Только светает, а я уже встаю, тихо,чтобы не разбудить её. Я не знаю, почему я это делал, но я боялся, надоесть ей, что ли. Знаю, звучит это странно. Но лучше надоесть Коню, придя с утра по раньше к нему домой, чем мешать ей жить.
В ванной на полочках расставлена её косметика, хоть я и не понимаю зачем она ей, не возражаю, когда она хочет новую тушь. Если нужно будет, я куплю ей фабрику по производству туши, лишь бы она не плакала.
Она бы рассмеялась услышав это, посмотрела бы на меня своими добрыми и ясными глазами и сказала, что тоже любит меня. Но она сейчас не привязана ко мне долгом и просьбой, так что теперь я не знаю так ли это. Говорила ли она это от сердца или просто потому что была обязана? Ждала ли она меня просто от скуки или потому что и правда хотела ждать меня? Нравилось ли ей то, что я постоянно звонил или на деле я просто не давал ей спокойно жить?
Я вытираю лицо её полотенцем, чтобы почувствовать её аромат, как от него по телу прокатится сладкая истома. От неё вечно пахло фруктами. Легкий и нежный аромат апельсина щекочет нос. Не хочется отрываться, но я с самым серьезным лицом смотрю в зеркало. Эдакая тренировка, на стойкость, но это было скорее наградой, чем средством закалки.
Выйдя из ванной, опять возвращаюсь в комнату. Её грудь едва заметно поднимается от её мирного и глубокого дыхания. Опять невольно ловлю свой взгляд на её лице и заставляю себя отвести взгляд. И я бы как всегда заставил бы себя одеться и покинуть комнату, но замечаю еще не высохшие дорожки слез на её щеках.
Со спокойным лицом и мирным дыханием она плачет. Слезы не переставая текут из её глаз и сколько я не стираю их, присев на край кровати, они появляются вновь. Тогда я, не удержавшись, обхожу кровать и ложусь рядом с ней, обнимая её хрупкую фигурку. Я слежу за её лицом, таким спокойным и красивым. Пока она не перестает плакать я вновь и вновь стираю её слезы, наблюдаю как они скатываются по переносице к виску.
Я стараюсь делать это нежно и аккуратно, но пришедшая в голову мысль заставляет меня опустить взгляд, укорив мои попытки быть нужным ей. " Я столького её лишил". Слишком многое она подарила мне, для того, чтобы я успешно выполнил задание. Она отдала всю себя в мое распоряжение. Она тратила время, чтобы научится готовить; она отпустила свою семью; она отдала свою работу, которую так любила; она даже сломила свою гордость и вечное желание свободы, чтобы жить рядом со мной. И страшная правда в том, что я не могу отплатить ей за это. Хоть окружил себя обманом хорошей жизни для неё. Но стоят ли все эти платья, которые я её подарил, а она не одела, той кропотливой работы, что нравилась ей, от которой не было отдачи. Нет, не стоят. Все, что я ей подарил: тот кулон, что одет на неё, та техника, которой она пользуется, те мнимые подруги, с которыми ей приходится общаться- это и в сравнение не идет с её прошлой жизнью. Я не имею права и касаться её, после того, что сделал.
С этими мыслями я стираю последние слезы и поцелую её в лоб, хотя хотел в губы. Старясь, не разбудить её, одеваюсь и спускаюсь вниз по лестнице, чтобы утопить все мысли в распитии зеленого чая, а потом сесть в машину и поехать в дом Коня, портить и его утро. Так и сделал.
Он уже был на ногах, когда я приехал, и с непонимающим видом смотрит на меня:
- Ну, и чего опаздываешь? Я едва не проспал, - он улыбается во все зубы.
Врет, наверняка давно уже проснулся. Уже одет, наверное, только завтракать сел. Я прохожу в кухню дома, который он снимал, и сажусь за стол, он услужливо наливает чай, на удивление, не разлив ни капли.
- Ты сегодня мрачнее обычного, - замечает он, прищурив карие глаза. - Адель?
- Она плакала во сне, - отвечаю ему.
- Ты её успокоил?
- Стирал слезы со щек, пока она спала, - признался я, нет смысла врать.
Хочу закончить на этом, но кто-то будто открыл кран, и из моих уст льется, как вода из-под крана, слова и фразы, которые уже давно крутятся в голове.
- Я не могу так больше. Она живет привязная ко мне. Зачем я согласился на это? Она все бросила ради меня, а я не могу даже сказать ей, что люблю её больше всего на свете, что готов при поднести к её ногам целый мир. Я не могу ей звонить и говорить с ней, потому что чувствую, как дрожит голос даже с утра, когда я спрашиваю у неё, где рубашки. Я не могу быть спокойным в её присутствии, вся рассудительность и выдержка исчезают в момент. Я не имею право навязываться ей, ведь и так лишил её всего того, что было ей дорого. Я не хочу быть для не обузой, она и так тратила время и возможности для меня. Я не хочу чтобы она, ненавидела меня, хоть так и было бы проще и для меня, и для неё.
Дино несколько секунд смотрит на меня, будто немного отстает от меня, но потом в шутку говорит:
- То, что ты говоришь так не обо мне, приносит мне боль, - смеётся.- Но если честно, - в миг он становится серьезным, - ты должен говорить это ей, а не мне. Если ты продолжишь её игнорировать, то ваши отношения долго не протянут и она уйдет от тебя. Она девушка, Кея, ей нужно понимать, что она нужна тебе. Ты так боишься быть навязчивым, что кажешься безразличным. Не удивлюсь, если она думает, что ты ненавидишь её.
- Я не могу ненавидеть её, она моя жена, - звучит, как оправдание.
- Если она представляется людям, как Аделис Хибари, это не значит, что вы и вправду женаты.
Черт! Он прав. Ведь теперь мы просто чужие люди. С тех пор, как я выполнил задание прошло три года, но иллюзии семьи укоренились в моем сердце. Я и забыл, что на деле мы просто Аделис Верите и Кея Хибари. Чужие люди.
- Ну, предлагать ей встречаться нужно было раньше, так что сходи в ювелирный магазин, купи ей кольцо и предложи снова выйти замуж за тебя. Если она любит тебя и все, что ты делал раньше ей нравилось, она согласится, если нет, то, вероятнее всего, вы больше не увидитесь, - потом, увидев, что от последнего я не в восторге, добавляет. - Лучше рубить с плеча.
- Мне нужно подумать об этом, - вру, сам уже представляя наш поход в один из ресторанов, который мы посещали, еще в хорошее время, как она улыбается и говорит: " Согласна".
Весь день я вынашивал в голове план. Как только приехал на базу Вонголы позвонил в ресторан и забронировал столик. Появлюсь у кого-нибудь на глазах и поеду покупать кольцо. Как только выберу позвоню Адель и скажу, что сегодня мы с ней идем в ресторан. Или может пригласить её к мосту? Она не фанат обычных вещей, но очень романтичная.
Она ведь поэтесса. В лучшие годы она была известна во всем мире и, конечно, в мире мафии тоже.Ведь ей фамилия - это название её семьи, французской мафиозной семьи.
- Доброе утро, Хибари, - произнес Цуна, стоявший у входа в штаб-квартиру.- Я же говорил, что для тебе на сегодня работы нет. Лучше езжай домой, Адель-чан будет рада, - говорит он, когда я выхожу, чтобы поехать и купить ей кольцо.
- Я скоро приеду, - сухо отвечаю ему, сажусь на водительское сидение, хлопая дверью.
Как сложно выбрать обручальное кольцо для неё. Для самой красивой девушки на свете. Хочется, чтобы оно было подобно ей, чтобы подходило к её семейной подвеске и ей безумно нравилось, ведь ей носить его всю жизнь.
Консультанты сами не рады, что к ним пришел клиент. Они предлагали и предлагали кольца, но ни одно не казалось мне подходящим. Они были слишком грубыми или странными. Но когда я увидел последнее, я сразу подумал о ней. Оно было золотым, тонким и аккуратным по верх проходили белые завитки узоров, и надпись на внутренней стороне заставляет думать о ней "
Know that I love you"
- Беру его, - вкрадчиво говорю я, консультант говорит о таком же, мужском кольце, - их, - исправляюсь.
Коробочка лежит в кармане и я чувствую исходящее от неё тепло. Еду на базу уже в лучшем расположении духа. Захожу в холл и слышу голос обеспокоенный голос Урагана:
- Хибари, где тебя носит!? Тут такое происходит! - кричит он и стремится на второй этаж в кабинет Цуны.
Я, приподняв бровь, следую за ним, но лучше бы этого не делал. То что на меня свалилось далее повергло меня в глубокий ступор и я не сразу отошел от этого.
В кабинете были все хранители Вонголы, Конь, его помощник, Кусакабе. Все, как один, смотрят в телевизор. Сначала я не понимал, что происходит, пока не увидел Аделис и репортершу.
Моя жена, одетая в обычные джинсы, футболку и жакет, говорит с женщиной, в руках которой микрофон:
- Аделис Верите! Мне улыбнулась удача! Где Вы пропадали? О Вас и о вашем творчестве пять лет ничего не было слышно, а тут неожиданно Вы появляетесь в Токио.
- Здравствуйте, - она смущенно улыбается и выглядит так обворожительно. - Ну, я была пылко влюблена.
- Какой же японский мужчина покорил ваше сердце?
- Видимо, моя пылкая и безмерная любовь к моему мужу была, к сожалению, без ответной, - её глаза блестят, они всегда блестят, когда она пытается сдержать слезы.
- Муж?
- Я состояла в браке, а может, состою, кто знает, быть может, брака никогда и не было.
- Я очень соскучилась по этой манере речи, - произносит репортерша. - Однако, куда же теперь лежит ваш путь?
Она выдыхает и прикрывает глаза, я вижу, как дрожат её веки - она держит в себе слезы.
- Я возвращаюсь домой, - она открывает глаза и поворачивается к камере. На её шее висит кулон её семьи. Без слов понятно, какой дом она имеет ввиду. - Во Францию. Время быть романтичной француженкой, а не скромной японкой.
- Удачного полета, - улыбается репортерша.
Я срываюсь с места. Бегу на первый этаж, по пути набирая её номер. Идут бесконечные гудки, пока я сажусь в машину и поворачиваю ключ зажигания. Она не берет трубку сколько бы раз я не позвонил ей. Вдавливаю педаль газа в пол, а в голове так и звучит её голос :" Видимо, моя пылкая и безмерная любовь к моему мужу была, к сожалению, без ответной".
Это все из-за меня. Если бы я не оставлял её дома одну, если бы проводил с ней больше времени, если бы говорил, что на самом деле очень сильно люблю её, такого бы не произошло. Мы бы понимали, что сильно нужны друг другу. Она бы не направилась неизвестно куда.
Забегая в дома, на крыльце обнаруживаю её ключи от дома с брелком в виде ежа. О нет! Забегаю в дом, зову её по имени, но откликается только эхо в пустом доме. Бегу наверх в нашу спальню, распахиваю шкаф, но "Бунтарской жилки" там нет. Спускаюсь вниз по ступеням иду на кухню. Там на кухонном столе лежит её телефон, кулон, подаренный мной, и записка, написанная её странными, неумелыми иероглифами.
Кея, любимый мой Кея...
Я не могу так больше. Мне дороги те пять лет совместной жизни. Мне дорог наш брак, каким бы поддельным он не был, каким бы бессмысленным он не был для тебя. Единственное, что я оставлю себе, это драгоценные воспоминания жизни с тобой. Отныне, ты свободен и волен подарить этот кулон той, кому он и должен принадлежать по праву твоей возлюбленной. Мне нравилось, как звучит Аделис Хибари, но больше не смею занимать её место.
Будь счастлив.
Je t'aime
Что я натворил!? Я зол на самого себя! Как я мог не видеть все это! Почему не видел её, все, что она делает для меня!
Выскакиваю на улицу и с силой пинаю цветочный горшок, что стоял у порога. Тот отлетает и рассыпается осколками, встретившись с камнем дорожки. Теперь дорожка ведущая к дому была засыпана землей, по середине лежала луковица и ростки нарцисса, который отцвел месяц назад.
Я так и падаю на крыльцо, до бесконечности злой на себя.
- Кея! - кричит Конь, выскакивая из автомобиля и торопясь ко мне. - Ты чего?
Подбежав ко мне, он наклоняется, протягивая руку, но я не тороплюсь взять её.
- Хорошо, что ты носишь кольцо на цепочке, а то бы сжег дом, - пытается отшутится, но мне совсем не до смеха.
Понимая, что это бесполезно, он присаживается рядом со мной на корточки.
- Кея, успокойся. И ты, и я, и Цуна, и все остальные понимаем, что она отправляется не просто во Францию. А
домой во Францию. Она из мафии, дом у неё один - Париж, ведь там расположена штаб-квартира семьи Верите. Путь ей только туда. Так что приди в себя и собирай вещи! Я попросил Роммарио подготовить самолет.
Через два часа мы сидели в самолете. Если бы люди Коня так долго не возились, могли вылететь раньше. Я на нервах сижу с самого начала полета. Что мне ей сказать? У меня в кармане так и лежит коробочка с кольцами. Мне трудно трезво смотреть на вещи. Если она откажет, должен ли я настоять?
- Кея, спи, - произносит Конь, откинувшись назад на другом сидении. - До Парижа путь не близкий. Нам в любом случае останавливаться в Москве для заправки, а потом только в Европу.
- Она скоро будет там, - шепчу я одними губами.
- Не думаю, - говорит Цуна, сидевший сзади. - Ближайший рейс до Парижа в десять вечера.
- Джудайме, вам стоит поспать, если вы хотите быть в бодром виде на переговорах, - советует Ураган.
- Кому тут нужно спать, так это Хибари. У него важная миссия, - упрекнул Дождь.
- И чего вы все увязались со мной, травоядные, - фыркаю я и откидываюсь на сидение. - Такие шумные.
По прибытии в Париж в третьем часу ночи Цуна и Конь быстро нашли автомобили и нас повезли куда-то в особняк. Париж кишит жизнью, а я хочу спать. Перелет дался мне слишком тяжело и тут я вспоминаю, что Аделис любит спать, после перелетов и всегда засыпала в машине. Я должен забрать её из аэропорта, как только она получит багаж.
- Сколько мы летели? - голос хрипит после сна, но спросить нужно.
Конь с водительского сидения оборачивается ко мне, улыбаясь.
- Не спишь, Кея? Часов десять, думаю, одной рукой держась за руль, второй он чешет затылок.
- Аделис плохо переносит перелеты, - я говорю тихо, чтобы остальные, сидящие в машине, не проснулись.
- Не думаю, что у тебя получится встретить её и перехватить раньше Верите, - говорит Цуна, он подперев подбородок локтем, сидит рядом со мной и смотрит на ночной город. - Она наследница мафиозной семьи. Они тоже держали руку на пульсе, так что уже в курсе, что она прилетает. - Говорит он скупо и сухо. - Но есть у меня идея, а пока, как приедем ложись спать.
Но как я мог спать теперь, когда я в Париже мне нужно понять, что нужно ей сказать. Сказать, чтобы она поняла, что я чувствую. Что-то грандиозное, чтобы она даже подумать не могла о том, что её чувства односторонние... Что-то простое и прямое... Что-то, что понрави...
Когда я осознаю, что уснул, в окно уже светит солнце. Я вскакиваю с кровати и не понимая, что происходит, какого черта, я уснул, когда должен был придумать нужные слова и где я, черт возьми. Оказалось, что в комнате, в которой я спал была ванная, так что я отправился смывать остатки сна, и когда заканчиваю переодеваться, в комнату заходит Конь, весьма довольный.
- Отличная новость, Кея! Миссис Хибари через час прибудет к Эйфелевой башне, - он улыбается. - Ты ведь нашел слова? - Я молчу. - Ну ладно, пошли, автомобиль ждет.
Мы долго ехали, кругом были пробки, но к назначенному часу мы прибыли. Там никого не было, ни туристов, ни жителей, ни полицейских. Сила мафии в этом городе, весьма велика. Я мерю шагами площадь, долго размышляя, когда замечаю, как она выходит из машины.
Такой же шесть лет назад я встретил её впервые. Такой же уверенной, с вечно улыбающимся лицом, вечно спорящей и не слушающей, отмалчивающейся и спокойной. Она все такая же красивая. Тонкая, точенная фигура со светлой тонкой кожей. Каштановые длинные, едва волнистые, волосы. Её светло-карие глаза не сразу меня замечают и продолжают осматривать площадь, хлопая веерами длинных ресниц.
"Ну, что в ней такого особенного? Обычная девушка 25 лет. Но она - моя жена. Я ни когда от неё не отступлюсь. " Думая об этом, я уже срываюсь на бег и подлетаю к ней.
Подхватываю на руки, поднимая вверх, она пищит, еще не понимает, что это я. Опускаю на землю и крепко обнимаю, вдыхая запах её волос - сладкий запах апельсинов.
- Аделис, не смей меня бросать, - шепчу ей на ушко, она, слыша мой хриплый голос, сминает мою рубашку на спине. - Как я буду жить без своей жены? - отпускаю её из объятий.
Нащупываю в своих штанах коробочку, и вытаскиваю её.
- Выйдешь за меня ещё раз? - спрашиваю я, повернув коробочку к ней и распахнув её.
Её глаза на мокром месте, с заспанных глаз текут слезы, она улыбается:
- Кея, - её голос дрожит. - Ты знаешь, что я не могу писать стихи, когда влюблена в кого-то?
Все вдруг становится на свои места. Она не отказывалась от своей работы и не просто так согласилась сыграть роль моей жены.
- Ты еще спрашиваешь? - она протягивает руки и за воротник рубашки притягивает меня к себе, чтобы поцеловать.
Аделис и Кея Хибари. Что может быть лучше?
