Каждый сам творец своей судьбы

Со дня предложения Кентина прошли уже полторы недели. Я так и не смогла дать ему однозначный ответ. Не проходит и дня, чтобы эти мысли не закрадывались в мою голову. Из-за них мне стало сложнее работать, ибо до безумия сложно отделить работу и личную жизнь. — Я не поняла, почему ты встал с постели, да ещё и куришь?! — строго начала я, стоило мне только войти в палату. — Браун, если тебе родители оплатили отдельную палату, это не значит, что тебе всё дозволено. — Извините, — парень потушил сигарету и медленно поковылял к кровати. — И сколько мне с тобой ещё воевать по этому поводу? — засунув руки в карманы халата, спросила я. — Доктор Уолт, можно вопрос? — Лео серьёзно посмотрел мне в глаза. — Это Вы не пускаете ко мне Анну? Мои брови поползли вверх, наверное, уже забрались на потолок от такого заявления. Ожидала любого вопроса, но явно не этого. Даже не знаю, что и ответить можно на это. Анна сама боится идти к нему, ибо каким-то боком чувствует свою вину в произошедшем. — Мальчик, зачем она тебе? — спокойно поинтересовалась я. — Ей только пятнадцать, тебе почти двадцать. Ты хоть понимаешь, чем это может грозить тебе? — Так Вы волнуетесь обо мне? — нагло усмехнулся парень, на что получил невозмутимый взгляд с моей стороны. — Извините, — поспешил добавить он. — Поймите, мне Анна серьёзно нравится как девушка. Я с ней не ради потехи. Пожалуйста, поверьте… — Я поговорю с ней по этому поводу, — уже более дружелюбно отозвалась я. Мне не дано право судить их и их отношения. Пусть сами в этом разбираются, но если что-то пойдёт не так, то моей вины здесь не будет. Я осмотрела Лео и покинула его палату. Всё-таки это правда, что аварии меняют людей. Хотя, мне сложно судить, ибо всего один раз видела Лео, и могу сказать, что эта встреча была не из приятных. Вдруг меня поймали чуть выше локтя, при этом сильно сжимая руку. Я повернулась и заметила Кастиэля, что меня достаточно удивило. — Привет, — он отпустил мою руку и сделал шаг назад. — Привет, — кивнула я. — Какими тут судьбами? — Ты не подскажешь, где кабинет Прии? — неожиданно для меня спросил парень. — Ты уверен, что тебе нужен именно гинеколог? — я не смогла сдержать улыбки. — Дурная, — махнул он на меня рукой и, развернувшись, стал уходить. — Тридцать первый, — крикнула я ему вслед номер кабинета подруги. Девушка рассказывала, что стала больше общаться с Кастиэлем, чем сильно меня удивила. Я не думала, что они так хорошо поладили, но, с другой стороны, на душе стало как-то радостно. Мой рабочий день прошёл просто и обыденно. Не было никаких ЧП, конфликтов и прочей ерунды. Где-то в середине дня мне позвонил Виктор и сообщил о том, что объявился мой старый клиент и хочет, чтобы я набила ему новую татуировку. Мне пришлось два часа объяснять мужчине, что это никак не возможно на данный момент. Мы сошлись на том, что я делаю эскиз по его заявке. Ему на этот раз захотелось набить волка, одна половина которого состоит из геометрических фигур, а другая как у настоящего. И почему люди бывают порой такими упёртыми… Я вернулась домой, где никого не было, что бывает очень редко. Переодевшись, нашла чистую бумагу, карандаши, линейку и ластик. Заварила себе чай и принялась за дело. Всё-таки рисование мне доставляет больше удовольствия, чем резать людей. Вдруг в дверь раздался звонок, я подскочила от неожиданности. Не могу даже предположить, кто мог к нам прийти. Может, это друзья Анны? Но открыв дверь, увидела на пороге Кентина. Он был один. Около его ноги был серый чемодан, явно не предназначенный для прогулки по городу. Почему-то внутри всё так и сжалось от волнения и страха. — Привет, — он мягко улыбнулся мне. — Ты куда? — забыв напрочь обо всех манерах, спросила я. — Мне продлили контракт на три года, — уже серьёзно сказал Кентин, смотря прямо мне в глаза. — Это мне сообщили вчера. Я зашёл попрощаться с тобой. — Кентин… — слова словно застревали в горле, не давая создать связную речь. Он без лишних слов обнял меня, крепко прижимая к себе. В нос ударил запах карамели, а дышать стало намного сложнее. Слёзы сами собой наворачивались на глаза, только сил сдерживать их совершенно не было. И почему всё складывается именно так?! Он вытирает мои слёзы, приговаривая, что с ним всё будет в порядке. Парень нежно касался моих губ, даря ласковый и нежный поцелуй, а я всё ещё продолжала реветь. Боль переполняла меня, мне было сложно собрать всю волю в кулак и признаться ему. Как была трусихой, так ею и осталась. — Когда я вернусь, хочу услышать от тебя ответ, — прошептал Кентин мне на ухо и отстранился. Он взял чемодан и пошёл прочь от дома. А я стояла на пороге, прижимая руку ко рту. Мне хотелось кричать, но из груди вырывался лишь жалкий писк. Хочу побежать за ним, но ноги предательски дрожат и не хотят слушаться. Желаю, чтобы он остался тут со мной, но ничего не могу сделать, кроме как смотреть на его спину. *Три года спустя* Тихий писк аппаратуры, прохладный воздух в помещении, приглушённое дыхание и мрачная обстановка вокруг. Чувствую, как по моему лицу скатывается капля пота, а на лбу появилась испарина. — Пот, — твёрдо произношу я, и молоденькая медсестра вытирает ваткой мне лицо. Скальпель скользит по животу одного из пациентов. Напротив меня стоят двое опытных врачей, которые помогают мне с этой операцией. Анестезиолог сообщает нам о давлении мужчины, который каким-то чудным образом умудрился довести своё состояние до критической отметки. Разрыв аппендикса ничего хорошего не сулит. Не самое приятное зрелище, когда нужно промывать кишки. А я ведь его предупреждала, так нет же, не послушал, а теперь будет со швом на полживота. — Накладывайте швы, — спокойно произнесла я, завершив свою работу. — Да, — хором отозвались врачи и приступили к своей части обязанностей. Я вышла из операционной и стянула с себя перчатки, маску и шапку. Умывшись холодной водой, глубоко вздохнула, и мне стало немного легче. Всё-таки сложно после трёх ночных дежурств идти на операцию утром. Ужас. Я вышла в совершенно пустой коридор. Пациенты только начинают просыпаться, а рабочий персонал — приходить на работу. Совсем скоро должен прийти отец. Господи, как он тут неделями может сидеть? Даже после стольких лет работы здесь никак не могу понять рвение папы находиться в больнице до последнего. Уже прошло чуть больше трёх лет, как я вернулась обратно к отцу и брату. У Кристиана и Розалии уже есть детки, близнецы. Оба мальчика. Славные мальчуганы, очень энергичные и жизнерадостные дети. Они так и не съехали от нас, ибо отец был категорически против их отъезда. Но могу сказать, что брат не прочь и дальше быть рядом с ним. Мадам Иннес помогает им справляться с детьми, ибо от меня толку не особо много, так как по большей части я пропадаю на работе. Так же за эти три года мне довелось погулять на четырёх свадьбах: женились Виктор, Натаниэль, Лизандр и Кастиэль. Последний заключил узы брака с Прией. Их отношения быстро приняли серьёзный оборот, поэтому они не стали медлить в этом плане. Виктор нашёл свою спутницу жизни на одном из съездов мастеров по татуировкам. Первое время девушка ревновала парня ко мне, но нам удалось её убедить, что кроме дружбы нас ничего не связывает. Натаниэль же женился на своей сослуживице. Не знаю как долго длился их роман, но рада, что он приобрёл хорошую концовку. А вот Лизандр вновь сошёлся с Ниной, с которой по неизвестным мне причинам расстался. Моим партнёром по одиночеству стал Джек, который никак не мог найти для себя достойную девушку. Анна повзрослела и, наверное, уже ждала того дня, когда Лео сделает ей предложение. Парень кардинально поменял свой образ жизни, неизменными остались лишь его чувства к девушке. Он, как и говорил мне тогда, был серьёзен по отношению к ней. Только та, в силу своего возраста, очень часто пыталась с ним расстаться. Но и Браун был не из тех, кто легко отступает. И всё же он добился того, чтобы Анна восприняла его чувства всерьёз. Отец и мадам Иннес живут хорошо, словно они были вместе всю жизнь. Папа теперь доверяет мне, как хорошему специалисту, хотя не может обойтись без наставлений перед операциями. Сам он по большей части занимается бумажной работой, а за операционный стол становится в редких случаях. А что касается меня, я покорно и верно жду Кентина, чтобы дать ему свой ответ. От него не было ни одной весточки за всё это время — ни письма, ни звонка. Как оказалось известно после уезда парня, он никому не сообщил о своём решении. Все узнали от меня, что Кентин уехал. Они были возмущены таким резким уходом парня. Самое трудное то, что совершенно не было возможностей с ним связаться. Номер телефона, что у меня есть, вечно выключен. Уже и не знаю, что можно думать на этот счёт. Чувствую себя Хатико, который так и не дождётся своего хозяина. Может всё-таки махнуть на это всё рукой и попробовать начать новые отношения, может что-то да выйдет… Кого я обматываю, чертова однолюбка. — Эй, одинокая баба, — мне на шею закинули руку. — Идём обедать? — Идём, — усмехнулась я и скинула с себя руку Джека. Мы направились в кафе, которое построили совсем недавно рядом с нашей больницей. Как только оно открылось, я, Джек и Прия только там и обедаем. Парень рассказывал мне сейчас о том, какой ему сложный попался пациент. Я его прекрасно понимаю, ибо у самой таких целый вагон и маленькая тележка. Пообедав, мы медленно возвращались в больницу, разговаривая обо всякой ерунде. Войдя в помещение, я заметила около стойки регистратуры знакомый силуэт. Внутри всё опустилось. Ладони стали влажными, сердце стало биться в два раза медленнее, а в горле пересохло. Хочу выкрикнуть имя, но слова словно застряли где-то в груди, даже не дойдя до горла. Замечаю, что рядом стоит отец и с улыбкой что-то говорит ему. Делаю неуверенно шаг вперёд и нервно прикусываю нижнюю губу изнутри. Руки сами сжимаются в кулак, от чего пальцы начинают немного неметь. — Кристин, — слышится на заднем плане голос Джека, но мне сейчас совершенно не до него. Замечаю, как через плечо парня на меня посмотрел отец, и по телу моментально пробежали мурашки. Он похлопал его по руке и ушёл, что-то сказав напоследок, а сам парень встал ко мне вполоборота. Эти черты лица… Эти изгибы губ… Эти изумрудные глаза… — Кентин, — я едва смогла прошептать его имя, чувствуя, как слёзы начинают душить меня. На его лице заиграла улыбка, взгляд зелёных глаз стал полон нежности и доброты. Я делаю ещё шаг и со второго уже перехожу на бег. Он подхватывает меня и крепко сжимает в своих объятиях. В нос ударил сладкий запах карамели и мятного шампуня. Господи, прошу, пусть это будет не сон! Я не сдерживаюсь и крепко обнимаю его, лицом уткнувшись в его плечо. Слёзы сами льются из моих глаз, а мне хочется раствориться в нём. Кентин мягко шепчет мои имя, говорит, что всё хорошо и он рядом, что больше не оставит меня. — Я люблю тебя, — со слезами шепчу я. — Я хочу быть с тобой всегда. Прошу, не оставляй меня больше! — Глупая, — так мягко и ласково произносит Кентин, от чего сердце выбивает чечётку. — И я люблю тебя. Я люблю тебя… Эти слова эхом разносятся в голове, а на душе становится так легко и свободно, как будто с меня сняли металлические оковы. Мой разум пуст, в голове нет ни одной мысли, я не могу ни о чём здраво рассуждать. Кентин аккуратно поднял моё лицо за подбородок и коснулся моих губ. На какое-то мгновение я замерла, но после обвила шею парня руками и ответила на поцелуй. Как бы мне не было потом стыдно смотреть в глаза медсестрам, что сейчас за нами наблюдают, хочу прямо тут рассказать ему о своих чувствах и переживаниях. Ведь он самый дорогой для меня человек. Кентин… Спасибо, что вернулся ко мне. КОНЕЦ.