Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Я вернулась к тебе, опоздав на полжизни По пути перепутав маршрут. Растерявшей любовь и доверие – нищей, Я вернулась на пару минут. Не суди же меня, дай, сперва, отдышаться, Отогреться, и руки скрестив Дай послушать, как будет о смертных свершаться Колокольный речитатив. .... Не суди же меня, слышишь: «Ныне и присно» Под церковные своды плывёт. Я вернулась к тебе, опоздав на полжизни, На полвека вернулась вперёд. Моисеева Ольга Спустя краткий миг она открыла глаза, увидев гладкие каменные стены и уходящий ввысь потолок. Каждый сантиметр грандиозного сооружения был изрезан слабо знакомыми балаурскими письменами и мерцал лиловой балаурской магией. Должно быть, она попала в Форт Тиамат, последний оплот мятежной Леди. Ноги сами понесли девушку вперед, по нескончаемо длинному коридору, к слабо светящемуся впереди огоньку. Сознание охватил густой туман, она двигалась машинально, будто во сне, не отдавая себе отчета, куда и зачем спешит. Вот коридор, отсвечивающий зловещим лиловым светом, выскользнул в круглый зал. Дальше не пошла, остановилась перед невысоким постаментом с багровым шаром. Огонек внутри его мигал и пульсировал в такт биению сердца. «Прикоснись», - шепнул кто-то, и лекарка послушно поднесла к шару ладони: холодные, как лёд. Слабо звякнула цепочка, обвитая вокруг запястья. Вихрь телепортации развеял туман в голове, позволив вспомнить все, что произошло ранее: разговор в кабинете, странная миссия, страх перед неизвестной опасностью, затем предательский толчок в спину и последние слова Хранительницы. Спасти мир – не слишком ли громко сказано? Но обдумывать произошедшее вдруг стало некогда. Фигура целительницы замерцала, появившись в зале, убранном с грубой роскошью. Золото отделки и синий резной камень стен, хороводы стрельчатых окон, стекавшихся к невысокому подиуму в углу, служили достойным обрамлением величественной громаде дракона, застывшего перед стремительной атакой. Мира заметила краем глаза, что перед Лордом, - да нет, Леди, это ведь Тиамат! – стоит даэв. Такой хрупкий и маленький по сравнению с противником. Но дерзко вздернутый подбородок и горящие зеленой яростью глаза крылатого не позволяли усомниться в том, что тот выстоит, пусть всего лишь на упрямстве и силе воли, но выстоит. Темное облачение и фигура были смутно знакомы, но целительница не стала задумываться, откуда. Она замерла, не решаясь прервать остаточное мерцание телепортации и окончательно появиться в зале. Битва обещала быть сложной, не хотелось бы невольно отвлечь этого храброго даэва, сумевшего бросить вызов могущественному дракону. Но картинка перед глазами девушки тоже застыла в каком-то болезненном ожидании. Окаменела на пике движения Тиамат, непоколебимой статуей стоял мужчина в мантии мага. Надменно задрав черноволосую голову, он будто и не дышал. Что за балаурщина здесь вообще происходит?! Руку дернуло и Мира, чуть не подпрыгнув от неожиданности, опустила глаза. На цепочке, накрепко стянувшей запястье, маятником раскачивался старинный механизм. Стрелки на круглом циферблате дергались, пытаясь перейти на следующее деление, но какая-то сила удерживала их, не давая двинуться. Ожидание вдруг показалось мучительным, словно она сама была стрелкой, не способной пойти вперед. Ошеломленная, девушка еще раз огляделась вокруг и, сжав в руке часы, решительно сделала шаг. Да, часы времени и пространства, как она могла забыть? Одновременно ожил дракон, атакуя волной багровой магии. Даэв, казалось, чудом отразил этот страшный удар. Чудом и странным искрящимся заклинанием, навевающим воспоминание о найденных Мирой на источниках голубых кристаллах. Зал наполнился грохотом столкнувшейся магии. Увидев, что крылатый жив и на первый взгляд, вполне здоров, лекарка вздохнула с облегчением. Только сейчас она заметила, что закусила губу почти до крови, опасаясь за него. Мужчина зашатался, но сразу же выпрямился, затем повернул голову и посмотрел прямо на девушку. Спустя миг и удар сердца лекарка поняла, кто именно противостоит дракону. Это лицо невозможно было забыть, как не прекращало оно являться ей в снах... все долгие годы. Пусть время туманило черты, они неумолимо смазывались неверной дымкой памяти, но сейчас, острым мгновением узнавания, перед ней было именно это лицо. Яркие зеленые глаза, решительная линия подбородка. Волосы немного длиннее, чем она запомнила с последней встречи, но так даже лучше, ему идет. Губы, умевшие быть очень нежными, решительно сжаты. Она нахмурилась, увидев и полностью осознав остальное: мантию мага, хищный абрис гримуара в руках. Без мощных лат мужчина выглядел худощавым, хотя по-прежнему был выше неё на целую голову. Горделивая осанка, вкупе с тканым облачением, навевали смутные подозрения... Она ведь встречала его дважды, в Сарфане и затем Оке Тиамаранты. Заклинатель? Тот самый незнакомец? Он... неужели это действительно был он?! Не может быть! Сердце ухнуло куда-то вниз со скоростью сорвавшегося в пропасть камня. Абсолютно иррациональное ощущение встречи за какие-то несколько минут сменилось полной уверенностью. Рей... Перед разъяренной Тиамат стоял именно Рей. Внутри болезненно сжалось, когда девушка заметила проблеск жгучей ненависти во взгляде, направленном на неё. Справедливо, наверное, только почему стало так больно? Только проглотив горечь непрошенных слёз лекарка осознала, что мужчина смотрит немного выше, будто за её спиной стоит кто-то другой. Вздрогнув, Мира резко обернулась и поняла, что, скорее всего, является лишь незримым наблюдателем разворачивающейся перед глазами истории. Сияющее белым светом божество, появившееся из ниоткуда, не могло видеть целительницу точно так же, как и мужчина в личине мага. Иначе заметили бы, обязательно заметили... Миг созерцания прервала Тиамат. Драконица попыталась испепелить даэва волной безумного огня, девушка невольно рванулась к нему, пытаясь защитить, но Владыка эфира уже успел укрыть черноволосого мага своими щитами. А сама Мира, будто бесплотная тень, пролетела сквозь, чуть не врезавшись в стену. Вместе с отчаянием пришла здравая мысль, что происходящее для неё не совсем материально. А тем временем события и не думали прекращаться, нарастая вокруг невольной наблюдательницы снежным комом. Дракон грохотал и ярился, спокойно щурился в ту сторону Кайсинель, отстраненно сплетая заклинания. Шел разговор, в котором такой знакомый и в то же время незнакомый маг участвовал на равных, а она лишь смотрела, пытаясь справиться с бурей эмоций в душе. Рей, как же так? Твои зеленые глаза сейчас пылают боевой асмодианской яростью, а значит, моя жертва была напрасной. По какой же божественной прихоти ты примерил черные крылья? Как случилось, что я до сих пор не ведаю об этом? Проклял ли ты меня, навсегда выбросив из памяти любое, самое крошечное воспоминание, или все еще помнишь? Зачем я ушла, отказалась от тебя, лелея свою гордость и честь. Было бы чем гордиться! Почему не попыталась понять, почему только сейчас осознала, как важно было тогда остановиться и подождать немного. Обдумать, не рубить сгоряча. Поговорить, щедро открывая душу и сердце, поделиться сомнениями. Нет, уйти было проще всего. Проще и... больнее. Я тогда еще не знала, насколько. Появился Маркутан, окутанный сиянием божественных мантр. Величественный и спокойный, как скала. Кажется, началось сражение, но даже это неспособно было прервать поток бессвязных, жарких мыслей. Сама виновата, сама. Он здесь, но не твоими молитвами. А чего стоило тогда попытаться увести его за собой? Вернуть его просьбу встречной мольбой, придумать общее будущее так, как придумал его он. Вместе, но в твоем привычном мире. Тогда ничего бы не случилось ни с твоей балауровой гордостью, ни с честью. Не плачь, ведь так тебе не удастся ничего рассмотреть. Миссия Хранительницы все еще не исполнена... Спасти мир? А ведь ты даже свою любовь не спасла, дура! Лишь когда Тиамат сжалась в комок, колдуя, Мира вынырнула из омута лихорадочных мысленных метаний и широко распахнула глаза. Сияние нестерпимого голубого света прорывалось из-под когтистых лап зловещим предзнаменованием. - Реликвия Сиэли! – вскричал кто-то, но лекарке некогда было рассматривать, кто. Она почувствовала, что нужно сделать. Черноволосый маг, сжав руки на груди, кривился от натуги, пытаясь собрать всю доступную силу для удара по дракону. Мира метнулась к нему бесплотным духом, обняла со спины и прижалась к такому знакомому телу. Слезы текли по её щекам, капали сквозь фигуру мужчины, туго сжатую от усилий, но по-прежнему призрачную для неё. Девушка прижалась крепче и страстно пожелала вновь почувствовать эти объятия, она действовала интуитивно, но вполне уверенно. Будто кто-то мягко подталкивал в спину. Может, и правда, помогли воспоминания, насильно оживляемые в душе? На миг она почувствовала крепость его тела. Стала мягкой и теплой, мурлычущей, словно котенок – для него. Обвила мужские руки своими, помогая вычерпать до остатка сияющую силу – ид, эфир и еще какая-то магия смешались внутри него почти до неузнаваемости. Мира всхлипнула от ужаса, когда поняла, что они не успевают. Шепнула «быстрее!», не ожидая быть услышанной, но после этого он сумел, шевельнув губами, сжать непокорную магию в комок чистой силы и запустить его прямо в сердце дракона... Лекарка отступала медленно и нехотя, смакуя каждое мгновение тающего ощущения их близости. Кажется, удар попал в цель, и Тиамат отшатнулась. Затем в бой вступили боги, но девушка повернулась ко всему миру спиной и встала прямо перед черноволосым магом. Какая-то безумная уверенность охватила её и заставила медленно отступать назад, туда, где за спиной бился в смертельной агонии дракон. Она не чувствовала ни бури, ни ветров, вздымаемых огромными крыльями Тиамат, лишь шаг за шагом отходила от мужчины с самыми зелёными, любимыми глазами. Миру не сумел остановить ни удар огромной туши зверя об пол, сотрясший зал до основания, ни краткий миг, на который Рей закрыл глаза. Она остановилась, лишь когда первая Леди балауров подняла морду, плача о собственной смерти. Остановилась, затем еще раз улыбнулась тому, кого любила, кажется, всегда. Только тогда сознание заволокло и потянуло в спасительное забытье. Невозможно испытывать столько эмоций и не сойти с ума! Взвился спасительный вихрь, настойчиво увлекая в черноту. Он кружился, будто карусель, все быстрее и быстрее. Глаза закрылись, не в силах выдержать чудовищного мельтешения. В ушах нарастал звон, оглушая своим пронзительным звучанием. Девушка обессилено сползла на пол, свернувшись беспомощным комочком у лап поверженной драконицы. Тогда она так и не увидела самого главного... Главного не в масштабах мира, но собственного сердца. * * * Очнулась в звенящей тишине огромного зала. Казалось, с тех пор, как кто-то жил и дышал здесь, прошло много веков. Лишь тускло поблескивало чешуйчатое тело мертвой драконицы и мягко мерцали светильники на высоких стенах. Голова раскалывалась. Мира поднялась на ноги, застонав, но не от головной боли, а потому, что вспомнила все, предшествующее странному обмороку. В это невозможно было поверить! Но это произошло. Руки потянулись к старинным часам с намертво вцепившейся в запястье длинной цепочкой. Стрелки негромко тикали, каждую секунду перебегая с отметки на отметку. Девушка подняла глаза, пытаясь охватить взглядом поверженную Тиамат. Гроза даэвов и вечная владычица Тиамаранты уже никогда не встанет на пути крылатых. Выражение ужаса, застывшее на гротескной морде мертвой драконицы, заставило Миру невольно посочувствовать ей. Жаль, что судьба подвела к концу жизнь столь удивительного существа. Или Леди балауров сама выбрала такую судьбу? Боги-Служители сумели уничтожить древнего врага. Ценой неимоверной магии и с помощью не совсем простого асмодианина, обладающего весьма странной силой, оставившей на губах девушки свежее послевкусие. Тотчас валом нахлынули самые важные воспоминания: нечаянная встреча, шок узнавания, резкая горечь откровения. Он здесь, на твоей стороне. Какой неведомый поворот судьбы сделал это возможным? Кто сумел совершить столь нереальное перерождение? Но лекарка уже не была той наивной девочкой, которая только начинала путь бессмертной на просторах суровой Асмодеи. Знакомство со многими тайнами этого жестокого мира не прошли даром. Если есть юны и древняя ремесленная магия нефилимов, если существует ид, а повстанцы Ривара до сих пор совершают опыты над даэвами, если она совсем недавно была свидетельницей явления Служителей Вечности всего в нескольких шагах от себя, почему бы не произойти такому маленькому чуду, как изменение судьбы одного даэва? Вспоминая бесконечно сладкие мгновения объятий двух призрачных тел, Мира зябко обняла себя за плечи. Всколыхнулись чувства и целый ворох хранимых памятью образов. Вот он смеется, вот целует её, говорит слова любви... Стоит на коленях, очень серьёзный и торжественный, но в зелёных глазах прыгают радостные смешинки. Вот смотрит с каменной отрешенностью, тщательно спрятав обиду, когда она отказалась, отвергла дар любви. А ведь для него было бы непросто сдержать свое слово и оградить целительницу от гнева как врагов-элийцев, так и возмущенных предательством асмодиан. Но он был готов на любые трудности. Ради неё. Сердце, казалось, истекает кровью. Осталось только одно желание – найти его на просторах общего мира, найти и просто увидеть снова. Заглянуть в глаза, зелёные, словно трава. Провести рукой по волосам, прильнуть к широкой мужской груди... лишь надеясь, что он не оттолкнет. Девушка догадывалась, что он не нашел её, потому что не искал. Не окликнул по имени в мастерской нефилимов, потому что не простил. Не открылся, не позвал, не признался, что это он – неспроста. Мира чуть не заплакала снова, теперь только осознав всю глубину своих заблуждений. Хотелось опуститься на каменный пол и отчаянно рыдать, пока не опухнут глаза. Пока не выплачет всю боль, которая терзает душу. Не о том она думает, - ворвалась в сознание мысль: решительная, словно чужая. Сделав над собой усилие, лекарка вспомнила, что ей говорила Юфитинея. Кажется, на останках Тиамат девушка найдет осколок ида? Двигаясь как механическая кукла, Мира присела у морды дракона и просунула руку между полом и шеей зверя, не слишком задумываясь над тем, почему ищет именно здесь. Отстраненно подметила, что удивительно мягкие чешуйки в этом месте совершенно не царапали кожу. Пальцы вдруг нащупали нечто холодное и теплое одновременно. Спустя несколько попыток обхватить этот предмет, ей наконец удалось вытащить его наружу. На ладони мягко мерцал большой голубой кристалл, излучая поток энергии, непохожей ни на какую другую магию. Но целительнице был знаком этот свет, как и перетекающие друг в друга ощущения тепла и прохлады. Ид... она впервые видела его так ярко, как сейчас. Казалось, сила кристалла льется через край, пытается лизнуть пальцы, обнять руку голубым язычком пламени. Вздрогнув, Мира поняла, что нужно уходить – эта сила нужна кому-то другому. А в первую очередь Юфитинее, которая нетерпеливо ждет результатов странной миссии. Качнулись часы на длинной цепочке, дрогнуло время и пространство вокруг. Стремительный взлет, о котором почти не осталось воспоминаний, и вот девушка уже стоит, мерцая, перед Хранительницей. Растерянная и мятущаяся, но, несмотря ни на что, с глазами, полными сияющей надежды.