Пускай хотя бы помнит...

— Тебе нужна история, — внезапно произносит Никита. Они завершают репетицию, и теперь Ульяна, под предлогом крайней усталости, ложится к напарнику на колени, силясь перебороть жуткое головокружение. — Слышишь меня? — Слышу, — откликается девушка, а после — улыбается. — Вспомни «Ежика в тумане», Орлуш. Как думаешь, кто из нас Ежик? Орлов задумывается. Пылаева удивляет его каждый божий день. — Я — медведь. А вот ты, конечно, Еж. У вас, кажется, даже взгляды похожи. — А если, все же, мы оба медведи? — непонятно, что творится с Улей. Но Никите, определенно, нравится этот задор. — Пылаева, окстись! Какой из тебя медведь? Максимум — Лиса из «Теремка». Хотя даже у той взгляд похитрее будет. Ты же светлая, в тебе хитрости нет. Ульяна хмурится. Ей приятно, но... — Откуда ты знаешь? —Ой, смотрите-ка, как мы нахмурились, а! — танцовщик шутливо щелкает напарницу по носу и хохочет. — Успокойся. Просто говорю, что думаю. Считай, что в прошлой жизни я был каким-нибудь астрологом и мог знать о людях все, лишь вычислив их созвездие. Кстати, ты кто по знаку зодиака? Пылаева слишком уж резко поднимается (Орлов уже готов увидеть эти самые «искры из глаз» — больно часто его Герду одолевают головокружения), и, состроив на лице хмурую гримаску, выгибает кисти рук и выдает: — Я — АРРРРРРРРР! — Серьезно? Лев? — охает Никита. — Ага, — довольно кивает Улька, щуря глаза. — Так что не такая уж я и бесхитростная, опасайся... Кстати, а ты? Орлов откидывается на пол, позволив улыбке изогнуть его губы тонкой линией: — Не поверишь, и я. Стоп! Пылаева? — Чего? — А когда именно ты родилась? Никита не может объяснить, почему у него перехватывает дыхание, а улыбка становится все глупее и глупее. — Паспорт сообщил мне, что 26 июля. — Невероятно... Ульяна наваливается сверху на напарника, упирается локтями в его грудь и подпирает подбородок ладонями, забавно покачивая головой: — Чего такого неверояяяятного? — А я ведь тоже 26 родился... Прикинь? Светловолосая сияет ярче солнца. В душе у парня промозглая осень сменяется теплым летом (их общим, как оказалось, летом). — Так мы, стало быть, родственные души? — Получается, что так. Застывший в дверях Черкозьянов еще очень долго не решается потревожить двух своих подопечных.

***

— АААА, Влад, Настя, свалите в туман, не бесите!!! Вы че, экспонаты музейные??? Влад, ты из гипсокартона чтоль? Насть, лицо попроще, парень же щас в штанцы со страху наложит! — верещет Мига и хватается за невидимую шевелюру. — А че будет, когда Надька с Лешкой приедут? — Они приедут только во время съемок! — И че??? Я че, должен позориться перед ними танцем на их песню? А че, если мне потом ниче не перепадет? Я ж ниче не сделаю потом! — стонет Шестеперов. — Имяяяя любимайемайоооо, — хрипло тянет Катя тем временем, при этом сама она валяется на пуфике и машет ногами, — и непабедимайяяяяяя любоффффььь майяяяяя... Если я сейчас не выпью кофе, мне уже не с кем будет расставаться пять тысяч раз! — Я принесу тебе напиток богов из автомата коридорного, — рявкает мужчина и пулей вылетает вон, а Катя рывком поднимается, совершенно офигевшим взглядом провожая Вождя. — Настасья, Владясья, да вы довели нашу «Милку»! Он до этого кофе мне только на дни рождения таскал! Ким откровенно ржет, Настя — ухмыляется. — Ну чисто детсад, — изрекает Решетникова. — Теть Кать, ты прям как бабуля — бубнишь да бубнишь, — острит Владюшка, за что тут же получает взбешенное Катино: — Ты намекаешь на то, что я... СТАРАЯ??? Ты хорошо подумал? Паренек в один момент меняется в лице, а после — жалобно стонет: — Ой, кажется, я что-то не то сегодня на завтрак съел. Ой, как же мне надо припудриться сроооочно! Влад крабиком ползет к двери, за ним начинает двигаться Настя. — Вядро, свет моих чакр, а ты куда намылилась? Владюсик без тебя уже никак совсем? — Я подержу его... за уши. Ну пожалуйста, Кать, можно нам отдохнуть? Катя еще несколько долгих томительных секунд находится в образе строгого хореографа, но после машет рукой: — Катитесь калачиком. Чтобы через полчаса оба были здесь, как огурцы! В этот момент телефон рыжеволосой щелкает, оповещая о прибытии нового сообщения. «Пальмоносец: Решеточек, зайка, во имя Мигеля и его шевелюры, прошу — задержи Ульянку минут на 20, умоляю!» — Ну конечно, — бубнит Катя, барахтаясь в недрах пуфа, который грозит «проглотить» ее полностью, — почему бы и нет? И задержу, и придержу, и хопчик спляшу — я ж баба-терминатор, я не устаю! Давайте все будем пахать на Катерине Санне, она ж безотказн... О, привет, Ульянище!!! Решетникова взглядом смайла с сердечками вместо глаз смотрит на подругу, в руках которой чашка... ароматного кофе. — Пылаева, ты ли это, али ангел, с небес спустившийся? — еще чуть-чуть, и Катерина точно кинется душить в объятиях свою гостью, но вовремя вспоминает о статусе и сдерживается. — Господи, спасибо, я же сейчас расплачу... — Это просто Макс пробегал мимо меня и очень вежливо попросил тебя проведать, — Уля садится на пуф и вытягивает гудящие ноги. —А, тогда не расплачусь. Дай угадаю, это выглядело примерно так? — Решетникова внезапно морщится, словно ей предлагают съесть что-то уж очень неприятное, после — высовывает язык и часто-часто дышит. — Уль, Катя, кофе, репетиция, щас сдохну? Пылаева тем временем уже заливисто хохочет, кивками подтверждая, мол, права... во всем права! — Это так здорово все-таки... — Что именно? — Забота, Кать. Внимание, участие... — Ульяна тяжело вздыхает, и этот груз на ее душе почти осязаем. Дотянись и рукой потрогай, только вот Кате, увы, не по силам помочь его поднять. Тут нужен другой человек. — У тебя это все есть, Ульяшик, — Катя, как истинный френд, и тут рисует мысленному взору подруги образ весельчака всея хореографического состава. Ульяна вздрагивает и смотрит на Катю своими глазами-блюдцами, и там, среди облаков, читаются тревоги о чем-то слишком уж горьком и слишком беспокоящем. — Расскажи о том, что тебя тревожит. И она рассказывает. Рассказывает обо всем — о Никите, разговорах с ним и чувстве спокойствия; о головокружениях, заботливой Тане и настоях ромашки; о снах-воспоминаниях, ее реакции на них и о главном человеке, который там всегда. Она рассказывает о номере телефона и о том, что застала Игоря и Софу непозволительно близко друг к другу. Рассказывает, а после — замолкает. Становится легче. Определенно, с Никитой обо всем об этом поговорить бы точно не удалось. — Хочешь услышать мое мнение? — Катя пинком передвигает свое бесформенное «кресло» ближе к подруге, и, плюхнувшись в него, обнимает хрупкие плечи девушки. Уля кивает. Ей больше всего на свете необходимо услышать мнение человека, который знает о ней и ее прошлом гораздо больше, чем она сама. — Здорово, что вы так подружились с Никиткой, потому что он — крутой парень. — Невероятный просто. Как будто, знаешь, не из этого мира совсем. Катя знает. Иначе и быть не может, потому что Улька остается все той же хрупкой фарфоровой девочкой с тонко чувствующей душой. Подобное притягивает подобное. — Знаешь, почему? Потому что не москвич, — Решетникова улыбается и острит. Решетниковой жуть как хочется, чтобы подруга вновь обрела себя. — А насчет Игоря... думаю, ты просто все это неправильно поняла. Мы же все танцовщики, милая, у нас эмоции — на другом уровне. Иногда, чтобы расшевелить в своем ученике что-то нужное, требуется просто довести его до грани. Довести, но не заходить за ее пределы. А твой Игорь, поверь мне, старой умудренной опытом женщине, ни на что уже не поведется. У него есть кое-что намного круче пояса верности... Интонации голоса хореографа нагнетают интригу. Участнице проекта почти страшно. — И что же это? — Скорее, кто? Ты, моя девочка, ты. Ульяна замирает, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то неуловимо приятное обволакивает душу, и становится так легко, так спокойно... — Я хочу увидеть его. Странно, как это привычно — говорить об этом. Словно раньше она произносила незамысловатую фразу миллионы раз. Катя кивает: — Тогда нужно срочно повидаться. Знаешь, противопоказано противиться собственным желаниям. Дверь в зал неожиданно приоткрывается и в проеме показывается взлохмаченная голова, перевязанная ярко-красной банданкой. — Пс-пс, девчонки, к вам можно? Решетникова не замечает, как на ее лице расцветает улыбка влюбленной пятнадцатилетки. К слову, совершенно ошалевший Максим реагирует схожим образом, до тех пор, пока в Кате вновь не просыпается матерый профессионал (черт бы побрал этот статус!): — Максим Валерьевич, ты уже финито? — Ага. — А я еще нет, так что поднапряги банданку и соизволь уползти, сейчас Влад с Настей вернутся. Нестерович молчит. Катя тоже внезапно теряет свой пыл (неужели все же обидела?). Но тревога оказывается ложной, потому что мужчина шлет девочкам воздушный поцелуй, а после еще несколько секунд в коридоре слышится его смех.

***

Ульяна отправляет Никите смайлик в ответ на «Отдыхай давай, ежик» и открывает дверь своего номера. На мгновение кажется, что это — очередной сон, очередная призрачная грань между туманным прошлым и пугающим настоящим. Вокруг — полумрак, на полу — лепестки белых роз, а на подоконнике и двух тумбочках — несколько свечей, источающих тонкий аромат и мягкое сияние. Правду говорят — на огонь можно смотреть вечно. Ну, или до тех пор, пока тебя кто-нибудь не отвлечет... Ладони, легшие на плечи Ульяны, заставляют ее хрипло выдохнуть. Когда возле уха звучит томный шепот, сердце ускоряет ход: — Мисс, позволите ли вы украсть немного вашего драгоценного времени? — девушка кожей чувствует его улыбку (сознание рисует ее слишком уж четко). — Стоп, слишком уж официально. Эгей, красавица, твоей маме зять не нужен? Ульяна хмыкает, а после парирует: — Вам нужно, в таком случае, для начала созвониться с моей мамой. — Духу не хватит. Для начала мне требуется вновь влюбить в себя ее дочь. Но учти, если не получится, то я все равно не исчезну из твоей жизни, даже не надейся: буду обеспечивать тебя и твоего молодого парня, который заменит старого дряхленького Игорька... Почему ты смеешься? Эй, ну я же серьезно! Будете жить в шоколаде, а дедушка Рудник будет приезжать к вам, навещать... Танцы ставить. Смех любимой девочки — музыка для сердца и души Игоря. Он бы смог поставить по нему свой самый фееричный танец. Это все — будто маленькие шажки по направлению к старой, привычной жизни. У Игоря возвращаются надежды на их совместное будущее. Сердце Ульяны — трепещущая птица. И Игорь чувствует ее дрожь, поэтому убирает свои ладони и уже хочет извиняться — он опять слишком настойчив. Так нельзя. Не нужно. — Нет, не убирай, — Пылаева разворачивается и сталкивается с Рудником лицом к лицу (раз, два, три... дыши, Рудник, дыши, Пылаева). Ладони мужчины скользят по хрупким рукам, глаза следуют за этим путем, а в мыслях — лишь восхищение. Тогда, целую вечность назад, эта девочка поразила его в самое сердце. Сердце, которое после так и осталось в ее руках. — Я не хочу давить на тебя, маленькая, — где-то в груди екает, и Уля трепетно прислушивается ко всему, что творится внутри нее. — Я слишком уж много косячил в последнее время. — Все в порядке, — прерывает монолог девушка. — Все мы — люди, и все, что было... уже позади. — Диву даюсь, Ульян, какая же ты сильная, — восхищению в голосе Игоря нет предела. — Знаю, что ты не помнишь ничего, но хочу... извиниться. За то, что не был рядом; за то, что не поддерживал тебя. Я просто забыл, что счастье всегда было близко, гнался постоянно за чем-то... Идиот. —Стой, подожди, — Ульяна прикладывает палец к губам Гарика и качает головой, — не продолжай. Я знаю, я чувствую, что ты говоришь искренне, но... я ведь не помню ничего. Игорь кивает обреченно, в каждом его вздохе и взгляде — вина: — Тогда я просто хочу создать для нас с тобой новые воспоминания. Я буду бороться за нас, Ульян, только дай мне шанс. Пожалуйста. Ульяна молчит, но где-то в глубине ее дождливых небес он видит то, что говорит лучше слов. Видит и улыбается: — Не отвечай пока. Давай сегодняшний вечер просто будет точкой отсчета? Итак, прекрасная мадемуазель, позвольте представиться — Игорь Рудник, весьма недурный танцовщик и хореограф. Позволите продемонстрировать? — Только если очень осторожно. Мамзель Рыжовой сложновато будет объяснить причину разрушений. — Мы аккуратно, обещаю. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, включается тихая музыка. Прислушавшись, Пылаева понимает — БИ-2: голоса, которые проникают под кожу и по венам доходят прямо до сердца. Под их аккомпанемент Ульяна обнажает душу. Игорь вовлекает девушку в танец. Они сплетают руки, дышат в унисон и не разрывают зрительного контакта. «Я все отдам за продолжение пути, оставлю позади свою беспечную свободу». — Всякий раз, когда ты сердилась, я начинал танцевать, — в перерывах между ударами сердца и выдохами шепчет Игорь. — Сначала ты всегда очаровательно хмурилась, мол, совсем слетел с катушек старикан, но после постоянно улыбалась. Ты не могла на меня долго злиться. «Не потерять бы в серебре ее одну…» — … заветную, — допевает Гарик вместе с певцами. Ульяна слишком близко. Игорь чувствует ее дыхание, и больше всего на свете хочет сократить чертовы миллиметры между ними и коснуться ее губ своими… Но тут раздается противное пиканье и с потолка номера во все стороны летят брызги воды. — Вот черт, — хохочет Игорь и тут же поясняет ошарашенной Уле, — я же договорился с администратором, чтобы она, вопреки правилам, отключила все датчики сигнализации на полчаса. Видимо, время уже вышло… Мужчина притягивает к себе свое сокровище и наслаждается теплым объятием. И пусть все пошло не по плану, вечер закончился идеально.

***

На повестке дня — съемки второго концерта. До начала остается час, все участники уже готовы и при «полном марафете», но собираться в общем зале что-то никто не спешит. — Я — водяной, я — водянооой… какогоо ж хера никтооо не водится со мнооой? Внутри меня — лишь пепси, и сникерсы, хоть ты треесни… Эх, жизнь моя… Не, ну че за лажа? Где все, блин? — жалобно тянет Мигель. — Эхей, мой обожженный солнцем друг! — в зале появляется Егор и Мига воодушевляется: — Хэлллоу, потомок графа Дракулы! О, ну харош так лыбиться, ослепну! — Ты просто не видел, как трогательно обжимаются в гримерке наши Ляся и Павлуша. Я тронут до самых пяточек! Рот Миги уже открывается, дабы выдать очередную колкость, но тут в поле его зрения появляются сначала Игорь, а после, — о, какое совпадение! — Ульяна. — Мать моя самая талантливая, какие люди в танцевальном Голливуде! — наставник складывает ладони вместе и превращается в явно что-то замысляющего юнца. — Ульчик, задорные цвета, одобряю! Надеюсь, Никитосу подошли салатовые гольфики? Ну да не суть! Егор, свет очей моих, разрешишь немного на Гарюнечку полаять? — Если только самую малость, — «включившись» в игру, милостиво кивает Дружинин. — Кажется, я утюг дома забыл выключить, — свистит Игорь, почувствовав неладное, медленно продвигаясь спиной вперед. — Стоять, пальмочка! Бояться! — указующий перст Черного Вождя явно имеет силу, потому что пригвождает Игоря к одному месту. Уля тайком улыбается, наблюдая за Мигелем (секрет прост — смотреть ему в глаза, они выдают его эмоции). — Итак, быть может, кто-то из ВАС ХОЧЕТ СОЗНАТЬСЯ, КАКОГО ХЕРА В КОМНАТЕ УЛЬЯНЫ ВЧЕРА СРАБОТАЛА СИГНАЛИЗАЦИЯ, А? — Шестеперов выдает это на одном дыхании, а после, прищурившись, начинает хохотать, узрев краснеющую девушку и подозрительно притихшего мужчину. — Да по-любому Рыжова дымила, да? Ох уж я ей покажууу!