Я с вами

Где-то в промежутке между Татуином и их неудавшимся нападением на верфи Слуис Вана, капитан Пеллеон научился доверять своему новому командиру. Где-то между их атакой на Юкио и Битвой при Билбринджи это доверие стало куда более солидным. Но в какой-то момент во время Битвы при Билбринджи это доверие несколько ослабло. Произошло это не потому, что он не был реалистом, решил капитан, сидя в коридоре напротив палаты Трауна, ожидая, когда медики позволят ему войти внутрь. Он допустил это лишь однажды – хоть и будучи уверенным в том, что Траун не может всегда быть правым на сто процентов, Пеллеон всё равно надеялся, что всё пройдёт гладко. Всё пошло наперекосяк и Пеллеон ощущал себя немного виноватым в том, что допустил предательство Рукха, что решил отступить от Билбринджи, что его уверенность в себе и Трауне пошатнулась столь ощутимо. Как бы то ни было, но они упустили момент, когда ногри обнаружили предательство Империи, и последствия оказались плачевными. Они потеряли Билбринджи, потеряли кристаллическую гравиполевую ловушку, и потеряли высокий боевой дух, который удерживали на высоте все те немалые победы Трауна, что он одержал до этой битвы. Кроме того, они чуть было не потеряли самого гранд-адмирала. В течение последних трёх недель он пребывал в лазарете, в бессознательном состоянии, в окружении охраны и медиков, оправляясь от операции, спасшей ему жизнь. Сегодня, наконец-то, медики сочли целесообразным вывести пациента из медикаментозной комы и вызвали его с мостика лишь для того, чтобы заставить столько времени прождать снаружи у дверей. Капитан использовал это время, повторяя про себя доклад, который он обязан был предоставить и строго напоминал себе, что Траун не накажет его за то, что он сделал то, что посчитал правильным на тот момент. Лучше временно упустить верфи, чем потерять куда больше, продолжая битву, которую они не смогли бы выиграть. Двери открылись и Пеллеон встал; медики вышли из лазарета, а охранники заняли свои места по обе стороны от дверей. Главный медик последним покинул комнату и отвёл Пеллеона в сторону. “Он стабилен, и он слишком накачан лекарствами, чтобы ощущать боль – но он слаб” Эта новость не была неожиданной. Пеллеон просто был рад, что Траун не умер. “Он сейчас в состоянии выслушать доклад?” Медик слегка изогнул губы в улыбке. “Боюсь, он даже настаивал на этом, даже после наших попыток отговорить его. Если я не позволю вам доложить ему обстановку, он придумает для каждого из нас те ещё ужасные кары” “Хорошо”, ответил Пеллеон, улыбаясь в ответ. “Тогда я пойду к нему прямо сейчас” “Ну иди”, ответил медик, уступая дорогу Пеллеону, входящему в открывшиеся двери. Двери за ним закрылись, и он прошёл чуть глубже в слабо освещённую комнату. Траун был одет во всё белое, как и прежде, но теперь выглядело это всё тревожно. Его мундира, конечно же, больше не было; вместо этого белизной отдавали простыни больничной койки и бинты, которыми была перевязана вся его бледно-голубая грудь. Он проснулся и слегка приподнялся. Пеллеон подошёл к краю кровати и присел на неё, когда Траун махнул ему рукой. Какое-то мгновение они молча изучали друг друга, и Пеллеон почувствовал облегчение от лицезрения своего командира живым и в безопасности, всего этого было вполне достаточно, чтобы немного расслабиться. Траун первым разорвал зрительный контакт, закрыл глаза и вздохнул. “Хороших новостей нет, ведь так?” “Помимо вашего окончательного выздоровления, сэр, боюсь, что нет. У меня не было никакой возможности вытянуть для нас победу у Билбринджи и вместо того, чтобы терять ещё больше людей и кораблей в попытках остановить повстанцев, я приказал отступать”. Не было смысла подслащивать пилюлю, поэтому он решил сразу резать правду-матку. “Рукх?” “Рукх был казнён при попытке побега. Разведывательные службы выяснили, каким образом ногри поняли, что они были преданы и все ногрийские спец-команды на имперских базах были взяты под усиленную охрану” Какое-то время Траун сохранял молчание, видимо, обдумывая ситуацию, а потом он снова открыл свои полыхающие красные глаза, чтобы взглянуть на Пеллеона. “Где мы?” “В данный момент на краю Неизведанных Регионов. Я был вынужден послать “Вершитель” и “Штурмовой ястреб” обратно на наши территории, чтобы защитить несколько систем, но остальной флот здесь”. Пеллеон опустил взгляд на свои руки. “Как боевой дух?” Боевой дух был последней, по мнению Пеллеона, вещью, о которой нужно было волноваться в данный момент, но коли уж Траун спросил. “С потерей Билбринджи, горы Тантисс и из-за покушения Рукха, не стану скрывать, но боевой дух резко упал. Сомнения на счёт вашего тактического мастерства, которые К’баот пытался посеять, всё же нашли свою почву. И это поражение только усилило правдоподобность всех этих идиотских слухов в глазах некоторых ваших людей” Траун плотно сжал губы и немного поворочался на кровати. “А что на счёт вас, капитан Пеллеон? На чьей вы стороне?” Где он был во всём этом? Все эти потери дали круто понять, что его командующий офицер был таким же смертным, как и все остальные, но это нисколько не принизило его в глазах Пеллеона, ни капли не умалило. Траун всё ещё был лучшей надеждой Империи, и Пеллеон совершенно не хотел видеть, что с ним может произойти что-то ужасное. Он столь многому научился у Трауна, и в моменты, подобным этому, когда они оставались тет-а-тет, Траун был по-настоящему приятной компанией. На чьей же стороне он был? Пеллеон знал. Не было никакой необходимости обдумывать это. Он встретился с глазами Трауна и улыбнулся. “Я с вами, сэр”, искренне произнёс он. “Я с вами до самого конца”