Возвращение

      Капли дождя забарабанили по мостовой. Осень медленно вступала в свои владения, вытесняя остатки летнего тепла. Наступала пора дождей, и на улицах небольшого провинциального городка можно было встретить всё меньше жителей. Кто-то прятался от непогоды в маленьких уютных кафе, обсуждая успехи местной футбольной команды, а кто-то проводил тихие вечера в кругу семьи за чашечкой чая. Для мистера Голда, владельца маленького чайного магазинчика, наступало золотое время. Он переехал в этот город несколько лет назад, поселился в небольшом доме на окраине города и взял в аренду давно пустовавший магазин.       Магазинчик был небольшой, но очень уютный. На стенах висели картинки в золочёных рамках с изображениями китайской чайной церемонии, а полки были уставлены большими стеклянными банками с этикетками. То тут, то там стояли небольшие фарфоровые чашечки с причудливыми узорами. Если приглядеться, можно было заметить, что у каждой чашки был едва заметный недостаток: то сколотый край, то потрескавшаяся эмаль, но, несмотря на это, Голд бережно хранил свою коллекцию.       Хозяин лавки что-то отмерял на небольших медных весах с гирьками, когда звон колокольчика оповестил о том, что у него гости.       — Добрый день, мистер Голд, — поприветствовал хозяина невысокий полный мужчина. Он прикрыл зонт и улыбнулся, — сдается мне, погода в ближайшее время не порадует нас.       — Кто знает, мистер Миддл, — усмехнулся в ответ Голд, — кто знает. Ваши предпочтения не изменились?       — Нет, — помотал головой покупатель. Тем временем Голд уже достал с полки одну из банок, отсыпал немного содержимого в бумажный пакет, взвесил его и, улыбнувшись своей точности, вручил пакет мистеру Миддлу.       Дни в лавке тянулись медленно и одинаково. Голд взвешивал, давал покупателям дегустировать разные сорта чая и ежедневно протирал свою коллекцию фарфоровых чашек. Казалось, что может быть лучше такой размеренно текущей жизни?       Миновало несколько лет после его изгнания, а никаких вестей из Сторибрука не было. Сам того не осознавая, Голд каждый раз, слыша звук колокольчика на двери, надеялся, что встретит её. Но проходили дни, недели, годы, а Белль так и не объявлялась. Бывало время, когда Голд переставал верить в то, что сможет еще хоть раз увидеть жену. Тогда он ходил особенно мрачный, а по ночам видел совершенно глупые сны, в которых его прекрасная Белль шла под руку с Валетом и выглядела самой счастливой девушкой в мире.       — Вы выглядите встревоженным, — прищурив глаза, произнес Миддл.       — Это всё из-за ветра, — отмахнулся Голд, — порой мне кажется, что с ним приходят перемены, — пояснил он.       — Например, возвращение жены? — хозяин лавки поморщился.       Иногда, уходя глубоко в раздумья, он имел неосторожность упоминать свою жену в разговорах в людьми. Некоторые находили это забавным, потому что в рассказы Голда о прекрасной молодой Белль не верили, другие же вовсе считали его сумасшедшим. И на это были свои причины: у бывшего Тёмного мага не осталось ничего на память о жене. Порой он и сам ловил себя на мысли, что черты её стираются в воображении — память подводила его, заставляя нервничать. В такие времена Голд снова и снова просыпался по ночам, не в состоянии вынести кошмаров, в которых образ Белль ускользал от него.       — Глупости, — со вздохом ответил Голд, — прошло десять лет, она уже никогда не вер… — шаги заставили его поднять голову и прерваться на полуслове. За своими мыслями он и не заметил звона колокольчика.       — Здравствуй, Румпель.