Война с соседом

— Привет. Злость. Ненависть. Отвращение. — Что ты здесь делаешь? — могильным холодом спросила девушка. — Ну, ты ни разу не пришла в больницу меня навестить, вот я и сам решил. — А я должна была? — приподняв брови, удивилась та. — Ты же вызвала мне скорую, — самодовольно ухмыльнулся Андрей, —значит, тебе было не всё равно. Калинина сквозь зубы прошипела: — Я вызвала скорую, потому что не хотела, чтобы ты подох у меня в квартире. И да, может быть я во многом не права, но я не бесчувственная тварь, чтобы позволить человеку умереть. — Выходит, я ещё должен сказать тебе за это «спасибо». — Ты мне ничего не должен, — ядовито произнесла светловолосая, отвернув голову в сторону. Громов мысленно проматерился, однако, вспомнив, зачем он здесь, вошел в образ искренне раскаивающегося человека: — Лер, послушай. Ты… то, что я сделал… Это не подлежит никакому оправданию, я… Закатив глаза, блондинка отмахнулась: — Хватит, Громов. Мне противно даже говорить с тобой. Она развернулась в сторону подъезда, однако тот поспешил остановить ее за рукав куртки. — Постой… Яростный взгляд на свое плечо. — Убери руку. — Извини… — выдохнув, он отпустил её, — я просто хочу все исправить. Я не знаю, как это произошло. Я сорвался. — Сорвался? — наигранно ахнула Калинина, демонстративно подняв ладони. — Да. — Ну так запишись к психиатру, может он тебе поможет, — и, рассмотрев его с ног до головы, добавила, — хотя здесь уже вряд ли можно помочь. — Лера… — едва сдерживаю агрессию, закрыл глаза тот, — ты тоже пойми. Сама того не зная, ты совершила ужасную ошибку. Он попросил тебя, ты передала документы человеку, с которым у меня практически в буквальном смысле идет война. И вот сейчас, когда я, наконец, узнал, что это за человек, оказывается еще что ты отдала ему то, что ему в руки не должно было попасть. Прекрасно поймав его на хитрой тактике, Лера выпалила: — Не нужно переводить на меня стрелки и делать во всем виноватой. Она быстрым шагом поспешила к дому, но брюнет последовал за ней. — А теперь подумай: он попросил тебя просто сфоткать ему бумажку, не объяснив причины. Ты, с лапшой на ушах, моментально побежала исполнять его прихоть и тем самым подставила меня. Как я должен был реагировать? — Дело о смерти его сестры — это не просто документ с цифрами, Андрей. Ты собрал на него досье, всю информацию, ты собирался надавить ему на самое больное. И чем ты лучше него? Я тебя знаю, ты бы шантажировал, продолжал бы копать, пока не нашел бы то, куда можно посильнее ударить. Хочешь сказать, ты бы поступил как-то по-другому? — Мы не о том сейчас говорим, — жалкие попытки сменить тему заканчиваются фатально. — Ты бы пошёл до конца, чтобы его уничтожить, и ты бы сделал это, если бы я не показала ему. — С конкурентами иначе нельзя. Это бизнес, — хмыкнул парень. — Это идиотизм, — выплюнула та, — возможно, да, моя вина есть в том, что я достала ему документы, но я знаю его, и у него, в отличие от тебя, не было в планах раздавить своего конкурента. — Кто тебе такое сказал? — иронично издал смешок Громов. — Ты не знаешь, с кем живешь, девочка моя. — Я не твоя девочка, — Калинина поджала губы, посмотрев на него как на ничтожество, я помогла ему, потому что посчитала так нужным. И я не его собачка, чтобы исполнять прихоти, как ты говоришь. Это мое решение, мой выбор и моя ответственность. А то, что сделал ты — твой выбор. Теперь имей мужество понести за это ответственность. — Калинина, не делай ошибку. Мы с тобой больше трёх месяцев вместе. Ты так и не научилась мне доверять? — Я жалею об этих трёх месяцах. Вот здесь-то, Андрея, словно током ударило. Для него, безусловно, всё это было игрой, тем не менее, как мужчину, его хорошо задели эти слова. — И это после того, сколько я для тебя сделал? Лицемерно улыбнувшись, светловолосая ответила: — Если тебя жаба давит, я верну тебе все деньги, которые ты на меня потратил. Только, пожалуйста, исчезни из моей жизни. Выставив его не только идиотом, но и жмотом, она продолжила идти, а Громов стал в панике выбираться из ситуации: — Причем тут это? Я пришел мириться, а не… — Мириться? — девушка вновь остановилась, — ты действительно считаешь, что заслуживаешь прощения? — Я, как и любой оступившийся человек, заслуживаю на ещё один шанс. — Да иди ты нафиг со своими шансами, — резко и быстро сказала Лера, — я такое не прощаю никому и никогда. То, что ты здесь поскулил и грамотно перевесил всю вину на меня, сделав из себя жертву, не значит, что я растаю и брошусь к тебе в объятия. В её глазах больше не было той Леры, которую он знал. Это была жестокая, уверенная девушка, ограненная частичкой характера Соколовского. И это в ней бесило. Но ни сколько она, сколько само понимание того, что он в очередной раз облажался и не сумел исправить совершенную ошибку. Не поддайся он тогда своим эмоциям, сейчас бы уже вся необходимая информация была бы у него на руках. Он перестал играть и решил задать вопрос от себя самого: — Скажи мне, — блондинка остановилась, — а если бы на его месте оказался я, ты бы смогла так поступить с ним ради меня? На несколько секунд замолчав, Лера вздохнула и бросила через плечо: — Пока, Андрей. — Да, Лера, а ты изменилась, — продолжал тараторить Громов, тщательно пытаясь уколоть девушку, да побольнее, — Это он на тебя так влияет? Твой Соколовский? Его бесило её безразличие. Ничего ему не ответив, она открыла дверь в подъезд и пошла домой. Пнув рядом лежащий камень, брюнет закричал почти на всю улицу: — Твою мать! Задело. О, конечно, задело! Так банально и спокойно. Он терпеть не мог, когда его до такой степени попускали. Помимо своего основного «задания», были еще и личные обиды, которые теперь стали куда больше. Вытащив телефон из кармана, он набрал чей-то номер. — Алло! У меня не получилось её убедить. Она не знает, где товар. — А Лера упрямая оказалась, а? — раздался насмешливый голос «Кровного Лидера». — Обязательно было с ней мириться? Такого унижения я ещё ни разу не испытывал. Жаль, ты не знаешь, с каким отвращением она на меня смотрела. — То, как она на тебя смотрела, меня волнует меньше всего. Ты не выполнил свою работу. И проблема здесь только в тебе. Громов тяжело вздохнул, потирая переносицу. — Ладно, не переживай. У меня есть один план. Раз наш Соколовский такой пуленепробиваемый, мы зайдем с другой стороны. Этот вариант не на шутку заинтриговал брюнета. — Что ты предлагаешь? — У всех есть слабое место. И Лера не единственная, кем он дорожит. Максим докурил сигарету и вошел в здание аэропорта. На таблице было написано прибытие: 15-20. На часах половина четвертого, значит, по идее, отец уже должен был приехать. Толпы людей ходили туда-сюда, каждый ища свой рейс или багаж. Здесь жизнь кипела больше, чем в самом городе. И все, до тошноты похожие: серая одежда, растерянный и торопливый взгляд, на руках гаджеты и сумки. И практически у всех какие-то унылые лица. Господи, люди, вы совсем с ума сошли? Вы летите! И неважно куда! Будь у меня такая возможность, улетел бы хоть в Австралию! Подальше от этих уродов, от этого города и этих нескончаемых проблем. На месяц, на два, на год. А лучше — на всю жизнь. Философские мысли окутали разум, стоило глазам наткнуться на банальную сцену: дети-подростки, втыкающие в телефоны и орущие на них родаки. Это типичная, свойственная людям черта — они не ценят того, что у них есть. Возможность отдыхать с семьей, ценнейшие минуты, проведённые с близкими. Вот он ноет, что старшая сестра забрала у него планшет и дала подзатыльник. Он смотрит на неё ненавистным, лютым взглядом, вместо того, чтобы помочь донести сумки. Дурак ты, пацан. Сколько я бы сейчас отдал, чтобы еще хоть раз заговорить со своей Наташкой. И именно сейчас, когда все, что имел — исчезло, наконец-то понимаешь, что все эти ссоры, скандалы, порой даже драки — это было таким глупым. Когда понимаешь, что близкого, родного человека уже нет, и никогда не будет, все остальное попросту теряет смысл. В толпе показалась знакомая фигура. — Привет, пап. — Здравствуй, сынок, — обняв его, улыбнулся Александр, — ну как ты здесь? Я слышал там что-то произошло? Эдик сказал, ты вырубил какого-то парня? — Не здесь, — отстранился Максим, — давай сумку. Они направлялись к выходу, в сопровождении пары охранников. Вид у Соколовского старшего был довольно утомленный. И скорее всего, виной тому был совершенно не перелет через океан. — Как там мама? Как она себя чувствует? — Вроде пошла на поправку, — ободрено ответил тот, — дай Бог, к концу месяца выкарабкается. — Это хорошо. Макс был безумно рад этой новости. В груди защекотало чувство безумного счастья. Господи, неужели эта черная, нескончаемая полоса начинает заканчиваться? Пройдя мимо знакомой семейки, до сих пор выясняющей отношения, Максим закатил глаза. Родители отчаянно вглядывались на табло, а светловолосая девчонка, являющаяся, непосредственно, сестрой этого парня, который раз пихала брата в плечо. — Я тебе сказала, малолетка! Положи немедленно мой телефон! — Ага, щас. Бегу и падаю. Верни мне мои наушники! Я их брал не для того, чтобы ты свои фильмы смотрела, коза. — Лучше бы ты чемодан потащил, чем умничал здесь. — Не сахарная, сама понесешь. У меня, знаешь ли, тоже вещи есть. Брюнет не смог удержаться и остановился возле них. — Пацан, — обратился к нему Сокол. Тот вопросительно повернулся, а вместе с ним и заботливые, но удивленные родители. — Ты сеструху-то, не обижай, — Макс качнул головой в сторону курносой, — она у тебя одна. — Э… что…? — захлопав ресницами, переспросил тот и вся семья уставилась на Макса. — Это твой самый близкий человек на Земле, тем более, это — девочка. А ты с ней так разговариваешь. Ты — мужчина, ты же сильнее, ну так и будь им. Я не думаю, что от тебя отвалится, если ты ей поможешь, правда? — Ну… наверное, да. — Во-о-о-т. Поэтому, цени это время. Потом жалеть будешь. Поверь, я знаю. Лады? Он выставил ему кулак и пацан, немного сообразив, отбил ему его. — Ага. — Береги сеструху. Он потеребил ребенка по волосам и, бросив быстрый взгляд на родителей, которые пораженно улыбались, кивнул и направился вслед за прошедшим чуть вдаль отцом. Они сели в машину, в которой их ожидали Денис и Эдик. — Здравствуйте, Александр Олегович! — поздоровались парни, поочередно пожимая руку мужчины. — Привет, ребята. Как вы здесь? Все нормально? — Более чем, — кивнул Лазицкий, — были кое-какие трудности, но, благодаря Кошину, все наши проблемы по границе решены. В пятницу они должны встретить груз, а в воскресенье вернут нам вторую часть денег. — Замечательно! — восторженно улыбнулся Александр, — я уже могу положиться на вас. С вами компания в надежных руках! Она не пропадет. Безусловно, всем, абсолютно всем нравится, когда их хвалят. В особенности, когда похвала действительно заслуженная и исходит от человека, являющегося собственным авторитетом. Как только машина тронулась с места, а охрана поехала сзади, мужчина позволил поинтересоваться куда более интересующим его вопросом: — Ну и? Какого же бедолагу ты загнал в больницу? Малиновский, сидящий рядом с Александром, бросил на Макса быстрый, но очень осторожный взгляд. Он не мог предугадать, какой сейчас будет реакция его друга, а потому молился, чтобы этот разговор не коснулся той части происходящего, когда он с трудом оттаскивал брюнета от того ублюдка. — Громова, — кратко выпалил Сокол. Выражения лица резко изменилось. — Стой... — в недоумении остановил отец, — Громова.… Это того самого? — Да, — всё так же кратко продолжал отвечать тот. — Но.… Почему? Как? Что произошло? Максим сжал кулак, стиснув зубы, и глубоко вдохнул, закрывая глаза. Как только воспоминания касались того вечера, внутри начинал просыпаться дьявольски-мрачный вулкан, а перед глазами мелькала картинка перепуганной Калининой с разбитой губой. — Он… он слишком многое себе позволил и получил ровно настолько, насколько заслужил, — постарался не вдаваться в подробности парень, — возможно, даже меньше. Мужчина знал, что Максим всегда поступает по справедливости, поэтому не стал выпытывать мельчайшие детали происходящего. Он и без объяснений прекрасно догадывался, что стало причиной их драки, точнее не что, а кто. — Надеюсь, все мы вынесем из этого урок. Особенно он, — окончил эту тему Соколовский старший и решил начать новую, — кстати говоря, а как там твоя очаровательная соседка? Макс поднял глаза: — Мы с ней вместе. Повисла гробовая тишина. Лазицкий, смотрящий в окно, Малиновский, залипающий в телефон, все синхронно повернули головы в сторону брюнета. От удивления, даже сам Александр раскрыл рот, распахнув веки. Это заявление было слишком неожиданным и внезапным. — Что? — смог хоть что-то промямлить Денис. — Мы встречаемся. Малиновский кашлянул, ударяя себя кулаком по груди. — В каком смысле? — чуть нахмурился мужчина. — В прямом, пап, — цыкнув, подтвердил Сокол, — она моя девушка. Пребывая в легком шоке, Александр поправил свой галстук. Рыжий, выпучив глаза, сделал глоток воды из бутылки, стоящей в подставке. Секунда…две…три… И вот, наконец, окончательно доходит. Соколовский старший расплывается в широчайшей улыбке и практически выталкивает сидящего рядом с его сыном Дениса. — Господи, да это же замечательно! Дай я тебя поцелую. Он, позабыв об этике и каких-либо деловых манерах, принялся выцеловывать Максима абсолютно по всему лицу. Удивленный Лазицкий со смехом пересел на кресло рядом с Эдиком и они оба наблюдали за подобной картиной с огромным удовольствием. — Я так рад за тебя! — мужчина схватил его за щеки. — Пап, ну все перестань! — изо всех сил пытался вырваться несчастный брюнет, — я будущий руководитель Onic Prise или десятилетний ребенок? Ему, конечно же, было немного стыдно перед друзьями, да и перед водителем машины, который, периодически поглядывал через зеркало в салон и с азартом покачивал головой. — Ты посмотри какой! — наигранно возмутился тот, но все же, отпустив сына, — уже родному отцу и обнять нельзя. Наверное, среди всех присутствующих, Александр был самым счастливым. Новость о том, что его сын, спустя столько времени, наконец нашел себе ту, кем дорожит, не могла не вызывать радости. Ты через столько прошел, сынок. И вот теперь, сам Бог освещает тебе пусть. Удача снова улыбнулась в твою сторону. Он переживал за него, как и любой родитель. И он не хуже сына понимал всю ту боль, через которую их семье пришлось пройти. Возможно, только благодаря этому, у мужчины едва слезы не навернулись от услышанного. — Слушай, — заинтриговал в очередной раз парня папа, — может быть, пригласишь сегодня Леру к нам на ужин? Жанна готовит новое блюдо, приглашала всех. Заодно отпразднуем и ваше… вашу…ну то, что вы вместе, и успешно провернутое дело. Что скажешь? Макс пораженно приподнял брови: — Ты серьёзно? Такое поведение было не свойственно отцу. — Серьезнее некуда. На губах широкая улыбка. — Хорошо, пап. Спустя несколько минут они, наконец, доехали в центр, и, проезжая театральную площадь, Соколовский неожиданно для всех сказал: — Ребят, я здесь выйду. Мне нужно в одно место съездить, — после обратился исключительно к отцу, указывая назад, — возьму одну из машин, ладно? Они же тебе сейчас не нужны? Он имел в виду одну из машин охраны, покорно следующих сзади. — Вроде нет, — пожал плечами Александр, — доедем, думаю, без приключений. — Да они и мне, в принципе, не нужны. Пусть к вам пересядут, я и сам могу поехать. — Нет, Макс. Сам ты не поедешь, — вдруг резко изменил тон мужчина, — от греха подальше. Пусть с тобой двое останутся, а остальных ко мне давай. — Хорошо, — согласился Максим и обратился к Лазицкому, — Дэн, если что, заберешь Леру около пяти? — Без проблем. Джип остановился, и брюнет вышел на улицу. Он подошел к водителю стоящей машины сзади, а за тем и к той, что стояла за ней. После чего трое высоких, крепких парней, вышли и направились в первый автомобиль. — Да, Максим! — крикнул напоследок Соколовский старший. Тот развернулся. — Не забудь Леру набрать. Брюнет усмехнулся и кивнул. Дверь закрылась, и обе машины уехали. Закурив сигарету, парень несколько секунд смотрел удаляющимся вдаль фарам, а затем поднял глаза на небо. Снег шел хлопьями, ветра не было, идеально. Развернувшись, он направился к машине, в которой его ждали двое мужчин. У одного из них было открыто окно. — Ща, поедем, ребят, 2 минуты, — обратился к ним Макс, выдыхая дым. Те совершенно спокойно кивнули. А что им? Их задача выполнять свою работу. Лишних вопросов не задавать. А учитывая то, что сейчас на ближайшие пару часов под их ответственность ляжет жизнь Соколовского младшего — будущего руководителя их огроменной империи, они и вовсе старались не дышать. Выкинув окурок, Макс отряхнул обувь от снега и залез на заднее сиденье. — Куда едем, Максим Александрович? — задал вопрос водитель. — Подкиньте меня до «Мира игрушек», а потом я объясню, куда дальше. Дверь, только что захлопнувшаяся в подъезд, стала прекрасной опорой для спины, медленно скатившейся по ней вниз. Лера закрыла лицо руками, откинув голову назад. Где-то под рёбрами до боли щекотало и морозило. От одного только его касания по коже словно било током. От нахлынувших воспоминаний о той ночи дико разболелась губа. На секунду светловолосой показалось, что она чувствует привкус собственной крови во рту. Зачем ты вернулся? Зачем? Зачем напомнил о себе? Нет, всё это нужно заканчивать. Прямо здесь и прямо сейчас. Все, что она когда-либо испытывала к этому человеку, исчезло в тот же день, а вместо любви, симпатии и интереса появились ненависть, отвращение и предвзятость. Вставай, Калинина! Что ты как тряпка? Вставай и иди дальше, как будто ты его и не видела. Убрав волосы с лица, Калинина зашла домой и сняла с себя куртку. В попытке нервно вытащить руку из рукава, девушка ударилась костяшками о полку и молниеносно закусила губу. — Вот бляха… — шепотом проскулила блондинка и, изрядно тряхнув кистью, крикнула в квартиру, — Ир, всё, я дома. Забудь эту встречу. Ничего не было. Ни Громова, ни разговора с ним. Однако, стоило ей снять обувь и выровняться, как прямо перед её носом мелькнул ярко-желтый цвет блузки. Ира вошла в коридор, явно торопясь, это было видно по обеспокоенным глазам. — Что-то случилось? — сразу же полюбопытствовала та, позабыв об омерзительном диалоге с Андреем. — Мне только что позвонили — мой рейс перенесли на полтора часа раньше, — Куратковская принялась складывать все вещи в сумку, — так что прости, дорогая, мне срочно нужно ехать, а то я не успею на встречу и в ателье. — Конечно-конечно, — прекрасно войдя в положение, закивала та, — тебе, может, такси вызвать? — Нет-нет-нет, что ты, меня сейчас заберут. Спасибо! Девушка облокотилась о стенку спиной, сложив руки на груди, и наблюдала за одевающейся тётей. Накинув на себя пальто, Ира поправила волосы, взглянула на своё отражение в зеркале и повернулась к племяшке: — Ну, как? Лера показала большой палец. — Ты прости, что я так срываюсь. Я бы хотела поболтать с тобой еще часок-другой, но… — Да ладно, ерунда, — отмахнулась блондинка, — ты же не насовсем уезжаешь. Мы ещё увидимся. И очень даже скоро. Она обняла Куратковскую за талию. Насытившись объятьями, Ира улыбнулась и, чмокнув светловолосую в щеку, вышла в коридор. — Звони мне, зайка, — бросила через плечо. — Обязательно! Пока, — помахала девушка и закрыла дверь. Потерев глаза, Калинина глубоко вздохнула и пошла на кухню. Она убрала всю еду в холодильник, а тарелки скинула в мойку. Ей не слишком хотелось их сейчас мыть, потому как состояние было как у выжатого лимона. Ох уж этот Громов! Он даже на расстоянии высасывает жизненную энергию из тела. Отпив глоток уже остывшего чая, она взяла из пакета, лежащего на подоконнике, пряник и безразлично принялась пережевывать его. «А если бы на его месте оказался бы я, ты бы смогла так поступить с ним ради меня?» Смогла бы? Или же нет? Если нет, значит, ты бы меньше сочувствовала бы ему? Или, если бы, не Макс, а Андрей потерял сестру, ты бы испытывала меньше сожаления к нему? А может, всё дело в тебе? Может, все твои вечные передряги — результат личностного неповиновения? Нет, просто для тебя Сокол оказался куда важнее Громова. Вот и всё. Внутренний голос всегда был спокоен, как удав. Его монотонные нотки никогда не вызывали паники в голове, и наверное, это единственный плюс «Арел». В кармане завибрировал телефон, на экране надпись: «Максим». Улыбка на лице, и сердце стучит. — Алло? — Привет, — довольный и бодрый голос, — можешь говорить, не занята? — Да нет. Говори. — Что-то ты расстроенная какая-то. Всё хорошо? — Да, всё отлично, — соврала та, — говори, что хотел. — Я только что отца встретил из аэропорта. Он приглашает тебя сегодня к нам на ужин. Распахнув глаза, малышка не на шутку удивилась, подскочив на ноги: — А… Меня? Что…? Но… я не готова. Я боюсь. В трубке послышался смех. — Успокойся. Тебя никто не съест. Я никому не дам. Эти слова так ласкали слух, что невозможно было не почувствовать теплоту, окутывающую тело. — Ну ладно, тогда поеду. И правда, чего ты боишься? Формально, ты знакома с его отцом. Да и с Жанной Николаевной у тебя вполне хорошие отношения. Не говоря уже о Денисе, Малике и Кирилле. С этими кабачками вообще отдельная история, чего стоит один Эдик, который в день вашей «случайной» встречи едва не выломал тебе руки. Действительно, чего бояться? Все уже как родные почти. — Тебя заберет Денис. А я ближе к вечеру подтянусь. — Хорошо, — она взглянула на часы, — во сколько он будет? — Где-то в 5. — Поняла. Буду ждать. — У тебя же есть его номер? — Да, конечно. — Всё, до встречи тогда. — Увидимся. Лера сбросила вызов. Так, соберись, Лера. Это будет не просто вечер, это, по сути, самое настоящее знакомство с семьей Макса! И всё должно пройти идеально. Чтобы никто, не дай Бог не подумал, что ты чокнутая. Ощущения от происходящего были довольно необычными: они встречаются всего один день, она уже едет знакомиться с его отцом. Хотя, какая разница? Главное не то, сколько дней прошло со дня начала их отношений, главное — это как долго вы влюблены друг в друга. Более ли менее, успокоив себя этими мыслями, Калинина взяла себя в руки и направилась в свою комнату. У неё в запасе было чуть больше часа, чтобы привести себя в порядок, накрасится и приготовиться к ужину.

***

— Уверена, что ты съешь всю пиццу? — Пфф. Ты недооцениваешь мою мощь. Именно с этими слова Маша мгновенно откусила самый сочный кусочек. Кирилл лишь приподнял уголок рта, всё ещё скрывая себя за маской пофигистичного хама. Однако эта лёгкая, практически незаметная усмешка чётко показывала его умиление с поведения рыжули. Настоящие чувства не скроешь никаким образом. Даже если ты такой опытный, как Кошин. — Ты не будешь? — Нет, — качнул головой тот, — я не люблю такое. — И зря, — обиженно буркнула Мария, — это лучшее, что могло придумать человечество! И со мной сейчас согласятся практически все люди на планете. Поджав губы, Мрачный высокомерно выдохнул, чуть наклоняясь к рыжеволосой: — Маша, послушай, в том доме и в тех условиях, в которых я рос, в принципе не было такого понятия, как вредная еда. Так что, придется тебе с этим смириться. — Но я вовсе не осуждаю тебя, — с огромным удовольствием откусила пиццу Петрова. — Просто говорю, что это очень вкусно! — Я и не сомневаюсь. Хитро прищурившись, она решила позабавиться. — Тогда, может… попробуешь? — Не хочу. — А, ну все понятно, — она отвела взгляд, направляя его в панорамное окно. — Что тебе понятно? — Да нет, — скромно и тихо пролепетала та, — ничего. Парня это выбесило и в то же время заинтриговало. — А ну бегом говори! — Ну ты просто жил по правилам, что тебе всё запрещали, и сейчас ты настолько привязался, что попросту не можешь переступить через этот запрет. Хоть ты и не ребенок уже. Господи, вот же маленькая сучка! — Ты пытаешься развести меня на "слабо"? — Ты что, — драматично ахнула Маша. — Конечно, нет. Просто говорю как факт. Улыбалась. Она улыбалась. Ей блять весело! Прорычав, брюнет выхватил у неё из рук кусок пиццы и демонстративно съел целиком. Тщательно пережевывая, Петрова наблюдала за тем, с каким внутренним, скрытым восторгом он наслаждался этим маленьким кусочком. Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь ни на секунду. Девушка иронично лыбилась, а Кошин гневно пытался испепелить её взглядом. Но что было настоящей катастрофой: ему нравилось это состязание. Его притягивала эта её черта. — Довольна? — Да дело-то, не во мне. Я же вижу, что тебе понравилось. Закатив глаза, Киря понял, что бесполезно ей что-либо объяснять или доказывать. Глубоко вздохнув, он закрыл лицо рукой. — И как ты только свалилась на мою голову такая… — Какая есть, — пожала плечами Маша и подытожила, — так что, придется тебе с этим смириться. Мрачный язвительно взглянул на нее. Довольна. О, как же она собой довольна! Меня моими же словами. Ну и черт с ней. Пусть считает, что она победила. Имея столько навыков в попускании людей, сколько имел Кирилл, он бы с легкостью мог заткнуть и переговорить Петрову в два счета, но почему-то он этого не сделал. Просто не хотелось. Хотелось, чтобы она думала, будто она выиграла, хотя игру вела совершенно не она. — Ты не спеши, у нас время еще есть, — переключился на новую тему парень, видя, что она буквально давиться пиццей, —надо будет еще заехать перед ужином в магазин, Лазицкий просил купить что-то. — Да я не спешу. Она просто очень вкусная, а я очень голодная. Мы помогаем друг другу. — Помогаем? — прищурившись, спросил брюнет, поражаясь такому идиотскому сравнению. — Угу. — И каким же образом тебе помогает несчастная пицца? — Она была рождена, чтобы умереть. Это самопожертвование во благо других. — Господи… — сделав facepalm, произнес Киря. И как я только мог найти это неадекватное создание? Зачем я вообще тогда зашёл в это кафе? Больная. Она просто больная на голову. Нормальному человеку такое бы в жизни не пришло бы в голову. — Ты просто не умеешь веселиться. Поэтому воспринимаешь всё буквально. Эта фраза задела его Эго. Ему нравилось то, что она — одна из немногих, кто не боялся высказывать своё мнение прямо. Она как будто раскрывала ему глаза на, кажется, очевидные вещи. — Чего? — Ты слишком напряженный и угрюмый, чтобы понять то, что я говорю и воспринять это не как издевку, а как безобидную шутку. И правда, Кошин не привык к тому, чтобы шутки шли НЕ в его адрес. Поэтому он никогда и не смеялся. Исключениями могли быть только Сокол, Малик и Дэн — единственные верные друзья, с которыми он иногда мог повеселиться и в которых полностью был уверен. Он словно боялся услышать шутку. Детская травма слишком сильно приелась в мозг. От этого парень и был вечно злобным и жестоким. — Ты…я… — он собирался было нахамить, однако в последний момент зубы сами прикусили язык, а голова начала соображать. А за что ты на её накричишь? За то, что она говорит тебе правду? — Я…буду стараться. Маша улыбнулась. Она добилась того, чего хотела. Она хотела, чтобы он хоть немного открылся ей, чтобы снял свою маску и дал возможность увидеть его настоящего. Спустя еще минут 20, Петрова так, добила последний ломтик и, откинувшись на спинку стула, сыто вздохнула: — Фу-у-ух, и зачем я столько съела? — А я тебе говорил. Но вы же, бабы, все дохера умные. — Бабы в селе, а мы — девушки, — поправила его Петрова, обиженно и гордо задрав нос. — Девушки…. — с одолжением, перекривлял ее тот. — Будем ехать? — Да. Иди, я догоню, — сказал Киря и девушка встала из-за стола, направившись к выходу. Официантка принесла счет и брюнет вытащил из кошелька деньги. После чего пошел в туалет. У него ни с того ни с сего закружилась голова и стало очень жарко. Умывшись прохладной водой, Кирилл посмотрел на свое отражение в зеркале. Ты меняешься. Черт тебя возьми. Эта девчонка меняет тебя. Кошин, очнись! Что будет дальше? Ты её поцелуешь? А потом любовь и все дела? Остановись, это не ты. Это не для тебя. Вытерев лицо и руки, он вышел и направился к выходу. — Я могу Вас посчитать? — спросила подошедшая только что официантка. — Да, — кратко ответил Мрачный и указал за спину на стол. Девушка сразу догнала, что чаевые она может забрать себе, ведь она видела, как он положил купюру, даже не задумываясь о счете. Улыбнувшись, она вежливо попрощалась с Кириллом и побежала к столику. Прочитав смс в телефоне, брюнет открыл дверь, выйдя из кафе и принялся отвечать. — Кирилл! — послышался дикий ор. Боже, Петрова… Машинально подняв голову, парень опустил лоб и раскрыл рот, в следующую секунду кулак сжался, а брови нахмурились. Прямо перед ним стояли два огромных мужика, один из которых держал рыжую за плечи, сдавливая их с невероятной силой, а второй завязывал ей кисти. — Маша… — единственные слова, которые он успел произнести прежде, чем в районе затылка почувствовалась адская боль, а в глазах помутнело. Сознание плывет. Картинка всё расплывчатей, звуки приглушённые. Единственное и последнее, что осталось в памяти — это крик девушки, словно под водой и темнеющий фон вокруг. — Лерочка, здравствуй! — послышался голос спускающейся напротив с лестницы Жанны Николаевны, стоило Калининой переступить порог дома. — Добрый вечер! — приветливо обняла её та, ставя сумку на тумбочку. — Дениска, привет. — Здравствуйте, Жанна Николаевна, — ответил следующий за блондинкой шатен. — Как ты себя чувствуешь? — Да всё отлично! Уже намного лучше. — Ну давайте, раздевайтесь и проходите. Я пойду достану курицу из духовки. Калинина сняла куртку. Вытащив волосы из-под кофты. — Так Лера, — обратился к девушке Лазицкий, — держи пакет, я пошёл перепаркую машину, а то сейчас Макс приедет, ему негде будет поставить. — Хорошо, — кивнула светловолосая, — а ты зарядку забрал? На секунду тот задумался. — Ой, нет. Она, кажется в салоне осталась. Я сейчас принесу. — Давай, а то у меня 15% осталось. Парень вышел во двор. Девушка посмотрела на себя в зеркало, что висело прямо с левой стороны от неё, и направилась на кухню через зал. Ей безумно нравился зал: отличный интерьер, золотистые шторы, кожаные белые диваны, огромная плазма на пол стены и кремовые обои. Предположительно, дизайном дома занималась мама Максима, во всяком случае, Лера была в этом почти абсолютно уверена, потому как, не в обиду, мужчинам просто не под силу было создать подобный шедевр. Всё тонко, изыскано, тон в тон. Нежно и красочно, спокойно и атмосферно. Так чутко могла выбрать только женщина. — Может, Вам что-нибудь помочь? Вы извините, что мы приехали несколько раньше. — Не страшно. У меня всё равно почти всё готово. Вот, если хочешь помочь, берите с Эдиком тарелки и ставьте их на стол. — С Эдиком? — удивилась Лера. — Я не знала, что он здесь. Вдруг кто-то ткнул больно и щекотно в ребра. От неожиданности, она подскочила. — Ай! — Привет! — довольно улыбался Малик. — Скажи, ты всегда будешь причинять мне боль каждый раз, когда мы будем видеться? — иронично приподняла бровь Калинина и рыжий засмеялся. — Ну прости. Больше не буду. Малиновский покосился на огромную тарелку с колбасной нарезкой и, подобно хитрому вору, потянул свои клешни к столу. — Так, ну-ка! — моментально среагировала Жанна, ударив по ладони рыжего, — куда раньше времени берешь? Не ты один в доме. — Ну тёть Жанн… Всё равно ведь съедим! — Будешь умничать — вообще ничего не получишь! Парень надул губы, а Лера усмехнулась. Её забавлял этот чудик. Он из всех был самым ребёнком, и в нём трудно было увидеть жёсткого, действующего по своим принципам человека, как им он был исключительно на работе. Он был абсолютной противоположностью Кошина. Если тот, как бы он ни пытался, в душе был добрым и мягким, а сам скрывался за грубостью, то Малиновский совсем, наоборот — для всех был душкой и забавным пареньком, а вот в душе царили такие демоны, которые даже и не снились в самых страшных снах. Нет, он не был плохим, просто в его жизни было нечто, что сделало его таким. И Калинина никак не могла понять, что же это такое. — Да-да, и проследите, чтобы работа была сделана до конца, а не как в прошлый раз! — раздался у входа голос Соколовского старшего, — я рассчитываю на Вас. Блондинка испуганными глазами повернулась к Эдику и тот, прекрасно догадавшись, что она не хило так паникует, взял её за плечо. — Как я выгляжу? — она поправила волосы, интересуясь у рыжего, на что тот показал лишь большой палец вверх. — Всё, до связи, — мужчина положил трубку и вошёл в зал. Заметив обеспокоенную, но от этого не менее прекрасную девушку, Александр улыбнулся и поздоровался: — Лера, привет. Прости, не думал, что ты так рано к нам. Рад снова видеть. Он поцеловал её руку, а она смущённо отвела глаза. — Спасибо, это взаимно. — У моего сына просто шикарный вкус! Лера лестно улыбнулась, а мужчина посмотрел на Малика, который ухмылялся, полностью соглашаясь со словами хозяина этого дома. — Я очень рад, что ты проведёшь сегодня с нами этот вечер. Надеюсь, сегодня мы, наконец, познакомимся поближе. — Конечно, — кивнула блонда. — А сейчас извините, мне нужно ненадолго удалиться в кабинет по рабочим вопросам, — последнюю фразу он сказал, как бы намекая Эдику, что ему нужно пойти вместе с ним. Догнав намёк, рыжий незаметно взял с тарелки кусочек колбасы и направился в кабинет на второй этаж. Калинина взяла буханку хлеба и стала резать его на мелкие кусочки. После чего принялась перемешивать соус в салате. И ей это даже нравилось. Нравилось помогать, нравилось быть частью этого дома. Стук в дверь. — Кто там? — Это Максим. Марина отворила входную дверь и распахнула глаза: на пороге стоял Соколовский, держа в руках 2 огромные коробки и маленьких букетик цветов. — Можно? — улыбнувшись, спросил он. — Э… конечно можно… За… заходи, — чуть запинаясь, ответила Марина, все ещё квадратными глазами проглядывая на коробки невероятных размеров, — Катюша, смотри, кто к тебе пришёл. Из комнаты показалась курносая мордочка, а в следующую секунду она расплывается в широчайшей улыбке и уже бежит по коридору: — Дядя Максим!!! Схватив малышку на руки, парень обнял её и заговорил: — А у кого вчера был День Рождения? — У меня! — радостно закричала девочка. — Я же говорил тебе, что приеду. Наш маленький секрет сбылся, да? — Да! Он поставил малютку на пол и протянул ей коробку. — Держи, принцесса. Это тебе! На розовой обложке был нарисован огромный дом, внутри которого были всякого рода игрушки, барби, кухня, бассейн и даже лошадь. Её счастью не было предела. Ринувшись ему на шею, она поцеловала парня в щеку и убежала в свою комнату, собирать вручённый подарок. Рядом так же стоял и Лёша, наблюдающий за всем этим и с улыбкой и с огорчением. Он не рассчитывал, что получит что-то, потому что попросту не просил. Но Сокол позвал парня к себе. — А это… — брюнет вручил вторую коробку, лежащую на полу. — …тебе. На сей раз выбор пал на огромный самолёт с пассажирами и настоящим аэропортом. Пацан практически сдержал слезы, ведь это была его мечта и Максим, сам того не зная, попал прямо в цель. — Спасибо, Максим! — Лёша так же обнял брюнета, — это самый лучший подарок. Тот был чересчур рад подобным словам. — Не за что. А теперь иди, помоги сестре собрать дом. Послушно побежав, ребёнок скрылся из виду и Макс остался наедине с Мариной. Где-то в кармане джинсов бринькнул телефон. Облизнув палец от салата, девушка вытащила мобильник и разблокировала сообщение. Картинка очень долго грузилась. — Лер, нож у тебя? — спросил вошедший в комнату Денис. Через секунду он нахмурился, увидев, что та замерла, словно статуя, а глаза, наполненные диким ужасом, уставились в экран айфона. Даже цвет ее кожи стал настолько бледным, что она смахивала на живого трупа. — Ты чего? Парень подошел к ней, и только вблизи стала заметна дрожь ее рук. — Господи, что с тобой? Он повернул её руку к себе, дабы посмотреть на то, что так сильно её напугало и вдруг… Физиономия Лазицкого приобретает такой же цвет, как и Леры. — Блять…что? — Денис… — трясущимися губами сказала она, — это… Это же… За столом уже сидели Малик и Александр и с огромным восхищением обсуждали что-то в телефоне, однако, как только Дэн вошёл в столовую, их крайне насторожил его ступор. Мужчина не часто видел такое состояние, но прекрасно знал, в каких ситуациях оно может быть, а потому, исходя из своего жизненного опыта, сразу же спросил: — В чём дело? Кое-как забрав у Калининой телефон, Лазицкий подошел к Александру и, сглотнув, показал фотографию. Оставшиеся волосы вмиг поседели, мужчина едва не выронил айфон из рук, чудом спасая от падения на паркет. — Срочно звоните Максу! Малик выругался, судорожно подбирая телефон, на экране которого всё еще было открыто фото избитого до полусмерти Кошиного и прикованной к батарее Петровой. А внизу надпись: «С нетерпением ждем твоего звонка, Соколовский!» — Максим, спасибо тебе, конечно. Я если честно, не ожидала... — вот уже в которых раз благодарила парня Марина, сидя на кухне, — но… Это же такие деньги, мне так неудобно. — Да брось, это ерунда, — Сокол отпил глоток чая и махнул рукой, — я хотел хоть как-то осчастливить их, и у меня, вроде получилось, как считаешь? — Да, похоже на то, — русая взглянула на детей, забавляющихся игрушками. Внезапно раздался телефонный звонок, и почему-то завеяло могильным холодом. Сокол как будто чувствовал, что услышит сейчас не самые приятные новости. — Да. От следующей полученной информации, парень оцепенел. — Я понял, сейчас буду. Лера у вас? — Да, она с нами, все хорошо, — раздалась единственная интересующая его фраза. Нажав на красную кнопку, Соколовский тяжело и нервно вздохнул, чуть закусив губу. Его глаза судорожно в панике бегали по полу, и Марина не могла не заметить этого. — Что-нибудь случилось? — Да… проблемы на работе. Прости, я поеду. — Я могу чем-то помочь? — Нет, Марин. Ты тут, к сожалению не поможешь… Он встал и быстрым шагом направился в коридор, в спешке надевая обувь. Девушка так же гостеприимно провела его, так же как и встретила. — Максим, ты что, уже уезжаешь? — спросил мальчик, держащий в руках самолетик. Только вот лицо его было уже не таким счастливым. — Да, малый, прости. Нужно ехать. — А ты еще приедешь? — Конечно приеду, — с улыбкой, но с той же расторопностью ответил Сокол, погладив Лёшу по голове. — Ну, ты если что — звони, — попросила Марина, кутаясь в свою серую накидку. — Обязательно! Пока. — Удачи. На улице было уже темно. И что было странным — очень холодно. Сложилось впечатление, будто за последний час температура упала на десяток градусов, если не больше. Набирая чей-то номер, Сокол параллельно с этим пытался снизить скорость бега, дабы не упасть на льду. Подбежав к черному лексусу, парень рывком открыл заднюю дверь и буквально влетел в салон. — Максим Александрович, что-то случилось? — задал вопрос один из сидящих охранников. — Едем домой! — скомандовал брюнет, — у нас ЧП.