La Trahison

— Наглость этого предателя крови! — прошипел Люциус, входя в слизеринскую гостиную. Нарцисса вцепилась в его руку, а Рошелль плелась сзади, отставая на несколько шагов. Ее двоюродный брат редко выходил из себя, но если это случалось, зрелище представало не лучшее. Девушка испуганно пискнула от неожиданности, когда он резко обернулся и бросил в ее сторону мрачный взгляд: — Он не поранил тебя? Ты в порядке? Что ты вообще там делала с ним? — Он проводил меня до гостиной, — ответила Рошелль, стараясь не пустить в голос ничего, кроме равнодушия. — Все не так плохо, как ты думаешь, Люциус. Просто оставь это. Серо-голубые глаза юноши сузились: — Нет, оказывается все еще хуже, чем я думал. Ты что, защищаешь предателя крови? Он домогался тебя! Или, может, ты не возражала? Девушка поперхнулась от возмущения. — Прости, что? Ты имеешь в виду то, о чем я думаю? — Возможно. Хочешь узнать, как это все выглядело для меня, Рошелль? А выглядело это так, будто вы с предателем крови были одни в пустынном коридоре, и ты бы вот-вот опозорила имя своей семьи! Теперь же, если я что-то не так понял, давай, исправь меня. — Ты неправ. — Он силой принудил тебя? Приставал к тебе? Рошелль не ответила. Приставал ли он к ней? Когда Сириус притянул ее ближе, девушка разозлилась, но одновременно ее захлестнуло необъяснимым волнением. Она, однако, точно не чувствовала себя так, будто он домогался ее; так, как тогда в поезде, когда Фредерик Нотт говорил о ней. — Рошелль, ответь мне! — крикнул Люциус, на лице которого ясно читался гнев. — Если он домогался тебя, мы сейчас же идем к Дамблдору! Такое неуважение по отношению к женщине не может сойти ему с рук. Я напишу отцу, и… — Не смей. Юноша запнулся, услышав яд в ее голосе: — Извини? — Не смей говорить хоть слово об этом своему папаше или моим родителям! — прошипела Рошелль; девушка не была до конца уверена, откуда исходит этот гнев, но ей очень хотелось ударить Люциуса по лицу. — Что правда, так это то, что Сириус Блэк — не корень всех моих проблем. Потому что это ты. Это ты решил, что хочешь найти мне ухажера и навязал мне Фредерика Нотта! Если тебе вдруг так захотелось заступиться за мою честь, возможно, стоит притащить его к профессору Дамблдору! Люциус нахмурился. — Так ты наконец хочешь поговорить о том, что случилось в поезде? Я не понимаю, зачем ты раздуваешь из этого такую большую проблему. Я извинился и… Рошелль издала смешок: — Извинился? Забавно, ведь все, что я помню, это то, как ты говорил мне, что я не могу трезво рассуждать и что мне стоит успокоиться. — Ты ведешь себя, как ребенок. Это не имеет отношения к происходящему. Или ты решила, что можешь использовать тот случай в поезде как оправдание, чтобы делать, что пожелаешь? Так знай, если я еще хоть раз увижу тебя рядом с Блэком, я… — И что же ты сделаешь, Люциус? — требовательно поинтересовалась девушка. — Потому что, если ты хоть слово скажешь Дамблдору, своим родителям, моим — кому угодно… Я расскажу о том, что случилось в поезде. И слово в слово передам то, что обсуждали вы с дружками. Поверь мне, когда я закончу, сомневаюсь, что твой отец позволит тебе вернуться в Хогвартс в следующем году. — Ты угрожаешь мне? — Именно. Я устала от того, что ты контролируешь мой каждый шаг, Люциус. Думаю, пришло время тебе понять, что ты не можешь воспринимать такое отношение ко мне как что-то само собой разумеющееся. Если настучишь на меня родителям, я могу сделать то же самое. И, думаю, ты знаешь, кого бы они выбрали, если бы им пришлось решать, кому из нас верить. Гнев окрасил лицо Люциуса в бледно-розовый. Он выглядел так, будто пытался не взорваться. Через несколько мгновений кузен Рошелль наконец нарушил повисшую тишину: — И тебе не стыдно? — выплюнул Малфой. — Сложно испытывать стыд, когда стоишь напротив такого отвратительного существа, как ты.

***

— Эй, Бродяга! Ты идешь на завтрак или как? — требовательно спросил Римус, тряся Сириуса, свернувшегося на кровати и мирно посапывающего, за плечо; было уже почти восемь часов, и, если они хотели успеть на завтрак, нужно было поторопиться. — Да что с ним сегодня такое? — Оставь его, — усмехнулся Джеймс, натягивающий носки, сидя на кровати. — Может, ему снится Виттори и что бы случилось, не ворвись туда Малфой. Сириус перевернулся на спину и слегка опустил одеяло так, чтобы был виден его рот: — Заткнись. Я просто пытался доказать кое-что. Никто не может безнаказанно заявить, что предпочел бы трахнуть Нотта, а не меня. — Так ты не спишь! — воскликнул Римус. — Давай сейчас же вставай, пока ты не опоздал на трансфигурацию! Сириус издал стон и сонно выполз из кровати. Он даже не переодел парадную мантию с прошлого вечера и сейчас лениво стянул ее с себя. Но стоило парню потянуться за школьной формой, что-то упало на пол с глухим металлическим звоном. — Что это было? — поинтересовался Джеймс, наклоняясь, чтобы поднять предмет с пола; находка оказалась небольшой серебряной шпилькой с выгравированным зеленым цветком, прикрепленным к верхушке. — Нарядно выглядит, Бродяга. Не знал, что ты пользуешься шпильками. — Это не мое, — пробормотал Сириус, натягивая школьную форму. — Конечно, нет. Это Виттори, правда? Возможно, вы двое зашли дальше, чем ты нам рассказываешь… Блэк закатил глаза: — Не будь идиотом. — Хм. Думаю, ты хочешь забрать это обратно? — Возьми себе, если хочешь, мне плевать. А сейчас, пойдем, я умираю с голоду. Кто-нибудь знает, что на завтрак? Мародеры спустились в Большой Зал и уселись за стол Гриффиндора. Джеймс проскользнул на место прямо рядом с Лили, к ее великому недовольству, и широко улыбнулся. — Хорошо провела время на вечеринке Слизнорта, Эванс? Я так и не сказал тебе, что ты выглядела просто восхитительно в том зеленом платье. Очень подчеркнуло твои глаза, — прокомментировал Поттер. — Ты просто завидуешь, что я не позвала тебя с собой, — холодно отозвалась Лили; она едва повернулась, чтобы посмотреть на него. — Можешь передать мне масло? Оно вон там. Джеймс усмехнулся, потянувшись за маслом. Девушка заметила блеск металла у него в руке и поспешила остановить его. — Что это у тебя? — Лили разжала пальцы парня, чтобы увидеть небольшую серебряно-зеленую шпильку. — Такая красивая! Откуда она? Поттер не ответил. Его куда больше интересовал тот факт, что пальцы девушки касались его руки. Джеймс выглядел так, будто оказался в раю, и Лили, осознав свою ошибку, поспешила отдернуть руку. — Хватить строить из себя дурака. — Это не его, — объяснил Питер, когда стало ясно, что Джеймс не в состоянии производить связную речь. — Сириус получил ее от девчонки, которую трахнул прошлой ночью. Лили скорчила отвращенную гримасу, и Сириус тут же поспешил сказать что-то в свою защиту: — Я не трахал ее. Она просто уронила шпильку, а я ее нашел, вот и все. Хватит издевок, Питер. Девушка кивнула, беря шпильку в руки, чтобы получше ее рассмотреть. Она нахмурилась, задумчиво глядя на украшение, прежде чем положить обратно на стол. — Думаю, тебе стоит вернуть ее, Блэк. Выглядит дорого, уверена, та девушка ее ищет. — Не могу, — с полным ртом ответил Сириус. — И почему же? Парень нахмурился, пытаясь придумать достойную причину для того, чтобы не быть в состоянии просто подойти к девушке и вернуть ей шпильку. — Я, эм, не знаю, как ее зовут. Забыл спросить. Понятия не имею, кто это был. Повисла пауза, и Лили покачала головой в явном отвращении: — Парни. Ну, одно я точно могу сказать: эта девушка наверняка со Слизерина. Не думаю, что кто-то с другого факультета стал бы носить такое явное сочетание зеленого и серебряного. Сириус пожал плечами, не обращая внимание на слова однокурсницы. Парню не нужны были рассуждения Лили о том, кому могла принадлежать шпилька: он и так прекрасно знал. Блэк сам вытащил ее из прически Рошелль. Интересно, что именно заставило его так повести себя прошлой ночью? Конечно, Сириус часто флиртовал с девушками, но то, что он делал на пороге гостиной Слизерина не было флиртом. Если это и можно было чем-то объяснить, так тем, что парень пытался удовлетворить собственное эго. Блэк чувствовал неукротимое желание доказать девушке, что она не выше всех, как ей кажется. И у него получилось. Рошелль оказалась вовсе не такой уж и непробиваемой обладательницей каменного сердца, какой пыталась себя показать. Все, что ему потребовалось, это вторгнуться в ее личное пространство, и девушка тут же обмякла. И все же ей хватило дерзости заявить ему, что она бы предпочла переспать с Ноттом. Это было бессмыслицей, Сириус знал, что Рошелль не считала так на самом деле, а все-таки меньше ее слова от этого не обжигали. Мысль о том, что даже Рошелль Виттори, всегда и во всем стремящаяся к идеалу, выбрала бы Нотта, а не его, здорово задевала эго Блэка. Парень должен был доказать Старосте Слизерина, что она не права. И у него бы получилось, не вмешайся Малфой. Интересно, как он отреагировал, когда Сириус ушел? Стал бы двоюродный брат Рошелль говорить ее родителям о том, что увидел? Будут ли у нее проблемы из-за связи с Блэком? Сириус поспешил заверить себя, что ему все равно. Пусть сама разбирается со своими драгоценными чистокровными родителями, его это не касается. — Эванс, Римус, — произнес негромкий голос, и Сириус чуть было не подскочил от неожиданности. Парень не заметил, чтобы к их столу кто-то подходил, и теперь удивленно смотрел на Рошелль Виттори, стоящую напротив. На девушке была школьная форма, волосы были собраны в привычную косу. Последняя, правда, выглядела менее аккуратно, чем обычно, и что-то в этом заставило Сириуса прийти к выводу, что девушка торопилась, делая прическу. Блэк заставил себя отвести взгляд. О чем он думал, пялясь на волосы Виттори? — Привет, Рошелль, — с улыбкой поздоровалась Лили. — Все в порядке? — Все хорошо. Макмиллан попросил меня сообщить вам, что сегодня в пять собрание Старост в кабинете за библиотекой, — ответила девушка. Она смотрела на Лили и Римуса, даже на несколько мгновений задержала взгляд на Джеймсе и Питере. Но глаза Рошелль так и не двинулись в сторону Сириуса. Будто его вообще там не было. — А, хорошо, — отозвалась Лили. — Нам что-то с собой принести? — Да, те списки тех, кому назначили наказание, которые нам надо было составить. Римус кивнул, вежливо улыбнувшись: — Хорошо. Спасибо, что сказала нам, Виттори. Рошелль кивнула в ответ, уже было повернувшись, чтобы отойти от стола Гриффиндора, как Эванс окрикнула ее. — Ой, Рошелль, подожди! Сириус тут нашел эту шпильку прошлой ночью, не знаешь, чья она? — спросила девушка, протягивая серебряную шпильку. — Выглядит дорого, хозяйка наверняка ее ищет. Мне подумалось, что она должна быть со Слизерина, судя по цвету. Глаза слизеринки слегка сузились, когда она взглянула на украшение. Сириус ожидал обвиняющий взгляд в свою сторону, но его не последовало. Девушка просто разглядывала шпильку, будто видя ее впервые. — Извини, я не знаю. Могу спросить, не потерял ли кто-нибудь такую. — Ладно, договорились. Тогда увидимся на собрании. — Да, конечно. Пока. И она ушла, оставив Сириуса ковырять содержимое тарелки. Рошелль даже не взглянула на него. Будто бы ничего и не случилось прошлой ночью, будто бы она его едва знает. Блэк наблюдал, как девушка отдаляется от гриффиндорского стола, а ее длинная коса качается за спиной. Из оцепенения парня вырвал Джеймс, толкнувший друга локтем: — Что, тебе недостаточно, Бродяга? — с издевкой тихо произнес Поттер. Блэк раздраженно хмыкнул.