Война с соседом

До боли забытый вкус её губ. Черт возьми, хотелось вывернуть себя наизнанку! Не сдерживая нахлынувшей жажды, Соколовский сделал шаг, зажимая девушку возле столешницы. Глубокий вдох, секунда длилась вечностью. Сердце застучало сильнее и где-то в солнечном сплетении странно защекотало. — Максим… — оторвавшись от него, прошептала Лера. Его пальцы сомкнулись на рёбрах, полностью контролируя её тело, а после спустились еще ниже. Горячая нежная шея сама подставилась под его губы и нос, жадно вдыхающий запах светлых волос. — Черт, нет… — остановилась та, услышав звук очередного входящего звонка на телефоне. — Я… Я не могу… Она звонит… тебе… Накрыв его губы рукой, Калинина отстранилась, стыдливо хмурясь. Мелодия продолжала трезвонить назло обоим. — Прости… — парень опустил внизу голову, упираясь руками возле ее бедер в тумбу. Проклиная телефон, он резким движением поднял экран, дабы посмотреть на звонок, разрывающийся в руке громкой мелодией. — Это неправильно… Мы не должны… — Да… — Парень кивнул и сразу же сбросил вызов, отшвырнув телефон, — но мне похер. Грубые руки схватили девушку. Эта фраза вскружила голову и Калинина не стала больше сопротивляться. — Я соскучился! — И я… — почти всхлипывая ответила та, вцепившись в его плечи. Как же не хватало этого чувства. Его прикосновения и голоса. Его запаха. Секунда и… Он подхватил блондинку, усаживая на кухонную тумбу и нагло сунул руки под кофту. Где-то в животе защекотало и почти шепотом Лера воскликнула: — Господи, ты ненормальный! Она крепко держалась за него, а он только лишь усмехнулся, на миг отрываясь от столь сладких губ: — Да… Внутри просыпалось жгучее возбуждение. Поцелуи перерастали в нечто большее, нечто более дикое. Её влажные губы накрыли кожу в районе ушей и, стоило нежному дыханию пройти рядом, приятная дрожь прошла до самого копчика, отчего в спортивных штанах стало слишком сильно давить. Ощутив это своими ногами, Калинина неосознанно притянула его за спину к себе еще ближе. — Бля, ты сводишь меня с ума! — прорычал на выдохе Соколовский. Она хотела его. Так же, как и он её. Тонкие пальцы направились к пояснице, нетерпеливо хватая черную футболку и поднося её к голове, но парень приостановил блондинку: — Нет, не здесь. Продолжая страстно целовать, Соколовский поднял её и устремился к угловому дивану, что стоял позади. Жесткая подкладка всё же не мешала спине пускать щекотливые ощущения, как только оба упали на него. Нависая над Калининой, локтям едва ли удавалось удерживать тело на весу. Обжигая её кожу языком, Макс спустился ниже, продолжая укрывать поцелуями выступающие ребра. Его руки творили неописуемое. Сжимая то бедра, то талию, то ноги, брюнет всеми силами жаждал вкусить её всю без остатка. От каждого его прикосновения разум кружило всё сильнее и сильнее. Тревожные мысли испарились, оставляя в сознании дикое желание. — Иди сюда… — притянув парня за одежду, выдохнула блондинка. Тот, незамедлительно, вернулся, нежно сдавив её горло левой рукой. Столь сладкими были её губы, что хотелось безостановочно их вылизывать. Не контролируемый поток жажды наплывал с каждой секундой. Он знал, что будет, если укусит. Ей будет больно. Но было плевать. Зубы не сильно прикусили нижнюю губу девушки от чего она застонала горячим дыханием прямо в его рот. И тут башню окончательно снесло. Ей понравилось. Мазохисточка моя… Выпрямившись, сидя на Калининой, Соколовский снял с себя рубашку, швыряя её на пол. Ощутив тепло его торса, блондинка сама слегка приподнялась, целуя парня чуть ниже ребер. Она вольно подалась вперед, как только поняла, что одежды на ней стало меньше. Но ее футболку парень снял не до конца, прикрыв ей веки и нос, оставив при этом губы. Он на миг остановился, чтобы рассмотреть красивое тело, укутанное черным бельем. По изгибам ее бегали мурашки, каждая линия была идеальной. Такой какой он любил. Грудная клетка вместе с животом то и дело что напрягались от сбитого дыхания, в легких не хватало воздуха. И это так его заводило. Заводило до такой степени, что сил остановиться уже не было. Нежно сорвав с девушки белье, Макс не колеблясь потянулся рукой в карман, доставая маленький шелестящий фантик. Девушка сделала попытку снять одежду до конца, но была остановлена крепкой рукой. — Нет… — хитро ухмыльнулся Соколовский. Отшвырнув упаковку резинки, он снова навис над девушкой, довольно наблюдая за ее приоткрывшимся ртом и на выдохе вошёл в неё, ловя ушами громкий, сладкий стон. Ох, господи твою ж мать… Как же я скучал по этому! Ногти впились в спину. Жар окутал всё тело. Хотелось, чтобы это длилось вечно. Не было мелодии прекраснее, чем та, что издавала она. — Ещё… — шептали мокрые губы. Стянув, наконец, с Леры футболку, Макс смог взглянуть в её безумные дикие глаза и увидеть в них всю глубину и боль, что сидела так долго. Между ними словно зародилась новая звезда. Так сильно их тянуло друг к другу. Эта химия… Это было невозможно передать, только почувствовать. Почувствовать тоску, почувствовать слабость, почувствовать боль, которую они причинили друг другу за это время. Да, причинили, и оба же поглотили её. Каждое сказанное слово в ссоре, каждый необдуманный поступок, совершенный в порыве гнева. Все крики и слезы, вся ругань — весь этот мусор испарился от разожжённой искры, воспламенившейся сейчас. Словно дождь из огня смыл и спалил к чертям остатки гордости и ревности, возрождая былое. Время потеряло какой-либосмысл. Оставалось отдаться ощущениям. Калинина почувствовала, как напряглись все мышцы телауже в следующий миг ощутила невероятно приятную, сладкую дрожь по ногам, животу, рукам и всему телу. Брюнет так же это почувствовал, искренне улыбнувшись. Но блондинка так долго приходила в себя, что не трудно было догадаться — она истощена и устала. Поэтому продолжать он не стал, плюхнувшись рядом на подушку. В тусклом свете комнаты витала утомлённая отдышка. Сил хватило только запрокинуть правую руку на ключицы и грудь Максу. — Я скучала… — И я… — ответил Максим, восстанавливая дыхание и держа её ладонь. — И я… Постепенно, дыхание девушки стало плавным и тихим, она уткнулась носом в плечо Соколовского, прикрыв веки, а он крепко обнимал её, наслаждаясь этим моментом. Она здесь, в его объятиях. И больше ничего не имело значение. Тишина и запах её волос — наипрекраснейшее мгновение в жизни, о котором он мечтал так долго. Мысли не то, чтобы спутались в узел, они расквасились, но стали прозрачными и тихими и плавно летали в голове. Уловив звук лёгкого сопения, Соколовский повернулся и заметил, что девушка уснула. Улыбка не слетала с его лица и он, притянув её к себе ближе, укрыл их обоих, крепко засыпая. Спустя несколько минут в квартире не спал только непогашенный тусклый свет. Утро выдалось пасмурным. Лера проснулась от странного звука. Покрутившись в постели, она увидела, что Соколовский возился на кухне в одной футболке и боксерах и усердно искал нужный ящик с приборами. Рядом стоял кофейный столик, на котором красовались бумажные коробки из McDonalds и шел головокружительный аромат горячих бутербродов. Очевидно, что парень хотел найти тарелки, ведь Лера знала, что он не любит есть из коробок. — Слева внизу. — Подсказала ему девушка и брюнет обернулся. Их взгляды встретились. Сердце застучало. Брюнет кивнул и, вытащив посуду, направился к ней. — Привет. — Улыбнулся Макс. — Привет… — хриплым голосом прошептала та. В груди защекотало. Стало очень неловко. Как будто бы раньше он не видел ее без одежды. Аккуратно надев свою кофту и шорты, Калинина вылезла из-под одеяла, сунув ноги в тапки. — Я хотел сделать это до твоего пробуждения. Соколовский открыл соус и высыпал картошку на тарелку. — Ничего, мне все равно приятно, я очень голодная, спасибо, — смущенно ответила блондинка. — Не за что, — Макс вновь улыбнулся и принялся есть. Девушка развернула чизбургер и жадно откусила горячий кусок. Тело мгновенно пробудилось. Сразу за ним последовала картошка, а после и глоток прохладной колы. — Вкусно! — протянула она, с удовольствием пережевывая еду. Соколовский радостно улыбнулся. На протяжении всего завтрака они молчали. То ли от того, что были голодные, то ли от того, что оба не знали с чего начать разговор. Разумеется, Соколовский догадывался, что Калинина боится, поэтому решил первым начать: — Лер, я… — Максим, не надо ничего говорить. — Неожиданно прервала его девушка. Он замолчал. Она, не поднимая подбородка, пялилась на пол. Облизнув губы, Лера вытерла рот салфеткой и сказала: — Это ничего не меняет, мы не должны были, это неправильно. Соколовский сделал глубокий вдох. — У тебя есть девушка, у меня парень, — продолжала та. — Мы очень плохо поступили по отношению к ним. — Слушай, то, что случилось, я… Раздался телефонный звонок. Максим проклял ее мобильный и разозлившись, психанул: — Твой телефон всегда будет прерывать нас в важных разговорах? Лере это не понравилось. Но она спокойно ответила: — Не только мой телефон звонит в важные моменты. Алло! Соколовский скривил гримасу. Но как только она заходила по квартире, его недовольство пропало, а глаза приковались к ее ногам и рукам. Она была необычайно красива. Настолько красива, что все вавки в голове переставали чесаться. Она затмевала все проблемы хотя была одной из главных в его жизни. И больше всего ему хотелось, чтобы она выключила нахрен этот блядский телефон и поговорила с ним. — Блин… — простонала она, закрывая лицо и Максим сжал зубы. — Я совсем забыла. Ладно, я и так уже опаздываю. Постараюсь прийти. Бросив трубку, Калинина присела в одних трусах и футболке на край дивана и доела картошку. Наблюдая за тем, как интенсивно она ее ела, Сокол спросил: — Что случилось? Кто звонил? — Фролова. — глядя в одну точку, промямлила блондинка. — Предупредила что сегодня как штык надо быть в универе. Ты извини, мне надо собираться. Она встала, но Максим перехватил ее запястье, и она пошатнулась. — Лера, не уходи от ответа. Давай поговорим. Мы же не дети. Он так отчаянно вглядывался в ее глазки, словно пытаясь через них докричаться, но как бы она не хотела все бросить и остаться, вынуждена была отказаться. — Мне пора на работу. И ещё экзамен в 2. Давай потом? — Когда потом? Завтра? Послезавтра? В кармане его джинсов, лежавших на полу, тоже зазвонил телефон. Он закрыл глаза. — Чёрт… Нам не дадут поговорить, так? — Видимо да… — вздохнула Калинина и убрала к себе руку. — Извини, времени правда нет. У меня завал на работе. — Хорошо, я тебя подвезу. — Утвердительно заявил Макс. — Не нужно, лучше вызови такси. Соколовский кивнул, понимая, что так будет лучше для обоих. Утренний завтрак на работе своей девушки всегда были любимым деликатесом у Кирилла Кошина. Он сидел за столом возле бара. Рядом стояла чашка с кофе и практически пустая тарелка. Отпивая глоток бодрящего капучино, парень осмотрел помещение. Заведение и правда было, не побояться этого слова, роскошным: стильный выдержанный дизайн, мраморные плитки, тонкая линия подсветки. Элементы золота и дерева в интерьере в добавлении мягких квадратных стульев и панорамных окон идеально сочетались, создавая единую композицию. И посуда идеально подходила. Доедая порцию любимых сырников, выбранных из утреннего меню, Кошин не отрывал глаз от стоящей за барной стойкой Маши. Она сосредоточенно закусывала губы и что-то писала в журнал, а позади неё возле полки с дорогим алкоголем блестели идеально сложённые фужеры. Рассматривая их, Кошин вдруг осознал, что нашёл в этом заведении схожесть с теми местами, в которых он обычно проводил время со своей семьей. Еще с детства его излишне приучали правилам поведения в обществе и особенное внимание уделялось столовому этикету. Он знал абсолютно всё и даже больше. По каждой, выражаясь его же собственными словами, «гребанной вилке» Кошин мог различить ее предназначение и знал, где она должна лежать. За тот период жизни он посетил множество ресторанов со своей семьей и не было ни единого раза, чтобы ему не сделали замечание. Именно это и стало одной из причин по которой парень напрочь отказывался убирать в комнате или же ужинать вне дома. Черта вечного протеста испортила отношения вначале с отцом, а затем и с матерью. Чрезмерное давление, о котором брюнет думал и по сей день уже будучи взрослым мужчиной, всё никак не выходило из головы. Подростковая боль в смеси с протестом и амбициями породили другого Кошина — хмурого и холодного. И хотя он понимал, что желание делать всё «не так, как поучали родители» появилось ещё в школе, ему было трудно переступать через себя даже сейчас. Однако Маша успокаивала его и ставила на правильный путь. Кирилл не имел ни малейшего понятия как, но у неё получалось выгонять из него тот кошмар, которым он стал. И с каждым днём, с каждой новой ситуацией он убеждался, что ему действительно идёт быть хорошим человеком. Именно с Машей парень впервые признал, что все, что для него делали мать с отцом, в конечном итоге было лишь для его блага, а его поступки — защитный механизм, от которого нужно избавиться. Насытившись вкусными сырниками, он облизнул вилку от сахарной пудры и положил её в тарелку. Тем не менее сегодня он был зол. — Ну как, вкусно? — поинтересовалась Петрова, подойдя к столу. Она никогда не была такой рыжей как 3% огненных людей планеты. Ни веснушек, ни светлых ресниц. Даже ее волосы под определенным углом можно было увидеть каштановыми, такими же какими были ее бровки. Рассматривая девушку, Кирилл буркнул: — Вкусно. И как такую красотку можно было портить такой гадостью?! Это невероятно его злило. — И больше не вздумай мне курить, поняла? Кошин сурово пригрозил указательным пальцем прямо перед носом у Петровой, забирающей тарелку. — Хорошо, — пожала плечами та. — Но извините, ты вообще-то был в неволе. Как тут не занервничать? Брюнет злобно раскрыл рот, но девушка не дождалась его ответа, уходя на кухню. Вот засранка! Сделав глоток кофе, Кошин провёл ладонью по уставшему не выспавшемуся лицу, вспоминая, как утром обнаружил в кармане её куртки пачку сигарет. И даже не покраснела! Словно так и должно быть. — Привет, — послышался мужской голос и Кошин рефлекторно поднял голову. И в следующий момент брови нахмурились. Это было адресовано не ему. К бару подошёл какой-то парень в чёрных джинсах и темном бомбере и обратился к уже вышедшей в зал Петровой, а та в свою очередь улыбнулась ему, из чего был вывод — они знакомы. Кошин поднялся. — Ой, привет, Влад. — Удивленно улыбнулась девушка. — А… Леры ещё нет. — Почему? — спросил тот. — Ну… — взглянув на подходящего Кошина, протянула Маша, — она, наверное проспала, пока не звонила. А что, что-то случилось? — Я ей звонил утром, но у нее был выключен. Решил зайти, узнать все ли хорошо. — Ответил Беляев, присаживаясь на стул. — У нас экзамен сегодня. — Аааа, ну я думаю она должна скоро прийти, если она и проспала, то наверняка уже едет. Влад кивнул и открыл лежащее рядом меню. — Можно мне эспрессо, пожалуйста? — Конечно! — вновь улыбнувшись, Маша отошла к кофейному аппарату. Захлопнув книжку, Беляев откинул ее и взъерошил волосы на затылке, достав телефон и попытавшись набрать Леру снова. — А ты парень Калининой, да? — раздалось за спиной. — Беляев? Влад обернулся и увидел подошедшего Кошина, который разглядывал его с наглым надменным видом. Это заметила и Петрова. — Да. А ты…? — Кошин. Кирилл. — Протянул руку он. — Парень Маши. Парень крепко пожал протянутую ладонь. — Рад познакомится. — Взаимно. Поставив свою чашку кофе рядом, Кошин присел на соседний стул за барную стойку. — Так значит это тебе Сокол навешал в вашей шараге? — Кирилл! — возмутилась рыжая, повысив тон. До Влада дошло, кто стоял перед ним и с безразличием, он ответил, глядя перед собой: — Я бы поспорил, кто кому навешал. Не вёл бы себя как мудак, не пришлось бы разбираться. Брюнета заинтриговал ответ Беляева и он, в игривом позитивном настроении произнёс: — Да, иногда мне самому хочется хорошенько ему втащить. Но ты же первый полез. Влад повернулся и взглянул на новоиспеченного знакомого: — А ты бы не полез, если бы к твоей девушке стал подкатывать ее бывший? — Он махнул головой в сторону смутившейся Маши, которая поставила перед ним его заказ. — Спасибо! — Хм, я бы убил. Холодный честный ответ. Петрова снова с укором взглянула на любимого, намекая, что не стоит говорить подобные, хоть и вероятнее всего, правдивые, вещи. — Ну вот. Так что считай, что я его ещё пожалел. — Продолжил Влад, хмурясь. — А то, что я пропустил и он расквасил мне нос, ещё не значит, что он мне навешал. Он от меня тоже получил за свой базар. Подобная дерзость нравилась Кошину. Где другие видели хамство и невоспитанность, он же, видел смелость. Кроме того, он обратил внимание на оставшиеся ссадины на лице парня. — А ты, я смотрю, с борзотой, не дохляк. За себя постоять можешь. Я уважаю такое. Маша закатила глаза. — Спасибо, — усмехнулся Влад. — А ты ожидал чего-то другого? — Ну, Судя по рассказам Сокола — да, по-другому тебя представлял. Прищурившись, Беляев пробежался взглядом по Кириллу и повторил за ним: — А ты, я смотрю, в кентах с ним. — Ну, в каком-то роде, — поджал губами Кошин. Отвернувшись, Беляев отпил эспрессо и уставился на полку с алкоголем, язвительно продолжая: — Тогда передай, что если у него есть вопросы пусть обсуждает их со мной, а не обсуждает меня со своими друзьями. Петрова распахнула веки, обеспокоено посмотрев на Кирилла. Она боялась, что завяжется драка, потому что это было слишком грубо, а для Кошина как красная тряпка для быка, но он только удивленно вскинул брови. — Не боишься ещё раз получить пиздов? — Боялся бы — не стал бы лезть ещё тогда. — Ответил Влад и посмотрел на брюнета, слегка приподняв уголок рта. — Пусть он боится. Ведь я уже знаю, как он бьет. Разговор окончился. Ответ исчерпывающий. Беляев продолжил пить кофе, а Кошин для себя уже сделал выводы насчёт него. И они, если так можно было про него сказать, порадовали его. Точнее нет, оправдали ожидания. Он ценил умение «не зассать», даже когда ситуация в край невыгодная и тяжелая. Кошину хотелось проверить этого паренька, прощупать, ну и чего греха таить, заступиться за Сокола, ведь как-никак Беляев встречался с его девушкой. — Маша, подкинь пепельницу, — попросил он и, вытащив сигареты из висящей на шее бананки, протянул пачку Владу. — Не курю, — закачал головой тот. — Что ж так? — Бросил. Кирилл расплылся в улыбке и зажег сигарету, вдыхая никотин. — Молоток. Видишь Маша, вон даже пацан бросил. А ты тут со своими сигаретами позоришь меня. Петрова разъяренно повернула шею и обоим, включая Беляева, стало не по себе. Видимо, она не хотела, чтобы об этом кто-то знал, хотя по факту, Владу было все равно. — Ах я тебя позорю? — послышались нотки иронии в тонком голоске. Кошин выдыхал дым, не отрываясь от ее глаз. — Можешь найти другую девушку, которая не будет тебя позорить. Обиженно, рыжая отошла подальше от них, и Кирилл негромко протянул: — Женщины… Пока она что-то переставляла, то делала вид, что вообще никого не замечала рядом, но стоило ей подойти, как Кирилл остановил ее: — Ну все не злись. Спиши себе тортик, я угощаю. Вон тот твой любимый с кокосом. Он махнул на витрину в конце барной стойки, где крутились десерты и Маша гордо, но искренне улыбнулась. — Спасибо! Сразу же направившись туда, она оставила парней наедине. И пока ходила на кухню за приборами, Кошин снова заговорил с Владом: — Работает как аксиома. Покормил и все проблемы как рукой сняло. Метод беспроигрышный. — Точно, — согласился Беляев. — Главное знать, чем кормить. — И не говори. Послала меня однажды за шоколадкой. Снег, сугробы. Ну и я иду короче, понял, не видно нихера ни магазина, ни дороги. Прихожу домой, она ее открывает и начинает плакать. — Че так? — Влад удивился и попытался угадать. — Не ту шоколадку купил? — Именно! Беляев рассмеялся, а вместе с ним и Кирилл. — Бля, ты прикинь! Взял с клубникой, а она хотела с кокосом. Бар залился смехом. — И что потом? — Ну ничего, со слезами съела, сладкого то хотелось. — Ха-ха-ха-ха-ха! На этой нотке оба поняли, что разговор в целом, получился не напряжным, хотя изначально Беляев готовился к худшему. Смех понемногу стихал, но окончательно затих, как только на плече почувствовалась чья то рука, а к уху донёсся женский голос: — Влад??? А ты что тут… Кирилл? Сзади стояла Лера, и обескураженно молчала. — Здарова, Калинина, — поздоровался в своём стиле Кошин. — Привет, — поздоровался Влад, целуя ее в щеку. — Я звонил, ты не брала. Блондинка бестолково таращилась то на одного, то на другого, недоумевая как они вообще могли оказаться здесь вдвоём, но лицо Петровой всё сказало за них: она наблюдает этот «цирк» уже давно. — Да, я… Я проспала. — А в мыслях вчерашняя ночь с Соколовским. — Телефон разрядился. Спешила как могла. О, какая же ты врунья. Как же стыдно! Чтобы не привлекать внимания к ее рассеянности, она решила перевести тему, считая, что так ее никто ни в чем не заподозрит: — А ты почему не на парах? Шарф перекрывал кислород, становилось труднее дышать. — Я пришёл узнать, все ли у тебя хорошо. Сегодня экзамен. — Да-да, я помню, спасибо, что позаботился. Уж через чур вежливо. И странно. Всё слишком странно. И её ответы. И разговоры. И ситуация. — А вы…? — Да мы тут кофе пили, общались. — Ответил за двоих Кошин. Лера с подозрением переспросила: — «Общались»? Для неё было диким одно лишь звучание этого слова из его уст. Ведь она всё ещё таила обиду за то, как он повёл себя при их знакомстве. Подобный сарказм разгорячил Кошина и он раздраженно съязвил: — Да Лера, люди общаются, прикинь. Вот познакомился с твоим парнем. — Кошин! — вступилась за подругу подошедшая к ней Маша. — Прекрати паясничать! Привет, Лерка. Беляев больше не хотел участвовать в этих неудобных разговорах и посчитал, что самым верным решением будет уйти, поэтому допил остатки эспрессо и вытащил из кармана деньги. — Ладно, я буду двигать. Встретимся в универе. Был рад пообщаться. Он пожал Кириллу руку на прощание. — Да, и я. — Пока, любимая, — легкий поцелуй почувствовался на губах. — Пока… Хотелось сгореть от стыда. В голове возникли сомнения: а что если этот придурок Кошин что-то ему наговорил? С упреком посмотрев на брюнета, Лера вздохнула. — Ой, не смотри на меня так, — цыкнул тот. — Я его не трогал. — Угу, — промычала блондинка и обошла за барную стойку, бросив пальто на стул. — Тебе напомнить наше знакомство? Она налила из графина воды в стакан и жадно опустошила его от волнения. — Ну, тогда я тебя не знал. Ты мне не понравилась. А он — ничего. — Спасибо, рада, что ты оценил. Петрова покачала головой, ей не нравились их напряженные с Лерой отношения и хотя она много раз обсуждала эту тему с Кошиным, как оказалось, они просто не могут без остроты друг к другу. — Главное не выкрикни вдруг имя Макса, когда будешь с ним. — Кинул ей брюнет. — Кошин, твою мать! — вскрикнула Петрова. — Ты что, обалдел?! Но Лера стиснула зубы и улыбнувшись через силу, повернулась и ответила: — Не выкрикну. Не переживай. С этими словами она схватила верхнюю одежду и отправилась в гардероб. Впереди был тяжелый день.

***

По телевизору фоном шёл давно заброшенный сериал, который Лера не решалась досмотреть, и только он разбавлял безмолвную тишину и одиночество, витающие в комнате. В желудке предательски заурчало, потому несколькими минутами ранее блондинка заказала себе доставку быстрой еды. Это было весьма правильным решением, учитывая царящую пустоту в холодильнике, а ведь угощать приглашенную домой Машу чем—то нужно было. «Он ночевал у тебя?! Ты не отвертишься! Нам нужно это обсудить!» Калинина не изъявила особого желания и восторга, когда Петрова настояла на своём приходе, однако и не стала возражать. Разумеется, ей не терпелось узнать подробности прошлого вечера и отставать она не собиралась. Именно по этой причине блондинка таки решилась встретиться с подругой дабы скинуть этот эмоциональный груз со своих плеч и утолить ее любопытство. В конце концов, кто как не она ее поймёт. Уставшее тело замертво рухнуло на диван. Произошедшее сегодня, начиная от пересдачи и заканчивая тяжелым рабочим днём изрядно вымотало девушку — ноги стали весить тонну, а формой напоминали разварившиеся пельмени. Даже самые удобные кроссовки под вечер ощущались настоящим орудием пыток, схожим на те, что были в средневековье. Глаза впервые за сутки смогли отдохнуть, стоило ладоням накрыть их и расслабить мышцы. Телефон брякнул. Пальцы потянулись к кофейному столику, приставленному рядом с диваном. Взгляд уловил тревожные строки. Лера приподнялась. «Ты жалеешь об этой ночи, проведённой со мной?» Ни приветствия, ни обращения. Четко и прямолинейно, как умел Соколовский. Эти слова заставили сердце ёкнуть, а возникшие мурашки побежать по коже. Нос необъяснимо уловил аромат мужской шеи, пропитанной дурманящим запахом одеколона, который, видимо, всё ещё остался на кофте. Она не знала, что ответить. Душу терзало ощущение сжигающего стыда. Ведь самый добрый и искренний человек в ее жизни — Влад — был жестоко предан ею. И он не заслуживал этого, потому что всегда был рядом. И после всего того, что она натворила, он смог простить и остаться. И как же теперь жить дальше? Как смотреть ему в глаза после такого проступка? По щеке скатилась маленькая слёзка и шмыгнув носом, Калинина тотчас смахнула её. Экран вновь загорелся, издав звук входящего сообщения. «Ответь: да или нет?» Жалею ли я? О чем? О том, что скучала по этим чувствам? О том, что поддалась слабости и глупости? Или может быть о том, что не признавала, что никто никогда не любил меня так, как ты? Сделав глубокий вдох, Лера зашла в диалог и настрочила краткий ответ: «Лучше спрашивай о проведённых с тобой ночах свою девушку…а не меня.» Рывком откинув телефон, блондинка закрыла лицо ладонями. Даже сквозь пальцы создавалось ощущение, что оно горит словно раскалённая сковородка и не ясно то ли от стыда, то ли от жара, возникшего в результате переживаний. И снова бряк. «Ты любишь его?» Раздраженно цыкнув, Лера недовольно буркнула себе под нос то, что напечатала: — К чему эти вопросы? Теперь она не откладывала телефон, а сосредоточенно всматривалась в окно диалога, в котором Соколовский уже прочёл ее слова. «Я должен знать.» Калинина задумалась, уткнувшись в потолок. Признавшись самой себе она написала самый честный из всех возможных ответов. «Мне кажется, я потеряла это чувство вместе со своей совестью.» Прочитано. Молчание… И что дальше? Она не хотела даже знать. Больше всего Лера злилась от недосказанности, а этот разговор окончился так же странно, как и начался. Причём, по её же инициативе. Но он будто дразнил её и специально напоминал о себе, не оставляя её мыслей подобно зудящей ране. Получив смс от Петровой «скоро буду» Калинина направилась в кухню. Она домыла посуду в мойке и накрыла на стол, поставив завариваться чай. Как только чайник начал закипать в дверь раздался звонок. Блондинка кинула взор на настенные часы и довольно улыбнулась: — Ну наконец—то! В животе ещё больше заурчало от вырабатывающейся слюны, предвкушения вкусной еды и душевного разговора с Петровой. Входная дверь открылась, запустив ледяной сквозняк по полу. Улыбка моментально исчезла с губ. — Ты??? На пороге стоял Соколовский и сосредоточенно рассматривал растерянную девушку. — Боже, зачем ты пришёл, Максим? — воскликнула она. — Ты не ответила на мой вопрос. Подобная наглость зацепила её. Молниеносно переменившись во взгляде, Калинина фыркнула: — Ты на мой тоже не отвечаешь. Не дождавшись разрешения войти парень сделал шаг на порог, закрывая за собой дверь. С громким стуком захлопнув её, он повернулся и твёрдо заявил: — Я пришёл, потому что больше никогда не оставлю тебя. — Ш—Что? — Я сказал, что никогда больше не оставлю тебя одну, — повторил тот и приблизился к ней. — Максим… — Лера обеспокоено и удивленно попятилась назад, однако увильнуть ей не удалось, так как мужские руки в мгновение сжали ее плечи по сторонам. — Я буду с тобой. Каждый день. Я не отпущу тебя никуда. Его глаза горели огнями и никогда более он не чувствовал уверенности в своих словах чем сейчас. Из-под рёбер буквально вырывалось желание докричаться до самого глубинного, что в ней было — души. Она должна была знать! Она должна была услышать! — Это глупо, — зрачки спрятались за прикрытыми веками и опущенным подбородком. — Пожалуйста, не начинай. — А я и не начинаю. Я продолжаю. — Соколовский, не причиняя боли, сдавил кожу на ее руках ещё сильнее. — Ты любишь его? Бля, пусть она ответит! Пусть скажет уже хоть что-нибудь!!! — Не нужно продолжать этот разговор. Калинина отошла назад, невольно повернувшись к кухне. Сокол заметил накрытый стол и нахмурился. — Ты ждёшь кого-то? Это Беляев? — Нет, это Маша, — незамедлительно пожала плечами блондинка. Напряжение в кулаках спало, парень выдохнул. Наступившая тишина злила его, он начинал заводиться от ее немого молчания, боясь, что за ним скрывается полное безразличие по отношению к нему. Он ринулся к ней так, что она упёрлась спиной в тумбочку и, потеряв равновесие, села прямо на нее, оказавшись на уровне его груди. — Ты такая упрямая! — Макс обхватил её лицо руками. — Но я знаю, что это все показуха и ты хочешь быть со мной. Хочешь. И я хочу. Так зачем упрямишься? — Неужели непонятно, что все, что между нами происходит — неправильно? Всё изначально было не так. — Бред и отговорки. Ты сама себе это выдумала. Для меня все было по-настоящему. — Так нельзя! — она впилась ногтями в рукава его куртки. — Нам нельзя быть с тобой вместе, ты что не понимаешь?! — Лера, я устал. Устал мучить себя и тебя. Я пришёл сюда за ответом и хочу его получить. Хватит. Поставим точку здесь и сейчас. Вздохнув, Калинина опустила свой взор. Она осознавала, что он прав. Более того, она понимала, что он не отвяжется, да и ей будет проще если она скинет этот груз с души. — Я не знаю, люблю ли его. Мне стыдно за то, что я сделала. — Ты жалеешь? — Нет. На губах парня проскользнула лёгкая радостная улыбка. Однако Лера не спешила излучать такой же позитив. — Но я ненавижу себя… Каждую минуту я думаю об этом, и эта мысль меня съедает. Я постоянно хочу то рассказать, то промолчать, то позвонить. Я запуталась во всех отношениях и устала быть вечно виноватой. Впервые за долгое время девушка ощутила, как сдавливающий в горле ком рассосался, а тиски, ущемляющие рёбра, ослабли. Стало намного легче дышать. Максим стиснул зубы и скулы едва заметно пошевелились у него под кожей. — Если ты любишь меня, — он приподнял ее подбородок, заглянув в глаза, — я о стенку расшибусь, но сделаю всё, чтобы ты осталась со мной. И никакие обстоятельства не изменят этого. Никакие, ты слышишь? — Изменят… — слетело тихое слово с губ и блондинка отстранилась от его ладоней, уставившись в пол. Максим изумленно нахмурился. — Что? Калинина подняла голову и холодно заявила: — Есть обстоятельства, которые изменят твоё отношение ко мне. Страх — первое, что он почувствовал. Эта омерзительная неприятная дрожь вдоль позвонков и меж лопаток. Воображение занесло парня в самые темные и мрачные предположения, какие только были возможны. До него внезапно дошло, что он не хочет этого слышать, и всё же, любопытство взяло верх. — В смысле? О чем ты? — Я… я боюсь говорить… — зазвучал тонкий тихий голосок где-то в грудь. — Вдруг ты снова начнёшь кричать, и мы будем ругаться… Трепетно погладив девушку по щеке, дабы немного успокоить, парень сказал: — Я клянусь тебе, я не буду. Скажи, о чем ты молчишь? Калинина закусила дрожащую губу и вновь посмотрела на брюнета, понимая, что веки и ресницы намокают. — Ты не поверишь мне… — Прошу тебя, не молчи, поговори со мной. Я готов ко всему, что ты скажешь. Глубокий вдох. В ушах зазвенело. Собрав всю смелость, Лера кивнула: — Хорошо… Я кое-что знаю. То, чего не знаешь ты. И знаю уже давно. — Так… — утвердительно протянул Макс. — И… что это? И словно вся планета замерла. Словно время остановилось и в мире застыло всё. Моря, леса, падающий дождь, пение птиц, детский смех. Машины не сигналили, а телефоны не звонили. Одинокую гробовую тишину заглушал лишь бешеный стук сердца. Дыхание задержалось. Выдох. — Твоя сестра жива… Мышцы нахмурившего лба расслабились. Ровно также, как и остальные по рукам и ногам. Молниеносно лицо покрылось десятками эмоций, от удивления и злости до недоумения и шока. Мозг выдавал миллиард импульсов и словно вот-вот выдал бы «Error». То ли не так расслышал, то она ли издевалась, то ли это правда. Последняя версия ломала коробку ещё сильнее, так как это было априори невозможным. Но при этом один из уголков души так искренне хотел в это верить, что практически затмил остальные мысли, создавая ложную иллюзию радости, во благо всего организма. — М… Максим…? — испуганно окликнула парня Калинина. Её клич позволил мозгу наконец произвести реакцию. В следующее мгновение Соколовский моргнул и отошёл назад. Его зрачки расширились, а взгляд рассудительно заметался по комнате, при этом полностью игнорируя присутствие блондинки. — Макс… — снова позвала его та, но он, так и не глядя на неё, сорвался с места. В ту же секунду входная дверь за ним захлопнулась, а Лера ошарашено осталась сидеть на тумбе, не понимая, что произошло. В ее мозгах тоже произошёл сбой, правда, не настолько сильный. Ещё несколько секунд она изо всех сил пыталась побороть собственное сопротивление тела и ринуться за Соколовским, но что-то останавливало. В конце концов, ей удалось подавить свой страх, и она побежала вслед за ним. Перебегая через одну по ступенькам, девушка отчаянно надеялась его догнать. Тем не менее выбежав из подъезда она увидела лишь закрывающуюся в десятке метрах от неё дверь от машины, за которой осталась лишь макушка его головы. — Макс… Макс, ты куда?! — вдогонку кричала она ему. — Подожди, постой! Она была уверена, что успеет, но всё, что ей осталось это сделать пару быстрых шагов и остановиться, обреченно крича: — Максим!!! Но задние фары автомобиля уже отдалялись вдаль, бежать и кричать было бесполезно. Тяжело дыша, Лера взялась за голову, останавливая свою начинающуюся истерику и вдохнула полной грудью. Из-за такой резкой нагрузки пульс принялся бить по вискам, от чего ее самочувствие ухудшилось. — Что, поссорились? — послышался мужской голос позади. Блондинка повернулась. В следующий миг колени задрожали, а в районе солнечного сплетения защекотало.