IV. Крылья дракона

Несмотря на огромное желание выспаться, Джен покидает дом дриады рано утром. Язык так и чешется скорее рассказать кому-то о живехоньком экс-наследнике тархистанского престола, который ради дриады променял королевскую роскошь и власть на лесную глушь Нарнии. Сьюзен точно упала бы! Как же все-таки жаль, что она дала слово молчать. Остальная часть долгого пути проходит без приключений. Королева останавливается на ночь в домах радушных нарнийцев, с благоговением принимающих правительницу. О цели своего путешествия Джен молчит. Единственное место, которое королева проскакивает без остановки, закутавшись в темный плащ — это граница с Эттинсмуром, вдоль которой и лежит путь к Диким землям севера. Кого ей точно сейчас не нужно встретить — так это Сью и Лиру. Отбывшие по делам королевы явно не одобрят ее побег. Нетронутые и официально никому не принадлежащие земли встречают пронизывающим до костей ветром и холодом. Заметно подуставшая лошадь идет медленнее, чем обычно. Несмотря на усталость, у королевы перехватывает от волнения дыхание, когда она видит высокую снежную стену селения. Лишь жалость к Сапфире заставляет королеву отказаться от идеи проехать еще кружок-другой вокруг стены, прежде чем она решится показаться Питеру на глаза. Глубоко вздохнув, королева спешивается и входит в широко распахнутые ворота, ведя за собой лошадь. Оказавшись внутри, королева ожидает, что к ней кто-то подойдет. В лучшем случае — поприветствует и проводит, в худшем — допрос устроит. Но никто не подходит. Даже не обращает внимания. Джен хлопает по холке Сапфиру, отчего-то решив, что та тоже нуждается в моральной поддержке и бредет вперед. Вдалеке слышится нарнийское наречие. Джен воспряет духом и шагает навстречу родным голосам. Нарнийцы трудятся у котлованов, закладывают фундамент будущих каменных строений. Душа уходит в пятки, когда королева различает среди многих голос Питера. «Если сравнивать жизнь с горшком — вот мне и крышечка пришла», — вздыхает про себя королева, храбро приказывая ногам двигаться в сторону благоверного. Шаг-второй-третий… Питер раздает распоряжения по поводу и без, продолжая при этом стоять к Дженни спиной. Королева подходит практически вплотную к мужу и застывает в нерешительности. -… туда еще несколько валунов. — Средних или больших? — уточняет нарниец. — Средних, — король поглаживает подбородок, — а, хотя, гоблин их знает… Ладно, пусть будут средние. Нарниец кивает, а затем замечает затаившуюся за спиной Питера королеву: — Добрый день! — Д-добрый, — запинается в ответ Дженни. Питер разворачивается на сто восемьдесят градусов и созерцает благоверную, слегка вскинув бровь: — И где тебя носило? — Я… — Джен запинается, ибо отрепетированная заранее речь не подходит под заданный вопрос. — Меня? Где носило? — Тебя, — подтверждает король. — Я не хотела, но так вышло, что я здесь… — Джен пытается понять, что именно имеет в виду Питер. — Не злишься? — Разве что, потому что ты так долго. — В смысле? — хмурится Джен. Питер кивает на деревянное полуразвалившееся строение, возле которого королева видит Эдмунда, Каспиана… Лиру и Сьюзен. — Вот к ним, — продолжает Питер, — жены приехали еще три дня назад. Я один, как будто какой-то ущербный… Из статуса виновной Джен моментально переходит в нападение: — Они должны были решать важные вопросы! — тычет пальцем на остальных королев. — На границе с Эттинсмуром! — И решили, — кивает Питер, — наверное… Ладно, пойдем, я тебя чем-то горячим напою. *** Очень поздним вечером шестеро королей и королев собираются вокруг одного из двух костров внутри дома для нарнийцев. Славные рыцари, в большинстве своем, спят. Верховный король выглядит повеселевшим и довольным. Он заботливо укутывает Джен в свой плащ и притягивает к себе. — В общем, мы единогласно пришли к решению, что стоит побыстрее решать дела на границе и навестить мальчиков, не на долго, так, чтоб никто не заметил. — Лира сжимает ладонь Эдмунда. Каспиан слегка мрачнеет: — Выходит, Люси там совсем одна осталась? — Люси уже двадцать четыре года, не ребенок, — хмыкает Эдмунд. — Что такого может произойти за десяток дней? — Орландия в гости наведается? — хихикает Сьюзен, отпивая глоток горячего вина. Питер бросает раздраженный взгляд на сестру: — Я всегда говорил, что он ей не пара! — Эй! — отзывается Эдмунд. — Нормальный парень. — А Люси хоть в курсе, что вы все покинули Нарнию? — встреет Каспиан. Лира переглядывается со Сьюзен: — О нас точно нет… Дженни? — О том, что я сейчас здесь, знает только Роберт и А… и все, — осекается шестая королева. — Тогда, — подытоживает Каспиан, — главное, чтобы она в Орландию не решила наведаться. Остальное — мелочи. Короли и королевы еще долго не ложатся спать. Они далеко от дома, не по своей воле, но в тот вечер они все чувствуют себя хорошо. По-настоящему хорошо. За стенами бревенчатых домов беснуется снежная буря. Выйди один из них на улицу — дальше трех шагов дороги будет не видно из-за крупных снежинок и сильного ветра. Ночь слепая, беззвездная, северная. *** Алинг совсем один среди снежной вьюги. Он все время оглядывается по сторонам в надежде увидеть хоть где-то признаки жизни, но их нет. Почти ничего не видно, а крупные снежинки так и норовят залепить глаза. Но он знает, что она где-то здесь. Если Алинг здесь, значит и она тоже. По-другому просто не бывает. Они не могут друг без друга. Владыка Севера решает, что стоять на месте — бессмысленно. Нужно идти вперед, ей навстречу. И он идет, сквозь пронизывающий ветер и снег, который больше похож на острые кусочки льда, падающие с неба. Идет долго и упорно. Невесть сколько времени. Он — северянин, его не сломать холодом. Но она так и не появляется. Алинг останавливается и кричит в ночь, что есть мочи: — Астрид! Ответа нет. Он не сдастся. Она где-то рядом. — Астрид! Кажется, где-то вдалеке мелькает луч света. — Астрид! — голос владыки, словно рык льва. Женская фигура вырисовывается где-то впереди, шагах в десяти. Не помня себя от радости, Алинг бросается к ней навстречу. — Такая красивая… На волосах прекраснейшей из дев серебряный обруч, усыпанный синими сапфирами. Она кутается в белую меховую накидку и приветливо ему улыбается. — Где же ты была? — Алинг падает перед ней на колени, даже не чувствуя холода снега. Астрид укрывает его белым мехом. Шум вьюги утихает. Становится так тихо и тепло. Уютно, будто зима умерла. Все вокруг умерло: звуки, краски, очертания… Есть только он и Астрид. *** — Куда ты меня тянешь? — Джен едва поспевает за Питером, который тащит королеву к двери. — Снеговика лепить, — отвечает Верховный король. — Правда? — удивляется королева. — Нет, — как ни в чем не бывало отвечает Питер, толкая деревянную дверь. Джен закатывает глаза: — А я уже было обрадовалась… — Зря, — подытоживает гроза волков, быстрым шагом передвигаясь по снегу. — Куда мы? — Джен ежится от ночного холода. — Много будешь знать — скоро состаришься. — Как ты? — королева не сдерживает смешка. Питер на ходу оборачивается к Джен и с наигранным разочарованием качает головой: — Совсем страх потеряла. — Так я же бесстрашная, великолепный мой. — Это ненадолго, — Питер втягивает королеву в маленький, слегка покосившийся домик. Джен осматривается. Здесь пусто и достаточно прохладно. Судя по тому, что Питер замер, они пришли. Остался один вопрос, который не привыкшая держать язык за зубами королева моментально задает: — И зачем ты меня в эту халабуду привел? Непроницаемый взгляд Верховного короля становится строгим: — В угол за непослушание поставлю. Дженни упирает руки в бока: — Тебе здесь все мозги отморозило! — Да? — невозмутимо хмыкает король. — Зато я сейчас тебя подогрею. — Не смей! — рыцарь Нарнии смотрит на благоверного в упор. Питер подхватывает королеву чуть ниже бедер и молча переставляет прямо в угол покосившегося домика. — За что?! — королева невинно хлопает ресницами. — Если я начну перечислять — мы здесь встретим рассвет. Верховный король сбрасывает на пол тяжелый плащ. Руки ложатся на бронзовую пряжку ремня с гравировкой в виде льва, взбирающегося на скалу. С ней Его Величество справляется в несколько движений. Глаза прижатой к стенке королевы невольно лезут на лоб. — Ты меня выпороть хочешь?! Это незаконно! — Джен переходит на повышенный тон. — В главе сорок восьмой свода законов… — Да тише ты! — король одним движением поднимает длинный подол юбки благоверной и отрывает ее от пола, упирая спиной о стену. Джен ничего не остается, как обхватить его ногами вокруг пояса, чтобы хоть как-то сохранить равновесие. — Глава сорок восемь говорит о незаконном нарушении границ гоблинами и о принятии мер в данном случае. Не притворяйся, что ты когда-либо в жизни свод законов аж до того места читала! Джен корчит гримасу в ответ. Она была уверена, что ее блеф сработает: — Зануда блондинистая! — Ты замолчишь когда-нибудь? Питеру наконец удается найти нужную позицию. Из-за постоянной возни Джен брюки незапланировано съезжают до середины бедра. Холодно, черт возьми! Холод компенсируется горячим теплом королевы, в котором он тонет с первым соприкосновением. Язык так и чешется поддразнить Джен по поводу её столь явного возбуждения. — И какими же это неприличными мыслями была занята твоя голова всю дорогу? Джен с шумом втягивает воздух, крепче вцепляясь в плечи короля: — Теми же, что и твоя! — Сомневаюсь, — Питер начинает толкаться быстрее. Джен вертится у него на руках, пытаясь найти точку опоры и тоже «принимать активное участие» в происходящем. Холод действительно больше не ощущается. Становится приятно тепло. Только жаль, стена твердая. — Не надорвись, — Джен задевает голую кожу бедра короля прохладной ногой. — Сколько можно болтать?! — Питер совершает резкий толчок вперед, впечатывая королеву в стену. — Заставь меня. Питер едва не закатывает глаза: — Сколько раз я просил тебя не говорить со мной намеками? Неужели так сложно сказать «Поцелуй меня»? Джен довольно усмехается: — Ну, слава небесам! Я думала, ты разучился аналитически мыслить! Верховный король с рыком тянется к Дженнифер, заставляя ту замолчать поцелуем. Как он ни пытался отсрочить этот момент, его финал наступает вместе с соприкосновением губ. Питер легонько кусает Джен, продолжая двигаться уже более размеренно. Когда движения ее рук становятся заметно хаотичнее — он снова ускоряется, завершая начатое. Джен прячет лицо на его плече, хватаясь зубами за края рубашки. — Умница, — едва различимый шепот где-то в районе правого уха. *** По возвращению король с королевой готовятся ко сну, найдя для себя уютным дальний уголок длинного здания. — Подожди, — Джен выуживает откуда-то из складок одежды лист бумаги, сложный вчетверо. — Что это? — хмурится Питер. — Твой старший сын тебе передал. Питер с интересом разворачивает послание, позволяя Джен подсматривать через его плечо. пАслание для кАралЬя вИликАлепнАВо, питера, от прЕнца вИликАлепнАВо роберта. разрИшаю кАролИве дж. пАкинуть зИмли нарнии и АтправЕтся на диККие земли севЯра. мое вЕсочИство роберт. У Питера от смеха выступают слезы на глазах: — Аслан, мой сын научился писать! Не могу сдержать слез гордости! — Это он тебе разрешение на мой приезд выписал? Чтобы ты не ругался? — Вполне логично, — Питер потихоньку перестает смеяться и вытирает глаза. — Действительно, я же сама за себя не отвечаю, — с сарказмом хмыкает королева. — Молчи, женщина! — кажется, Питеру нравится такая идея. — Твой день — восьмое марта, — бурчит Джен, заканчивая фразу за Питера. Леди поднимает глаза и натыкается на непонимающий взгляд Питера. — Не обращай внимания. Она и забыла, что тот понятия не имеет о какой-либо связи между женской половиной человечества и восьмым днем третьего месяца года.