Обратные дороги

«Бегущие крысы» по кивку увальня послушно засеменили по ступенькам колеса. Восход исполосовал небо и пропитал редкие облака. Накс вертел головой, словно покидал Цитадель впервые. Макс поглядывал на него с любопытством. Пройти через все, смотаться на тот свет и обратно – и сохранить в себе почти детскую наивность… Просто у Накса была надежда. То, что так ненавидел Макс. Боец надеялся, что еще все можно исправить и всех спасти. А ведь он стольких соратников потерял… Макс мотнул головой, что не осталось незамеченным. - Ты чего, Туша? – Накс уставился на него во все свои глазищи. Макс неопределенно промычал. В этот момент платформа опустилась на землю, и Накс в свойственной ему диковатой манере переключил передачу и сразу ударился в скорость. Вождение и вправду исцеляло его. Макс дотронулся до кармана, где лежала старая добрая донорская трубка. Пригодится. Накс гнал. Даже одной рукой он умудрялся вести машину ровно. Хотя сложно не вписаться в поворот на песке и вихлять на непересеченной местности. Они быстро обогнули Цитадель и стали приближаться к месту выезда из потайного туннеля. Макс, пройдя его до конца, заметил для себя ориентиры и сейчас указывал Наксу дорогу. Лютый драйв охватил бойца. Он точно слился с праворульным ровером. Макс вспомнил слова рыжей: «Он на разных ездил!». Да еще как! Водила был просто бешенным, он уже совсем не напоминал раненого паренька из лазарета. - Останови! – скомандовал Макс. Если бы он изначально знал, откуда надо вести поиски, то давно бы напал на след. Но он же просто выезжал из парадного входа и колесил между Цитаделью и каньоном. Немудрено, что Пустошь ничего ему не сказала. Накс на удивление мягко обездвижил машину и потянулся за костылем. Они оба вышли наружу и стали осматривать идеально ровный песок. За столько дней ветер исправно поработал. Ни одна бороздка или холмик не указывали на то, что недавно здесь кто-то проезжал. - Нужно ехать, - заключил Макс, и Накс покорно заковылял к машине. Еще несколько остановок также ничего не дали. Пустошь раскалялась, Накс заметно бледнел. - Больше ты не выходишь, - безапелляционно сказал Макс, когда они вернулись в машину. - Я в порядке… - попытался возразить Накс, но встретился взглядом с Максом и замолк. Ничего, ни единой зацепки. Пустыня смеялась над ними, завернув все следы в пески. Внезапно ровер налетел на что-то, сильно напоминающее камень. Булыжник, скрытый песком, казался громадным. Накс с тревогой отметил, что чувствует себя неважно, раз не заметил препятствия. Однако небольшая авария послужила поводом очередного исследования местности, и Макс отправился наружу. Накс, оставшийся в кабине, следил, как его спутник присел у капота и стал раскидывать песок, под которым был скрыт злополучный камень. Неожиданно Макс поднял голову и оглянулся на Накса. Тот сорвался с места, не обращая внимания на вспыхнувшую во всем теле боль. - Что там, Туша? – Накс изо всех сил старался обогнуть их тачку быстро. Он сам увидел то, что было ответом. Из-под разворошенного Максом песка металлически сверкала рама байка. - Это же… «Пустынный Овод»… - выпалил Накс. - Машина из Цитадели? – уточнил Макс. - Да. Легковесный байк, их мало катают. - Они были здесь. - Были… Макс поднялся и посмотрел вдаль. - Каньон уже видно. Мы разминулись с ними в ту ночь. Накс закрыл глаза и опустил голову. Макс судорожно соображал. Если он все верно рассчитал, то те, кто увез девчонок, ехали в каньон следом за его случайными знакомцами. Ехали они не с той стороны, где могли пересечься с Максом, возвращающимся в Цитадель. Значит, и уходили перпендикулярно их теперешнему ходу. - Поехали. Мародеров не могло быть много, иначе группа бы разделилась, и Макс имел бы честь им представиться. Выходит, что и вся банда невелика. Скорее всего, у них нет кордона, в лучшем случае – лагерь. Это плохо, они могли свернуться и двинуться куда угодно. Фуриоса говорила про «лягушку» - более-менее состоятельные группировки на таких не ездят. Просто так к Цитадели мелкие грызуны бы не сунулись, значит, они что-то вынюхивали. У них есть повод поговорить с начальником города. Лягушатники далеко не ездят – не та машина, чтобы покрывать большие расстояния. Получается, надо делать дугу вокруг Цитадели. Макс прикинул в уме примерный курс и вернулся к обязанностям штурмана. Накс все-таки вскрыл пузырек. Он чувствовал себя довольно паршиво, но не хотел признаваться в этом даже себе. Поэтому когда боль притупилась под воздействием (омерзительных на вкус!) зеленых пилюль, Накс снова вжал педаль в пол и погнал с прежним неистовством. Он вцепился в руль до судороги в бледных пальцах и впился глазами в горизонт. Если они и ехали правильно, то все равно следов было не видно. Пустынники давно покинули эти места, и разрыв между ними и преследователями был колоссальный. Даже к вечеру вокруг была все та же дремлющая пустота. Тонны, тонны песка, ветер и солнце. Макс не проронил ни слова, молчал и водитель. Они ни разу не поменялись. Глаза бойца горели жаждой расправы. Он молил небеса лишь о том, чтобы не приехать слишком поздно. - Мне кажется, мы совсем не двигаемся, - проговорил Накс после длительной паузы. Вокруг действительно ничего не менялось. Но Рокатански чувствовал, что они на правильном пути. Только когда солнце прилегло на дрожащий горизонт, Накс сбавил скорость. Обреченно посмотрев на своего штурмана, водитель проговорил: - Надо подумать о привале, Туша. Макс кивнул и указал на высокий бархан. Возле него грудились какие-то руины. Возможно, когда-то здесь была придорожная станция с водокачкой и заправкой. Сейчас остались только сваи и обломки конструкций. Накс загнал ровер в это временное пристанище и откинулся на сиденье. Макс вышел на разведку, а когда вернулся, застал бойца в том же положении. Глаза Накса были полуприкрыты. Он сидел неподвижно, борясь с разрывающей тело болью. Макс протянул ему ломоть хлеба из припасов – и тот с жадностью впился зубами в свой скудный ужин. Весь мир сжался в одну точку, и смотреть куда-либо еще было больно. Вообще-то боль была постоянным спутником Накса. Но с тех пор, как он пришел в себя в Цитадели и узнал, что Кейпабл пропала, к физической боли добавилась сосущая пустота в груди. Ему словно бак пробило. Если они с Тушей не разберутся с падальщиками, Накс вернется в Цитадель и шагнет со стены, откуда вещал не так давно Несмертный. По ту сторону, где оказался Накс после жестокого удара, единственным, что освещало дорогу обратно, было имя Кейпабл. Никто не касался его с такой нежностью, никто так искренне не верил в него. Может быть, так ласкает мать – он не помнит. Еще там, на болотах, Накс боялся, что это лишь жалость, но Кейпабл отправилась за ним, она верила, что он вырулит и на этот раз. И он летел вслепую, только повторяя ее имя. Оказывается, так тоже можно. Туша так трогательно опекал его, будто не бывало меж ними стычек и недоверия. Жаль, у Накса нет отца, ему не с чем сравнить эту суровую заботу. - Эй, - услышал Накс, - надо спать. Накс это и сам понимал. Но нелегко уснуть, когда ты насквозь пропитан болью, а глушитель в виде зеленых пилюль уже отказал. Накс не хотел дозаправки, боялся привыкнуть, но терпел с огромным усилием. «Боль лечится болью» - это знали все бойцы Полураспада. Накс дотянулся до бардачка и нашарил там опасную бритву. Один порез, чтобы переключиться… - Ты чего задумал? – раздался окрик прямо над ухом. - Так надо, Туша, - Накс сделал еще одну попытку, но Макс выхватил бритву и сунул себе в карман. - Лучше б ты… - со злостью начал Рокатански, но встретил полные непонимания глаза и сменил интонацию, - ну… того... Накс уставился на него, будто видел впервые. - Я серьезно, парень. Может, полегчает. Я прогуляюсь пока. Макс бодро выскочил из машины. Накс проводил его недоуменным взглядом, затем откинулся на сиденье и устало закрыл глаза. Боль на удивление сама ослабила хватку, и Накс почувствовал, как его уносит в сон на самых драйвовых оборотах. Макс же решил устроить патрулирование местности. И хотя сумерки уже залили опаленный мир синевой, на зрение скиталец до сих пор не обижался. Чуть поодаль высилась гряда песчаных холмов, скрывавших внутри себя не то свалку, не то забытую стройку. Песок принесла буря, а ветер придал ему форму пирамид. Кое-где наружу торчали артефакты старого мира – кусок бетонной плиты, стрела башенного крана, погнутый ковш экскаватора. Чем ближе подходил Макс к этому могильнику минувшей цивилизации, тем более угнетающим становился пейзаж. Песок даже в красках ночи отдавал ржавчиной, а в воздухе витал едва уловимый аромат гнили. Макс посмотрел назад. В той стороне, откуда он пришел, было тихо. Однако не стоит отходить слишком далеко. Он и так дал парню неплохую фору, но осторожность еще никто не отменял! Все же любопытство влекло странника Пустоши на вершину, и он повиновался. Высота встретила его алеющей улыбкой угасающего заката, и небо на миг показалось светлее, чем виделось у подножия нерукотворной пирамиды. Макс огляделся. Пустошь притворялась спящей. Но ее глаза и уши ни на секунду не теряли бдительности. И Макс тоже превратился в живой рецептор, оглядывая окрестность, поэтому едва уловимое движение возле руин на западе не осталось незамеченным. Макс выхватил бинокль и навел его на заставивший насторожиться участок. Это был передвижной лагерь! Обитатели Пустоши не жгут огней, если не хотят нарваться на неприятности, но Максу не впервой было всматриваться в темноту. Оценив происходящее в лагере, Макс сделал вывод, что его обитатели пока никуда не снимаются. Еще одна деталь привлекла внимание воина дороги: джипы-лягушки, стоящие в тени полуразрушенного строения. Макс убрал бинокль и отправился в обратный путь. Накса он нашел крепко спящего и решил его не будить, оставить дело до утра. Рокатански осторожно забрался в кабину и тоже устроился отдохнуть. Все же надо слегка забыться. Самую малость. На один глаз.