходу.       Девушка вывела Кита на улицу к его желтому пикапу. Пока еще они могли находиться вместе в этом пикапе, но все отчетливее становилось понятно, что скоро у них такой возможности не будет.       И все же она отвезла его домой, открыла дверь ключом, который дал ей отец Кита, и затащила его внутрь.       Когда они оказались в ванной, она помогла ему осторожно, чтобы не повредить порт, снять футболку.       «Мой киборг», - Натали выдавила из себя улыбку. Кит сонно улыбнулся в ответ и жестом показал на свои джинсы, в его глазах блеснул огонек озорства. От кроссовок он уже избавился. Натали вздохнула и покачала головой, а потом расстегнула пояс и стянула с него джинсы.       Несмотря на задорный взгляд, его лицо выглядело изможденным, поэтому Натали лишь нежно поцеловала его в губы, накинула на себя одну из его рубашек и отправилась вместе с ним в кровать.       Кит устроился так, чтобы не повредить порт, а Натали свернулась клубочком рядом с ним, положив голову ему на грудь. Каждый удар его сердца был невероятно драгоценным, потому что она не знала, какой из них может стать последним.       Только когда Кит уснул, она позволила себе тихо заплакать, ощущая, как под ее ладонью все еще пылает его сердце.