Возвращение

Показалась черта города. Путешествие отняло много сил: дети спали на заднем сидении машины, приятно было видеть в зеркале заднего вида их расслабленные лица с приоткрытыми от непривычного положения сна ртами. Румпель улыбнулся, но тяжелый вздох, прозвучавший рядом, заставил его переключить внимание на жену. – Что не так, родная? – Все нормально. Спать очень хочется, – подавив зевок, призналась Белль. Старший из Голдов посмотрел на часы: они показывали два часа ночи. – Ладно. Скоро будем дома. При упоминании дома женщина явственно вздрогнула, но промолчала. Голд перехватил поудобнее руль и придавил педаль газа: машина, набирая скорость, пересекла городскую черту. Он чувствовал встревоженный взгляд жены, но удержаться не смог: глубоко вздохнул и счастливо улыбнулся. О, как давно он этого не ощущал. Прилив сил, который волной прокатился по всему телу. Беспокойно дернулся, не просыпаясь, Сэм: он тоже почувствовал это. Быстрый взгляд в зеркало, просто убедиться, что с сыном все в порядке. Белль облегченно вздохнула и, кажется, успокоилась, то ли помог ночной мрак, разгоняемый лишь отраженным светом фар, или она боялась, что муж вот-вот демонически захохочет и начнет крушить дорогу магическими шарами... Нет, напряжения в ней было на высоковольтную станцию, но сидела женщина спокойно и высматривать что-то важное для себя в его лице перестала. Когда Голды доехали до особняка, в неверном свете фонарей превратившегося из розового в персиково-фиолетовый, Румпелю оставил Белль будить Сэма и, подхватив Дженни на руки, поднялся на крыльцо. Дверь приветливо открылась перед ними, а по дому пролетел искристый сквозняк, убирающий пыль с полированных поверхностей и прячущий с глаз чехлы для мебели. Вовремя написанное письмо, и миссис Лукас позаботилась о том, чтобы дом был законсервирован по всем правилам. Вот только теперь это не нужно. Магия бурлила внутри, требовала выхода. Уже поднявшись в комнату, которую он определил как спальню Джен, Голд вспомнил, что трость, ежеминутно сопровождавшая его все восемнадцать лет за чертой, осталась в машине. Он улыбнулся, представив, как отреагирует на эту новость его дочь: "Папуль, а тебе теперь палочка не нужна, да? Значит, мы можем поиграть в догонялки?!" – да, именно так все и будет. Ему всегда было больно смотреть на грустное выражения маленького личика, когда дочь видела своих подруг, играющих с отцами в догонялки или в мяч. Как они бегали наперегонки, как отцы ловили дочерей на руки, а потом кружили их, пока не падали вместе на мягкую траву газона. Так, первым делом завтра они будут играть с Дженни. Остальное подождет. А там, может, и Белль присоединится и, есть шанс, наконец успокоится. Румпель аккуратно притворил дверь в комнату дочери, вышел из новой комнаты Дженни и отправился проверять, как устроился сын. Парень стоял в центре угловой комнаты, задумчиво разглядывая стены. – Ма сказала, я могу выбрать любую из свободных, – Сэм повернулся к отцу. – Я тут похозяйничаю, ладно? – Хочешь расклеить свои плакаты? – Румпель улыбнулся и взъерошил длинные волосы сына. – Ты не против? – Без проблем. Главное, обойдемся в этот раз без покраски? – привычно поддел сына Голд. – Не стоит нервировать маму. Случай, когда десятилетний Сэм перекрасил комнату в черный цвет, стал для семьи Голдов легендарным. Белль тогда была в ужасе. Она позвонила мужу в офис, и Румпель едва смог понять из ее жалобных воплей, что и стены, и пол в детской внезапно стали черными. Ну а пятнистого ягуара по имени Сэм, Голд старший отмывал сам, когда примчался домой. Румпеля рассмешил и вид комнаты в кривых потеках до середины стен, да и вся ситуация, тем более, он видел довольное лицо сына, но Белль в тот день была сурова в лучших геройских традициях, и бывшему Темному магу пришлось применить все свои немалые дипломатические таланты, чтобы гроза в доме не разразилась. – Пап. Па-а-ап. Ты меня слышишь? – Сэм помахал рукой перед лицом замершего Румпеля, привлекая внимание. – Да, я слышу. Прости, отвлекся, – Голд присел на кровать и выразительно посмотрел на сына. Давно привыкший к манере отца выражать просьбу взглядом Сэм сел рядом с ним. – Хочешь поговорить? – обреченно спросил он. – Именно. Нам нужно серьезно поговорить. И я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал. И не перебивал. Договорились? Он смотрел на Сэма со странным выражением, обеспокоенным и немного лукавым, таким непривычным для обычно невозмутимого и дружелюбного в разговоре отца, что парень едва справился с желанием отвести взгляд. Но не отвел и только кивнул в знак согласия. – Тогда слушай. Я знаю, как сильно ты хотел приехать в Сторибрук. И твое сказочное происхождение, и возможность овладеть магическим искусством, – все это для тебя большое приключение. Шанс добавить в обычную жизнь что-то совсем необычное. То, что подойдет для такого необычного мальчика. Голд улыбнулся, глядя, как щеки сына заливает румянец. – Но я скажу тебе то, что говорил уже многим: у всякой магии есть цена. В этом она беспощадна. Одно твое желание обладать магией уже отняло сон у твоей матери. А неумелое ей владение может отнять и жизнь. Причем, не факт, что твою. – Но ведь мы не собира... – Я просил не перебивать! – Прости, па, продолжай. – Не могу сказать, что для меня важно, сохранится ли этот город на карте штата Мэн. У нас с ним сложные отношения. Но мне не наплевать на состояние твоей матери, а значит, ты запомнишь три простых правила, и неукоснительно будешь им следовать. Во-первых, никакой самодеятельности. Пока я не разрешу, ты не делаешь ничего. Не пытаешься применить волшебство, даже если у тебя чешутся руки. Даже если тебе кажется, что ты знаешь, как и что собираешься сделать. Понял? – Понял. – Во-вторых, никаких разговоров. Ты никому не скажешь, что обладаешь магической силой. Ты просто ребенок, который решил поменять обстановку. Посмотреть, откуда он родом. Может, на неделю приехал, а если понравится, то, может, и останешься подольше. Все равно сейчас каникулы, а твое заявление в колледж уже принято. Это понятно? – Понятно. – Хорошо. И последнее. Если что-то пойдет не так, если я скажу тебе, ты возьмешь мать и сестру, хоть силком запихнешь их в машину, и, не оглянувшись, уедешь из города. Главное пересечь городскую черту. Запомнил? – Но, папа... – Запомнил?! Тогда повтори! – вскочил и замер, нависая над сыном Румпель. Яростный взгляд отца едва не прожег в нем дыру, и Сэм, потупившись, повторил: – Я не буду применять магию без твоего разрешения. Никому не скажу, что она у меня есть. И если что-то случится, заберу маму и Джен и уеду из города. Боже, па, ну я же не дурак. Он опасливо вскинул взгляд, но отец уже сдержанно улыбался. От минутной вспышки не осталось и следа. – Именно, не дурак. Ни один дурак не наломает столько дров, как это сделает умный. Но помни, мы договорились, – он потрепал сына по вихрам. – А теперь о технике дела. Заниматься будем в лесу, в моей старой хижине. Это место достаточно удалено он наезженных дорог, чтобы нам никто не помешал. Здесь слишком многие знакомы с магией не по наслышке. И, минимум, двое из тех, кто понимает в ее природе едва ли меньше меня. И чужую магию способны не только учуять, но и распознать. Так что, сынок, все это очень опасно. – Ты говоришь так, будто обязательно все будет плохо... – Хорошо и плохо – слишком условные понятия. Как и понимание нормальности. Твоим друзьям в Нью-Йорке ты казался странным. Уверен, в этом город ты впишешься идеально. Здесь все сумасшедшие, просто каждый по-своему. А опасаться нас стоит сестер Миллс. Запомни их имена. Реджина Миллс когда-то была Злой Королевой. Сейчас она просто мэр этого маленького городка. Есть еще ее сестра Зелена, – Голд помолчал, размышляя о чем-то своем. – Обе очень хороши в магии. Но на сегодня, пожалуй, хватит, – он подошел и поцеловал сына в макушку. – Об остальном я тебе расскажу завтра. Румпель собирался уже уходить, но остановился, услышав неразборчивый шепот. – Ты что-то хочешь сказать? – Я сказал, что не подведу тебя, папа. Ни тебя, ни маму. Обещаю. Сэм поднял на отца сосредоточенный взгляд. Тот, уверенный в сыне, лишь кивнул.