Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Я не хочу, чтоб свет узнал Мою таинственную повесть; Как я любил, за что страдал, Тому судья лишь бог да совесть!.. Им сердце в чувствах даст отчет, У них попросит сожаленья; И пусть меня накажет тот, Кто изобрел мои мученья; М. Лермонтов

      Белое солнце мягкими лужами ложилось на узорчатый пол арены Элизиума. Сквозь два вплавленных прямо в пол прозрачных стекла, причудливо расписанных золотом, виднелись подземные уровни с населяющими их монстрами. Двенадцать прекрасных светильников, пламенеющих ярко-синим светом, подчеркивали роскошную и вычурную отделку стен. По окружности арены простирались места для зрителей, поднятые на высоту человеческого роста, и для пущей безопасности — загороженные оградкой, сделанной неведомыми искусниками точным подобием золотой росписи пола.       Нешуточные страсти разгорались здесь, когда умелые и храбрые элийцы собирались помериться доблестью: один на один или даже полными боевыми отрядами. Магия арены позволяла воинам драться с полной отдачей, ведь после поражения наступал только длительный упадок сил, что никак не могло сравниться с подлинной мучительной смертью (1). Негоже убивать воинов своей расы, сказали Владыки однажды, и создали руками своих последователей сие прекрасное сооружение: арену Элизиума. Бывать здесь полюбилось достойным даэвам, особенно тем, кто состоял в легионе, а поэтому ставил целью постоянно совершенствовать воинское умение. Да и нехватки в зрителях тогда совсем не ощущалось. Со временем как бойцы, так и зеваки стали заходить все реже, предпочитая реальные бои с врагом вымышленным поединкам с товарищами. Но арена по-прежнему приветливо открывала свою дверь для всех, кто стремился к подлинной доблести, которую можно достичь только изнурительным трудом и ежедневными тренировками.       Тренировочные бои легиона Возрождения, начавшиеся на арене с самого утра, даже к полудню не думали заканчиваться. Воины всевозможных профессий, но все — со знаковыми красно-серыми плащами, грудились возле расписных стен, а в центре боевой площадки замер в грозной неподвижности гладиатор в сверкающих белизной доспехах. Он казался полностью расслабленным, наслаждаясь недолгой передышкой от боя, и подставлял лицо полуденному солнцу. Но легионеры, украдкой поглядывавшие в ту сторону, знали, как стремительно это кажущееся спокойствие сменяется вихрем ударов: только попробуй напасть. Они и пробовали — хорошо продуманными отрядами из шести бойцов, где нашлось место стражам и лучникам, лекарям и магам. Воины дрались беспощадно и яростно, но пока что успехи вкупе с победами записывал на свой счет только Рейлинн.       Несколько бойцов лежали вповалку и сидели, опираясь на стену, изморенные последним поединком. Другие, веселые и полные сил, только готовились приступить к бою, отчаянно подшучивая над не так давно поверженными товарищами. Между делом нет-нет, да и поглядывали на командира: авось, утомленный предыдущими битвами, будет не столь быстрым и точным. Но в то же время каким-то внутренним ощущением понимали, что надеются зря. Побьет, словно котят. Благо, что осталось пережить всего пару разгромных поединков, и тогда легат примется объяснять им все тонкости нападения и защиты в бою, показывая различные приемы на личном примере, в паре с противником, коим станет самый сильный боец на сегодня.       Вдруг заинтересованным взглядам открылось, что Рейлинн дернулся, моментально перетекая в боевую стойку, и настороженно прислушивается, держа наизготовку мощное копье. Рядом с командиром никого не было, поэтому ребята с удивлением присвистнули, обращая на происходящее внимание тех товарищей, кто не смотрел в ту сторону. Вдруг воздух возле гладиатора взвился роем магических искр, и из маскировки вынырнул улыбающийся убийца, приветствуя друга взмахом руки:       — Признайся, чем я себя выдал? — спросил Херт весело. — Громко топал, или, того хуже, сопел?       — Нет, конечно, — ответил Рей довольно и с ленцой потянулся. — Шестое чувство подсказало.       — Звериное у тебя чутье, — с долей восхищения произнес Херт, которому за все годы знакомства с гладиатором так ни разу и не удалось застать его врасплох и незаметно подкрасться, используя присущее убийцам умение оставаться невидимым. — Но я должен был хотя бы попытаться!       — Может, проницательность объясняется тем, что я очень рад твоему визиту, — хохотнул легат. — Мы с ребятами как раз плавно подходим к теории боя, для чего мне необходим толковый напарник.       Убийца оценивающе обвел глазами легионеров, переминающихся с ноги на ногу в некотором отдалении. Кто болтал, кто разминался перед схваткой, другие — прислушивались к беседе командиров, пытаясь расслышать хоть словечко, ведь интересно, зачем адъютант примчался сюда — небось, с новостями! Но магический фон арены заглушал все звуки: уже на расстоянии вытянутой руки даже бряцанье оружия можно было расслышать словно сквозь толстый слой ваты, что уж говорить о негромкой речи?       — Лакстри вернулся, — наконец сказал ассасин, поворачиваясь к гладиатору. — Они с Гвен опускались в центр Абисса на разведку и рассказывают, что балауры зашевелились. Конечно, крепость Святости дает столько возможностей! Может, подумаем над тем, чтобы отвоевать её себе? То есть, нашей расе, разумеется.       — Подумаем, — ответил Рейлинн и с лукавством добавил: — Вот выкормим бойцов, выхолим, и подумаем. А то как встает вопрос заниматься с воинами, так сразу разговор на другие темы переводим.       — Ладно тебе, — миролюбиво отозвался Херт, играя острым кинжалом. Оружие он если и выпускал из рук, то ненадолго. Что уже давно перестало служить поводом для шуток, стоило несколько раз увидеть не поддающуюся описанию ловкость убийцы в бою. — Я еще не отошел от занятий в Бездне, вот энтузиазм и не успел… нарасти. Готов пойти против каждого из наших птенчиков хоть врукопашную!       Рей шутливо нахмурился:       — Эй-эй, это моя тренировка и валять парней по полу буду я! Предварительно объяснив на словах, как и почему это произойдет. А вот в последнем ты мог бы мне помочь — послужить, так сказать, опасным манекеном, — он вдруг посерьезнел, поймав себя на любопытной мысли, и добавил уже совсем другим тоном: — Слушай, ты заметил, что Лакстри сейчас весь в разведке, да с Гвен вместе…       Херт насмешливо вскинул брови и с долей иронии произнес:       — Никак, привык к тому, что она была твоей личной тенью?       — Брось, — отмахнулся Рей, ничуть не смущенный. — Из ребят получились бы отличные «неразлучники», вроде вас с Марли. Нужно будет посодействовать и учесть при раздаче заданий, ставить их в пару, как думаешь? А там и любовь вспыхнет ярким светом.       Убийца кивнул, соглашаясь, и вдруг посерьезнел, расслышав в голосе легата, кроме искреннего дружелюбия, еще и тщательно скрываемую обречённость:       — Никаких новостей с темной половины планеты?       — Шутишь? — скривился гладиатор. — Я скоро на стенку полезу или в одиночку куда-нибудь в Белуслан отправлюсь, просто так, пошататься, надеясь на чудо.       — А что, я бы тебя подменил, — с воодушевлением сказал убийца. Прекрасно зная, как не любит Херт все тяготы руководства, Рей оценил его искреннее дружеское участие. Но… если бы всё было так просто!       Погрузившись в размышления, каждый о своем, друзья немного помолчали. И вдруг внимание двух воинов привлекло движение рукой одного из бойцов, указывающего на невиданное зрелище. Повернувшись ко входу в арену, они издали дружный возглас удивления, а убийца даже присвистнул.       По роскошным плитам пола, направляясь прямо к ним, величаво ступала девушка. Гордо вскинутую голову её венчала диадема, украшенная разноцветьем драгоценных камней и живыми цветами, оттеняющими свежестью лепестков холодный блеск самоцветов. Золотисто-прозрачная вуаль почти полностью скрывала шелковые, пшеничного цвета волосы, открывая взгляду прекрасное лицо. Словно сошедшее с древних фресок, оно заслуживало отдельного описания: прозрачно-хрустальные зеленые глаза сияли, словно два изумруда, нежные розовые губки изгибались в приветливой полуулыбке, а слегка загорелую кожу великолепно оттеняли роскошные длинные серьги, сплетенные из искристой платины. Платье щедро открывало взгляду пленительную фигуру. Обнаженная линия плеч виднелась в довольно смелом, но в то же время не переходящем рамки приличия декольте. Карминовые волны юбки спускались сзади до самого пола, спереди же платье оставалось коротким, чуть выше колена, позволяя разглядеть стройные ножки в туфельках на умопомрачительном каблуке.       Девушку сопровождала двойка даэвов, чьи непримечательные латы и хмурые, настороженные лица выдавали в них охранников. Они шли за ней, отставая на шаг, но все равно, казалось, возвышались над прелестным созданием грозными колоссами, цепко глядящими по сторонам. Но кто мог осмелиться напасть на принцессу в самом сердце её королевства?       Херт вдруг тоже отступил на шаг назад, так, чтобы оказаться немного левее и позади командира. Рейлинн мельком отметил, что друг, так же, как и он сам, на несколько минут перестал дышать, глядя на грациозную поступь. Не успел он собрать мысли в кучу, как девушка подошла совсем близко и привычно протянула ухоженную руку с потрясающе дорогим перстнем, на котором сапфиры и бриллианты сплелись в знак целителя.       Гладиатор только спустя мгновение понял, чего от него ожидают, после чего опустился на колено, прикладываясь к прохладным пальчикам губами:       — Принцесса Астель (2)… Какая честь видеть вас здесь!       Смех, подобный россыпи серебряных колокольчиков, известил, что легат Возрождения попал впросак со своей неуклюжей попыткой быть светски учтивым:       — Прискорбно сознавать, что выглядишь неуместной неженкой на поле ратных поединков. Но, смею Вас заверить, в реальной битве мои познания не так малы, как кажется.       Гладиатора кинуло сначала в жар, потом в холод. Наконец он осмелился поднять глаза, чтобы встретить её лучистый взгляд, в котором угадывалась лёгкая самоирония и капелька веселья, подобающие скорее озорной девчонке, чем могущественной личности, чей отец властной аристократической рукой держал бразды правления в совете легионов, единогласно избранный его главой.       Конечно же, легат Возрождения слышал о принцессе многое: как из уст почитателей, так и от завистников. Из всего, что стало ему известно, можно было судить об исключительном умении целительницы вести политические игры и гнуть свою линию, которая, разумеется, почти всегда совпадала с мнением главы совета легионов. Да и в любом ином случае, с оглядкой на могущественного папочку, открыто противостоять ей никто не осмеливался.       — Простите, Ваше высочество, — покаянно обратился Рей к принцессе, улыбаясь ей со всем возможным обаянием. — Но где было простому воину научиться вежливому обращению с леди?       — Положим, меня вы уже успели очаровать, — снова рассмеялась девушка, жестом показывая гладиатору, что можно подниматься. Грациозно приняв предложенную руку, она кивнула стражам, чтобы оставались на месте, и увлекла Рейлинна в самый дальний угол арены, где не наблюдалось лишних ушей, продолжая мило ворковать: — Что же до простого воина… не пристало скромничать легату перспективного и стремительно развивающегося легиона Возрождения. К слову, очень красивое название. А сколько крепостей находится в вашем владении?       — Одна. Серное дерево, — ответил Рейлинн, внутренне настораживаясь. Конечно, красивая девушка вызывала симпатию и — что скрывать — её внимание было лестно гладиатору, тем более, что он только успел вкусить настоящей власти. Но происходящее сейчас его скорее ошеломляло, чем приятно удивляло, особенно потому, что Рей никак не мог понять, за какие заслуги удостоился столь почетного визита. Никак не показывая внешне свою растерянность, он невозмутимо шел туда, куда его направляли, хотя со стороны казалось, что именно мужчина показывает путь. Попутно внимательно вслушиваясь в слова собеседницы, гладиатор мельком подумал, что, учитывая желание поднять легион на самую вершину, теперь ему придется осваивать тонкости закулисных интриг.       — Могу с уверенностью заявить, что такое положение вещей задержится ненадолго. Вскоре у легиона Возрождения появится намного больше возможностей достичь истинного процветания, тем более, что ваша позиция на совете достойна всяческих похвал. Конечно же, власть — это тяжкое бремя, но она позволяет выступить достойным участником войны, а не посторонней пылинкой, затянутой в жернова ненависти… Рейлинн, как Вы относитесь к асмодианам?       Вопрос прозвучал совсем в ином тоне, чем прежняя неспешная речь, от чего позвоночник гладиатора похолодел от ощущения опасности. «Что им известно? Да и какие за мной прегрешения? Кучка недобитых чернокрылых… Они не смогут ничего доказать». Ни жестом, ни взглядом не показывая, какие мысли вызвала фраза целительницы, Рей невозмутимо ответил:       — Как может относиться к ним белокрылый даэв? Может, во мне нет такой яростной ненависти, как у многих братьев, но это копье… — Рей бросил красноречивый взгляд на тускло блестевшее за спиной оружие, — …собрало немало частиц темных душ.       Принцесса приблизилась к стене, окружающей арену, и повернулась к ней спиной, задумчиво вертя тонкими пальцами извлечённый из причёски цветок:       — Мне нравится эта уверенная прямота. Да, элийцы слишком увязли в ненависти, позволяя ей ослепить себя и забыть об истинных целях войны. Удивлены слышать подобные речи из уст принцессы? Но вы ведь были знакомы с моим добрым другом Дельтрасом.       Рейлинн кивнул, не совсем понимая, к чему клонит девушка, выглядевшая свежей и невинной, если не вспоминать, что в искусстве интриг и кулуарных игр она даст ему сто очков вперед. Принцесса тем временем продолжала:       — Командир Бури приходил ко мне еще тогда, перед своим исчезновением. Мы вместе предстали с просьбой перед отцом, который даже в те времена имел нешуточное влияние на жрецов Владык и военачальников. Думаю, о её характере упоминать не стоит, вам ведь понятно, к чему я клоню? Так вот, папа мог предугадать, что, если мы пойдем путем войны, совсем скоро в руках у даэвов окажется вся полнота власти, и… он отказался следовать по мирному пути, предложенном Дельтрасом. А я чуть не ушла в скитания вслед за легионом Бури.       — Это была бы нешуточная потеря для всего высшего общества, госпожа, — ничуть не лукавя, сказал гладиатор и весь подобрался, чувствуя, что разговор принимает серьёзный оборот. Услышав упоминание о Дельтрасе, Рейлинн все больше склонялся к тому, что красавице можно доверять. Или нельзя? Пока неизвестно, что на уме у принцессы: вдруг это банальная провокация? Нет, он не решился рисковать в таком важном вопросе! Нужно «держать марку» истинного элийца до конца разговора. Авось дальнейшая беседа что-то прояснит.       — Полноте, — отмахнулась она от комплимента, — Мне не позволили бы этого сделать. Но если бы нам тогда удалось добиться своего, возможно, всё было бы по-другому…       — Нельзя осуждать решения Владык, — мягко сказал Рей. — Нам позволено только следовать им, в надежде не потерять ни достоинства, ни чести.       — Но все же, — пытливо уставились на него глаза, сияющие в лучах солнца, словно искристые изумруды, — не будь мир расколот на две непримиримые расы, можно было бы не только воевать, но и жить, любить… ведь так?       — Вы хотите услышать от меня слова о порицании Серафимов (3)? — любезно осведомился гладиатор, но тон его стал холоднее на десяток градусов. Уж больно близко подобрался разговор к интересующему его вопросу. Нет, не просто интересующему, а засевшему в груди слева, больно жалящему при каждом прикосновении мысли. Если это все же провокация, несмотря на всю симпатию, которую вызывает прекрасная принцесса, ни в коем случае нельзя выдавать себя. Именно сейчас.       — Всего лишь маленькая проверка на лояльность, — принцесса склонила голову к плечу и искоса взглянула на него.       Рей чуть не взорвался, поняв, что она имела в виду. Вот тебе и очаровательная невинность! Невероятно красивая, милая, но и опасная, словно вышедший на охоту киллос! Неужели узнали? Но откуда, ведь только близкие друзья в курсе? Да и какая разница, откуда. Что дальше? Недоверие, опала, изгнание? Гладиатор как никогда ясно понимал, что если рядовому воину позволительно иногда делать шажок на темную сторону, то ему, как легату входящего в совет легиона, подобные «шалости» могли ощутимо аукнуться. Как и его ребятам. Страха не было, лишь ледяное бешенство и… радость? Да, именно радость оттого, что всё наконец решится и не придется мучительно выбирать. А ведь этот вопрос встанет совсем скоро: Рей гнал такие мысли прочь, но признавал, что сознательно закрывает глаза на реальность, в которой элиец полюбил асмодианку.       Скорее всего, некоторые из этих мыслей отразились на его лице, потому что принцесса произнесла с усмешкой:       — О, вижу, мне удалось поразить цель. Да не трепыхайтесь, ситуация не так страшна, как кажется.       — Собственно, должен выразить вам свое восхищение, — вдруг засмеялся Рейлинн. Девушка все больше нравилась ему своим тонким умом и проницательностью. От такой и заслуженное наказание принять не грех. Если оно вообще будет. — Только мы ведь так и не выяснили цель Вашего визита.       — Он исключительно личного характера, — мелодично произнесла целительница, заговорщицки оглядываясь, не подслушивает ли кто. Нет, воины Рейлинна, увлеченные россказнями Херта, находились довольно далеко, да и охранники принцессы хоть и настороженно, но стояли на прежнем месте в центре арены. — Можно сказать, дружеский жест подруги по несчастью.       — Подруги по… чему? Не понимаю Вас, — Рей очень надеялся, что не выглядит настолько глупо, насколько ощущает себя сейчас. Он решил до конца скрывать свою причастность, свою любовь, затерянную на холодных равнинах Асмодеи, от принцессы, мотивы которой не совсем понимал. Пусть его бросают в застенки, или куда там отправляют военных преступников, но ни слова от него не добьются. Хотя это вряд ли. Скорее всего, заставят сложить полномочия легата. Только бы легион при этом не пострадал, не был предан расформированию. Хотя ребята должны все сделать правильно в любом случае.       Гладиатор сделал зарубку на память: поговорить о том, как адъютантам следует вести себя, если легата уличат в неформальных отношениях с врагом.       Ответом ему был смех, словно россыпь хрустальных капель, и восторженные аплодисменты, выполненные со всем изяществом светской леди:       — Браво! Иллюзия совершенной непричастности. Думаю, я бы пошла с Вами в разведку. Правда, немного жаль, что мы можем беседовать обо всем, кроме самого главного. Откровенность ныне стала непозволительной роскошью. Даже для принцессы.       Твердость последней фразы дала Рею понять, что шутки закончились, и сейчас они добрались до самой сути. Целительница тем временем царственно вскинула голову и произнесла:       — Она будет ждать Вас сегодня ночью, в Бездне. Если отважитесь, — а я почему-то нисколько в этом не сомневаюсь, — вылет — ровно в полночь с нижнего уровня восточного осколка Ратасерана.       Договорив, девушка взмахнула рукой, подзывая телохранителей, и, не прощаясь, направилась к выходу, величаво ступая по цветным плитам. Рей, пребывающий в полном ошеломлении, остался стоять на прежнем месте, глядя на брошенный на пол цветок. Спустя минуту он стремительным движением поднял его и прошептал:       — До встречи, принцесса. До встречи…