Ложное впечатление

      Как обычно Беатрис проснулась с первыми лучами солнца. Привычка вставать рано, выработанная во времена учебы в университете, когда катастрофически не хватало на все времени, сохранилась и до сих пор. Сегодня воскресенье, и никуда не надо было спешить. После вчерашнего приема все домашние наверняка будут отсыпаться до полудня.       Нежась в кровати, Трис вспоминала вечер в мэрии и не могла перестать улыбаться. У нее есть работа! И не в какой-нибудь захудалой конторе, а в Итон-Фрост-Джонсон, чьи услуги могли позволить себе лишь крупные корпорации и самые богатые люди Чикаго! Наконец-то у нее будет приличный постоянный доход, и, если сможет проявить себя, будет получать премии. Мечтать на десять лет вперед, когда появится шанс стать партнером, Беатрис себе запретила.       Вчера вечером девушка ничего не сказала родным. Все были слишком возбуждены, и она посчитала, что новость вполне может подождать до завтра.       Не привыкшая к безделью, Беатрис вскоре встала. Приняв душ и одевшись, она начала наводить порядок в своей комнате. Особняк Прайоров был одним из самых больших на их улице, а из прислуги они могли позволить себе одну горничную и кухарку. Мира едва справлялась с таким объемом работы, и Беатрис старалась поддерживать чистоту в своей комнате самостоятельно, чтобы немного разгрузить горничную.       Когда с уборкой она закончила, было все еще слишком рано, и Трис решила спуститься в кабинет и немного поработать, ведь с завтрашнего дня она будет всю неделю занята на новой месте. По дороге девушка заглянула в комнату Шоны. Старшая сестра была уже на ногах. Она аккуратно складывала красное бальное платье в фирменную коробку.       — Оно пережило вчерашний вечер? — спросила Беатрис, кивком головы указывая на платье.       — К счастью. Теперь его можно вернуть, — Шона с любовью погладила красный атлас и вздохнула. — Оно такое красивое.       — Может быть, покрасим его в другой цвет? Оденешь на следующий прием — никто ни о чем не догадается, — с улыбкой сказала Трис и уселась на кровать сестры с ногами. — Или дождемся, когда Линн решит стать великим модельером и перешьет его. Что ты смеешься? Должна же она когда-нибудь заняться хоть чем-то относительно полезным!       Шона со смехом плюхнулась на кровать и обняла Беатрис. Две старшие сестры были очень близки. Благодаря маленькой разнице в возрасте они росли вместе и имели общий круг знакомых и интересов. Будучи старшими, они всегда чувствовали ответственность и старались быть во всем примером для младших сестер, с которыми, к сожалению, с каждым годом было все труднее общаться.       — И все-таки жаль, что платье придется вернуть. Мама не позволит мне одеть его еще раз, а тебе оно будет велико.       — Как и Линн. А Кристина с Марлен предпочтут пойти голыми, чем надеть ношеное платье. Иногда я сомневаюсь, что они наши сестры.       — Ну, они же мамины дочери.       — Иногда слишком мамины.       Некоторое время девушки просидели в тишине.       — Знаешь, мне кажется, есть еще одна причина, по которой тебе жаль возвращать платье, — Беатрис откинулась на подушки и с прищуром посмотрела на сестру. — Возможно, это связано с одним человеком, с которым ты вчера познакомилась.       Шона залилась краской и кинула в Трис одну из подушек.       — Ага! Значит, я права! — Беатрис перехватила подушку и бросила ее обратно сестре.       — Ну…       — Ну?       — Зик — очень приятный молодой человек. Он вежливый, открытый, с хорошим чувством юмора, — на лице Шоны появилось мечтательное выражение.       — Мне он тоже понравился, в отличие от его друга, — Беатрис нахмурилась, вспомнив Итона-младшего.       — Зик очень извинялся за Тобиаса. Он говорит, что Четыре — неплохой парень, только слишком прямолинейный.       — Он — хам и кретин. Как ты сказала? Четыре?       — Да, это его прозвище. Правда, не знаю, почему.       — Четыре… Прозвище у него такое же дебильное, как и он сам.       — Может быть, если узнать его получше…       — Боюсь, если я узнаю его совсем хорошо, меня посадят за убийство. Хватит, не хочу больше говорить об этом имбециле!       — Трис! Откуда столько нелестных сравнений?       — Придумывала вчера, пока танцевала с этим идиотом.       — Он пригласил тебя на танец?       — Ему пришлось — его практически заставил отец. Не мог же он отказать папе.       — Его отец?       — Я же тебе еще не рассказала!       И Беатрис поделилась с Шоной историей о подслушанном разговоре, знакомстве с Маркусом Итоном и предложением о работе.       — Я так рада, что твоя мечта осуществилась! — Шона крепко обняла сестру.       — Ну, формально она осуществится завтра. Дела, конечно, будут не такие интересные, какие были у меня в качестве помощника общественного защитника, да и в первое время вряд ли мне доверят что-нибудь серьезное. Зато клиенты платят звонкой монетой.       — Это бы нам не помешало.       К обеду вся семья Прайор собралась в столовой. Кроме гостиной, это была единственная комната, где сохранились картины и декоративная посуда. Все остальные предметы роскоши пришлось продать несколько лет назад, чтобы рассчитаться с долгами. Эндрю, Шона и Беатрис считали, что и вовсе можно обойтись без дорогих элементов декора или, по крайней мере, заменить их на копии. Но Натали была непреклонна: помещения, где могут бывать гости, должны соответствовать статусу богатой семьи.       Как было заведено в доме, основная часть обеда прошла в тишине, было слышно лишь позвякивание столовых приборов о тарелки. И только когда подали кофе, за столом началась оживленная беседа. Первые минут пятнадцать Беатрис не могла вставить ни слова — мама, Марлен и Кристина тараторили без умолку, перебивая друг друга. Когда самые словоохотливые члены семьи высказались, Трис сообщила новость о работе, снабдив ее самым подробным рассказом ее знакомства с Маркусом Итоном. Но часть с его сыном Тобиасом девушка предпочла опустить.       — Я слышала, у него очень привлекательный сын. Немного старше тебя, Трис. Советую поближе с ним познакомиться. Он мог бы стать хорошей партией, — сказала Натали, когда закончились всеобщие поздравления.       Трис подавилась кофе, услышав мамины слова. Видя реакцию сестры, Шона с трудом сдерживала улыбку. А Эндрю вопросительно поднял бровь и внимательно посмотрел на свою вторую дочь.       — Мама, я собираюсь там работать, а не искать женихов.       — А следовало бы искать женихов! После этого фиаско с Питером Хэйесом ты просто обязана реабилитировать нашу семью в глазах знакомых! — повысила голос Натали. — А ты еще продолжаешь общаться с этой змеей Сьюзан Смит! Я видела, как вы с ней вчера любезничали!       Все сидевшие за столом дружно закатили глаза. Питер Хэйес был сыном одного из крупных медиамагнатов. Два года назад он приехал в Чикаго для запуска нового телепроекта. Никто уже не помнил, как именно он познакомился с семьей Прайор и с Трис с частности. Но почти сразу он стал завсегдатаем у них дома и оказывал знаки внимания Беатрис. В это время она готовилась к получению магистерской степени и разрывалась между учебой, работой и семьей. Романтические отношения для нее всегда были на последнем месте, а отношения с Питером вообще не стояли на повестке дня. Парень был ей откровенно неприятен, и каждый раз по дороге домой девушка молилась, чтобы его сегодня там не было. К ее сожалению, почти всегда Питер дожидался ее в гостиной.       Отношение Трис к Хэйесу разделяли все члены семьи. Они с нетерпением ждали, когда тому надоест таскаться за Беатрис и он избавит их от своего присутствия. Единственным человеком, которому пришелся по душе Питер, была Натали. Ее не слишком волновал он сам, зато приводили в трепет мысли о состоянии его семьи. Когда Питер посвятил миссис Прайор в свои матримониальные планы относительно ее второй дочери, Натали чуть с ума не сошла от счастья. А потом чуть не тронулась умом от горя, когда Беатрис категорически ему отказала три раза подряд.       После третьего отказа Питер перестал приходить к ним в дом, и все, за исключением Натали, вздохнули с облегчением. Миссис Прайор не оставляла надежды вразумить Беатрис и раз за разом устраивала громкие скандалы.       Спустя три месяца после последнего визита Питера, в газетах появилось сообщение о его помолвке со Сьюзан Смит, которая, как оказалось, помогала утешиться Хэйесу после того, как Беатрис разбила ему сердце. Шона и Трис были рады за подругу, хотя и не понимали ее выбора. Натали же была безутешна. Она перестала общаться со Смитами, а Сьюзан была объявлена «коварной разлучницей», отбившей жениха у ее дочери. С тех пор прошло уже полтора года, а Натали все еще не могла успокоиться.       После обеда Беатрис с отцом засели за дела в его кабинете. В течение нескольких часов они разбирали бумаги и вносили правки.       — Вроде бы все. Договоры на продление аренды и поставку готовы. Все остальное вполне может подождать до следующих выходных.       — Спасибо, Трис. Тебе стоит развеяться — завтра первый рабочий день в новой должности. И тебе совершенно необязательно тратить свое свободное время на «Amity». Работы становится все меньше, я, пожалуй, найму какого-нибудь студента.       — Даже студенту придется платить жалование, пап. И мне совсем не сложно. С тех пор, как у нас остались торговые точки только в Чикаго, работы действительно стало немного.       — Мне больно, что из-за меня вы с Шоной жертвуете своей жизнью.       — Папа, мы тебя любим. И совсем не воспринимаем это как жертву.       Беатрис подошла к сидящему на стуле Эндрю сзади и обняла его за шею.       — Может быть, нам продать дом? — тихо спросила девушка. — Тогда мы практически рассчитаемся с долгами.       — Дом? У твоей матери случится инфаркт. Иногда я удивляюсь, как женщина, выросшая в семье со скромным достатком, так сильно вжилась в роль светской дамы.       — Можно будет купить дом поменьше в том же районе. Мы с Шоной переедем в съемную квартиру. Все будет выглядеть так, будто в отсутствие трех старших детей прежний особняк показался слишком огромным, и вы решили сменить обстановку.       — Детка, если вы с Шоной переедете, в доме не останется ни одного разумного человека. Не будь жестокой со своим стариком.       Беатрис рассмеялась и поцеловала отца в щеку.       — А что там с этим сыном Маркуса Итона? — Эндрю повернулся к дочери. — Я так понимаю, ты успела познакомиться и с ним.       — И не слишком довольна подобным знакомством. Он грубиян, сноб и самый мерзкий человек на свете.       — Так много открытий за один вечер? — усмехнулся Эндрю.       — Он через минуту после нашей встречи назвал меня глупой курицей, которая возомнила себя юристом!       — Так отозваться о моей Трис? Надеюсь, ты не дала себя в обиду.       — Я получила работу у его отца. Это считается?       — Вполне. А он действительно привлекателен?       Беатрис задумалась, вспоминая аристократичные черты лица Тобиаса Итона и его темно-синие глаза.       — Ничуть.