За панорамными окнами мелькали тени охранников. Из-за полупрозрачных штор практически не было видно их лиц, при этом все были до чёртиков похожими.
Помимо этого, нечто пожирало остатки разума. И это была тишина.
Мертвецкая тишина.
Казалось, ещё чуть-чуть и можно было услышать эхо собственного дыхания. А вместе с ним душераздирающие крики в голове с тысячей вопросов. И все желали найти свой ответ, мучая эту маленькую светлую гPолову.
Калинина сидела за столом и ковыряла вилкой в тарелке. Несмотря на многочисленные просьбы Жанны покушать, аппетит так и не приходил. Пара кусочков мяса и давно остывшее пюре — вот что осталось от столь вкусного ужина, в который женщина, сидящая напротив, вложила чуть ли не пол души.
Они не говорили.
Совсем.
Никто не проронил ни слова.
А слова и не нужны были. В такой ситуации пустая болтовня никак не могла помочь, а значит толку от неё никакого. Да и к тому же, сама Лера не знала, стоит ли вообще заводить разговор. Безусловно, горничная не проигнорировала бы, однако девчонка могла запросто поставить её в неловкое положение, задав множество лишних вопросов.
На весь холл по рации пролетели слова «он заходит».
— Александр Олегович, ну что там? — раздался голос начальника охраны за спиной в прихожей.
Калинина обернулась.
Из-за угла не было видно, однако звук захлопнувшейся двери и обращение Кости, дал понять, что в дом зашел Соколовский старший.
— Ребята уже отправились. — Послышался незамедлительный ответ. — Будем надеяться на лучшее.
Блондинка подорвалась с места, делая пару шагов и заметила отца Макса, снимающего пальто. Он выглядел напряжённым, раздумывающим, и озадаченным. Но стоило его глазам столкнуться с девушкой, как это тут же прошло. Приподняв брови, он сказал:
— О, а я думал, вы с Жанной уже отправились спать.
— Уснёшь тут. — Хмыкнула Лера и мужчина издал смешок, разматывая с шеи шарф.
— Понимаю.
Наблюдая за его движениями, блондинка неожиданно даже для себя, выпалила:
— А вы… Вы будете здесь?
— А ты что же, хочешь, чтобы я уже уехал? — чуть смеясь, подколол её тот.
— Да нет, наоборот, — пожала плечами Калинина, без веселья мотая головой. — С вами как-то не так страшно.
Александр грустно вздохнул, улыбаясь и рассматривая светловолосую.
И как же ты, такой ангелок, умудрилась влюбиться в такого проблемного балбеса, как мой сын?
Пройдя в гостиную, мужчина первым делом взглянул на кухню.
Александр от природы был через чур бдительным, Калинина заметила эту черту сразу, хоть они относительно недолго общались. Он видел, что горничная не на шутку распереживалась, да и расстройства на её лице было не меньше. Поэтому, он улыбнулся, стараясь делать вид, что волноваться не о чем.
— Я такой голодный! Жанна, вы не могли бы разогреть нам мясо? Мы ведь так и не попробовали все то, что вы сегодня нам приготовили.
Женщина заметно повеселела и, словно в неё запустили каплю жизни, расцвела, подхватив поднос с едой. Пока она с огромным усердием разогревала гарнир, Александр плюхнулся на мягкий кожаный стул и глубоко выдохнул в ладони, закрывая ими лицо. Лера присела рядом, по диагонали от него. Вдруг в животе почувствовалось легкое урчание, что означало одно — появился зверский аппетит.
— Ты, наверное, жутко проголодалась? — спросил он у девушки, и та сразу же окинула взглядом весь стол.
Её молчание как бы говорило «да», однако, она не собиралась тратить время на ненужные вопросы. Она должна была спросить. Единственное, что ей было сейчас важно. Нужно было утолить совершенно иной голод. Голод любопытства.
— Александр Олегович, скажите, с Максимом все хорошо?
Глаза, блистающие надеждой, трясущиеся пальцы, которые она силой пыталась спрятать в кулак и дрожащие губы. Мужчина переглянулся со стоящим недалёко Костей.
— Ну, пока что телефон его не выключен, — с иронизировал тот, — и на мине вроде как ещё не подорвался, ха-ха-хах, так что, думаю да.
Девушка распахнула глаза и побледнела, а тот лишь продолжал веселиться.
Однако, он быстро осознал, что шутка такого рода, девушке, не замешанной в подобной жизни, будет словно кость поперёк горла. Убрав улыбку, он моментально извинился:
— Мда… Прости. Я совсем не
это имел в виду.
Томный вздох.
— Понимаешь, Лер, в подобных ситуациях довольно сложно утверждать и знать на сто процентов, хорошо ли все с нашими близкими.
— И вам что, совершенно все равно? — этот вопрос показался куда более жёстче.
— О, я этого не говорил.
— И тем не менее, по вашему виду и не скажешь. Да и по словам тоже.
Калинина чувствовала лёгкую злость по отношению к этому человеку. Даже ни сколько злость, сколько возмущение и непонимание.
В смысле…
Как можно было шутить на такие темы, когда жизнь твоего родного под угрозой?
— Он мой сын, Лера,
не забывай это. — Сменив тон, громко произнес мужчина, привстав с кресла и подойдя к окну.
Калинина немного съежилась, понимая, что перегнула палку. Задумчиво вглядываясь вдаль, Соколовский старший продолжил говорить:
— Я люблю его так же, как и любой другой отец своего ребёнка. Я такой же как и все люди.
— В таком случае, почему вы настолько сдерживаете свои эмоции?
Усмехнувшись, Александр опустил глаза и блондинка сразу же дополнила:
— Простите, если я вас чем-то задела. Я просто пытаюсь понять.
— Все хорошо. — Выставил перед ней ладонь тот. — Нет, ты вовсе не обязана извиняться передо мной. Я прекрасно понимаю твоё стремление получше узнать о жизни моего сына.
Калинина испытывала огромное счастье, имея возможность вот так вот просто говорить с отцом Максима. Её до глубины души потрясал этот человек. Настолько открытыми и искренними люди бывали крайне редко. А уж тем более те, кто был связан с подобного рода «профессией».
— У нас сейчас действительно не самое лучшее время. Во многом, благодаря твоему другу, Андрею. Но не подумай, твоей вины в том, что происходит здесь нет. Это конфликт, ранее касающийся исключительно работы, теперь влился и в личностные отношения, что мне
категорически не нравится. И тем не менее, это уже произошло. Поэтому основная задача нам сейчас вызволить Кирилла и твою подругу.
— Думаете, все получится?
Мужчина прикрыл веки, как будто вспоминая:
— Моя жена всегда говорила: «хуже поражения есть только бездействие».
Не понятно почему, но эта фраза тронула Леру до глубины души.
— Знаешь, мы все безумно скучаем за ней.
— Как она? — поинтересовалась блондинка.
Александр облизнул губы. Было видно, что вся эта ситуация ему довольно тяжело приходилась и особенно пагубно влияла на его психику.
— Я очень надеюсь, что через месяц-другой она вернётся домой и, наконец, сможет познакомиться с
тобой.
Закачав немного головой, девушка приоткрыла рот:
— Вы так спокойно мне обо всем рассказываете.
Мужчина развернулся.
— Тебя это удивляет?
— Немного. Вы же совершенно меня не знаете. Откуда такое доверие к
чужому человеку?
— О нет, солнышко. Ты — далеко не чужая. — Улыбнулся Александр. —
Давно не чужая. И то, что мы с тобой знакомимся только сейчас — ошибка времени, точнее,
моя ошибка. Тебя приняли Денис и Эдик, Жанна, Кирилл. Ну и в конечном счёте, это выбор моего сына. А я уважаю его решение, каким бы оно ни было.
— Вы мне льстите. — Опустив взгляд в пол, смутилась светловолосая.
— Ни сколько. Поверь, даже если бы Максим нашёл бы себе девушку, которая бы мне не нравилась, я бы все равно её принял, хоть и высказал бы ему все мнение.
В определенную секунду Лере вдруг стало смешно. Не сдержав лёгкого смеха, она посмотрела на мужчину снизу:
— А где гарантия того, что вы вдруг не выскажите его? Что если я, на самом деле, вам далеко не симпатизирую, просто вы всем видом стараетесь этого не показывать?
На это Соколовский только лишь прищурил глаза, поднимая уголок рта:
— А ты умна, Лера. И очень продумана. — Он постучал пальцем по виску. — Мне нравится эта черта в тебе. Не дашь себя в обиду.
Девушка промолчала на это, однако все же не могла не заметить, что ответ на поставленный вопрос так и не прозвучал. Он обошёл стул и точно так же как и встал, вернулся на место.
— Что ж, в свою защиту и как доказательство, могу сказать, что даже наш самый упёртый цербер Марсель, не подчиняющийся никому, воспринял тебя. Собаки чувствуют людей, особенно он, потому я склонен доверять ему.
Александр был честен. До самого последнего слова. Ни капли лжи. И это чувствовалось.
Убедившись, что в их отношениях нет натянутости или же, каких-то незаконченных моментов, Калинина ответила.
— Мне приятно слышать эти слова.
Неловкое чувство и Калининой становится очень горько. Горько от того, что Александр оказался ей куда ближе родного отца. Мысли не сдержались и проскользнули в тот ящик воспоминаний, который Лера мечтала сжечь, уничтожить, выкинуть из своей головы. Ситуация с Даулетом, тот вечер…
Папа, скажи им! Я ни в чем не виновата! Пожалуйста, папочка! Нет, отпустите. Уберите эти наручники! Папа!!!
Вспышка света. И вот она снова здесь, на кухне, а перед ней Александр, задумчиво вглядывающийся в стол.
А вот он бы так не поступил, будь он её отцом. Да даже если и не отцом, он ни за что бы не поступил так, как поступил её родной папа.
Светловолосая стараясь не подавать виду, что её настроение испортилось к чертям.
— Я так переживаю за них. — Откровенно призналась девушка. — Даже за Кирилла, хоть мы и не всегда ладили.
В ответ вновь послышался искренний смех.
— Покажи мне хоть одного человека, с которым он бы ладил. Этот ёжик, лет с 17ти такой.
— Почему он такой грубый?
Соколовский опечалено поджал губы, пытаясь подобрать нужные слова.
— У него было трудное детство. Из всех этих гавриков, — бизнесмен кивнул в сторону, намекая на парней, — ему пришлось тяжелее всех. Его родители… довольно…
своеобразные люди. Отец — Володя, мой партнёр, мать Зоя. Понимаешь, они были не совсем обычной семьей. Зоя, по своей натуре — человек очень аристократичный и воспитанный. Такой же как и Володя. Их кредо по жизни было —
манеры, воспитание, чистота. И это я тебе сейчас говорю не просто вырванные слова из контекста, это слоган их дома.
— Невероятно! Таких сейчас нечасто где встретишь.
— Они трепетно относились ко всему, начиная от глаженной одежды, заканчивая пылью на полках. Но хуже всего было то, что они через чур переменчивы и придирчивы. Любая мелочь, любой недочёт. Ни одна из уборщиц в их доме не пробыла на работе дольше недели. Как по мне, это уже паранойя. Увольнять человека, просто потому, что на траву упал один лист с дерева — полнейший бред. Ну да не суть. Вся соль в том, что Кирилл рос именно в этих условиях. Но, к сожалению, эти аристократичные корни не передались ему. Он ненавидел все это, а они банально не уделяли ему времени, потому как Володя вечно был занят работой, а Зоя занималась художественным искусством и редко появлялась дома до 6 часов. Да и к тому же персонал в доме менялся. Он даже не успевал привыкнуть. Считай, все детство его прошло вот так. А про подростковый период я вообще молчу.
Калинина кивнула, припоминая слова брюнета.
— Максим говорил, что дети над ним жёстоко издевались.
— Не просто издевались. Бывало даже забивали до полусмерти. Просто за то, что он
отличался от других.
— Зачем они вообще отдали Кирилла в такое место? Они ведь прекрасно знали, какие там дети.
Пожав плечами, Александр отпил глоток остывшего чая:
— Мне кажется, им было глубоко плевать, куда ходит их ребёнок. Им было главное, чтобы он не сидел дома. Образование они бы ему купили в любом случае, поэтому заморачиваться никто не хотел. В конце концов, Зое надоело то, что её сын вечно приходил неопрятный, с порванными тетрадями и книгами, вот она и решила перевести его в частную школу, где всю жизнь учился Максим. Представляешь, его бывшие одноклассники умудрились избить его в первый же день новой школы. Вот тогда-то они и познакомились.
— Макс, наверное, был зол на этих парней…
— Конечно, — утвердительно произнёс тот. — Он очень не любит несправедливость.
Как будто
я этого не знаю.
— Помню, когда он первый раз привёл Кирилла сюда, — продолжил мужчина, — Кошин был зажатый, скромный и растерянный. Ему непривычно было видеть наши шутки, наше общение. Как Макс играл с Наташей, как Света готовила ужин, как мы обсуждали у кого как прошёл день. И именно в тот момент я вдруг понял, что этому пареньку не хватает простого семейного счастья. Я всеми силами старался ему помочь. Мы стали больше времени проводить вместе. Чуть позже, он привык к нам и постепенно начинал чувствовать, что же такое семья.
Во всем изобилии этого счастья определённо чувствовался подвох и Лера, не задумываясь, нахмурилась:
— Что случилось потом?
— Потом ничего. Когда они увидели, что их сын вырос другим - опустили руки. Уехали в кругосветное путешествие, изредка появляясь дома. Оставили ему здесь квартиру и пару сотен тысяч на проживание.
Девушка не на шутку возмутилась, пребывая в некотором ступоре. Но почему-то теперь её мнение касательно Кошина кардинально изменилось. Она вошла в положение, проявила жалость. Теперь она поняла, почему Петрова к нему так относилась. С самой же первой минуты их знакомства она смогла увидеть в нём его настоящего.
— Для него это было двойным ударом ещё и потому, что примерно в это же время, ему изменила его девушка. По правде говоря, я не помню ее имя, но могу тебе с уверенностью сказать, что это была первая девушка, которую он настолько сильно любил.
Стук-стук. А вот и проснулась сентиментальная девочка, стучащая кулачками в груди. Ей настолько стало жаль этого парня, что слезы едва-едва не выступали на глазах.
— Ну и скандал же был! Того бедолагу еле откачали. Не дай Бог, он бы умер... Кириллу бы грозил огромный срок. Ох, ладно, Лерочка, — на этой мажорной ноте, подытожил Соколовский, потирая брюки ладонями, — что-то мы с тобой засиделись.
Он встал со стула, забирая телефон со стола и засовывая его в карман. Оклемавшись от разговора словно от гипноза, Калинина так же привстала.
Мужчина был рад тому, что блондинка не заметила жеста Константина, машущего бизнесмену из коридора. Потому то ему и проще было закончить общение. Он видел, что она слишком переутомилась, да и рассказ о Кошине особо оптимизма ей не добавил, и по этой причине принял решение завершить диалог.
— Ты, наверное, иди уже спать, время позднее.
— Вы будете здесь? — с горящей надеждой в глазах спросила светловолосая.
— Да, думаю, сегодня я останусь дома.
Она улыбнулась и мужчина умилился. Все-таки, её улыбка не могла не очаровывать. Пожелав девушке добрых снов, они вместе с Костей вышли на улицу, а Калинина направилась на кухню, чтобы помочь Жанне убрать посуду.
Расправив одеяло, Лера взбила подушки.
Она все никак не могла перестать думать обо всём том, что только что услышала про Кирилла. Тогда, когда он впервые ввалился к ней в квартиру, безусловно, он вёл себя как засранец, за что потом и получил. Однако, Лера больше не обижалась на него за это. Как, впрочем, и за все остальное. Как говорится: «не суди по одёжке». У каждого свои скелеты в шкафу, никто не идеален и у каждого плохого человека есть причина для своей злости.
Ведь, несмотря на все свои колючки, в глубине души, он нормальный парень, и Максим с Машей это знают. Они приняли его, изо всех сил стараясь выбить всю эту дурь из его головы. И что-то подсказывало, что у них это получится в скором времени. Вот бы только освободить их.
Было невыносимо душно, до такой степени, что она практически не могла дышать. Подойдя к окну, блондинка открыла дверцу, как вдруг… В комнату ворвался сильнейший ветер и в следующую же секунду дверца ударилась о другую часть окна и лопнуло стекло, разлетаясь на миллионы осколков.
Моментально отскочив, она приподняла ноги, опираясь о кровать.
— Вот черт…
Ей стало дико неловко, что она всего час в доме, а уже умудрилась что-то сломать.
В порыве страха и молниеносной реакции, Калинина только через время почувствовала, что что-то сильно колит чуть выше запястья. Приподняв локоть, она увидела, что маленький осколок впился в кожу, а капли крови стекали по пальцам. Придя в ужас, девушка застыла на месте.
— Лера, у тебя все хорошо? — послышался голос сзади стоящего Александра. Блондинка прикрыла порез второй рукой и развернулась.
На пороге стоял Соколовский старший, а сзади Костя. Оба примчались как только услышали звук разбивающегося стекла. Она чувствовала себя щенком, провинившемся за очередную шалость. Мужчина заметил её перепуганный взгляд и обеспокоено подошел.
— Я…
простите, я только открыла окно, и залетел такой ветер, оно ударилось, я не успела ничего…
— Чепуха. — Перебил светловолосую тот, разглядывая раму окна. — Главное — ты не порезалась. Костя!
Мужчина двинул головой, намекая, чтобы охранник проверил все ли в порядке. Константин наблюдательно и с особой осторожностью выглянул из окна, вглядываясь в любую мельчайшую деталь. Девушка поджала плечи, стоя в стороне и сдавливая руку, кровь на которой текла едва ли не ручьём.
— Все чисто, Александр Олегович.
Выдохнув с облегчением, Соколовский приобнял белокурую и сказал:
— Не переживай, я попрошу Жанну, она даст тебе другую комнату.
— Но… Александр Олегович, — неуверенно возразил Костя. — У нас больше нет свободных комнат…только…
Он запнулся и мужчина моментально понял, о
каком месте идёт речь. Выражение его лица в миг переменилось, он словно утерял все краски жизни.
— Значит, поспит там. В конце концов, это всего лишь на одну ночь. — Окончив разговор Александр и улыбнулся Лере, погладив её по плечу. — Я позову Жанну.
Калинина кивнула и уже было направилась в ванную, дабы поскорее избавиться от застрявшего в коже стеклышка, как её окликнул охранник:
— Лера…
Зажмурившись и стиснув зубы, она догадалась, что мужчина увидел.
— Да? — столь глупый тон наивной дурочки.
— У тебя кровь идёт.
Девушка испугалась, что он буквально застал её врасплох. От этого человека мало что ускользало. Он видел буквально каждую мелочь, слышал любой шорох и его никогда нельзя было обмануть. Не зря же он, все-таки, возглавлял охрану и телохранителей.
— Не переживай. Я не скажу ему, если ты не хочешь. — Усмехнулся тот, указывая головой вслед ушедшему Александру. — Но рану надо обработать. Справишься сама или тебе помочь?
— Сама. Спасибо! — Светловолосая смущённо кивнула.
— Хорошо. Спокойной ночи тогда.
— И тебе тоже.
Он вышел из комнаты, а Калинина ринулась в ванную. Включив струю прохладной воды, она тщательно смыла уже запекшуюся кровь. Дотянувшись до косметички, Лера взяла пинцет и очень очень аккуратно вытащила еле заметный осколок, после чего нашла перекись и обработала рану. Стряхнув воду, она вытерла насухо кисти и посмотрела на своё отражение. Наступила оглушающая тишина.
Тихо.
Так тихо… Только звук воды, бегущей где-то по трубам. Рана понемногу затянулась. Да и плевать на неё. Сейчас мысли были заняты
другим.
Вдруг стало невыносимо смешно и грустно. Это первая её рана за долгое время, которую она обработала без Максима.
Без своего Максима.
А он бы все сделал не так.
А он нет.
Он бы сначала сказал: «какой же ты идиот, Лера». Затем бережно коснулся пальцами её мягкой кожи, нежно проводя и обжигая её, после чего поцеловал бы маленькую ручку и накормил бы сушами.
Приезжай скорее, Максим! Я тут умру без тебя.
***
— Вы думаете это сработает?
— Конечно. Вагоны отцепят, никто даже ничего не заметит. Главное, чтобы вы не попались при проверке, а остальное я беру на себя.
Ладони потели. Остались считанные минуты и… Поезд будет подлежать досмотру. По сравнению со страхом, бушующим внутри, звук колёс, которые гремели под ногами, не казался таким громким.
Ещё. Ещё 50 метров.
А дальше граница. Но они же знают тебя. Чего ты переживаешь? Они не посмеют ничего тебе предъявить.
— Макс…
А вдруг что-то пойдёт не так? Собаки учуют запах порошка и все. Тюрьма, зона, наручники.
И больше никакой свободы, компания развалится. Да что там, жизнь развалится. Ни отца, ни матери ни
Леры. Его прекрасной Леры. Она будет плакать. Она будет в отчаянии. Ты не оставишь ей никакого выбора, только боль.
Нет Сокол. Ты не для того столько старался. Только не сейчас. Из-за гребанной наркоты. Ты ведь дал себе слово, что
никогда не будешь заниматься этой дрянью.
— Макс!
Брюнет поднял глаза. На него смотрел Эдик.
— Подъезжаем. Будь готов.
Кивок.
Они сидели в небольшом купе. Условия были совершенно нерентабельными, учитывая, что весь поезд был сооружён лишь грузовыми вагонами. Так странно…сейчас его судьба зависела лишь от нескольких минут и того, как сложатся карты, как распределят звезды, ну и прочая белиберда, существующая у этих «экстрасенсов».
Выйдя из душа, Лера босиком пробежалась на цыпочках по холодному ламинату. Открытое на проветривание окно уже достаточно освежило комнату. По коже пробежали мурашки. Укутавшись в халат, она сделала широкий шаг, дабы дотянуться до тапка, однако…
В тот же миг стопа соскальзывает и блондинка делает прекрасный акробатический этюд под названием «сука мои связки».
Упав на колено, Калинина зажмурилась от боли, ведь кожа соприкоснулась с шерстяным ковром, который так же вместе с ней отъехал на несколько сантиметров. Тяжело вздохнув, девушка сама себе шлепнула ладонью по лбу и привстала, корчась от боли. Находясь в таком же положении, она присела на кровать и принялась вдыхать воздух сквозь зубы, при этом разглядывая ногу.
Вдруг на глаза бросился какой-то непонятный светлый кусок, явно отличающийся от тёмного пола. Присмотревшись, Калинина поняла, что под ковром показался маленький белый уголок. Судя по всему, клочок бумаги. Вытащив его, она поняла, что это обычный лист А4, сложенный пополам. Он не был новым, даже больше, он был довольно пошарпанным. Берясь за кончик, девушка развернула его и принялась читать.
Поезд заметно стал тормозить. В окне уже видны пограничники в форме с автоматами и псами на привязи. Не приведи Господь им учуять шмаль!
— Добрый день, Максим Александрович! — поздоровался высокий молодой парень, примерно одного возраста с Соколовским, стоило второму спуститься с лестницы.
— Здравствуйте. — Поприветствовал тот.
— Что-то вы зачастили.
Стук. Ещё стук. Кажется ещё секунда и сердце вырвется из груди. Держи себя в руках!
— Да…э... Заказов много. — Попытался не подавать виду Максим.
— За последние полгода это уже третья поставка. У вас явно карьерный рост. — Засмеялся пограничник и брюнету пришлось выдавить из себя улыбку.
— Нет. Скорее, хорошие связи и много друзей.
Паренёк усмехнулся. Его вид был через чур устрашающим. Обычно такой был присущим лишь военным, отслужившим лет 20 в армии, или же начальникам тюрьмы. Под его глазами были мешки, что указывало на трудность его работы, а на лице было довольно много ссадин. Вероятно, он недавно гонялся за любителями бегать через границу.
— Кстати говоря, не ожидал увидеть Вас
лично.
А почему ты здесь? Блять, дебил, ты ведь никогда не ездил… Вот ведь баран. Ты этот ход событий совершенно
не продумал.
— Я… решил проверить, все ли будет идти как надо. Ну знаете, партия довольно важная, не хочу, чтобы заказ слетел.
Военный определённо проявлял к Максиму должное уважение. Он прекрасно знал его и его отца, не первый раз он проверял товар, на котором они «рубили бабло», так сказать. И тем не менее, правила есть правила, пограничник не мог не спросить:
— Что везёте?
Наркота.
Наркота. Ебанная наркота!
— Да так… Гранаты, стволы, всего понемногу. Стандартный набор.
Пограничник осмотрел колеса на вагоне и пока он отвлёкся, Макс пересекся взглядом с Малиновским, который незаметно сжал кулак, шевеля губами только одно слово: «держись!».
— Какие-то проблемы? — спросил брюнет у парня, который довольно долго изучал колеса.
Тот сразу же перевёл глаза на Макса, слова которого явно были лишними.
На кой черт ты вообще ему что-то сказал?
— Нет, — прищурившись, закачал головой военный. — Просто хотел убедиться, что с вашим вагоном все в порядке. Нам не нужны неприятности.
Неприятности… Неприятности… Раздаётся эхо в голове. И первая мысль, первый крик: «Спалят!». Тихо, тихо, тихо. Держи себя в руках. Все хорошо. Все нормально, Максим. Держись! Ради Кирилла!
— Значит, стволы говорите? — поправив автомат на плече, повторил парень.
— Да… — голосовые связки начали болеть от напряжения.
Вновь этот пристальный взгляд. Соколовский не показывал страха, но кулаки сжались, а желваки дёрнулись.
Кивнув, он крикнул на пост:
— Открывай!
— Что ж, счастливого пути! — пожал руку парню пограничник и внезапно подмигнул, — надеюсь, вы будете осторожны с вашими дальнейшими действиями.
Эта фраза сбила с толку Соколовского, а особенно хитрая ухмылка. Он догадался, что военный в курсе их плана, но вот сдавать он их не стал. Но если это «свой» человек, кто его послал?
— Я
понял. Спасибо!
Вдалеке за спиной показались фонари поста. Кабину шатало. Они с Малиновским стояли в тамбуре и курили. Максим приставил кулак ко рту и судорожно вдохнул воздух.
— Господи, получилось… — уставившись в одну точку, произнес Малик и обратился к другу. — Макс у нас блять получилось!
Нервно улыбнувшись, как будто ещё не веря, что это не сон, Соколовский сделал затяжку.
Дверь, ведущая в коридор отворилась и к ним зашёл один из охраны.
— Макс, это
он звонит. — Быстрым шагом подошел мужчина и поднёс трубку. Соколовский глубоко выдохнул, прекрасно понимая,
с кем ему придется сейчас разговаривать.
— Твоя наркота в Германии. — Без какого-либо желания говорить начал Сокол. — Отпусти их.
— Я знаю, дорогой мой. Мои люди уже позвонили мне. Ты прекрасно на меня поработал.
Соколовский не выдержал и со всей дури ударил кулаком по стене.
— Я никогда ни на кого не работаю. — Прорычал он. — Уяснил?!
— Это не важно. Важно то, что я сказал — ты сделал. И все. Побеждает сильнейший, Максим.
Брюнет стиснул зубы, но он понимал, что Громов лишь тешит своё самолюбие, ведь по-другому, он не мог превзойти Макса. Ни в чем. Вот и старался мальчик. Эти раздумья помогли парню не сорваться на крик, а спокойным, но все таким же ледяным тоном спросить:
— Где Маша и Кирилл?
— О, они все ещё у меня. Ты увидишь их лишь тогда, когда привезёшь мне нужную бумагу, с подтверждением о том, что мой товар прибыл в целости и сохранности.
— Хорошо. Послезавтра она будет у тебя. Но если ты хотя бы пальцем кого-то из них тронешь, клянусь — я уничтожу тебя.
— До встречи, Соколовский. — Попрощался Андрей, а брюнет кинул трубку.
***
На часах было 4:05. Лера так и не смогла сомкнуть глаз. Бумажку, нашедшую под ковром, она положила на полку.
Позвони ему. Позвони прямо сейчас.
Она нажала на кнопку и пошли эти вечные гудки.
В трубке послышался смех Малиновского и радостные возгласы Макса, а после и его голос:
— Да, Лерок, привет.
— Привет. Ты как там? Не спишь?
Она заходила по комнате.
— Нет. Я вряд ли засну сегодня. Ща, я буквально на минуту. — Обратился Соколовский к рыжему, и вышел из купе, оставив ликующих парней за закрытой дверью. Он облокотился на поручень и посмотрел в окно. — А ты почему не спишь в такое время? У вас же сейчас часа 4 наверное.
— Да… Не знаю, просто захотела услышать твой голос.
Соскучилась.
— Моя ты маленькая… Я тоже по тебе, очень.
— А вы чего такие радостные? — Калинина решила не забивать вначале ему голову всякой ерундой.
— Не поверишь, но мы это сделали! Мы перевезли его чёртову наркоту и теперь Маша с Кириллом будут освобождены.
Не веря собственным ушам, Лера раскрыла рот.
— А… Это замечательная новость! И что, Громов их так просто отпустит?
— Куда он денется. Конечно отпустит! Завтра вечером мы приедем, а уже послезавтра я ткну ему в рожу эту бумажку и Маша с Кириллом будут свободны.
— Максим, это просто отлично. Ты молодец. Я знала, что у тебя все получится.
Парню, конечно же, были приятны её слова, и все же он чувствовал, что позвонила она не просто так.
— У тебя все хорошо?
— Да…все…все отлично. — Запинаясь, протараторила светловолосая.
— Не ври мне. Я же слышу, ты сама не своя. Что такое?
Лгать было бессмысленно. Да и Лера меньше всего хотела обманывать дорогого ей человека. Прикрыв веки, она заявила:
— Нет, правда, все хорошо. Я… мне просто нужно съездить к тете и дяде.
Рука, сжимающая перекладину, разжалась и брюнет выдохнул с облегчением.
— Ладно. Я закажу билеты нам на завтра. Как приеду, мы сразу…
— Нет, Макс ты не понял. — Перебила та. — Мне нужно именно сейчас. И желательно, чтобы к обеду я уже была у них.
Едва слышный топот её ног усиливался примерно так же как и частота её сердечных ударов.
— Что случилось? — голос Соколовского снизился.
— Там, семейное. — Чуть сморщила лицо блондинка, махая рукой. — Я должна быть у них сегодня. Я тебе
обязательно все скажу.
Парень и без посторонней помощи догадался, что сверлить ей мозг расспросами сейчас не стоит. Да и потом, она ясно дала понять, что позже все объяснит. Но сердце все равно было неспокойно.
— Хорошо. Но
одну я тебя не пущу. Денис поедет с тобой. Он уже приехал?
— Да, пару часов назад.
— Ясно. Тогда я его сейчас наберу. Тебе взять билеты?
— Нет, я сейчас сама закажу.
— Как скажешь.
Вот и все. Весь конец разговора. А так хотелось ещё хотя бы немного поговорить с ним. И неважно о чем. Просто чтобы слышать его голос и чувствовать его присутствие.
— Максим, береги себя. — На выдохе.
— Не переживай за меня. И набери, как прилетите.
— Пока.
Пока.
И когда мы с тобой увидимся — непонятно. Но одно блондинка загнала точно: она должна поговорить со своими родственниками и чем раньше — тем лучше. Да и потом, времени на шуры-муры у них с Максимом, особо то и не было. Он сейчас был занят Громовым и Кириллом с Машей, а она должна была повидаться с семьёй.
Зайдя обратно в купе, Эдик не мог не заметить, насколько унылым было лицо Сокола.
— Макс, ты чего?
— Все нормально. — Он присел к окну. — Лера уезжает с Дэном сегодня.
— Куда?
— К её родственникам.
— Зачем?
— Понятия не имею.
Он отвечал не грубо, но резко. И парни понимали, что лучше его сейчас не трогать. Кинув телефон на столик, Макс опрокинул голову к стене и всмотрелся в лес. Тысячи деревьев проносились мимо, ровно столько же, сколько и его мыслей в голове, большинство из которых были именно о ней.
— Да ладно, Сокол. Не грузись ты. — Подбодрил друга Малик. — Нормально все будет.
— Надеюсь на это, Эдик.
Надеюсь…
