You and I,
we want too many waterparks
It really shouldnʼt work but it does
And side by side, on different boats,
we sail the same
It really shouldnʼt work but it does
When it comes to us
— Скотт, ты не понимаешь- Стайлз пытается говорить как можно тише, но этого трудно достичь, если твой друг берет и раздражает тебя глупыми вопросами- Не было там никаких следов сверхъестественного. А может, было. Ты думаешь, что в том состоянии шока, в котором я находился, можно как-то здраво мыслит? — Стилински берет в руки свечку, лежавшую на прикроватной тумбочке, чтобы хоть куда-то направить свой гиперактивный пыл.
— Ну не знаю, Стайлз- тянет недовольно Скотт- Это же ты у нас детектив.
— Ага. Значит, по твоему, первое, что я должен был подумать это: «Надо поискать улики! О, а может, здесь найдутся следы чьего-нибудь ДНК? Пусть Лидия сама домой как-нибудь вернется, а я должен все здесь осмотреть, вдруг Скотти покажется, что в этом замешан какой-нибудь там Жеводанский зверь». Да, Скотт, ты определенно лучший психоаналитик! — Стайлз обиженно фырчит в трубку телефона, все также сминая в руке бедную свечку с запахом корицы и яблок (По крайней мере, так было написано на упаковке. Ему же кажется, что она пахнет жженым сахаром).
— Я правда думаю, что сверхъестественное «Я хочу убить всех» замешано в этом случае, так что отставьте сарказм, мистер- голос парня какой-то уж очень серьезный, что Стилински просто не может не поиздеваться.
— Ах, как это я забыл? Это же Бейкон-Хиллз, детка!
— Еще скажи горячая девчонка- бурчит Скотт, недовольный несерьезностью друга.
— Ну и скажу- в тон ему бурчит Стайлз.
— Ну и скажи
— А вот и скажу
— А вот и скажи
— Флиртуешь, горячая девчонка? — Стайлз смешно двигает бровями, хотя и знает, что Скотт его так и не увидит, и, наконец-то, кладет свечку обратно на тумбочку.
— Еще как, помощник шерифа Стилински. Так что, помощник, будешь помогать или так и будем продолжать играться? — в трубке слышится какой-то шум, так что брюнет просто ждет, пока он прекратиться, и, когда Скотт извиняется, он отвечает:
— Знаешь, что волнует меня больше всего? Лидия вела себя все время как-то странно. Я имею в виду, что она была как будто во сне, понимаешь? Ни разу не сказала мне толком, куда идет и что делает. И еще шептала что-то, будто в бреду- он щелкает пальцами и вскакивает с кровати, пытаясь вспомнить- Что-то отдаленно похожее на итальянский. Может, латынь?
Он начинает мерить комнату шагами, ступая по мягкому ковру, и беспрерывно щелкает пальцами. Как там было? Что-то с виндетто?
— Прости чувак, я не могу вспомнить.
Шум в трубке повторяется, но Стилински как-то не обращает на это внимание, не прекращая попытки вспомнить.
— Снова извини- говорит Скотт после минутного перерыва- Кира попросила помочь ей донести чемодан до машины.
— Чемодан? — брюнет искренне удивляется, а затем резко хлопает себя по лбу- Она уже едет в Лондон? Я думал: вы купили билет на конец марта.
— Чувак- резко выдыхает Скотт- сейчас и есть конец марта.
— Что? Какое сегодня число? Разве не седьмое?
— Боже, эта амнезия Лидии и тебя доконала- из трубки доносится вздох- Сегодня двадцать девятое, Стайлз.
М-да, ему нужно отдохнуть: он даже то и числа сегодняшнего не помнит. Он как-то даже и не думал о том, какой сегодня день. Четверг, пятница, понедельник- какая разница, если ты в отпуске, а у жены потеря памяти? Хотя это, конечно, не оправдание тому, что он не заметил, как прошло двадцать с хвостиком дней.
— Мне нужно чаще смотреть на календарь- сделал вывод Стайлз- А еще не забывать следить за временем.
Парень взглянул на солнце, восседавшее на своем троне на небе, и прикрыл глаза, наслаждаясь теплыми лучами.
— Ладно, чувак. Думаю, Кира порежет меня на мелкие кусочки своей супер-катаной, если я не дам вам нормально попрощаться- Скотт прощается в ответ, и Стайлз отклоняет вызов, попутно кладя телефон на подоконник.
Интересно, Лидия до сих спит или уже проснулась? — думает он и выходит из комнаты, намереваясь найти ответ на вопрос.
***
Лидия чувствовала себя ужасно, находясь в школе, которую закончила пару лет назад, но которую, из-за амнезии, до сих пор считала важной частью своей жизни.
Она провела ладонью по немного обшарпанной стене и огляделась вокруг. В ее памяти школа была другой. Нет, конечно, здание осталось точно таким же, как раньше, но все же. Это было еще одним доказательством ее забвения, неопровержимым грузом окутавшим ее тело, и сейчас ей хотелось плакать. Снова.
Сколько лет прошло? Для нее нисколько. Ее шкафчик, где она обычно хранила тетради, учебники и косметику, больше не был ее: он принадлежал некой Селене Моролес, ученице десятого класса. Не ее. Этот мир не ее. Он принадлежит Лидии из настоящего. Он чужой для Лидии «восемь лет назад». Он отторгает ту Лидию, которой она сейчас является.
Учителя, так отважно пытавшиеся подарить им новые знания, почти все ушли из школы, предпочитая более спокойную работу. Лидия не увидела ни одного человека, которого она знала и уважала. Лидия не увидела ни одного места в школе, что не отвергал бы ее сейчас.
Лидия
Мартин. Стилински.
Королева школы. Любящая мать и заботливая жена.
Отличница и любимица учителей. Претендентка на получение филдосовской премии.
Девушка первого красавчика школы, Джексона Уитмора. Жена сына местного шерифа и, по совместительству, его преемника, Стайлза Стилински.
Дочь Натали Мартин. Мать Ариель Клаудии Стилински.
Она аккуратно опустилась на пол, скатываясь по стене, и пряча лицо руками. Никто не должен видеть моих слез — твердит она себе, но обрывает — мне не к чему претворяться. Здесь она теперь никто. Пустое место. Королева, потерявшая трон и отчаянно хотящая его вернуть. Никто.
Слезы жгли кожу, оставляя после себя мокрую соленую дорожку. Грудь дрожала от всхлипов, а глаза — от напряжения.
Почему? Зачем ей все это? Много вопросов, ничтожное количество ответов. Она казалась самой себе сильной, но сейчас, наконец, призналась. Она слабая. Она не может справиться с тем, что ничего не помнит. Не помнит друзей, мужа, дочь, не помнит восемь лет своей жизни! На этом месте пропасть. Пропасть между ней и ее жизнью сейчас. Пропасть между ней и людьми, пытающимися ей помочь. Пропасть темная и страшная. Необъятная. Бесконечная, как галактика.
Она продолжает глотать слезы, тихо всхлипывая, когда чувствует на себе теплые руки Стайзла, прижимающие ее к себе, чтобы успокоить.
-Эй, Лидия, пожалуйста, не плачь- его дыхание обжигает кожу, а голос заставляет вздрогнуть- Не плачь. Ты справишься. Я знаю тебя: ты очень сильная, у тебя все получится.
Она смотрит на него и тихо, про себя, усмехается.
— Ты знаешь Лидию, к которой привык. Я другая: ты меня не знаешь, — кажется, у нее начинается истерика, и дыхание сходится на нет. Она правда начинает немного задыхаться и закрывает глаза, чтобы успокоится.
Стайлз чувствует, что Лидии нужна помощь, его помощь. Он немного отстраняется и схватывает ее за плечи, заставляя взглянуть себе в глаза. И, когда она наконец поднимает свои прекрасные зеленые глаза, он начинает говорить:
— Я влюблен в тебя с третьего класса. И я уверен, совершенно уверен, что «такую», как ты говоришь, Лидию, я тоже знаю. Я знаю тебя абсолютно любую, потому что для меня нет границ, я люблю тебя. Потому что ты это ты. А Стайлз Стилински любит Лидию Мартин. Это как данность. То же самое, что есть или спать. Я люблю тебя, Лидия. И я всегда буду на твоей стороне, я всегда буду подержать тебя. И я думаю, что я не один, кто так думает. Мы с тобой и не из таких передряг выбирались- он наклоняется к ней ближе, обхватывая ее лицо ладонями, и, глядя в глаза, произносит- Я клянусь, что с этим мы справимся с легкостью. Я клянусь, что исход событий будет таким, каким ты пожелаешь.
Она смотрит ему в глаза в ответ. Они переливаются разными оттенками коричневого цвета, и ей кажется, что ничего прекрасней она не видела. И прекрасней его слов она тоже ничего не слышала.
— В конечном счете мы все равно найдем друг друга- она улыбается, понимая, что вспомнила какую-то фразу из прошлого. Кажется, они говорили здесь, в школе. Интересно, сколько лет прошло? Ей кажется, что с тех пор ничего не изменилось: Стайлз улыбается ей, а она ему.
Он заводит выпавшую прядь ей за ухо и, вставая, протягивает руку:
— Вот видишь. Теперь ты улыбаешься- крепко сжимая ее руку, он аккуратно движется в сторону выхода.
Она сжимает его руку в ответ, понимая что она не одна. Может, она и слабая. Но они сильные. Вместе они непобедимы.
***
— Если ты еще не готова, мы можем повернуть обратно- сказал Стайлз, наблюдая за тем, как Лидия уже как пять минут стоит перед дверью отцовского дома, решаясь, наконец, открыть ее.
Она отрицательно покачала головой, но так и не сдвинулась с места. Она, конечно, понимала, что встречу с дочерью нельзя игнорировать, поэтому и приехала сюда, не откладывая до последнего, но решиться на этот отважный шаг было трудно. Особенно сейчас, когда ты понимаешь, что где-то там, на расстоянии каких-то трех метров находится твоя дочь, а ты ее даже не помнишь.
«Твой мир не рухнет, если ты увидишься с ней, Лидия» — твердит она себе, но понимает, что не права. Эта встреча может сломить ее. Маленькая девочка с рыжеватыми волосами может сделать ей больно только тем, что существует. Это эгоистично, Лидия понимает это, но не может ничего поделать с горькой правдой. С правдой вообще нельзя ничего поделать, ее можно только принять. И она пытается это сделать. Правда пытается. Но получается плохо.
Еще на пороге дома ее охватывает паника, и она не знает, что будет, когда она зайдет в дом. Что-то похуже? Она может упасть в обморок из-за волнения — Лидия это понимает. Она может выбежать из комнаты сразу же, как зайдет туда. Или она может просто подойти к ней и улыбнуться. Во всяком случае, ей кажется, что повлиять на исход событий она сейчас не может.
«Что будет, то будет» — говорит себе Лидия и тянется к двери, но та открывается сама, и, подняв взгляд, она видит перед собой мужчину. Джон- понимает она.
У отца Стайлза седые волосы и добрые карие глаза, приглашающие на чашечку чая. Мелкие морщинки россыпью украшают уголки глаз и губ, но в целом мужчина выглядит очень даже молодо для своего возраста. Его улыбка кажется настолько теплой, что начинаешь ощущать ее материально. Она улыбается ему в ответ, а затем опускает взгляд, и ее сердце пропускает удар.
На руках у мужчины сидит маленькая девчушка, обхватывая рученьками его шею. Ариель. Ее волосы правда отливают медью на солнце, прямо как у Лидии. Девушка сглатывает ком в горле, пытаясь успокоиться и обрести ясность мысли, но получается плохо. Она как-то со стороны наблюдает за тем, как Стайлз резко улыбается и приветствует отца, протягивая руки к дочери и спрашивая у мужчины, куда они собрались. Она совсем не замечает, что Джон по большей части смотрит на нее, а она уже как две минуты стоит неподвижно и смотрит в одну точку, даже не моргая.
Она даже, кажется, могла простоять так же еще, если бы не услышала где-то издалека:
— Мамочка! — девочка улыбается, обнажая ряд маленьких молочных зубов, и тянет к ней руки, просясь на руки. А Лидии хочется убежать, потому что она не знает, что делать. «Как держать ребенка на руках?!» — почти что в панике кричит она про себя и смотри на Стайлза умоляющими глазами.
— Привет, малышка- тянет девушка, все так же смотря на мужа, пытаясь дать ему понять, что сейчас она в растерянности, и ей нужна его помощь.
Но он улыбается. Улыбается как-то хитро, так, как улыбается, когда в голове у него созревает план. А планы у Стайлза Стилински в девяноста девяти и девяти процента не работают. Лидия не знает, откуда ей это известно, но это так. Но Стилински как будто даже и не думает хоть как-то облегчить ее участь и просто сует ей ребенка в руки.
Лидия с удивлением понимает, что Ариель почти что ничего не весит. И от нее пахнет молоком и шоколадом. А еще у нее очень красивые глаза. Ближе к зрачку они медовые, как у отца, но потом они становятся зелеными, как у матери. И эти глаза смотрят на нее с такой радостью, что она просто не может не улыбнуться. Она притягивает девочку ближе к себе, зачем-то поддерживая голову, и вдыхает полной грудью, проводя рукой по ее нежной молочной коже.
— Мы хотели немного погулять: сходить в магазин, а затем на детскую площадку- говорит мистер Стилински, закрывая дверь дома- Можем сходить вместе.
— Отличная идея! — Стайлз улыбается, с нежностью глядя на жену с дочерью, и подходит к ним- Вот видишь, это не так уж и страшно- говорит он Лидии и аккуратно щелкает дочь по носику, из-за чего та весело смеется, закрывая глаза и прижимаясь к матери. Они спускаются с крылечка дома и направляются в ближайший магазин.
— Признаю: это была ноль целых одна десятая процента. Вы выиграли, помощник шерифа. И что вы хотите за выигрыш? — Она останавливается и поворачивается к нему, лукаво улыбаясь и изучая его выражение лица, которое сейчас можно описать как удивленное.
— Каких еще процента? И откуда ты знаешь, что я помощник шерифа? — он хмурит брови, и Лидия заливисто смеется. «По крайней мере, настроение у нее хорошее» — думает Стайлз, продолжая глядеть на нее во все глаза.
— Не знаю- спокойно отвечает она и поворачивается, продолжая свой путь. Парню приходится поспешить за ней- Может, вспомнила. И да, Стайлз, все твои планы ужасные.
Парень хмыкает и устремляет свой взгляд вперед. Как давно он не был здесь! То есть да, конечно, он привозил Ариель к отцу всего несколько дней назад, но времени на то, чтобы осмотреться и насладиться знакомыми видами ему не хватило. И сейчас он здесь: с женой, дочерью и кучей времени, которое можно потратить на ностальгические рассматривания. Например, можно взглянуть на этот старый дуб, который стоит здесь, наверное, лет сто, или, по крайней мере, всю его жизнь точно. Или на воспоминания о том, как они со Скоттом в детстве пробрались во двор его соседки.
— Тебе не тяжело? — Стайлз взглянул на Лидию, несущую на руках девочку, и улыбнулся еще шире.
— Нет, но можешь взять ее, если хочешь- ее волосы неприятно лезли в глаза, поэтому она тряхнула головой в попытке отбросить их назад.
— Хочу- он взял Ариель на руки и взглянул на отца. Тот шел позади и улыбался. Стайлз чувствовал себя самым счастливым человеком на свете от того, что все его любимые люди счастливы сейчас.
