Фалькрум

      Быть матерью двухлетнего ребенка порой утомительно, но быть матерью одаренного Силой двухлетнего ребенка утомительно практически всегда.       Рей не имела ничего против безобидных вещей, вроде парящих в воздухе игрушек. Но ей не нравились бездумные разрушения, которых с каждым днем становилось все больше. Обычный ребенок может скинуть со стола чашку, заскучав во время обеда. Хан в один прекрасный день перевернул Силой весь стол. Обычный ребенок может брыкаться и кричать, когда злится. Хан был в состоянии разнести всю комнату.       Отсутствие у него самоконтроля вселяло страх, иногда оно приближалось к опасной грани.       Как только Хан осваивал новый трюк, он неизбежно начинал проверять пределы доступного. Он научился поднимать в воздух кубики. Потом дроидов. Потом людей. Как-то утром он обнаружил, что стекло не такое уж прочное. К полудню он выломал перекрытия гигантских траспаристиловых окон. Безусловно, ребенок руководствовался не стремлением к методичному внесению хаоса, а естественным детским любопытством, но последствия от это легче не становились. Он что-нибудь ломал, а убирать беспорядок приходилось другим людям. Временами выглядел огорченным даже невозмутимый Майло.       Проклятая Сила! Она все извращала.       Куда исчез ее милый малыш? Почти ежедневно он превращался в капризного, топающего ногами, вспыльчивого маленького тирана. Она нарушила сосредоточенность Хана, когда он заставлял летать кубики? Истерика! Шел дождь, когда ему хотелось поиграть снаружи? Истерика! Иногда Рей казалось, что Хан днями напролет только и делает, что кричит и переворачивает все вверх дном.       Это безмерно изматывало.       Возможно, это просто такой возраст? Или начинает проявляться его ситхская родословная? Или таков побочный эффект — для одаренного ребенка, живущего в зловещем замке Дарта Вейдера? У Рей не было ответов, только вопросы. Устанавливать границы допустимого удавалось с трудом, поскольку Хан все упорнее сопротивлялся при слове «нет». С таким прогрессом о дисциплине скоро придется забыть…       Рей не находила своих черт в собственном сыне — перед глазами стоял только образ Кайло Рена. От темных волос и глаз до властной натуры и врожденного чувства избранности. Хан во всех отношениях был сыном своего отца. И порой это приводило ее в отчаяние.       Похоже, больше сказывалась природа, чем воспитание. И от этого Рей чувствовала себя еще хуже. Ее жертвы ради сына выглядели бессмысленными, раз у нее почти не имелось возможностей влиять на сына.       Она задавалась вопросом, был ли Кайло таким же в детстве? Ощущала ли генерал Лея себя настолько же расстроенной и подавленной? Была ли ее преданность своему делу отчасти тайным желанием убежать от своенравного одаренного сына?..       И вот, замирая над очередным развороченным дроидом-няней, размышляя над этим и всем прочим, Рей разразилась безудержным плачем.       Так ее нашел Майло и молча заключил в объятия, но ей не хватало сил остановить нахлынувший поток слез и тревог.       — Я должна была стать джедаем, учиться у самого Люка Скайуокера, — всхлипывала она, — но вместо этого я оставила ребенка Кайло Рена и теперь навечно заперта в ловушке, с одаренным сыном, которого я не понимаю и не могу контролировать… Я могу управлять любым кораблем, могу починить что угодно, но не в состоянии уговорить собственного малыша слушаться меня… Я героиня Сопротивления, я помогла покончить со «Старкиллером», но я ужасная мать… Мне не хватает Маз и кантины… Мне нужно было выйти за Финна, когда он предлагал… Мне нечего здесь делать, за всю свою жизнь я никогда не сидела без дела так долго… Меня вымотал этот скучный замок, я ненавижу Первый орден… Это так, так тяжело, я никогда представить не могла…       По крайней мере, поблизости не было Кайло, чтобы засвидетельствовать ее бесполезность как матери. Несмотря на его громкие слова о частых визитах в Баст, Рей уже давно не видела орденского темного принца. Но, верный своему слову, он прислал Хану игрушку.       Был обычный день, когда управляющий объявил, что сегодня в замок прибудет особенная посылка. Они с Ханом терпеливо ожидали на платформе, в компании Майло, когда она услышала это. Безошибочно определяемый визжащий звук приближающегося СИД-истребителя наполнил воздух.       — БЕГИТЕ! — закричала Рей, схватив Хана и метнувшись мимо Майло, но тот внезапно поймал ее за руку. — Они заходят на обстрел! — заорала она управляющему. — Надо прятаться!       Но имперский ветеран не отпустил ее. Он посмотрел ей в глаза и спокойно произнес:       — Это друг, Рей, а не враг. Сейчас ты на другой стороне.       Когда истребитель приземлился, Хан запрыгал от восторга.       — СИД! СИД! — мальчик узнал корабль из голонета. Наружу выбрался пилот, который с достоинством отсалютовал и вручил ему коробку, и — после пары секунд шелеста рвущейся и раздираемой упаковки — раздался счастливый визг. Внутри оказалось около десятка маленьких реплик космических кораблей, как раз подходящего размера, чтобы малышу было удобно носить их с собой. И что немаловажно, весьма прочных. Были представлены все основные модели действующего флота Первого ордена и, в соответствии с заказом, корабли старой Империи.       Майло присел рядом с Ханом, и они вместе принялись изучать коллекцию. Старый управляющий терпеливо произносил названия каждого корабля, одно за другим.       — Что это? — мальчик требовательно подтолкнул к нему самую большую игрушку. Майло медленно повертел модель в морщинистых руках и, прежде чем ответить, помолчал — с неуловимой грустью во взоре.       — Это «Экзекутор», Хан, гордость имперского флота. Суперразрушитель Дарта Вейдера. Корабль и весь экипаж погибли в битве при Эндоре.       Ну естественно, «Экзекутор» тут же стал любимцем Хана. Как говорится, каков отец, таков и сын.

***

      Кайло преклонил колено перед Учителем. Он был готов предоставить обновленную информацию о полудюжине проектов стратегического значения и данные о последних передвижениях войск и оружия. Но сегодня Учитель оказался занят другими, менее приоритетными, вопросами.       — Ты все еще не получил карту к Скайуокеру? — сам тон Сноука свидетельствовал, что Учителю уже известен ответ.       — Нет, Учитель.       Недовольство Сноука было совершенно очевидно.       — Меня это не удивляет. Ты так редко бываешь в замке Баст в последнее время. Мне надлежит организовать очередной военный совет, чтобы завлечь тебя туда?       — Нет, Учитель.       Древний муун подался вперед, вглядываясь в ученика. Рен был знаком с этой привычкой Учителя, предварявшей испытующие вопросы. Мысленно он крепился, готовясь к неприятному разговору. Никому не под силу скрыть истину от Верховного Лидера Сноука.       — Почему ты держишься в стороне?       Заданный вопрос означал, что Кайло надлежит объясниться. Сноук, надо полагать, в любом случае уже все знал. Но он нуждался в наставлении Учителя. Учитель был мудр во всем.       — Вы были правы насчет допроса Рей на «Старкиллере». Во мне есть сострадание к этой девушке. Оно отвлекает меня. Оно удерживает меня от того, чтобы взять карту, — Рен глубоко вздохнул, прежде чем решился продолжить. — Это сострадание живо во мне до сих пор.       — Это беспокоит тебя, — отметил Учитель.       Кайло опустил взгляд.       — Да. Боюсь, она может стать моей слабостью, — он и не сомневался, что она таковой станет. Пекло, если уже не стала. Тот поцелуй при лунном свете преследовал его, приходя, как морок, в самые неподходящие моменты.       — Вижу, — почти промурлыкал лукавый древний ситх. Учитель не выглядел недовольным его откровенностью. Что было весьма неожиданно. — Мой мальчик, мало кто из ситхов оставался отшельником вечно. Это не свойственно нашей природе, природе эмоциональных существ. Чувственное восприятие Силы влечет за собой неизбежную связь с другими существами. Мы не джедаи. Привязанности для нас не запретны. Они могут иметь место, пока ты не позволяешь им затуманить твой рассудок.       Кайло наклонил голову, еще не совсем понимая, к чему клонит Учитель.       — На протяжении веков многие ситхи имели жен и возлюбленных. И детей, разумеется. В большинстве случаев их предпочитали скрывать в тени, вот почему наши голокроны содержат так мало записей о семьях. Их прятали от других ситхов — во времена Правила Двух особенно. Их скрывали от врагов, которые могли бы пожелать воспользоваться ими. Вспомни о своей бедной бабушке, — напомнил Сноук. Учитель склонил голову набок, откидываясь на спинку кресла. На мгновение его деформированное лицо приобрело горестное выражение. — У меня была жена много лет назад.       Рен моргнул. Прошлое его Учителя всегда оставалось покрыто мраком. Время от времени тот мог обронить зацепку-другую, но это были лишь кусочки головоломки.       — Я скрывал ее от всех, кроме моего доверенного ученика, — лицо Учителя посуровело, и Рен ощутил через Силу напряженные обрывки памяти, лежащие за этими словами. — Дарт Сидиус совершил ошибку, убив ее первой. Она лежала в постели подле меня, и я почувствовал тот миг, когда он нанес ей удар. Столь краткое предупреждение, но оно пригодилось мне, чтобы выжить. Без моей леди меня бы не было сегодня здесь, — Сноук умолк на мгновение, словно обдумывая собственные слова. — С определенной точки зрения, она пожертвовала собой ради меня. Хотя я бы и сам охотно отдал ее, чтобы сохранить свою жизнь.       Гигантская призрачная фигура предупреждающе приподняла палец.       — В привязанности нет риска, пока ты помнишь, что однажды тебе, может статься, доведется пожертвовать ею. Всегда помни это: ты не имеешь права любить другого сильнее, чем любишь власть.       Рен склонился еще ниже, в благодарность за мудрые слова. Власть — всегда первостепенное и самое важное в жизни ситха.       — Ты проявил слабость, выказав сострадание девушке во время допроса. В то время она была врагом. Ты должен быть беспощаден к врагам, Кайло Рен. В назидание им и всем остальным.       — А сейчас Рей — враг? — Рен не был уверен в этом. Да, она, бесспорно, ненавидела его… за исключением моментов, когда целовала или улыбалась ему, играя с их сыном.       — Зависит от тебя, мой ученик. Обрети ее верность, если желаешь сделать ее своей привязанностью.       — Но, Учитель, — не выдержал он с гримасой неудовольствия, готовые вырваться слова унижали его до глубины души. — Что, если меня влечет не к ней, а к ее Свету? — зов Света, извечная его слабость. Он знал это. Как и Сноук. Не имело смысла скрывать свои сомнения.       Учитель поднял брови.       — Разве хранитель Майло не сделал ее достаточно привлекательной для тебя? Я поручил ему превратить ее в императрицу.       Императрицу?.. Глаза Рена расширились. Но он тут же поспешил вывести преданного слугу из-под огня критики.       — Рей сейчас очень красивая. Очень уравновешенная. Хорошо говорит. Майло превзошел самого себя, — на самом деле в этом отчасти заключалась главная проблема. Куда проще противостоять серенькой официантке, найденной на Такодане, нежели уверенной в себе принцессе, парящей по его замку в облаке Света.       — Хорошо. Тьма клубится в этой девушке, Кайло Рен. В ней столько потенциала для тебя, даже со всем ее Светом.       Сноук резко сменил тему:       — Расскажи мне о ребенке.       — Мальчик уже выказывает признаки Силы, мой Учитель. Ему не понадобится ждать Пробуждения.       — Хорошо, — Сноук отреагировал на эту новость редкой улыбкой. — Какие признаки?       — Телекинез и телепатия. Я уже приступил к разговорам с ним в его сознании.       — Да… Заберись в голову мальчика, как некогда я поступил с тобой. Со временем это выработает в нем привязанность к тебе. Какая удача для нас, что он унаследовал твои особые таланты. Контроль над разумом — поистине полезное умение. Когда придет час, ты обучишь его всему, что знаешь сам.       — Да, Учитель.       — Теперь оставь меня. Сам же отправляйся в замок Баст. Я хочу получить карту.

***

      Первые несколько раз, когда Рей слышала это, она не понимала смысла. Маленький Хан, как и положено детям двух с половиной лет, иногда пытался составлять слова. Он повторял звуки и искажал фразы, как любой малыш. Правда, обычные малыши не общались прямо в разуме матери.       Поэтому, когда его песенка «па-па-па» превратилась у нее в голове в «папу», Рей потрясенно застыла на месте.       Папа. Про себя Рей никогда не использовала слов «папа» или «отец» в отношении Кайло Рена. Рен вообще видел сына раза три. И несмотря на все его разговоры о воспитании ребенка, Кайло, похоже, принял решение остаться в стороне, отдав Хана на ее попечение. Что, впрочем, ее полностью устраивало.       — Папа идет домой! — громко воскликнул Хан однажды утром, хрустя печеньем. — Папа идет домой!       — Папа? — Рей почти боялась услышать ответ. — Кто это — папа?       Ребенок наградил ее улыбкой, не обращая внимания на вопрос, и начал подбирать с пола упавшие крошки, засовывая их в рот. Но на этот раз Рей не остановила сына. Она не сводила с него глаз, пытаясь сопоставить нормальное развитие обычного ребенка с внутренней интуицией одаренного. Могло ли быть так, что их отношения с Кайло Реном не ускользнули от его внимания?       — Хан, кто папа? — переспросила она увлекшегося малыша. Ей пришлось ждать тридцать секунд, затем две минуты. Хан во многом походил на обычного ребенка. Но во многом и нет.       — Папа глупый, — захихикал Хан. — Папа носит черное платье. Мальчики не носят платье. Глупый папа.       — Хан, послушай маму, — она усадила ребенка к себе на колени, не обращая внимания на то, как юбка усеивается крошками. — Папа говорит с тобой?       — Да, мама, — мальчик запихнул в рот последний кусочек печенья. — Здесь, — он улыбнулся, показывая пальцем на голову. — Папа приедет домой до кроватки, — сообщил он со всей серьезностью, на которую способен двухлетка.       Так и вышло. Как раз перед дневным сном ребенка командный шаттл Кайло Рена совершил посадку на платформе Баста, знаменуя возвращение хозяина замка домой. Все случилось именно так, как предсказывал Хан.       На этот раз Кайло прилетел не один. Вместе с ним прибыли генерал Хакс и многочисленные офицеры.       Хан заранее понял, что отец близко. Взяв Рей за руку, он повел ее на балкон, где они вместе наблюдали за посадкой. И Рей вдруг поняла, что не видела сына настолько счастливым уже очень давно.