Что случилось в Эквестрии

– Не могу вспомнить… Сидящая перед шерифом кобылка мученически вздохнула и потёрла лоб копытом. Шериф терпеливо ждала, не торопила и не давила, понимая, как её посетительнице тяжело. – Честно, не помню… Всё это просто… началось. Я поняла, что что-то не так, когда всё стало слишком странным. Когда я не смогла оправдывать все эти… мелочи? Да, я считала это мелочами, ну, с каждой случается. Не всё всегда в жизни хорошо. Но потом… Она внезапно замолчала и уставилась пустыми глазами на чашку травяного отвара, которым её угостила любезная шериф. Шериф внимательно разглядывала гостью, покусывая губу. – Рассказывай, Фло. Обещаю, я помогу всем, чем смогу! – мягко сказала она, когда пауза слишком уж затянулась. – Я здесь уже тридцать лет и, поверь, видела и слышала многое! Вряд ли ты сможешь меня так уж удивить, – и коренастая пегаска мягко хохотнула, подтверждая свои слова этим уверенным смешком. Фловер Глоу робко кивнула и взяла чашку копытцами. Отражение растерянной пони заколыхалось в волнах маслянистой жёлто-зелёной жидкости. – В общем… Где-то месяца два назад я пошла на рынок… Сельдерей, помидоры, овсяные крендельки… Ты знаешь, они почти в самом конце рынка, так что я сначала купила овощи, немного масла в салат… – Фло прервалась на глоток чая: он замечательно пах чем-то приторно-сладким, чем-то, от чего воздушно кружилась голова и мысли сбивались куда-то в сторону. – И, в общем, пришла к Грин Тейсти. Мы с ней всегда были в тёплых таких, дружеских отношениях… Когда-то мы с ней жили в одной комнате в Филлидельфийском Политехническом, в общежитии, в смысле… А на выпускном всех лучших жеребцов себе забрала Старкэтчер и её свита, так что мы плюнули и зажигали вместе, наш маленький праздник на двоих… У неё была бутылка отличного яблочного сидра, так что мы потом убежали на берег и сидели там до рассвета, вспоминали школьные годы… Они прошли так быстро… Фло дёрнулась, и чашка чуть не выпала из её объятий. Земная пони яростно затрясла головой; комната вокруг закружилась, начала расплываться мутными пятнами… Медово-травяной чай, пахнущий солнцем и лугом, жарким июльским полднем, бесконечностью летнего бездумного времени, стал таким мерзким… Горло сжалось спазмом, но кобылку, к счастью, не вырвало – точнее, её и не тянуло, просто тошнота схватила за шею суровым кулаком. – Извини, – через силу выдавила пони и слабым движением поставила чашку на стол. Шериф сочувственно смотрела на неё своими грустными понимающими глазами. – Мысли разбегаются. Как зайчики. Гм… В общем, я подошла к её лотку и попросила десяток крендельков. Она, Тейсти, была какая-то задумчивая, потерянная… Сначала дала мне круглые пшеничные пышки, ну я и сказала ей, что это вовсе не крендельки. Она извинилась, но дала мне ржаные завитки в меду… Я сказала: “Что с тобой? Это тоже не крендельки!”, и она… Фло прерывисто вздохнула и вновь посмотрела на чашку. Ей стало немного легче, и кобылка подумала, не сделать ли ей ещё хоть пару глоточков. – Она рявкнула на меня во весь голос! Я даже и не подозревала, что она так может! “Да откуда мне знать, что такое крендельки! Я, разлягай тебя быки, ничерта не разбираюсь в твоей тупой пище!”. Просто… Она всегда была такая добрая, тихая… Я даже не дождалась чего похлеще, я убежала прямо там… Не помню, как прискакала домой, но утром на следующий день поняла, что оставила пакет с сельдереем и яблоками там, у её лотка. Но я уже не пошла туда. Шериф продолжала всё так же тепло улыбаться, но взгляд её зелёных глаз стал строже и внимательней. – Это ужасно, – мягко произнесла она и указала мускулистым крылом на чашку. – Выпей, он успокаивает. Семейный рецепт. – Д-да… – Фло послушно осушила всю чашку. На дне остался буро-коричневый с рыжеватым отливом осадок: чем дольше пони смотрела на него, тем неприятней ей становилось, словно в рот и нос ей бросили горсть крупного шершавого песка, и теперь она не могла его выкашлять и вычихать. – И потом… Я начала приглядываться ко всем. Не знаю, почему, просто какой-то… инстинкт? Наверное, случай с Тейсти сломал это отрицание, в котором я жила. Я думала, я очень долго думала, почему вдруг Тейсти так сорвалась на меня. Я однажды набралась смелости и пошла к её дому, я просто хотела поговорить… Собрала волю в копыто и пошла… Но мне никто не открыл. Свет не горел, и, знаешь… Дом вообще казался каким-то… Остывшим? Как будто его давно покинула жизнь. Цветы у калитки были политы, но мне всё равно казалось, что… Ну, как будто ещё вчера утром она была тут, пекла блинчики, пела песенки, поливала цветы… И просто исчезла. Растворилась в воздухе, будто её никогда и не было. Будто она и не жила. Шериф забрала пустую чашку и скептически глянула внутрь, словно собираясь погадать на чайной гуще. Хмыкнула какой-то своей мысли. – И тогда я начала наблюдать за всеми. Подслушивать все разговоры. Задавать одни и те же вопросы одним и тем же пони, только выжидая немного времени. Кто-то сначала проходил мои “проверки”, но потом… Словно какой-то вирус рассеянности и раздражённости заражал их всех, медленно, но верно перекидываясь с пони на пони… Утром в среду Щедрый Гиацинт Мидоу дал мне пятьсот битсов и метр кружев просто так, когда я обмолвилась, что хочу заказать себе платье в мастерской в Филлидельфии – ну, ты же его знаешь, он последнюю шерстинку вырвет из своего бочка, лишь бы помочь кому. А в четверг в обед он огрызнулся и сказал, что самому денег мало. Когда я сказала ему, что у него есть несколько огромных фабрик и два сейфа с золотом, он посмотрел на меня как на сумасшедшую, а затем крикнул, что копит на безбедную жизнь себе и детям… И я сказала ему, что он никогда не собирался завести жеребят, он тогда раскраснелся как помидор и вышвырнул меня… Да, именно вышвырнул! И сказал никогда больше не приходить. – Ужасно, – молвила шериф, медленно раскачиваясь на стуле. Свет закатного солнца проходил сквозь перья её расправленных крыльев, бросая на паркет устрашающие тени. – И что же было дальше? – Иногда мне просто хотелось забыть это всё. Выкинуть из своей памяти все несоответствия, все грубые слова добрых друзей, жадность самых щедрых… Дьюдроп-Книгочейка не смогла объяснить принцип работы диких облаков, а ведь она писала диссертацию по этой теме и с блеском её защитила! Мне хотелось плакать. Мне очень хотелось сдаться и забыть, я пыталась притвориться, что всё в порядке… Но уже не могла. Я словно попала в другой мир. Блеклый мир, без вкуса и ароматов. Грейс Кэнди перестала творить свои шедевры из сливок и цукатов. Сказалась больной и закрыла кондитерскую. Я четыре дня шпионила за её домом и смогла поймать Грейс на лжи: она не болела, она просто… сидела дома и читала свои старые книги по готовке. Я была уверена, что она выучила их ещё в школьные годы, мы все точно это знаем, она же наизусть рассказывала нам свои рецепты… Я вломилась к ней, я поймала её на лжи, а затем очень попросила сделать хоть что-то, испечь хоть кексики. Она долго отпиралась, но когда я ей сказала, что она не может вечно сидеть дома, что рано или поздно ей придётся вернуться к работе… Это сработало. Неожиданно, если честно. Она согласилась испечь кексики. И… это было ужасно. Она путала соль и сахар, малину и клубнику, запуталась в делениях и температурах плиты… Я не выдержала и убежала, даже не дождавшись результата. Мне… страшно. Сначала я убеждала себя, что она просто потеряла своё кулинарное вдохновение – как в тот раз, когда мы месяц сидели без сладкого, ужасное было времечко, – но она просто… Забыла своё жизненное призвание? Я… не знаю, Бриз. Правда, не знаю. Чем больше я вижу эти… несоответствия, ошибки, тем сложнее игнорировать их. Как снежный ком. Везде. В каждом и каждой. Стул со зловещим скрипом встал на все четыре ножки. Шериф в упор посмотрела на Фло своими глазами – казалось, они проникали в саму суть земной пони, отчего она почувствовала себя очень маленькой и слабой, лишь хрупкой оболочкой. Надави – и сломаешь. Будто вне своей воли кобылка продолжала смотреть прямо в глубину чёрно-изумрудных узких зрачков шерифа; мысли, с таким трудом оформленные в речь, окончательно разлетелись, точно перепуганные птицы. – Чем больше ты видишь эти несоответствия, ошибки, тем сложнее тебе игнорировать их, – размеренно проговорила шериф. Фло с трудом улавливала смысл её слов. – Спасибо. Я учту это… в дальнейшем. Но кое-что ты всё-таки не увидела, верно? И Фло заметила самое главное, самое роковое несоответствие. Она попробовала закричать, вскочить, убежать – или же проявить смелость, поступить как хорошая подруга и сбить с головы шерифа эту странную жёстко-угловатую чёрную штуку, исходящую зелёным магическим ядом, но язык не слушался её, тело больше не принадлежало ей, в слабое сознание ломились тысячи хриплых жутких голосов странных чуждых существ, ужасная чужая воля – и сила повелительницы захватчиков растоптала то, что было когда-то земной пони, цветочницей с ромашками в кудрявой гриве, жизнерадостной Фловер Глоу.