Война с соседом

— Значит, говоришь, после этого ты никогда не был в кино? — Именно. Вот уже больше сорока минут Кошин и Петрова разговаривали, не отходя друг от друга. В зале практически не было людей, что и послужило тому, что Маша все время простояла за барной стойкой, не отвлекшись ни на одного клиента. — Но ведь один неудачный поход на фильм ужасов это ещё не значит, что все фильмы плохие. — Отчаянно отстаивала свою точку зрения рыжая. — Есть масса достойных фильмов, которые должен посмотреть каждый человек. — Лично я никому ничего не должен. — Пожав плечами, ответил в своём стиле Кирилл. Петрова умилилась. Ей почему-то нравилась такая грубость и закрытость в нем. Она словно видела глубже и смогла рассмотреть доброго Кошина, сидящего в оболочке самовлюблённого нахала. — Нет ты не понял. Не в буквальном смысле. Понятное дело, что насильно тебя никто не заставит смотреть. Хотя тебя только попробуй заставь, — она засмеялась. — Это такое выражение. Это значит, что фильм достоин того, чтобы потратить на него своё время. Мрачный посмотрел на её улыбку и удивился тому, насколько спокойна она с ним. — И какие фильмы, по-твоему, достойные? Девушка подняла глаза наверх, вспоминая. — Ну… Например «Хатико». Или «Зелёная миля». — Аа, — махнул рукой Кошин. — Обычные драмы для сопливый девочек. — Неправда! — возмутилась рыжая, поставив руки в боки. — «Хатико», между прочим, фильм о дружбе и верности. Он многому учит. — Он учит тому, что никогда нельзя сидеть на одном месте, сложа руки и ожидать чуда. Нужно при этом ещё что-то делать. Маша с интересом и любопытством взглянула на него, находясь в состоянии пораженности. Она немного подняла уголки рта: — Мне нравится твоя необычная философия. Ведь и правда, до того, как она услышала точку зрения Кирилла, ей казалось, что фильм достойный только из-за преданности собаки человеку, однако брюнет показал ей свой взгляд на эту картину и его мнение так же было правильным. Её привлекало то, что парень воспринимал любые вещи с простотой, но черт возьми попадал прямо в точку. — Ну, а как на счёт «Матрицы»? — она игриво двинула бровью. Сделав глоток уже остывшего кофе, Мрачный самодовольно фыркнул: — Пфф, да в моей жизни больше экшена и стрельбы, чем в этом компьютерной херне. Петрова распахнула глаза, испугавшись, а Кирилл сразу же заткнулся, понимая, что ляпнул лишнее. Натянуто улыбнувшись, он попытался выкрутиться: — Ну, я в том смысле, что там вообще не на что смотреть. Мы с Максом и то больше боевика в свою жизнь вносим, чем режиссёры «Матрицы» внесли в свой сюжет. Услышав упоминание Соколовского, рыжая не могла не начать интересующую ее тему: — А Максим — твой друг, да? — Да, к сожалению. — Маша поняла, что это он говорил не со зла, а просто потому, что у него такой стиль общения. — Давно его знаешь? — Лет с 13. — А с Лерой как познакомился? — Так он же и обрушил эту проблему на мою голову. — Указав рукой на вымышленную Калинину, объяснил Кошин. Вспомнив то, с каким переживанием Мрачный метался по кафе, когда блондинка ускользнула в универ, она любопытно наклонилась: — Ты говорил, что должен за ней следить. Что-то случилось? Кирилл бросил на неё не доверительный взгляд и мысленные слова: «Ты лезешь не в своё дело», но та быстренько смогла выкрутиться: — Прости, я знаю, это не моё дело. Но она, все-таки, моя подруга. Я переживаю. Ах какая актриса, Петрова. Дай себе Оскар за такую роль. К счастью парни — примитивные существа и верят всему, что говорит этот дивный и беззащитный голосок. — Просто небольшие проблемы по работе. — Ответил брюнет, допивая остатки кофе. — И Максим попросил, чтобы я посмотрел за ней пару дней. — Переживает за неё? — Да он за друзей так не переживал, как за неё. — Повысив тон, возмутился Киря, обиженно хмурясь. Маша сжала кулаки, понимая, что сейчас пора включить свой «диктофон» и запоминать все слова Мрачного, дабы потом предать их Калининой. — Хочешь сказать, любит? — аккуратно задала вопрос рыжая. — Да конечно любит, что я, слепой, что ли? Петрова сдержала радостную улыбку, хотя мышцы на лице просто онемело от трудности. — Ну, а она его? Кошин догадался, что этот «недо-шпион» пытается выудить из него побольше информации. Вот уже коза мелкая. Но почему-то, это забавляло. — Хах, а это уж тебе виднее. — Прищурившись, ответил тот. — Ты ведь её подруга. Маша растерялась, застыв на месте. Её глаза стали судорожно бегать по залу. — Ну, она… Парень с интересом стал наблюдать за тем, как сейчас будет выпытываться из неловкого положения рыжулька. — Народ! — послышался знакомый голос на входе и оба поняли, что вернулась непутевая дочь. Лера вошла с огромной радостью и кучей энергии, хвастливо размахивая зачеткой перед лицом, при этом совершенно не обращая внимания на удивленных посетителей. — Я сдала! У меня 5!!! Подбежав к подруге, Петрова обняла блондинку, успевая быстро шепнуть на ухо «Потом кое-что расскажу». Кирилл не проявил особого счастья, но был безмерно рад тому, что с этой дурой ничего не произошло. — Так все, я пошла переоденусь. — Лера отдала сумку Маше и по пути в комнату персонала, обратилась к парню, — ты кстати, если хочешь, можешь ехать, если тебе нужно. Однако Кошин остался в кафе, несмотря на то, что мог бы и уехать. И причиной такого решения послужило то, что во-первых, здесь сидела обаятельная лисичка Маша, а во-вторых, это дурбецало — Калинина, за которой нужен был глаз да глаз. Да и потом, особо дел на сегодня у него не было. Так почему бы не провести день в компании милой девушки и этого…чудовища, над которым можно было от души посмеяться? Время пролетело слишком быстро, возможно потому, что сегодня в кафе сидел Кирилл и то и дело, что шутил на любые темы, начиная от разбитого стакана и заканчивая общением Леры со старой сварливой бабкой-клиенткой. Калинина не успела оглянуться — как рабочий день окончился. Оставалось ждать одного — вечера.

***

Раздался звонок. Калинина как ужаленная подскочила на месте, догадавшись, кто стоит за дверью. — Лера… — облегченно выдохнув произнёс Андрей и одним шагом оказался рядом возле девушки. — Привет. — С улыбкой, но холодным ужасом ответила та. — Я… Она не успела договорить, потому как в следующее мгновение Громов впился в её губы, глубоко и громко дыша. И с каких это пор его поцелуи стали настолько противными? Как будто выпил крепкого кофе, без молока и с сахаром. Горько, сухо, что аж лицо кривится. — Я соскучился, любимая. — Сказал тот, крепко прижимая Калинину к себе. — Я тоже. — Ответила светловолосая и подняла глаза. Ноздри почувствовали слишком резкий запах духов. Они ей до жути не нравились. Чересчур сладкие, от них у Леры всегда начинала болеть голова. И сразу же, она вспомнила объятия Соколовского и его одеколон. Тот, который сводил с ума. Тот, который пьянил, словно крепкий алкоголь. И руки. Сокол абсолютно по-другому обнимал её. Не так грубо, а наоборот — нежно. Однако поймав себя на том, что она нагло и бесстыдно сравнивает Громова с Максом, Калинина мысленно дала себе пощёчину. — Ну как ты? — Все в порядке. На какой-то момент они оба замолчали. Мужчина ожидал от неё хотя бы каких-то объяснений, с диким желанием рассматривая её порозовевшие щёчки, а девушка, взяв у него из рук барсетку, сразу завела новую тему: — Чай будешь? Не задумываясь, Громов согласился. Калинина быстренько юркнула из-под его плеча и направилась на кухню, пока тот принялся снимать с себя пальто. Разувшись, Андрей направился в ванную, чтобы помыть руки и во время его отсутствия Лера несколько раз зажмурилась, кусая кулак до боли, в поисках достойного объяснения. Но мысли, как на зло все никак не могли собраться в кучу. И это именно в тот момент, когда кровь из носу нужно было что-то придумать. Ты же клялась, что не будешь врать! Что же ты делаешь теперь? Может, все-таки, стоит сказать правду? Нет, нет же ты, глупая курица! Заикнись только об этом, и я задушу тебя собственными руками. Хах, довольно забавно было осознавать, что её второе «я» ругало её. Только на этот раз «ареЛ» — или как обычно Калинина называла эгоистичную сучку внутри себя, вечно противоречащую её мыслям, была особенно рассержена. Мужские руки сомкнулись на талии, а на левом плече почувствовался поцелуй. Чтоб тебя, Громов! Пришлось оставить спор с внутренним «я». Натянуто улыбнувшись, она спросила: — Тебе с сахаром? — Два, как всегда. Ты же знаешь. — Зарываясь в волосы блондинки, ответил тот. Другая «я» сложила руки на груди, и попыталась отстранится от мужчины, а Калинина, заметившая свои невольные попытки отойти от Андрея, наоборот, через силу прижалась к нему, от чего получился какой-то непонятный скачок между ним и кухонной тумбой. — Ну что, рассказывай, я весь во внимании. Вот и пришла твоя смерть за тобой. Будь что будет. Главное — не показывать волнение. — Ну в общем, Машка приехала ко мне ночью, сказала что у неё родители уехали, а ключи от дачи оставили ей. Ну и она устроила вечеринку. А кто-то из её друзей разбил телевизор.И вот…она просила, чтобы я осталась на даче, чтобы если вдруг родаки приедут — я могла прикрыть, пока они ездили покупать новый телек. Боже… Какой же бред ты несёшь! Ты и правда думаешь, что он во все это поверит? — А почему она сама не смогла остаться? — не слишком вникая в суть, спросил Андрей. — Я же говорю, она попросила, чтобы я её подстраховала. Телевизор просто был ретро, у неё мама обожает всякие эти вещички. А у нас в городе такого не было. Ну вот она и ездила по разным складам несколько дней. — А чего не звонила? Калинина нервно сглотнула. — Там очень плохая связь была. Да и я зарядку с собой не взяла. Вот, еле удерживала телефон. — Решив, что этого не совсем достаточно, блондинка, для большей убедительности дополнила, — даже в Инстаграм не заходила, представляешь? — Да ты что! — наигранно ахнул Андрей и та улыбнулась. — Так ты у меня человек с железной силой воли? — Ну можно и так сказать. — Ясно, — ответил Громов, награждая девушку очередным поцелуем в шею. Ему не сильно понравилась эта история, но, сославши это все на обычные девчачьи проблемы, брюнет притянул Леру к себе. В глубине души ему было абсолютно без разницы, что там произошло у её подруги. Ему было важно, что с ней все хорошо, а уже подробности, да ещё и такие мизерные его мало интересовали. Да и потом, мужчина слишком соскучился за Калининой, чтобы вникать во всю это ересь. Светловолосая почувствовала, как движения мужчины перерастали во что-то большее, чем просто обнимание. И слова для этого не нужны были, чтобы объяснить, чего он хочет. — А как же чай? — поправив волосы за ухо, задала вопрос Лера, кусая губу. — Оставим на потом. — Целуя Леру, ответил тот и подхватил её за бёдра на руки. Блондинка улыбнулась и обхватила руками его шею. Не смотря на тот крик, который издавала другая её половина, Калинина забила и отдалась своим чувствам. Она отчаянно пыталась убедить себя в том, что они не ложные. Ну-ну, обманывай себя, наивная. Я же знаю, кого ты представляешь сейчас на его месте. Его объятия не такие, как у Макса. Его запах не такой как у Макса. Он не Макс!!! Почему это не он? Почему не он её целует так же пылко? Где он сейчас? Стоп. Стоп, Калинина. Притормози немного. Это неправильно. Не веди себя как тварь. Сокол — это была ошибка, да и только. Хотя по сути ничего не было, а значит и стыдиться нечего. Совесть чиста. И рядом Андрей. Что ещё нужно? Катастрофически не хватает дрожи в животе. Той, что была тогда в комнате, той, что была во дворе, когда лёгкий выдох облегчил беспокойство, стоило глазам увидеть до невозможного нужный силуэт. Направляясь к спальне, Громов то и дело что прижимал Калинину к стене, целуя её губы как будто это сочный плод. И, все равно, мало. Громов лишь пытается разжечь бурю внутри неё, однако его никчемные попытки были фатальными. А для Соколовского хватило бы одного прикосновения, чтобы пробудить в груди огненный шторм. Нет, нет! Забудь про Соколовского! Сейчас есть только Андрей. Только он. И он здесь. Рядом. Не думай больше ни о ком. Не думай о Максиме. Забудь. Забудь все, что было.

***

Максим лежал на диване в зале, поглядывая на часы: 22:15. Кошин все ещё не вернулся, хоть они и общались часа два назад. Последний раз, когда Макс ему звонил, самовлюблённый и всех ненавидящий Кирилл сидел в том самом кафе и душевно беседовал с Петровой. Душевно. Беседовал. Столько слов в минуту Соколовский не слышал от друга ещё никогда. Да и столько адекватности, без сарказма и грубости. Поначалу, даже показалось, что это был не Кошин. Он и представить себе не мог, что однажды Мрачный сможет хоть чуть-чуть походить на того Кирилла, с которым он познакомился в школе. Максу не нравилось то, что он оставил Леру без присмотра. Однако с другой стороны, Сокол понимал, что эта девушка для Кири — возможно, последняя возможность растопить ледяное сердце и вернуть тепло и радость в свою жизнь. Мысли плавно перетекли к Калининой. Блондиночка должно быть, уже сдала свой чертов экзамен и отработала весь день в кафе. Одно радовало — почти весь день она была под присмотром Кири. Интересно, где она сейчас? Если верить словам Кошина — поехала домой. Но было предчувствие, что она ещё не дома. Его угнетало чувство сожаления, что он не подошёл тогда к ней и не спросил обо всем. Почему она плакала? Почему говорила отцу подобные вещи? Что такого могло произойти, чтобы у этого ангела возникла жестокая ненависть к родному человеку? Для Макса это было крайне диким, ведь его отношения с отцом, пожалуй, были одними из самых проверенных и близких. Александр был примером для подражания всю жизнь, он был мудрым учителем и хорошим другом. Именно поэтому такое поведение Калининой очень его настораживало. Она девушка далеко не капризная, и вряд ли бы стала обижаться на папу только за то, что он был против её поступления. Как же интересно было узнать. Но теперь все. Упустил свой шанс снова побыть чуточку ближе и узнать её больше. А теперь что? Теперь она в городе, за добрую сотню километров от него, и, наверняка, уже с Громовым. Сам виноват. Сам не удержал. А держал ли вообще? Непонятно. Хотя, что теперь говорить? Лера с другим, с тем, кто её удерживает, с тем, кто её любит. А любит ли она его? Возможно. Да нет. Определённо точно любит. Иначе бы не стала так трястись от его голоса. Иначе бы не помчалась после первого же звонка в город, рискуя собственной жизнью. Хотя именно из-за тебя она вынуждена рисковать. Из-за того, что какой-то урод попал в Дэна и твои друзья не придумали ничего умнее, чем припереться к тебе домой. Однако, что уже осуждать? Что было, то прошло. И исправить ты уже это никак не сможешь. Только принять настоящее и подготовиться к будущему. А какое у них могло быть будущее? У них с Лерой? Она и дальше будет встречаться с тем, кто, вероятнее всего, и заказал киллера, а он будет поправлять здоровье и решать рабочие проблемы, готовясь к тому, чтобы стать управляющим компании «Onic Prise». Но что же было тогда в её комнате? Или на веранде, в день твоего отъезда? Разве это «дружеские» отношения? Между ними не было дружбы. Не было любви или хотя бы, взаимовыгоды. Тогда кто же они друг другу? Они просто соседи. Соседи, которым не посчастливилось оказаться в одном и том же месте, в одно и тоже время. Их жизни не должны были пересечься. Никогда. Потому что Соколовский был практически на 100% уверен, кто его враг, а Калинина была его возлюбленной. И Макс прекрасно осознавал, что будет, начни он войну с Громовым. Первой попадёт под удар именно она. И именно она будет щитом для Андрея и слабым местом Максима. Потому что он не сможет навредить, окажись Лера рядом. У него просто не поднимется рука. Но тогда Onic Prise окажется под угрозой. И что, неужели, когда придет время, ему придется выбирать между Калининой и компанией? В другое время он бы сказал сам себе: Ты что, Сокол? Какая-то девчонка и годами выстроенная семейная компания? Но сейчас его противоречие и сопоставление выглядело совсем по-другому: Лера или какое-то цементное здание с кучей этажей и бумагами? Услышь отец эти мысли, уже бы давно переписал компанию на другого человека, только бы сын не проебал бизнес. Но ведь бизнес можно начать и другой. Например продажа лекарств детям, больным раком? А что? Это куда лучше. Ведь гораздо приятнее торговать тем, что сохраняет людям жизнь, чем тем, чем он занимается сейчас — что отнимает жизни. Финансовая грамотность все равно останется, а вот Лера уйдёт. И больше такой другой уже нигде и никогда не найдёшь. В какой-то момент показалось, что единственным решением в этой ситуации было попросту убить Калинину и спокойно удавить этого жука, но Макс скорее бы отправился на тот свет вместе с ней, чем позволил бы себе остаться, а ей — уйти. — Ну что, как твоё плечо? — раздался голос Дениса за спиной. Сокол отвёл голову в сторону, томно вздыхая: — Да ничего. Почти не болит. — Решив не зацикливаться на этом, спросил, — как там Малик? — Ай, ещё в Германии. Говорит что через неделю вернётся. Саша решил, что пока все это не разрулится — лучше кому-нибудь присмотреть за товаром.  — Разумно. Брюнет потянулся рукой к стоящей на столе вазе с леденцами. — Кошин едет? — Пока нет. — Закачал головой Максим. — Не поверишь, он познакомился с подругой Леры, и весь день то и дело что ворковал с ней в кафе. Лазицкий распахнул глаза и ошарашенно засмеялся: — Да ладно?! Ну даёт. Вот бы уж точно не подумал. Заметив, что Соколовский не подаёт никаких признаков радости, шатен нахмурился. — Я говорил с твоим отцом. Он сказал, что американцы дали добро на поиски этой твари, которая разгромила наш товар. Но проблема в другом: немцы не хотят продлевать нам срок простоя. Они заявили, что у нас есть время ещё 10 дней, либо мы должны заплатить им по двойному тарифу и… — посмотрел на друга, которых, похоже, совершенно не слушал его, воспринимая шатена как мамочку, читающую очередную нотацию. — Сокол, ты меня слушаешь вообще? — Да. — Сухо ответил брюнет, все ещё не сводя глаз со светлых обоев. Тогда Лазицкий облокотился на одно плечо, быстро наклоняясь к парню и убирая подушку, что мешалась рядом. — Макс, я тебя не узнаю. У нас горит общая задница, все пытаются уладить то, что произошло, а ты сидишь здесь и абсолютно бездействуешь. Что с тобой, друг? — Да ничего. — Соколовский закрыл глаза, положив руку на разгоряченный лоб. — Я просто устал. Все хорошо. — Послушай, ты можешь вот эту лапшу другим на уши вешать. — Лазицкий сделал недовольную гримасу. — Я тебя знаю уже очень давно и поверь, научился видеть все твои замашки. Ты никогда бы не забил на компанию. Никогда. Для этого должна быть очень веская причина. Парень молчал, вслушиваясь в каждое предложение и боясь его следующих слов, которые прозвучали буквально через секунду. — Это все из-за неё, да? Из-за Леры? Молчание — знак согласия. — Ты хоть знаешь, где она сейчас? Максим с печалью в глазах поджал губы, демонстрируя неубедительное безразличие. — Без понятия. — Ты ей не звонил? — не унимался тот. Конечно. Телефон выключен. Вот уже четвёртый час. Четвёртый, Дэн! — Поверь, в данный момент у неё есть более важные дела. — Ответил тот и стал листать что-то в телефоне. — Да и думаю, она сейчас не в том настроении, чтобы говорить со мной. Денис нахмурился. — В смысле? На что Сокол только лишь фыркнул, махая рукой и кривя лицо, жестами говоря «забей, фигня». Однако Лазицкий все видел. Он понимал, что Максу далеко не плевать на эту белокурую красотку, иначе бы Дэн это заметил бы. Ухмыльнувшись, он спросил: — Что, поцапались? — Да не то чтобы. Просто неудачно поговорили. Да и она потом ревела ещё. После этих слов Максим прикусил язык, а шатен удивился. — Чего? Лазицкий предположил, что это этот велики деятель своей грубостью довёл её до истерики. Во всяком случае, пока что, это было единственное логичное объяснение. Соколовский вздохнул, понимая, что он сказал больше, чем нужно. Но здесь, как говориться, уже не отвертишься. Пришлось рассказать все, что произошло вчера вечером и что именно Макс слышал из уст девушки. Про разговор, про звонок, про отца. Про свои догадки о странных совпадениях. Он упомянул так же и про этого странного парня, имя которого все никак не мог вспомнить. Обдумав хорошенько всю ситуацию, Денис сложил руки на коленях и сказал: — Знаешь, Макс, я думаю, чем раньше ты у неё об этом всем спросишь, тем лучше будет для вас обоих. Вот-первых, нужно узнать все досконально, чтобы не было потом никаких внезапных сюрпризов, а во-вторых… Слушай, да что я тебе объясняю? Ты не хуже меня знаешь, что делать в таких ситуациях. — И что мне, по-твоему, делать? — Поговорить. Просто поговорить. Спокойно. Наедине. Чтобы вам никто не мешал. Как будто это так просто! Знать бы, чего я сам хочу. Соколовский разглядывал потолок, а Денис все так же упорно наблюдал за его действиями. За тем, как злобно он комкал прозрачный фантик из-под конфеты, за тем, как выступали его желваки на щеках, за тем, как он судорожно тряс ногой. Обычно, Лазицкому доводилось видеть Макса таким крайне редко. Столь разбитое, истощенное и ущемлённое состояние не посещало парня уже очень давно. Наверное с момента гибели сестры. Но прошёл год и весь этот год Сокол держался уверенно и сильно. А здесь, размяк, опустил руки и снова закурил на нервной почве. Две штуки, три, пять. Количество бычков в пепельнице только росло. — Я давно это заметил, Макс. Ты меняешься. Сравнить тебя сейчас и тогда — совершенно другой человек. И я вижу, что тебя тянет к ней. Вас обоих. Просто вы слишком упрямые и гордые, чтобы это признать. Мог ли он отрицать все то, что сейчас говорил Денис? Вряд ли. Хоть и очень хотел. — Короче давай так, — кашлянул Лазицкий, прекрасно догадываясь, что Макс хочет побыть один. — Ты спи, а завтра едь к Лере и все выясни. Хорошо? — Ок, мама. — Вяло, но все же поглумившись, ответил Макс, за что получил удар подушкой по ноге. Денис засмеялся и, показав другу средний палец, направился в свою комнату. Соколовский повернулся в другую сторону, зарываясь лицом в спинку мягкого дивана. Он глубоко вдохнул, расслабляя все тело и избавляясь от непонятной и утомляющей тяжести. Как бы он не старался — сон все никак не приходил, а в голове ползали мысли лишь об одной девушке. Но он не знал, что в эту ночь, эта самая девушка точно так же думала о нем, мучаясь бессонницей и диким желанием быть рядом.