Война с соседом

— В конечном итоге, отец убедил их дать нам неделю, — Соколовский сидел на диване, вкратце описывая Лазицкому о том, что произошло за последние пару дней. Калинина сидела рядом, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Она, так же как и Денис, внимательно слушала, утоляя свою жажду любопытства к тому, где он был все это время. Не смотря на то, что Сокол рассказал все абсолютно откровенно, девушка почему-то была уверена, что временами парень чего-то не договаривал, или же шифровал слова, незаметно подмигивая другу. Но она не имела права осуждать его или обижаться. Это вообще, по сути, было не её дело, и посвящать её в данные проблемы никто не был обязан. Она и без того была рада, ведь Максим, все-таки, поделился, и значит доверял ей. А даже если он что-то и не упомянул — вряд ли это было бы из-за недоверия. Возможно, он считал, что так будет лучше, и Лере действительно не стоит знать каких-то подробностей. Рядом с Лазицкими пристроился на подушках Кирилл, приехавший около 20 минут назад из города. Вид у него был уставший. Помимо того, что он не спал нормально пару дней, его вместе с парой ребят заставили перевозить вещи из офиса, а позже, ехать в магазины за едой. Наверное, поэтому в данный момент он просто лежал, раскинув руки на диване и, кажется, даже не вникал в смысл разговора. — Ну, думаю, за неделю мы что-то придумаем. — Живенько и с энтузиазмом произнёс Денис. Такой порыв впечатлил Соколовского и, усмехнувшись, он спросил: — Ты, я смотрю, уже бодренький, а? Вдруг он чуть напрягся, дёрнув слегка плечом. Калинина заметила это, но спрашивать не стала. — Конечно. Меня тут Лера знаешь как лечила? Ни на шаг не отходила все это время. И в словах Лазицкого не было ни капли лжи или преувеличения, она и правда, провозилась с ним, до жути переживая за состояние его здоровья. — Серьёзно? — парень вскинул брови и посмотрел на девушку. Та покрылась лёгким румянцем, смущённо улыбаясь, и пожала плечами: — Да ладно, тоже мне. — Нет, ты посмотри на неё. — Хмыкнул шатен, театрально разводя руками. — Она ещё и скромничает. Блондинка засмеялась, а Макс усмехнулся, заостряя внимание на её бриллиантовой улыбке. Он был крайне удивлён тем, что Калинина и правда просидела все эти дни с его калекой. По правде говоря, он и не рассчитывал, что Лера будет общаться со всеми, кто находился в доме. Максим периодически поглядывал на её розовые носочки и едва сдерживал улыбку. — Так что, Макс, ты зря ехал. — Иронично сказал Лазицкий, все ещё веселясь с девушкой. — Я здесь в надёжных руках. — Я приехал сюда по-другому поводу. — Уже твёрдо заявил Соколовский и посмотрел на блондинку. Она догадалась, о чем идёт речь и перестала улыбаться. Повисло молчание. То счастье и легкость, что парили в воздухе несколько мгновений ранее — исчезли. Брюнет окутал Леру наблюдающим взглядом, как будто он гордо ожидал услышать оправдания. Калинина догадалась, что именно Лазицкий «сдал» ее Максиму. Иначе как бы он узнал, что она собирается ехать к Громову? Немного опустила глаза, светловолосая начала: — Да… я тоже хотела обсудить кое-что. Максим, мне нужно в город. Неожиданность-то какая. Интересно, сколько глупостей ты бы еще наделала, не вернись я сюда? Он на мгновение ужаснулся, представив, что было бы, если бы Дэн не позвонил. — Лера, — без капли злости или же грубости обратился к ней тот, — это опасно. Если ты вернёшься домой, не факт, что там не будет незваных гостей. Пойми, ты же не глупая, сама все видишь. Что происходит вокруг. Ну нельзя тебе сейчас в город. Я поэтому и приехал, чтобы убедить тебя остаться. — Но у меня зачёт завтра. — Пытаясь переспорить его, начала блондинка. — Я неделю готовилась. К тому же, мне нужно увидеться с Машей. Брюнет в упор отрицательно качал головой. — Твой зачёт — это меньшая из проблем, которые сейчас у нас есть. — Ответил он. — К тому же, она решаема, в отличие от других. Сокол немного прищурился, а Калинина нахмурилась, не понимая, куда он клонит. Она вопросительно посмотрела на Дэна, который потёр большим пальцем об указательный и средний пальцы, тем самым подсказав ей, что Максим имел в виду. Распахнув глаза, девушка возмутилась: — Я не буду давать взятку преподу, Максим! — Кто говорит о том, что ты будешь… — И не позволю тебе этого делать! — не дав ему договорить, закончила та. Лазицкий закатил глаза, тяжело вздыхая, а Сокол опустил голову, снова дергая плечом. — По-твоему, будет лучше, если тебя похитят? Или ещё хуже — убьют? Парень чувствовал, что назревает очередной скандал. Он безумно скучал за этой истеричкой, однако сейчас она не на шутку выводила его из себя. — Господи, да почему меня обязательно должны убивать? — Да потому что ты была с нами! — практически рявкнул Соколовский. Вот же бестолочь! — Ты понимаешь, что сунешь свой нос в город — тебя вычислят? Любого, кто хоть как-то контактировал со мной, могут похитить, это тебе не игрушки, Калинина! Проблем и так по горло! Ну, неужели тебе так трудно не выпендриваться и просто сделать так, как просят? Фыркнув, Лера поджала губы, но продолжила говорить, правда, уже более тихим голосом: — Если к тому, что произошло, причастен Громов, мне нечего бояться. Мне он не навредит. Блять! Опять она со своим упырем! — Если к тому, что произошло, причастен Громов, — повторил её слова Лазицкий, — он уже наверняка знает, что Макс был в той квартире. И в курсе, что Лера знает, кто такой Макс. Эти предположения поставили заведённого Максима на место и включили разум. Нужно было держать себя в руках, а не превращаться в бешеного холерика. Но как, скажите, можно держать себя в руках, если Лера все время талдычит об этом кретине?! Вернись Лера в город — она будет рядом с человеком, который стоит на первом месте в списке подозреваемых, кто разгромил несколько десятков вагонов, набитых оружием. Это будет ей только во вред. — Макс, — светловолосая взяла его за руку. — Пожалуйста, я бы не стала просить, не будь это необходимо. К тому же, Андрей и так мне уже звонил. Если я с ним завтра не увижусь — он поднимет кипишь, а потом все равно найдёт меня. По-твоему, будет лучше, если он приедет сюда? Денис ахнул, рассматривая друга, который был уже под влиянием её обольстительного тона. Он видел, как Соколовский через пару секунд отступит в своих аргументах и вот-вот поведётся на убедительные слова Леры. И вновь шатен поражался, насколько ловко она могла совладать с мужчинами, делая все так, чтобы в выигрыше оставалась она. И Дэн не осуждал её, а наоборот — восхищался. Только у него в голове звучал вопрос: Я что, единственный, кто противостоит её чарам? Максиму не нравилась эта идея. Ой как не нравилась! Но Калинина ясно дала понять, что лучше сделать, как она скажет. Более того, она достаточно хорошо аргументировала свои слова. — Хорошо. — Сокол кивнул и перевёл взгляд на Мрачного. — Тогда Кошин поедет с тобой. Тот мгновенно открыл глаза, оклемавшись от дрёма, и поднял голову. — Эй, стоп стоп, я ей, — брюнет указал пальцем на Леру, — в няньки не нанимался, але. Он слишком быстро влился в разговор, который, как думала девушка, был ему совершенно не интересен. — А тебя никто и не спрашивает, Киря. Парень сжал зубы. Он был слишком зол. Зол на то, что ему на голову свалилась эта шмакодявка с проблемами и, в случае чего, он должен будет их решать. Убрав ноги со стола, как он обычно это делал, Кошин перевернулся на другой бок и проворчал: — Я сказал: нет! Все присутствующие тяжело вздохнули, закатывая глаза, и первым не выдержал Лазицкий: — Прекрати быть таким упёртым сукиным сыном! На эту провокацию, брюнет почти вскочил с дивана и ядовитым взглядом прожег Дениса: — Чего ты сказал?! — Чего слышал! — Утвердительно повторил шатен. — Тебя элементарно попросили об одной вещи. А ты даже этого сделать не можешь! — Она мне никто! — Заорал Мрачный. — Я не обязан с ней возиться, понятно?! У меня и так своих дел полно! — Как будто я горю желанием, чтобы ты ходил со мной. — Сложив руки на груди, буркнула Калинина и обиженно отвернула голову в другую сторону. Соколовский заметил, что между Лерой и Кириллом стоит что-то неладное. Причём все это длилось довольно не малое время. С одной стороны, её насторожённость к нему, с другой — его раздражение к ней. И взаимная неприязнь. О, как же Макса выбешивало, когда люди из «его круга» были не в состоянии наладить отношения, придя к общей точке зрения на тот или иной вопрос. Однако, это была немного другая ситуация. И эпицентром проблемы были они оба. Парень через чур перегибал палку в своем отношении, а девушка слишком близко принимала это к сердцу. Ну не могла она спокойно реагировать на не вполне вменяемое поведение этого хама. — Значит так, — Соколовский заткнул каждого, кто все ещё пытался вякать. — Ты едешь завтра с ней. Если в течение дня все проходит без происшествий — сможешь вернуться сюда. Мрачный поднял руки в верх и, пнув диван, удалился из комнаты, бросив на Калинину ненавистный взгляд. — Так и знал, что нужно было в комнату идти! Переговорив с отцом по телефону, Соколовский решил проверить, не скучает ли там в своей комнате Лера. Поднимаясь по лестнице, он заметил, что свет в комнате Лазицкого и Кошина не горел, что означало их глубокий, хоть и не долгий сон. Жанна Николаевна, все ещё убирала на кухне и лишь охрана бодро ходила по периметру дома. Некоторых из мужчин можно было увидеть сквозь панорамные затонированные окна. — Лерок, ты как здесь? — поинтересовался Макс, делая шаг и открывая дверь в её комнату. А в следующую секунду зрачки расшились. Сокол замер. Замер и перестал дышать. Перед ним стояла блондинка, повернувшись спиной, и плавно пританцовывала в такт музыке, что играла в наушниках, изгибая руки в довольно необычных движениях. Но что сбило его с толку больше всего — её внешний вид. Брюнет видел эту красотку в пижаме практически каждый вечер, но именно сейчас она казалась ему настолько ошеломляющей, что от одного только вида он потерял дар речи. Майка и свободные белые штаны, казалось бы. Кто бы мог подумать, что этот ночной костюмчик мог вскружить голову Соколу, стоило ему увидеть его на ней. Судя по её растрепанным мокрым волосам — Лера пару минут назад вышла из душа. На это так же указывала и прилипшая к её влажному телу майка, которая, мало того, что не доставала до пупка, так ещё и просвечивалась, жестоко соблазняя. Капли со светлых кончиков скатывались по разгоряченной коже спины, вызывая у девушки невольную волну мурашек. Парень сглотнул, сжав кулак, но все ещё поедал её взглядом. Абсолютно не заметив присутствие остолбеневшего парня, Калинина легла на кровать, взяв в руки телефон и стала что-то в нём искать. Максим против воли сделал шаг вперёд, не понимая, что так манипулировало его сознанием. Ему было совершенно плевать, что она там смотрела в своём дурацком айфоне, глаза не могли оторваться от бедренных костяшек, чётко выступающих внизу живота, перед резинкой пижамных штанов. О мой гребанный Бог! Парень развернулся, прикусив указательный палец левой руки, как только кулак коснулся губ. Уйди! Просто выйди отсюда прямо сейчас и успокойся! Сердце начинает стучать, а внутри разжигается огонь и Соколовский чувствует, насколько сильно поднимается температура тела. — «Дай мне своё тело, всю себя не меньше…» — напевала едва слышно та, прикрыв веки, а Макс на секунду испугался, услышав эти провокационные слова из её уст. Закрыв лицо руками, брюнет принялся приходить в себя, в упор не понимая, что так сильно его пьянило. Это же Лера. Та самая зануда-Калинина. Чего тебя так к ней тянет? Нет. Это обычное самовнушение. Она всего лишь попалась под руку. Да и, к тому же, она — единственная девушка в этом доме. И потом, это просто от недостатка эндорфинов. Сколько стресса было за эти дни, а то и недели... Ты — здравомыслящий человек, Макс, — говорил внутренний голос, — а не тупое животное. Не поддавайся соблазну. Но как хотелось-то, чёрт! Причём, чтобы она никак не была причастна к этому идиотскому списку. А была чем-то иным. И, что самое странное, желание было не таким, как обычно. Оно было другим. Бережным, заботливым, но при этом все таким же диким и страстным. Прикоснуться к её шее, почувствовать руки на своих плечах, коснуться её мягких губ и, ох, блять, все это до такой степени сносило башню, что от напряжения даже звенело в ушах. Обычная соседка, да, Сокол? Тогда чего же ты сейчас не уйдёшь? Чего же тебя так бомбило от одной мысли, что она может быть с Громовым? Заткнись! Закройся-придурок! Взгляд скользнул по её груди: переливались на свету мокрые от капель дорожки, стекая внутрь декольте. И её шея. Чёртоваеёшея. Которую хотелось подтянуть к себе, и словно вампир впиться в горячую кожу, оставив хороший синяк от своей «жажды». Плюнув на все, Максим сжал зубы и, проматерившись про себя, сдвинулся с места в сторону выхода. Что-то перемкнуло. Собравшись силами, он принял решение просто молча уйти, иначе потом просто уже не сможет себя контролировать. Это же Лера, о чем он вообще думал? Она бы, не раздумываясь, ударила его по самому важному месту после хотя бы одного «дикого» взгляда в свою сторону. «Нельзя» — стучало по голове это громкое, словно сирена, слово. — Максим… — неожиданно окликнула Калинина, от чего брюнет вздрогнул и повернулся, делая вид, что все хорошо. Блондинка подняла брови и почти шепотом сказала: — Я не слышала, как ты вошёл. — Да я… — почесал затылок тот. — Просто хотел узнать, как ты. Ага, и поэтому таращится на неё как извращенец несколько минут. Девушка встала и отложила телефон на стол, кивая в ответ. Пожав плечами, она, совершенно безынициативно сказала: — Все нормально. Скоро буду ложиться спать. Ляг уже прямо сейчас! Чтобы этот кретин вышел поскорее и перестал забивать себе голову всякой херней. Предположив, что Лера не хочет сейчас говорить, Сокол уже собирался покинуть её комнату, но вдруг тоненький голосок прорезал эту неловкую тишину: — Макс… Снова развернулся. Калинина подошла чуть ближе, а он стоял как вкопанный, потому что, как ему казалось, один неверный шаг — и будет беда. Её движения и поведение выдавали хорошо скрытое под спокойствием смущение, или же, правильнее сказать, неловкость. Было не ясно, что именно за чувство бушевало внутри, но одно было до чёртиков очевидным: она не хотела, чтобы он уходил из её комнаты. — Я заметила, что ты все время морщишься, когда двигаешь плечом. Что-то случилось? Тебя ранили? Парень удивился такому безобидному, как будто это абсолютно нормально, тону. В Сокола же обычно стреляют по расписанию. Не пообщайся Лера с ним такой долгий период времени, раньше бы ни за что не могла бы сделать предположение, что причиной боли в плече у обычного человека может стать пуля. Даже её мышление, её голова и поступки — все изменилось с приходом брюнета в её жизнь. Он видел, как она менялась, но ничего не мог поделать. Пусть и сам не был в восторге от того, что Калинина становиться другой. А вот светловолосая, наоборот, даже радовалась этому, ведь с каждым новым днём её мировоззрение кардинально менялось. Ничего не ответив, он только кивнул, продолжая наблюдать за её глазами. Варианты того, что сейчас могло произойти — были разными. Либо она отморозится, либо прочитает нотацию, либо распереживается. Хрен его пойми, что у этих девушек на уме. — Покажи. — Быстрая просьба, загоняющая в угол. Уж точно не такого Максим ожидал. Он даже не сразу понял, как себя вести, ведь обычный рукав, даже если его приподнять, все равно закрывал рану. Тянуть на себя в жалких попытках показать ранение? Это слишком убого. Но она ведь попросила. Не морозить же её. Ничего не оставалось делать, как снять чёрную футболку и дать Калининой возможность налюбоваться тем, чем она желала. Медленно, дабы не задеть больное место, Макс стащил с себя одежду и подошёл чуть ближе, опуская глаза. Лера ужаснулась. Это была рана ещё хуже, чем та, что у Лазицкого. Даже сквозь бинты невозможно было не заметить, насколько тёмной была кожа вокруг ранения. Едва коснувшись дрожащей рукой, Калинина отошла на шаг, заметив, что Соколовский поморщился и сжал зубы. Насколько же сильной и адской была боль, что обычное прикосновение вызывало практически слезы? — Прости. Больно? Их взгляды снова пересеклись. Парень отрицательно замотал головой. — Как это случилось? — не моргая, спросила Лера. — Снайпер. С крыши. — Кратко ответил тот. Глаза бегали по его лицу, а рот был немного приоткрыт. Брови согнулись сожалеющим изломом вместе с губами, а в следующую секунду она прижалась к Соколу, обнимая его за корпус. Ей безумно стало жаль парня. В какой-то момент захотелось просто спрятать его от всех этих угроз, как маленького красивого щенка, попавшего в беду по своей собственной глупости. Соколовский удивился, но отталкивать не стал. Вместо этого он лишь приобнял блондинку в ответ, опуская подбородок на её макушку и прикрывая глаза. — Господи Максим, неужели это все — правда? — Калинина уставилась в мертвую точку. — Это действительно происходит с тобой? Брюнет не знал, что ответить. Он чувствовал, как стучало её сердце, ощущал ту же волну мурашек, что и она и просто молчал, наслаждаясь этой тишиной в её объятиях. Таких, какие нужны были им обоим. — Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня, Калинина. — Внезапно, сам того не ожидая сказал Сокол. Блондинка зажмурилась, закусывая губу. Слишком громкие слова. Что же ты делаешь, Лера? Что? Что, объясни! Ты стоишь сейчас в одной пижаме, обнимаешь полуголого Соколовского в его же доме и врешь своему парню, который даже ни о чем не подозревает! Как же низко нужно опуститься, чтобы поступать так? Вот так чтобы… Ох, Боже! Нет… Мысли перебило тёплое прикосновение его руки, спустившейся со спины на талию и обжигающей уже остывшую кожу. Не надо, Макс. Пожалуйста. Перестань. Он вроде бы и ничего не делал, да только вот голова шла кругом. — Мне с самого начала нужно было оградить тебя от всего этого. — Продолжал осуждающе философствовать парень. — Прости, что ты теперь тоже замешана. — Раз так случилось — значит так и должно быть. — Так же быстро, не подумав, ответила Лера, и Максим отстранился, дабы посмотреть в ее глубокие глаза. Кажется, ты заигралась, девочка. Пора бы уже спуститься на землю. На миг, стало очень смешно. Что-то на почве истерического выстрелило в голове. Так забавно, что она не смога сдержать смешка и широкой улыбки. — Я не понимаю. — Произнесла Калинина, держа руку согнутой между собой и Соколом. — Чего? — нахмурившись, задал вопрос Максим. — Куда делись наши привычные шутки и подколы друг друга? Вопрос, вообще не в тему. Абсолютно. Но, похоже, ни одного ни вторую это не волновало. Лишь бы разговор не заканчивался. Парень улыбнулся и, ударив её по кончику носа, предположил: — Возможно, мы повзрослели. Он облизнул губу, подойдя практически вплотную к девушке. — Или сошли с ума. — Усмехаясь, дополнила блондинка, касаясь рукой его груди и ключицы. Соколовский напряг скулы, отчего дернулись желваки. Он, сквозь силу стараясь оторваться от ее губ, ответил: — А может и то и другое. Раздавшийся телефонный звонок за спиной девушки мигом прервал эту неосознанную идиллию. Сокол опомнился, моргнув и бросил быстрый взгляд на Леру, которая лишь повернула голову в сторону звука, но даже не шевельнулась, чтобы сделать шаг и поднять трубку. — Ответь. — Глухо произнес Соколовский, глядя на то с какой неуверенностью блондинка поглядывала на кровать. — Вдруг это важно. Это «важно» подождет! Чего стоишь как вкопанная? О, Иисус, да подойди ты уже к этому гребанному телефону! Бля, да не стой же ты, дура. — Лер? — Макс наклонил голову немного в бок, не понимая, почему она не хочет отвечать. — Это не важно. — Нервно шевеля губами, произнесла она. — В смысле? — В прямом. — Уже более раздраженно ответила девушка. — Кто бы это ни был — в данный момент я не хочу говорить. — Да? — скептически протянул брюнет и подошел еще ближе. — А чего ты хочешь в данный момент? Мурашки. Мурашки. Мурашки. По всему телу холодная дрожь. Невыносимо. Она не смущается, просто непривычно. Что это все происходит именно с ним. Не с Громовым, а с ним, чтоб его! И что самое удивительное — с Максимом она чувствует то, чего и близко не было с Андреем. Это просто совершенно другое. Более нужное и куда запретное. Соколовский, остановись. Что ты, мать твою, творишь? Не нужно… Просто уйди. Состояние у обоих находилось на критической точке. И весь этот бред необходимо было заканчивать. Почему бред? Да потому что Лера и Максим — это абсурд. Это невозможно и не допустимо. Это под запретом! Навсегда. Да вот только не могли они отпустить сейчас друг друга. Слишком хорошо и приятно видеть эти выразительные и давно ставшие родными глаза. Слишком понятны эти мысли, для которых не обязательны слова, а достаточно одного лишь взгляда. Одной искры. Одного безумия. Девушка не ответила. Она так и стояла на месте, ощущая тепло, исходящее от разгорячённого тела парня. Решив, что время поджимало, хоть у них было его еще уйма, Максим против воли, с диким воем внутри, надел рубашку, отойдя от Леры, которая глубоко вдохнула, открывая глаза. Больное плечо вновь закололо и брюнет съежился. Калинина поспешила помочь ему надеть футболку, но тот сделал шаг назад и выставил руку. — Не надо. Я сам. — Макс… — хотела было начать та, но Соколовский не дал возможности. — Тебе кто-то звонит, возьми. И спокойной ночи. Последнее, что он произнес практически хриплым голосом, очень сильно вызвало недоверие. Как будто блондинка стала его донимать, но он старательно пытался не показывать этого. Эта фраза была столь же холодной, как и всё, что обычно говорил девушке Кошин. Безразличное и с надрывом. Я его чем-то обидела? Или же…блин! Почему он стал такой отмороженный? Да потому что все правильно делает, Калинина. Из вас двоих он единственный, у кого осталась еще хотя бы капля мозгов. А ты глупая идиотка, не способная даже утихомирить свои чувства! Силуэт брюнета скрылся в коридоре и только после этого светловолосая смогла, наконец, развернуться, чтобы ответить на уже которую минуту звонящий звонок. Осмелившись, Лера решила не забивать себе и без того переполненную мыслями голову и подошла к кровати. На экране высветился контакт: Папа. Закатив глаза, Лера неохотно подняла трубку, поджав недовольно губы. — Да? — Доченька, привет. — Послышалось на другом конце. Макс остановился прямо за стеной, погрузившись во мрак и стал слушать. — Что ты хочешь? — Я не слышал от тебя никаких новостей больше месяца. Вот решил узнать. — У меня все прекрасно, — стеклянными глазами уставившись в стенку, отвечала та. — Если ты мне позвонил только ради этого, то мог бы не напрягаться. Соколовский нахмурился. Вариант того, что это был Громов — отпал сам собой. И единственный, на кого парень мог сейчас думать — это её отец. Он знал, что у них натянутые отношения, но не думал, что настолько и уж явно не был готов к тому, чтобы слышать столько хамства с её стороны. — Да нет, — обиженно ответил мужчина, — я звонил тебя порадовать. Меня повысили в должности и моё отделение, кстати, получило огромную премию за поимку опасных преступников. Калинина закатила глаза. — Я бесконечно счастлива за тебя и твоё 23 отделение, папа. Глаза Макса округлились. Он словно на мгновение прозрел, перестав вслушиваться в слова девушки. Какое отделение? Интуиция подсказывала, что что-то здесь не так. Однако в следующую секунду, Сокол ещё больше распахнул глаза. — Лучше бы ты так работал, когда арестовали Даулета, — выплюнула та. Какого ещё Даулета?! Он закусил губу, нервно рассматривая пол и теперь уже вслушиваясь в каждое слово, которое Лера собиралась сказать. — Милая, ну перестань. Ты до сих пор на меня обижаешься? Это слишком сильно взбесило блондинку, отчего она ударила боковой стороной кулака по стене и практически закричала: — Обижаюсь?! — осознав, что это было слишком громко, блондинка обернулась, дабы убедиться, что никто не услышал и продолжила уже тише, — у тебя вообще совести нет? Как ты смеешь у меня ещё об этом спрашивать? Ты не заступился за меня! Не поддержал, когда мне нужна была помощь! По-твоему, ты достоин того, чтобы называть тебя отцом?! В груди сердце заколотилось с бешенной скоростью. О чем она говорит?! Что с ней произошло? Кто её обидел? Максим почти взорвался внутри, желание сорваться с места и выбить всю информацию о том, что она говорила, просто вырывалось из груди. Но нужно было держать себя в руках. Нужно было дослушать до конца. — Да я ненавижу тебя! После всего, что ты сделал! Неожиданно, Сокол понял, что девушка заплакала. Голос стал более влажным и хриплым, она то и дело что шмыгала носом. Маленькая, да что же с тобой там происходит, чёрт возьми?! — Я предупреждаю, — Лера старалась говорить с гордостью, подавляя слезы, лишь бы отец не услышал их, — если ты мне позвонишь хотя бы ещё один раз — клянусь, я поменяю всё номера, сменю имя и уеду к маме в штаты! Не звони мне больше! — Лера, подожди, я… Но мужчина не успел договорить, потому как в следующую секунду Калинина злобно нажала красную кнопку и швырнула телефон на кровать. Максим замер, стараясь не дышать. Он слышал, как блондинка давилась слезами, пытаясь запечатать в себя всю ту истерику, что окутала всё тело. Она присела на пол и положила руки на лоб, закрывая лицо ладонями. Её плечи судорожно дёргались, пытаясь успокоиться, Сокол слышал её рваное дыхание и представлял, как сильно горят её щеки. Но он не мог вернуться. При всём своём диком желании он не мог позволить себе. Не сейчас. Он не готов. И ей это не нужно. В таком состоянии светловолосая вряд ли бы что-то рассказала бы. Скорее даже наорала бы за то, что Макс всё так нагло услышал. А может, ты просто боишься, Сокол? Боишься увидеть её слезы и не удержаться? Размякнуть и не уйти из её комнаты до самого утра? Возможно и это тоже. Так или иначе парень не решился зайти. Медленно, с сожалеющим видом, брюнет развернулся и, услышав очередной душераздирающий всхлип, опечаленно и с болью закрыл глаза. Иди, Максим. Просто иди к себе. Оставь её. Спросишь обо всем в другой раз. Не сейчас. После долгого сопротивления, парень все же совладал со своей жалостью и задумался над тем, что сказала Лера перед своей истерикой. Плюхнувшись на кровать, он стал думать. «23 отделение»… Почему предчувствие подсказывало, что это именно то, что ему нужно? Почему интуиция практически орала, пульсируя в висках: «это то, что ты ищешь»? «Отец неделями работал здесь, приезжая только на выходные. А однажды осенью, он вообще уехал на месяца полтора, потому что вёл очередное дело.» Слова Калининой всплыли в воспоминаниях и Сокол резко поднялся. Осенью… 23 отделение. Полтора месяца. Практически столько же длилось расследование об аварии. « — Калинина? — Ну да… — Красивая фамилия. Однажды мне довелось знать человека с такой же фамилией.» Разговор отца с Лерой во время их знакомства. Неужели очередной сюрприз? Или совпадение? Может он просто накручивал себя? Но не могло тогда все быть настолько очевидным. Веки медленно опускались. Несмотря на возбужденный, готовый к работе мозг, все тело требовало сна. Вдобавок и плечо стало ныть, от чего немели кончики пальцев. Сжав зубы, Максим взбил подушку одной рукой и лёг на другой бок, закрывая глаза. А где-то там, в другом конце этажа снова раздался тихий всхлип.

***

Пулей залетев в кафе, Калинина закинула свою сумку на тумбу, прямо перед лицом оторопевшей Петровой. — Надо же, кто появился? — иронично начала та, — Лера, ты чего вдруг решила на работу выйти? — По тебе соскучилась, — совершенно спокойно ответила та, роясь в сумке в поисках своей трудовой книжки. Сзади стоял Кирилл, который наблюдал за действиями девушки, слегка закатывая при этом глаза. Угораздило же, стать нянькой для этой шмакодявки. — Тебе чем-то помочь? — рыжая перестала иронизировать и наклонилась в сторону блондинки. — Не нужно, — отказалась светловолосая, продолжая открывать каждый карман, — кофе разве что сделай, пожалуйста. Кирилл, ты будешь? Лера слишком неожиданно обратилась к Кошину, который, в свою очередь вел себя как обычно: — Нет. Маша подняла брови и уставилась на незнакомца как на ненормального. Обиженно, она произнесла: — Как грубо… Бросив ей «забей на него» и, махнув на парня рукой, Лера облегчённо вздохнула, демонстративно вытащив то, что искала и положила это на стол. Закрывая все молнии, девушка навела порядок внутри и присела на высокий стул, подпирая голову рукой. Петрова удалилась на кухню. — Это кто? — задал вдруг вопрос Кошин, наклонившись к сидящей за барной стойкой Калининой. Лера приподняла брови. — Ты о ком? — Ну вот, с тобой только что разговаривала. Девушка обернулась, посмотрев в сторону, куда указал брюнет. Сейчас, сидя на стуле, она была такого же роста что и Мрачный, стоящий рядом. — Это Маша. Моя подруга. А что? Кирилл осмотрел уже пришедшую рыжую с головы до ног. — Да нет, ничего. Просто спрашиваю. Блондинка удивилась такому непривычно-нормальному разговору. Ехидно прищурившись, она спросила: — Понравилась? Киря моментально опомнился и отвёл взгляд от Петровой. После чего искривился и обратился к Лере: — С ума сошла? Нет. Продолжая смотреть на него с такой же иронией, светловолосая сложила руки на груди. — Ну да. Рассказывай мне тут. Кирилл сверлил её своими черными глазами, со злостью отвечая: — Послушай! Чего ты ко мне пристала? И в следующую секунду он вновь окутал рыжулю любопытным скользким взглядом, как только так поставила перед Калининой чашку с кофе. Отпивая небольшой глоток, блондинка оскалилась ещё больше. Кошин ненавистно сжал кулаки, проклиная Соколовского за то, что он оставил его смотреть за этой противной девкой. — Ничего, просто радуюсь. — Чему? — скептически, но с любопытством спросил Кошин. — Тому, как из тебя пытается выбиться нормальный человек. Брюнет зашипел. И не накричишь ведь. А так хотелось. — Никто из меня не выбивается. Я такой какой есть. И не надо убеждать меня в обратном. Калинина обреченно закивала головой. И Кошин, подавив впервые за свою жизнь гордость, обратился к Маше: — Девушка, мне тоже кофе сделайте. Петрова приоткрыла рот, застыв на месте и все еще держа в руках чистый стакан. Эта заторможенность бесила брюнета и, повернувшись, он рявкнул: — Ну чего стоишь? Ты оглохла? Вдруг зубы прикусили язык, стоило демоническим глазам заметить обиду и злость на лице Маши. Ты что же, Кошин, жалеешь о том, что сказал? Нет, она официантка. И обыкновенная девчонка. Не смей жалеть! — Лера, — нахмурившись, рыжая обратилась к спокойно попивающей кофе подруге. — Выведи этого придурка из зала. Не желаю видеть его здесь. — А ты ничего не попутала, девочка? — сделав шаг вперед, приблизился Мрачный. Однако Мария даже и глазом не моргнула. Светловолосая положила руку парню на грудь, тем самым отодвинув его от барной стойки. — Кирилл, если ты не хочешь, чтобы я рассказала Максу о твоем «вежливом» общении с девушкой, — Калинина указала пальцами кавычки, — будь добр — извинись. От такого заявления парень едва не рассмеялся. Он — Кошин! должен извиниться перед какой-то овцой, которая соизволила открыть на него свой рот. Да вы что, девочки, совсем, что ли охренели? — Чего?! Не буду я ни перед кем извиняться. Лера наигранно вздохнула и пожала плечами, доставая телефон. — Ну что ж, тогда… Ох, что же он сейчас устроит, если Калинина сдаст его. Руки прямо чесались дать ей подзатыльник, да только прикоснись он к ней хотя бы пальцем — Сокол его в порошок сотрет за свою блять «принцессу». Выхватив телефон, Мрачный стиснул зубы, подавляя гнев и с трудом находя в себе терпение, которое могло лопнуть с минуты на минуту. Блондинка не хотела его шантажировать, но, к сожалению, Соколовский был единственным рычагом воздействия на него. — Хорошо, — после брюнет повернулся к Петровой, — извини. Кивнув, Маша включила кофейный аппарат. Пока этот деятель нервно стучал пальцами по столешнице, Лера заметила, что рыжая как-то любопытно засматривается на него. Она сразу узнала в их «недолгом» общении себя и Максима, когда тот ступил на порог ее дома. Не сдержав улыбки, Калинина опустила глаза. Этих супчиков нужно было оставить наедине. Конечно, как только Кошин увидит, что Лера смылась — он вставит ей хороших пиздюлей, но это стоило того, чтобы они поговорили. Уж слишком хорошо девушка знала этот взгляд, показывающий ненависть, но в душе означающий совершенно другое. — Где здесь туалет? — спросил Кирилл. — Туда и направо, — ответила Петрова, насыпая в чашку перемолотый кофе. Парень удалился. Калинина моментально ответила: — Я выйду сегодня на работу в 12, хорошо? Рыжая непонятно насторожилась. — А сейчас ты куда? — У меня в 10:30 экзамен, а потом я сюда. После чего хитро посмотрев на телефон, блондинка восторженно ахнула: — О боже, уже почти половина! Маша, я побежала. Поцеловав подругу в щеку, Калинина забрала сумку и вскочила со стула. — Я… я жду, — бросив в след, Петрова захлопала пушистыми ресницами. Помахав ей, светловолосая удалилась, а Маша осталась одна. И лишь спустя несколько минут сообразила, что Лера оставила ее наедине с этим хамлом. Удивленно раскрыв рот, рыжая проговорила: — Ну Лера! Я тебе устрою. Через пару минут Кирилл вернулся к бару, однако Калининой уже не было. Только стоящая девушка, которой он нагрубил. — Не понял…, а где эта шмакодявка?! Маша повернулась и пожав плечами, ответила: — Она ушла. Сказала, у нее экзамен и она опаздывает. Демонические глаза наполнились страхом и бешенством. Со всей дури хлопнув по стойке, Кошин возмутился: — Вот же бестолочь! — а после решил сорваться и на рыжуле, — ты что, не могла её задержать?! Но та удивленно поджала губы и ответила: — А надо было? — Где её универ? — зарычал Мрачный. — Неподалеку, — она указала на выход. Кошин закрыл лицо руками, говоря что-то невнятное в ладони. Он хотел было уже сорваться и побежать за ней, но только Петрова успела заявить: — Да она всего на час. Туда и обратно. Чего ты так переживаешь? — Да потому что Макс мне за неё башку оторвет! — огрызнулся тот. Услышав знакомое имя, Маша спросила: — Макс? Соколовский что ли? — Он самый... — парень безнадежно присел на стул и достал телефон, набирая номер Калининой. И только теперь девушка поняла, что это друг того самого соседа. Пока брюнет в панике пытался дозвониться до Леры, Маша поставила перед ним чашку с кофе. — Не берет! Вот же поганка гребанная! Рыжая засмеялась. Киря резко повернул голову в ее сторону и фыркнул: — Что смешного? — Да ничего, — продолжала улыбаться та, — ты просто забавный, когда злишься. — За...забавный?! — крикнул на все кафе парень. Его поражала такая смелось или глупость, что присутствовала в этой девушке. Отодвинув трубку в сторону, Мрачный согнул руку в локте и наклонился к Маше, щуря глаза: — Я не понял, ты что — бессмертная? — Нет, — всё так же веселясь, ответила Петрова, — а что? — Ничего! — даже не зная, что ответить, выпалил Кошин, теряя рассудок. Эта отважная курица завела его в тупик. И по ее реакции Кирилл понял, что дерзить ей дальше просто бесполезно. Но проблема оставалась проблемой: Лера сбежала. Дернувшись, Киря хотел идти, однако Маша опять его остановила: — Да угомонись ты, никуда она не денется. — Да ты ни черта не понимаешь! Я должен за ней следить. — Успокойся, я тебе еще раз говорю, — проигнорировав обидное обращение в свой адрес, повторила та. — У неё сейчас экзамен. Ты в любом случае будешь сидеть за дверью, и ждать, пока она не закончит. Так что нет смысла тебе бежать за Лерой в универ. Она придет через час. Спорить было бессмысленно. Да и потом у парня не было ни малейшего желания тащиться по холоду за этой шмакодявкой, только для того, чтобы и вправду, сидеть под дверью, как мамочка. — Ты права... — немного остыв, сказал Кошин. — Ну вот, — ещё шире улыбнувшись, кивнула Маша, — садись лучше кофе попей. И как раз подождешь её. Поддавшись на уговоры, брюнет махнул рукой и присел обратно. Взяв в руки теплую чашку, он сделал глоток, облегченно выдыхая. А затем снова посмотрел на рыжую. Только на этот раз уже внимательно. Без нервов и истерики. А она красивая, все-таки. Только психованная какая-то. Но красивая. — Ну, а теперь, когда ты немного угомонился, может, познакомимся нормально, как все люди? — рыжая наклонила голову, засияв своей блистательной улыбкой и в то же мгновение Кошин осознал, что попал по полной.