Undertale: Иная история

— У тебя появятся неприятности.       Санс постарался произнести эти слова с такой жёсткостью и презрением, на какие только был способен. Не дав собеседнице ни секунды на то, чтобы успеть среагировать, он телерепортировался за деревья неподалёку и, чуть расслабившись, стал внимательно следить за девочкой.       Та ещё несколько секунд стояла на том же месте и глядела по сторонам. Её стойка была твёрдой — явно готовилась к удару. Который и правда мог бы последовать, не будь скелет в синей худи столь сильно привязан к монстру из Руин, которая взяла с него то злосчастное обещание. Но несмотря на общую напряжённость, лицо Фриск оставалось такой же маской без намёка на какие-либо эмоции. Невозможно было сказать, что испытывала она в тот момент, испугалась ли слов Санса, или же подобный выпад лишь рассмешил жестокого ребёнка? И такая неизвестность выводила из себя больше, чем все поступки девочки.       С каждой секундой монстр ненавидел эту малышку всё сильнее и сильнее. И причина была не только в её поведении и той дорожке из праха, которую ребёнок после себя оставлял.       Это чёртово обещание. Санс видел все смерти, принесённые человеком, все совершенные им злодеяния, но он не мог ничего сделать. Не мог предать дорогую подругу и нарушить данное ей слово*. Лишь терпеть, и терпеть, и терпеть, смотря на боль монстров вокруг и всеми силами надеясь, что Фриск всё же свернёт с выбранного ею пути.       Вдруг одна мысль, пока что слабая, но очень стремительно захватывающая разум, заставила скелета отвлечься от слежки за человеком и буквально замереть на месте. Он вспомнил дверь, массивную, даже немного пугающую, что отделяет Сноудин от Руин. Дверь, из которой и вышел ребёнок с ножом за поясом. И учитывая всё то, что девочка учинила в этом лесу…       Мысль превратилась в страх, давящий, требующий немедленных действий. И потому решение было принято мгновенно. Пара пространственных скачков — и Санс оказался в своём доме на окраине заснеженного городка.       Приветствием монстру служили запах довольно странно приготовленных спагетти, такая спокойная, в отличие от происходящего на улице, атмосфера и испуганный взгляд младшего скелета. — Санс? Что такое? На тебе лица нет! — воскликнул Папс, не привыкший видеть своего абсолютно беспечного брата столь серьёзным. А уж тем более, чтобы тот столь резко телепортировался домой. В иных обстоятельствах Санс бы обязательно отметил случайный каламбур брата о лице, но сейчас уж точно было не до этого. — Папайрус, мне… Мне нужно сходить кое-куда, — уточнять старший явно не собирался и лишь надеялся, что не придётся. Лучше не вмешивать брата в это.       Однако Папс не был бы Папсом, если бы не попытался выяснить больше. — Куда это «кое-куда»? Я пойду с тобой! — Нет, не пойдёшь.       У скелета вновь рефлекторно пропали зрачки, слишком уж был серьёзен сейчас, и это слегка напугало младшего. Страх в глазах того заставил Санса осознать своё поведение и не без чувства вины взять себя в руки. Нет, Папс не должен ощущать на себе последствий ярости старшего брата, он ведь не виноват ни в чём. Не виноват в том, что по Сноудину бродит чуть ли не адское отродье.       Вздохнув, дабы успокоиться хотя бы на время, скелет в синей худи продолжил. — Я… В общем, мне нужно проверить друга. Не причинил ли этот человек ему вред и… — Ох, Санс, — проговорил младший, а после, улыбнувшись, крепко обнял низкого монстра, — К-конечно, сходи! Я, Великий Папайрус, поступил бы на твоём месте точно так же!       На самом деле, тот не до конца понимал, почему это настолько выбило старшего из колеи. Санс чувствовал недоумение брата, а потому слегка отстранился, выбрался из объятий, дабы видеть глазницы Папайруса, и продолжил. — Это ещё не всё. Ты можешь мне кое-что пообещать? — Что же? — Пообещай… Нет, лучше поклянись мне, что ты не будешь пытаться бороться с человеком.       Этот строгий взгляд и напряжение, словно бы полностью заполонившее комнату — они заставили Папса вздрогнуть. Никогда он ещё не видел брата таким. — Но… Санс… Я, как будущий член Королевской гвардии, просто не могу… — Папайрус, пожалуйста! Я не переживу, если потеряю ещё и тебя!       Монстр прокричал это на весь дом голосом, в котором просто чувствовалась подступающая истерика. От этого все слова, которые хотел произнести Папс, дабы переспорить брата, застряли у него в несуществующем горле. — Хорошо… — тихо проговорил высокий скелет, чуть опустив голову. — Я обещаю, что не буду драться с человеком. Только…       Он положил старшему брату руки на плечи и, улыбнувшись чуть грустно, пересёкся с ним взглядом. — Только ты сам… возвращайся. Хорошо?       Санс, промолчав пару секунд, всё же ответил на улыбку младшего. — Хорошо, Папайрус. И спасибо тебе. Я постараюсь вернуться так быстро, как только смогу, идёт?       Получив одобрительный и довольно уверенный кивок, монстр щёлкнул костяными пальцами, и уже через несколько пространственных прыжков он стоял у огромной двери на окраине Сноудина. Сейчас, стоило только её увидеть, вернуться мыслями к главной проблеме, как Санс вновь поддался той тревоге и отчаянию от своих опасений. Медлить было нельзя, и так уже слишком много времени потеряно.       Скелет резко толкнул приоткрытую дверь. Он бежал и бежал по тёмному коридору, практически ничего не видя вокруг. Пока не вышел на чуть более освещённый участок странного помещения, стены которого были обожжены, как после большого сражению.       И взгляду монстра предстала небольшая кучка праха на земле возле выхода.

***

      Сансу потребовалось около получаса, чтобы добежать до начала Руин, к той зияющей дыре под сводом горы, а после с помощью его способности телепортации облазить все комнаты и углы этого места вдоль и поперёк. Но везде скелет находил лишь разруху и прах.       Он не мог смириться с мыслью, что дорогой подруги, так долго составлявшей ему компанию во время дежурств, ценившей довольно специфический юмор монстра, такой весёлой, доброй, больше нет на этом свете. Санс всей душой надеялся, что сможет найти её где-то ещё… Но после десятого полного осмотра Руин сопротивляться абсолютно трагичному осознанию действительности было уже невозможно. Горе полностью заполнило его сознание, и если бы не измотанность, скелет прямо сейчас закричал бы на всё Подземелье.       С трудом преодолевая усталость от слишком частого использования скачков, он вернулся в коридор у выхода из Руин и встал возле горстки праха. Воспоминания о той женщине одно за другим мелькали в голове, их становилось всё больше. Монстр в синей худи изо всех сил пытался держать себя в руках, ведь опасность для Подземелья ещё не миновала, но эмоции слишком давили. — Приветик, улыбающаяся мусорка! Почему это ты такой хмурый, словно у тебя умер кто-то?       Этот голос вывел Санса из оцепенения. Подняв магические зрачки, он увидел золотой цветок в паре метров от себя. Тот самый цветок с не предвещающей ничего хорошего улыбкой на сердцевине, с которым ему уже приходилось бороться ранее. — Что тебе нужно, Флауи? — Что мне нужно? Лишь сказать, насколько ты ГЛУП, Санс! Ты ведь видел, что делает эта девчонка. Видел каждую смерть, ею принесённую. Но не смог остановить ребёнка из-за какого-то там тупого обещания? ТЫ ИДИОТ!       Скелет ничего не ответил. Флауи прав, он слишком хорошо понимал это. И искренне ненавидел Фриск за всё, что она сделала. Но ещё больше ненавидел себя, за то, что не может её остановить. Даже теперь. Да почему он так сильно связан тем бездумно данным словом? — И что же ты молчишь? — улыбка говорящего цветка стала ещё шире, приобретая нотки агрессии. — Даже сейчас ты позволяешь ей нести хаос и разрушение в твой мир! Так сколько тебе ещё нужно смертей, чтобы плюнуть на всё и надрать ей… — Я не буду трогать её! — Санс не выдерживал, эмоции уже со всей силы рвались наружу. — Просто… Не могу. Пока остаётся надежда, что она может уйти с этого пути, я…       Помещение резко наполнилось безумным смехом Флауи, который, отражаясь от стен, становился ещё громче и неприятнее. — ДА ТЫ ПОЛНЕЙШИЙ ИДИОТ, — прокрикричал цветок в диком порыве, а после вдруг вернулся к своему обычному фальшиво милому состоянию. — Так или иначе, это твоё решение. Но… как долго ты сможешь продержаться после того, что сейчас происходит?       На золотом бутоне, чуть повёрнутом набок, сияла совершенно невинная улыбка. Что-то зародилось в душе Санса — какое-то неприятное, тянущее, всё нарастающее чувство. — Что ты имеешь в виду. — Хах, проснулся всё-таки? Но уже поздно. Я достаточно тебя задержал, она будет довольна. Здесь моя работа выполнена. Но сначала…       Флауи подмигнул, и один из его корней, вылезший из-под земли, протянул Сансу исписанный лист бумаги. Скелету хватило одного взгляда, чтобы узнать почерк. Папайрус. — Я подумал, что ты, возможно, не захочешь возвращаться домой после того, что увидишь скоро, так что ЛЮБЕЗНО принёс его сам. А теперь, ЖИВИ С ЭТИМ!       Ещё раз наполнив Руины своим жудким смехом, цветок победоносно ушел под землю. А Санс трясущимися руками развернул лист. «Эй, бро. Я знаю, что обещал тебе не связываться с человеком, но я…»       То чувство, что до этого было лишь отголоском, слабым импульсом в его душе, сейчас заиграло в полную силу. У монстра перехватило дыхание, он не мог читать дальше, боялся увидеть то, о чём кричало сознание, но всё же заставил себя продолжить. «…я думаю, что он не настолько плохой! Даже самый плохой человек может измениться! Все могут быть хорошими, если просто попытаются! Поэтому я знаю, что должен сделать.» — Нет, Папайрус… — слова были произнесены совсем тихо. Как мольба отчаявшегося, которой не суждено быть услышанной. «Я не буду с ним драться! Вместо этого я направлю его на верный путь своей дружбой и вниманием, ведь кто сможет сделать это, кроме Великого меня! НЬЕ-ХЕ-ХЕ!» — Чёрт!       Санс попытался телепортироваться в Сноудин, но, вскрикнув, лишь упал на колени и схватился рукой за грудь от сильной боли. Долгие пространственные скачки по Руинам слишком вымотали его, и скелет просто не мог теперь так мгновенно преодолевать столь большие расстояния. Но нужно было добраться туда, куда вёл его зов наполненной страхом души, и как можно быстрее.       Собравшись с силами, он рванулся вперёд, по коридору, через дверь, и далее по снежной глади Сноудина. Время от времени монстр всё пытался телепортироваться, но у него получалось это совсем слабо и недалеко. Либо не получалось вовсе, отчего боль вновь и вновь сбивала с ног.       Однако стоило его взгляду опуститься на листок в руке и зацепить пару строк — Санс вновь вставал на ноги и бежал, стараясь не сбавлять темпа. «Но… Если даже Моего великолепия не хватит, и всё пройдёт… плохо… Пожалуйста, обещай мне, что пока есть хоть капля надежды на то, что она может измениться, ты не будешь… В общем, я уверен, что ты всё сделаешь правильно, ведь ты самый лучший и умнейший брат на свете (после меня, конечно, НЬЯ-ХА-ХА)!»       «Почему, почему опять обещания?» — пронеслось в голове монстра.       Он увидел просвет впереди, оставалось совсем немного. Последний телепортационный скачок…       Санс, не в силах держаться на ногах, упал на колени. Дрожащая костлявая кисть протянулась вперёд и сжала порванный красный шарф, к этому времени почти полностью заметённый снегом и остатками праха.       Выпавшее из другой руки письмо приземлилось рядом с монстром, демонстрируя тому свои заключительные строчки, как последние слова его младшего брата. «И да, если что, передай Андайн, что она — самая сильная из всех моих самых сильных друзей, и уж кто-кто, а она точно сможет всё разрулить! А Альфис скажи, что Меттатон — её большое достижение и лучшая звезда во всём мире! С любовью, Твой самый лучший и великий брат, Папайрус.»