What the fuck?

Саундтреки: Mozart L'Opera Rock – L'Operap ACDC – Highway to hell Carlos Santana feat. Nickelback – Into The Night Byz – The Party is in you - Это что, вы хотите сказать, что мне нужно перекраситься в чёрный? – возмущённо завопил Марко, при этом его взгляд пронзал постановщика наподобие рапиры. Дов невозмутимо пожал плечами. - Не-е-е-ет, ни за что на свете, никогда, просто ни при каких обстоятельствах я не собираюсь быть похожим на этих обросших французских орангутангов. Я финн, у меня светлые волосы! Вы что, совсем не понимаете, что ли, это же гордость нации, сохраняемая веками и передаваемая из поколения в поколение! Дов молча пририсовал нолик к документу, на котором значилась сумма гонорара Марко Сааресто за участие в римейке «Призрака оперы». Марко на минутку задумался, потом сладенько улыбнулся и пообещал купить краску для волос, как только он выйдет из офиса Дова Аттьи. Сказать, что Дов был доволен, значит, ничего не сказать. Он отхватил лучший голос Европы. Марко продолжал усердно читать договор. Их с Довом остальные сотрудники оставили наедине в большом светлом кабинете продюсерской компании недалеко от центра Парижа. Из окна краем глаза Марко наблюдал главную достопримечательность столицы – Эйфелеву башню, и толпы туристов со всех концов планеты, пытающихся её покорить – кто на лифте, кто пешком, кто с помощью тросиков или вертолётов. Необычная страна, ей Богу, отметил Сааресто. Стоило свернуть с главной улицы, как незадачливый путник тут же попадал на свалку, не только дурно пахнущую, но и считающуюся нормой. Елисейские же поля были настолько карамельно-приторными, что от сладости запахов кофеен и пекарен вдоль них сводило зубы. К тому же ни на одной из центральных улиц ему не удалось найти туалет, поэтому, пускай простит его кустик декоративной яблони на заднем дворе Дова, за то, что Марко несанкционированно его полил. Сааресто вперился взглядом в эскиз костюма Призрака. Ещё секунда, и он, честное слово, начнёт хныкать и топать ногами, мол, хочу такой прямо сейчас. Это была сублимация французской страстности, сдержанности девятнадцатого века и - сто процентов – какой-нибудь лёгкой и приятной дури, коей баловалась команда Дова, продумывая концепцию к рок-опере «Моцарт». Элементы рок-культуры удачно дополнялись кружевами и набивными тканями, а драматичная полумаска как бы говорила Марко: «Я то, о чём ты мечтал полжизни». И то, о чём всю жизнь мечтали его фанаты. - Нравиться? – спокойно заметил Дов. - Ещё как! – сдавленно ответил Марк, уже воображая своё появление на сцене в облике Призрака. - Но от вас тоже кое-что потребуется. - Да что угодно! Дов молча ущипнул его за сложившийся под рубашкой трудовой мозоль. - Это вы намекаете, что я должен похудеть? – удивился Марко, мысленно прощаясь с пончиками и колой. - Похудеть, привести свою внешность в надлежащий вид, отпустить волосы, стать невероятно сексуальным брюнетом с голубыми глазами и сногсшибательной задницей, чтобы толпы поклонниц прекрасного пола хотели тебя снова и снова. Я понятно изъясняюсь? Марко молча кивнул. Ему ещё так открыто никогда не намекали на то, что он, мягко говоря, не в форме. - Ну, вот и славно! С вами будет заниматься тренер. Через три месяца, то есть в июле, начнутся репетиции, в октябре – начало съёмок, не подведите, Марко. Этот проект сделает вас звездой мирового масштаба. - Я вас понял, Дов. - Отлично, вот вам моя визитка, там все контактные данные, звоните в любое время дня и ночи, если вам что-нибудь понадобиться. С вами чаще будет связываться Лиса. Именно благодаря ей я допускаю мысль, что вы сможете стать Призраком. Вы, кстати, с ней ладите? - Да, всё вполне сносно. - Это хорошо. Рекомендую уже начинать вживаться в роль. Попробуйте вообразить себя загадочным мачо в маске. Можете побаловаться дома перед зеркалом, подумайте, как он мыслит, что он чувствует. Марко поставил свою размашистую подпись под документом и его копией, скреплённой печатью, затем кое-как отблагодарил Дова на ломаном французском, пару слов на котором он успел разучить, пока летел в самолёте. На удивление Сааресто Дов, после нескольких не вполне удачных потуг, выдавил из себя три слова, одно из которых точно звучало, как kiitos. Понимая, что языковой барьер полностью сметён, Марко откланялся и ушёл. На улице, пытаясь поделить хот-дог, его ждали Олли и Капу. Хот-дог был сделан на основе французского багета, поэтому в длину он был около полуметра, а в поперечном сечении напоминал любительскую колбасу. Группа поддержки даже не заметила появления вокалиста, занятая отгрызанием сосиски. Марко, стремясь привлечь внимание, громко заулюлюкал. Парни обернулись. Олли уронил изо рта колечко лука. Жадные французские воробьи тут же подрались за него, а самый наглый упёр лук, но поняв, что лук – не еда для уважающих себя пернатых, тут же выпустил его из клюва. - Я - Призрак! – торжественно заявил Марко. - Не, братишка, ты ни разу не призрак, вон, какой румяный и перегаром тхнёшь. - Вы не поняли, я получил роль Призрака! - Это в том мюзикле, ты что – Призрак Оперы что ли? – Капу медленно закурил сигарету. - Ну да! - Мужик, - Капу затянулся, позволив голодному Олли всё-таки втоптать хот-дог, - не хочу тебя расстраивать, но выглядишь ты, как финский бомж в стране революции, и ни разу не похож на Джерарда Батлера. - Дов пообещал меня сделать лучше Батлера. - Даю двадцать пять долларов, что Марко у нас максимум Ла Карлотта, ну если вы понимаете, о чём я, - не унимался Кэп, обращаясь к Олли. - Ну почему же, я верю в него! – отозвался Тукиайнен, спрятав последний кусочек багета в самое надёжное на свете место. Так дружно переговариваясь и ежеминутно бранясь, ребята побрели в центр. До самолёта оставалось ещё пара часов. Марко третью неделю изнывал в спортзале. Пот валил с него градом. Мышцы ныли, единственное чего он ждал, это момента, когда тренер нажмёт на секундомер и скажет: «стоп». А пока его очаровательный экзекутор покачивала бёдрами в ярко-розовых лосинах в такт музыке, надрывающей колонки зала для фитнеса, и даже не думала прекращать испытание. Майка Сааресто промокла насквозь до пупа, платочек, повязанный на лоб, следовало регулярно выкручивать, а напульсники из белых стали серо-коричневыми. Он сам себе напоминал осевшего отца четырёх детей, которого вдруг потащило на подвиги. Каждый шаг на беговой дорожке напоминал ему о том, что до совершенства ещё минимум три месяца, а к концу недели он совершенно рискует просто не встать с кровати. Ещё и этот проклятый Маркус со своей записью альбома. Ему-то просто говорить, он не убивается в спортзале по шесть часов ежедневно. Марко, точно упёртый буйвол, помотал головой, продолжая наматывать километры на беговой дорожке. Разум уже едва соображал, буквально, в полуяви он услышал голос тренерши, разрешающий ему немного отдохнуть. Марко тут же в изнеможении повалился на пол. Время близилось к четырём пополудни. Качать железо было значительно проще, чем бегать, прыгать и тренировать пресс. Тут над Марко нависал суровый финский мужик, больше напоминающий скалу из мышц, нежели человека. Мужик был на редкость спокойным, поэтому Сааресто ухитрялся переводить дух, между каждым подъёмом пятнадцати килограмм. Тренер сообщил, что ставка будет расти. В результате, к осени Марко сможет свободно жать Олли от груди. Когда тренировка была окончена, Сааресто дрожал, как осиновый лист, и будто бы даже не ощущал собственного веса. Неуверенной походкой он направился в раздевалку. Душ обещал привести его в чувство. Марко стащил с себя майку и недовольно бросил её в угол шкафчика – стирать это он всё равно не будет. Вслед за майкой полетели кроссовки и шорты. Будучи в одних боксёрках, Саааресто, почёсывая затылок, погрёб в душ. Затем что-то вспомнил, и бегом вернулся к шкафчику с вещами. Без полотенца ему, вероятно, пришлось бы не просто. Прохладная вода удивительно быстро смывала напряжение. В голове прояснялось. Господи, да что же в его жизни такое твориться…Жил себе жил, тут на тебе: какие-то призраки, мюзиклы, требования, аховые суммы гонораров…Сааресто ,упёршись лбом в кафель, стоял под бодрящими струями и пытался осознать весь масштаб изменений в его жизни. Сорок лет – время подводить итоги. А у него – ни дома, ни семьи, ни детей…Только музыка, Капу, Олли и ещё три лымаря. Ах да, ну ещё толпы визжащих фанатов. Счастлив ли он? Да. Однозначно. Но не полностью. Хочется чего-то ещё. Чтобы придя домой, расслабиться, и окунуться в мир тепла и заботы, а не разгребать завалы грязного белья в поисках медиатора, чтобы и дома поиграть, ибо больше делать-то и нечего. Как он проводит свой досуг? Страшное дело, он без толку шатается по городу, периодически выдёргивая то одного, то другого своего товарища, чтобы выпить пива и посмотреть в пабе футбол. Он, признаться, даже рад, что от Олли ушла жена – они так чаще могут видеться. Но это неправильно. Куда лучше в их возрасте дружить семьями, водить детей в зоопарк, собираться вместе на Рождество и пасхальные праздники. Стареешь, Марко. Он осуждающе посмотрел в зеркало. Тебе сорок, мужик, пора бы уже что-то предпринимать… Сааресто закрыл воду и облачился в полотенце. Мельком пришла мысль об Олли, но ему на удивление даже стало немного не по себе от неё. Он всё-таки его друг, они вместе бухали, тырили огурцы в огороде напротив дома Оллиной бабушки, а потом, счастливые, лопали у неё пирожки с молоком, катались на велосипеде со сломанным рулём, купались в заливе и жарились на солнце до состояния варёного рака. У них слишком богатая история дружбы, чтобы портить её подобными выходками. Да и так ли это ему надо? Марко взъерошил пятернёй отросшие соломенного цвета волосы. Прищурил глаза, на минутку представляя себя жгучим брюнетом. Ну что ж, стоит попробовать. Вдруг даже ничего выйдет? Солнце клонилось к закату. Уже почти в последний момент Марко вспомнил о предложении Маркуса сегодня выбраться в центр погулять, и как есть – в спортивном костюме и с мокрой головой, побежал к месту встречи – возле гастронома на углу дома продюсера. Этим вечером к ребятам приехал Яска. Он и все остальные «Я» в группе всё никак не хотели перебираться в Тампере, поэтому прохлаждались в столице. Такие моменты как сегодня грех не использовать, для того, чтобы вдоволь натрепаться и выпить по бокалу пива. И Марко это понимал. Он был уже морально готов к завтрашнему похмелью, но тут вдруг, прогуливаясь брусчатой мостовой, они заметили кое-кого на противоположной стороне. Доктор Хейккинен не спеша направлялась в центр, о чём-то увлечённо болтая с дамой из галереи. Яска заулюлюкал, наблюдая вытаращенные глаза Марко и Олли. Кэп как всегда всё правильно понял и толкнул Мякинена в бок с особым тщанием. Сааресто в ужасе окинул себя взглядом – спортивки с вытянутыми коленками, старая футболка и спортивная куртка не в тон штанам явно не способствовали произведению эффекта. Олли заржал, поскольку эта проблема его практически никогда не касалась: весь его гардероб состоял из разного вида классических брюк и рубашек с жилетками. Кэп сделал театральный жест «рука-лицо», Марко предпринял попытку спрятаться за Яску, но девушки уже заметили парней. - Это твоя новая пассия? – обратился в воздух Яска. - Нет, это мой психолог. - Нет, это мой психолог, - Олли в ужасе осознал, что они с Марко сказали это в один голос. - Ну, а рядом – по-моему, мой продюсер. Прости Капу, я же говорил, что я Призрак. Олли выкатил глаза: - Ты что, хочешь сказать, что ходишь к психологу? - Ну, вроде, да… - Ох-хо-хо, вот так новость, парни, сколько лет меня тут не было? – гортанно захохотал Яска. Все понимали, что он приезжал сюда на прошлой неделе. Между тем, барышни на противоположной стороне улицы остановились, и о чём-то горячо спорили. - Я бы не отказался от групповой терапии… - протянул Мякинен, стараясь выселить Марко из-за своей широкой спины. Пока мужчины решали, кто же пойдёт говорить: «Здравствуйте!», Риина Хейккинен направилась им навстречу с выуженным из сумки Алиссии маркером в руках. - Добрый вечер, ребята! Я так понимаю, вы и есть те самые Poets of the fall, и пока вы ходите по городу без охраны, я просто обязана взять у вас автограф. Потом детям буду показывать. - А на чём вам расписаться-то? – воззрился Маркус, не наблюдая в руках девушки листочка бумаги. - Да вот хоть на моей футболке! – воскликнула Риина. Олли покраснел. - Давайте, я буду первым, - Яска, привыкший расписываться на разных частях тела, взял в руки маркер и принялся выводить свою подпись в районе плеча доктора. Тем временем Алиссия тоже присоединилась к компании и, умиляясь своеобразию автограф-сессии, разглядывала парней. Риина поймала на себе смущённый взгляд Олли. Прошло уже немало времени со дня их последней встречи, и честно признаться, доктор Хейккинен была чрезвычайно рада увидеть своего милого пациента. Блондинка коротко улыбнулась, Олли прямо воспрял духом от этой улыбки и живо подобрался. Следующим на футболке расписался Маркус. Место выбрал скромное – на рукаве. Марко чиркнул свою закорюку прямо в районе живота, абсолютно несознательно подставляя Олли, которому расписаться оставалось разве что на груди. Тукиайнен зарделся как свежий майский помидор. Он шумно дышал, маркер цеплялся за волокна ткани и переставал писать. С горем пополам гитарист таки наваял свою подпись. Поэты ржали уже без звука, складываясь пополам, даже Лиса хихикала в кулак. Когда работа была закончена, Олли посмотрел на друзей абсолютно убийственным взглядом, пообещав ночью сотворить с ними нечто невообразимо ужасное, аки сбрить полбороды Капу и покрасить Яску в зелёный. Тем ничего не оставалось, кроме как согласиться. Лиса предложила пойти куда-нибудь отметить славное знакомство. Первое, что пришло в голову, это заведение под названием Партер-паб, там как раз сейчас транслировали матч, где уже минут десять сборная Финляндии одолевала сборную Швеции. Мельком Олли спросил Лису, не подруги ли они с Рииной часом, и, получив в ответ подтверждения их родства, даже побледнел. Яска похлопал музыканта по плечу, призывая к бодрости духа и трезвости разума, за что сразу же огрёб носком туфли под коленку. Марко всё время ощущал себя не в своей тарелке. Это всё дурацкий спортивный костюм. По крайней мере, от него приятно пахло новым одеколоном. Лиса украдкой разглядывала будущего Призрака. Риина вовсю трепалась с каждым из присутствующих в пабе Поэтов, осушая один стакан пива за другим. Лиса после первого стакана заказала себе коньяк, ей компанию составлял Яска. Марко пил сидр пополам с водкой. Морально каждый уже был готов к последствиям этой посиделки, поэтому всем было очень хорошо и невыразимо приятно. Над Тампере сгущались сумерки. Компания вывалилась из паба в третьем часу ночи. Весёлый галдёж подсказал жителям финской провинции, что Финляндия выиграла матч, а некая финская группа в хлам нажралась по этому поводу. Яска, повиснув на Оллином плече, неровным голосом затянул Revolution Roulette. Ему где-то сзади вторил высоковатый от количества выпитого голос Марко. Девчонки: одна - сиплым сопрано, вторая - срывающимся на бас альтом – подпевали им в качестве бек-вокала. Маркус замыкал шествие, как и полагалось, самый трезвый и адекватный, во всяком случае, по сравнению со всеми остальными. Но процент содержания крови в алкоголе был всё-таки маловат для того, чтобы садится за руль. Такси тоже не наблюдалось. Шесть человек на улице Тампере коллективно решили, что ночевать они пойдут в ближайшую гостиницу, поскольку каждому из них предстояло выбираться на край города, чтобы попасть домой. Ситуацию осложняло то, что дома всех шестерых находились в разных концах этого самого города. Последнее, что ещё помнила Риина Хейккинен, это было то, как четыре мужика и женщина шёпотом затянули Late Goodbye, сидя на бордюре мостовой, передавая по кругу только что начатую бутылку абсента.