Часть 26
8 июня 2016 г. в 12:49
Наутро Чарльза нигде не было.
Эрик знал, что его друг соня, знал, что тот может опоздать на урок — раньше Чарльз никогда не опаздывал, но всё может быть впервые, верно?.. Однако внутри грызло плохое предчувствие. А если учитывать бледные лица рейвенкловцев…
Травологию Эрик провёл как на иголках, постоянно дёргаясь от каждого скрипа — вдруг это Чарльз, запыхавшийся, открывает двери, улыбается профессору и стоит с ужасно виноватым видом. И его прощают, конечно же, его прощают, ведь это Чарльз…
Но Чарльз так и не пришёл.
У Эрика никогда не было хороших отношений ни с кем из рейвенкловцев, кроме Чарльза и Роберта, но всё-таки он не выдержал — направился прямо к Майклу Корнеру. Кажется, он близко общался с Чарльзом и опекал его — ну, так, как можно было опекать Чарльза. Давал перо, если Чарльз забыл, напоминал расписание, был, наверное, другом Чарльза. Но мысленно Эрик постоянно напоминал себе, что Чарльз имеет полное право дружить не только с ним. Легче от этого не становилось, но всё-таки.
— Ты не знаешь, где Чарльз? — максимально вежливо спросил он. Корнер с подозрением уставился на него.
— Я очень волнуюсь, — добавил Эрик.
Теперь Корнер смотрел на него со скептицизмом. Взгляд этот Эрику не понравился. Как жаль, что Роберта тоже нигде не было видно — уж он бы поддержал Эрика и всё объяснил.
— Знаешь, Леншерр, — Корнер покачался с пятки на носок, держа руки в карманах мантии, — признаюсь честно, ты никогда мне не нравился. То, что от Чарльза ты не отлипаешь, постоянно ходишь за ним, практически живёшь в нашей гостиной — это очень странно и неправильно. Я не понимаю, почему старосты позволяют тебе это.
Эрик нетерпеливо вздрогнул и покачал головой:
— Спасибо за откровение, Майкл, но, прости, сейчас это не к месту. Где Чарльз? Я за него беспокоюсь…
— Чарльз среди друзей, — прервал его Корнер и нахмурился. Кажется, он размышлял о формулировках, но Эрик уже попятился — слишком уж сильно его задело это “среди друзей”.
Корнер покусал губы и припечатал:
— И ты сам это знаешь, я уверен.
Эрик только сделал ещё шаг назад. Прав-прав-прав, Майкл, мать его, Корнер был прав до последнего слова. Чарльз среди друзей.
Корнер уже ушёл, но Эрик так и остался стоять в коридоре, привалившись к стене. Корнер говорил сам или повторял чьи-то слова? Быть может, даже слова самого Чарльза? Эрик вдруг понял, что это он сам всегда приходит к Чарльзу, это он сам садится рядом с ним, это он ищет Чарльза после уроков. Чарльз ему нужен.
Другое дело, нужен ли он Чарльзу. Наверное, Эрик его уже достал. Может быть, Чарльз просто не решался признаться, что Эрик надоел ему? А вот Корнера ничто не сдерживало.
Эрик направился в подземелья. Он ничего не видел и не слышал, ему было всё равно. Это было гораздо больнее, чем игнорирование перед Хэллоуином. Хэллоуин был весточкой, предсказывающей печальное развитие их отношений.
В спальню Эрик зашёл в настолько растерянном состоянии, что даже не заметил Малфоя перед собой — и как следствие, врезался в него всем телом.
— Смотри, куда идёшь, придурок, — бросил Малфой. Что-то заставило его остановиться, и теперь он с прищуром смотрел на Эрика. — А почему это твоего дружка не было сегодня на занятиях? Или он тоже испугался неведомого Наследника и теперь в панике собирает вещи? — Малфой хищно усмехнулся.
Этого Эрик стерпеть не мог.
Он и сам не понял, как схватил Малфоя за грудки, впечатывая его в стену. В глазах Малфоя проскользнул ужас.
Неожиданно Эрик понял — ему нравится. Ему нравится страх Малфоя, ему нравится вжимать Малфоя в стену, нравится, что Эрик решает всё!..
— Заткни свой поганый рот, — прошипел он в лицо Малфоя. Тот словно ожил и задёргался в его руках.
— Пусти меня, придурок! Что ты вообще о себе возомнил? Ты — всего лишь обыкновенный грязнокровка!
Эрик вздрогнул, и Малфой, кажется, принял это за проявление слабости:
— Ты же знаешь, что я знаю. Я могу рассказать им всем, понимаешь? Что ты тогда будешь делать, Леншерр?
— Рассказывай, — Эрик усмехнулся, и на этот раз дрожь накрыла уже Малфоя. — Расскажи всем. Почему ты ждёшь, Малфой? Меня это не волнует. Этим меня шантажировать бессмысленно.
На пару мгновений они замерли, рассматривая друг друга. Малфой тряхнул головой, словно признавая проигрыш. Эрик позволил себе немного расслабиться.
— Почему ты никому не рассказал? — поинтересовался он.
Малфой закусил губу.
— Ты один из нас, Леншерр, — совершенно неожиданно сказал он. — Ты — грязнокровка, но ты наш. Ты этого не понимаешь, хотя давно пора. И твой рейвенкловский дружок совершенно не вписывается, — Малфой толкнул Эрика в плечо, и тот сделал шаг назад, давая пройти.
Ночью по рукам Эрика снова текла кровь. А ещё почему-то казалось, что в одной из тех машин был Чарльз. Что это Чарльз кричит, а он, Эрик, не может ничего сделать.
На следующий день Чарльз объявился в Большом Зале, бледный и явно больной. На переменах Эрик его не видел, а общих уроков у них в этот день не было. Эрик лишь убедился в том, что сделал правильные выводы — на завтраке Чарльз даже не взглянул в его сторону. Поэтому на обеде Эрик демонстративно не смотрел в сторону стола Рейвенкло. Какое счастье, что Забини и Нотт промолчали!
После обеда Эрик сразу направился в подземелья. Неожиданно он услышал голос Чарльза — тот окликнул его, пытаясь догнать. Выглядел он неважно, и Эрик, хотя ему очень хотелось банально сбежать, всё же остановился.
Чарльз ещё не успел ничего сказать, а Эрик, сложив руки на груди, начал первым — ведь защита — лучшее нападение, верно?
— Не надо, Чарльз, я всё понял. У тебя есть свои друзья. Мне ничего не надо объяснять. Я справлюсь и без тебя.
— Что… — Чарльз тяжело дышал после бега, с зеленоватым оттенком лица он выглядел совсем нездорово. Эрику безумно хотелось просто обнять его и не отпускать, и сделать всё что угодно, чтобы прогнать эту неведомую болезнь. Но в голове билось набатом “он-среди-друзей-я-ему-не-нужен”, и от этого было так больно, что Эрик оскалился и продолжил:
— Честно говоря, я давно должен был это понять. Счастливо оставаться.
И, не дожидаясь никаких ответов, Эрик сорвался с места, чуть не запутавшись в длинных полах мантии. Чарльз даже не попытался остановить его.
Кажется, их дружба была окончена.
Через остаток недели наконец-то закончился учебный семестр. После третьего нападения практически все ученики сбежали из Хогвартса домой — подальше от страшного чудовища. По ощущениям, в замке осталось всего по несколько человек с каждого факультета. Из слизеринцев — пара старшекурсников во главе с Джеммой, почему-то Малфой со Крэббом и Гойлом, которые всегда за ним следовали, и сам Эрик. Примерно такая же картина была и с другими факультетами.
Эрик почти не вылезал из гостиной Слизерина — разве что только ходил на обеды или ужины, но многие приемы пищи он пропускал. Джемма ничего не спрашивала — наверное, поняла что-то своё, и даже хвалила Эрика за осмотрительность, что не ходит в одиночку по замку. Она ничего не сказала про Чарльза, и Эрик был искренне ей благодарен.
Малфой больше не приставал — они с Эриком теперь держали дистанцию.
По вечерам Эрик гипнотизировал своё шахматное войско — подарок Чарльза — и боролся с искушением бросить алюминиевые фигурки в камин. Но рука у него не поднималась — даже после того, как его Король деликатно поинтересовался, где же их обычные противники.
В подземельях Слизерина было, как всегда, холодно и промозгло, и Эрик с тоской вспоминал о том, как они с Чарльзом в прошлое Рождество грелись у каминов в рейвенкловской гостиной, засыпая прямо в креслах. От этих воспоминаний Эрику становилось только холоднее, и хотя заботливые домовики клали к нему в постель сразу по три волшебные грелки, которые никогда не остывали, по ночам Эрик тоскливо мёрз и не мог уснуть.
Наврал он Чарльзу. Как с таким вообще можно справиться?
На рождественский ужин его вытащила Джемма — она категорически отказалась слушать его слабые отговорки, вручила огромную коробку какой-то новой для Эрика магической сладости — это были шоколадные шары, полные джема и сгущенки — и потащила на банкет в Большой Зал.
К счастью, Чарльза там не было.
Эрик мрачно жевал индейку, вспоминая о том, что у него в тумбочке спрятана статуэтка кошки, вырезанная им из дерева, еще того самого, из которого Эрик в прошлом году делал для Чарльза шахматы. Он собирался подарить этот незатейливый подарок Чарльзу на Рождество, но не случилось… Самому Эрику на Рождество подарок достался только от Джеммы — которая весь ужин пыталась поднять ему настроение, вытаскивала из хлопушек всякие безделушки и торжественно ему вручала. Отказать Джемме было невозможно, и Эрик мужественно терпел.
Он даже, подчиняясь тычкам от Джеммы, пел вместе со всеми эти дурацкие рождественские гимны — идея профессора Дамблдора. Но как только банкет подошёл к концу, Эрик сбежал из Большого Зала в подземелья и устроился в гостиной Слизерина поближе к камину.
Через некоторое время пришёл чрезмерно весёлый Малфой. Эрик не поворачивался, но вполне узнал его по голосу. Малфой опять кривлялся, Крэбб и Гойл вяло реагировали, и Эрик уже было хотел вступить с ними в перепалку — хоть на ком-то выместить раздражение на весь мир — когда до него дошло, что эта парочка реагирует с больши-им опозданием, что чересчур даже для них.
“Полный желудок полностью отключает у них мозги”, — лениво подумал Эрик. Но странное предчувствие всё равно оставалось.
Когда Крэбб и Гойл, спотыкаясь, выбежали из гостиной, Эрик не выдержал и подошёл к Малфою.
— С ними точно всё в порядке? — деланно безразлично поинтересовался он, даже без особой надежды на ответ. К его удивлению, Малфой пожал плечами и ответил:
— Они забыли, что такое Азкабан, — Малфой фыркнул, закатив глаза. — Их отцы едва туда не попали, а они… Нет, я знал, что они… м… — он повёл рукой в воздухе. — Не блещут умом. Но чтобы настолько… и про Наследника мы сто раз в гостиной говорили, а им всё интересно.
— Общаешься с близкими тебе по уму? — съехидничал Эрик. К его удивлению (опять!), Малфой не окрысился, только оскалился.
— Сегодня Рождество, Леншерр, и ты не испортишь мне настроение, — он сладко потянулся. Кажется, собрался сказать что-то ещё, но снова взглянул на Эрика и заткнулся. А потом вообще ушёл в спальню.
Вот и правильно. А то Эрику давно хотелось кого-нибудь задушить.
Он успел дочитать одну из взятых в библиотеке книг по Трансфигурации, когда Малфой снова выскользнул из спальни.
— Они до сих пор не приходили? — поинтересовался он. Эрик покачал головой, даже не поворачиваясь к нему.
— И где бы они могли шляться… — проворчал Малфой. — Леншерр, пошли их искать?
Уже в третий раз за день Малфой его удивлял.
— Неужели Его Королевское Высочество снизошло до простых грязнокровок? — с насмешкой спросил Эрик. Малфой пожал плечами.
— Мне скучно. Так идёшь?
К большому сожалению Эрика, причин отказывать у него не было.
Крэбба и Гойла они нашли часа через полтора, в какой-то кладовке. К тому времени Малфой начал заметно нервничать, и Эрик с весельем подумал, что Наследник Слизерина мог напасть на чистокровных Крэбба и Гойла.
— Спорим, это близнецы Уизли, — Малфой страшно злился, расталкивая плохо соображающих Крэбба и Гойла. Эрик меланхолично наблюдал за этим со стороны. — Они обожают шуточки такого рода. Ничего, мой отец им всем покажет…
Эрик пошёл вперёд по коридору — здесь ему делать всё равно нечего. Ну, хотя бы Рождество не такое скучное, как он ожидал… Он брёл по коридорам, осунувшись и не глядя по сторонам. От непонятной тоски — хотя почему же, очень даже понятной — внутри было гулко и больно.
Он так много размышлял о Чарльзе, что сначала подумал, тот ему почудился. Эрик остановился, потёр глаза и убедился, что Чарльз, который очень уверенно шагал к нему с другого конца коридора, всё-таки настоящий. Трусливое желание сбежать прочь накрыло с головой, но Эрик не смог сдвинуться с места, зачарованно глядя на — уже бывшего — друга, уверенного и явно разозлённого.
— У меня больше нет сил терпеть! — громко заявил Чарльз так, что его голос разнёсся во все стороны коридора. Казалось, даже факелы на стенах затрепетали. Чарльз вскинул подбородок, взглядом припечатывая Эрик к месту чем-то сильнее, чем страх.
— Какого лысого Мерлина ты меня бросил, Эрик? — Чарльз выглядел явно лучше, чем когда Эрик видел его в последний раз. Раскрасневшийся, часто дышащий, Чарльз шагнул вперёд, практически навис над Эриком, несмотря на разницу в росте.
— Мне было плохо, потому что меня как-то особенно сильно прибило головной болью. Я день валялся без сознания, Роберт от меня не отходил, а потом выясняется, что ты водиться со мной не желаешь! На меня навалилось всё сразу: эти грёбаные нападения, твой уход, боль… я совсем расклеился. Но мне надоела игра в угадайку!
Чарльз с силой толкнул Эрика ладонями в грудь, припечатывая его к холодной стене. Эрик громко сглотнул, забыв о том, что умеет говорить.
— Так объясни мне, Эрик, с какого перепугу мой лучший на свете друг бросил меня? Что я сделал не так?
