На ушко

Аня плюхнулась на кровать, прижав к себе тихо поскуливающего Пушка. Дорога была длинная. После не самой комфортной высадки из дико мчащегося вагона до сих пор ломило тело, но Владимир сказал, что никаких серьезных повреждений нет. Но все равно неприятно. Девушка устало прикрыла глаза и стиснула зубы. Ухо дико болит. - Все в порядке, Ань? – сердобольно поинтересовался Владимир, обеспокоенно глядя на подопечную. Княжна кивнула, натянуто улыбнувшись. Владу сейчас не до ее больного уха. Он сидел возле низкого комода, согнувшись чуть ли не в три погибели, и что-то бормотал, глядя на карту и записывая в свою записную книжку аккуратным почерком нечто важное. Бывший дворянин вновь поднял на девушку взгляд, будто спрашивая еще раз. Аня слабо улыбнулась. - Все в порядке, Владимир. Просто устала немного. - Все мы устали,- кивнул мужчина, погладив подбежавшего Пушка по лохматой голове. Дмитрий хлопотал по поводу еды, а так же средств мытья. В комнату он вернулся раздраженным. Видимо, даже природное обаяние молодого человека не смогло растопить суровое сердце владельца этого приюта для путников. За окном завывала свирепая метель, грозясь похоронить любого, кто решится выйти за порог. Дмитрий хмуро смотрел в окно и мял рукав своей рубашки, стараясь не сорваться на кого-нибудь. «Похоже, скандал был не шуточный,- решил про себя Владимир,- Ладно, трогать его не стоит…» - он перевел взгляд на Аню, которой вдруг стало любопытно состояние ее ногтей. Влад не смог не сдержать улыбки. Они как маленькие дети, которые по непонятным причинам готовы испортить друг другу игрушки, попутно делая подлянки на протяжении многих лет. Это выглядело дико забавным, мужчина и не скрывал умиления, наблюдая за их перепалками. В комнате висело молчание, даже щенок не решался нарушать его своим звонким лаем. Он сидел возле Владимира Николаевича и смотрел то на хозяйку, то на мошенника. Идиллия продолжалась до тех пор, пока Ане не захотелось опять выйти на тропу войны. - Куда на этот раз послали? Дмитрий резко повернул голову, жалея, что не может испепелить взглядом эту надоедливую девчонку. Хотя нет, до Парижу нельзя, а то расходы на нее никогда не окупятся. Парень улыбнулся фальшивой улыбочкой и посмотрел на оппонентку взглядом, в котором читалась жажда насилия. Войницкий напрягся и приготовился оттаскивать напарника от царевны. - Боюсь, Ваша Светлость, этот адрес не для ваших нежных девичьих ушей,- ответил юноша, гаденько улыбаясь. Аня поморщилась – она старалась не думать о том, что продутое ухо нещадно болит. Да и вообще об ушах думать не хотелось. Она просто показала язык и отвернулась. Влад и Пушок выдохнули с облегчением. Кровопролития в ближайшее время не будет, внепланового еврейского погрома тоже. Ночь обещала быть веселой. Кровати в комнате было всего две, поскольку более просторные номера были заняты более быстрыми путешественниками, да и стоили они дороже. Сейчас нужно экономить, чтобы хватало на все, но понемногу. - Я лучше на полу спать буду! – гневно воскликнула Аня, всплеснув руками. - Я не против,- парировал Дмитрий, скрестив руки на груди. Однако спать на полу была не самой лучшей идеей – за окном метель все не успокаивалась, даже наоборот – разбушевалась, а щели в полу наглядно это иллюстрировали завывающими звуками холодного воздуха. Владимир вздохнул и нахмурился. Казалось, что его лицо потемнело. Подобное не могло не вызвать у Дмитрия удивления – за все долгое время, которое они провели вместе, стараясь выжить и найти свое место в новой стране, он практически ни разу не видел хмурого Владимира Николаевича. Был добродушный Влад, который улыбался при любых обстоятельствах: когда они вдвоем бежали из дворца, когда делили кров, мерзли и голодали вместе. «Достали мы его, видно…» - обреченно подумал сын кухарки и напрягся. Мало ли что можно ожидать от внезапно разозлившегося дворянина. - Вы спите в одной постели, и это не обсуждается,- начал он настолько тихо, что Дмитрий услышал, как Аня сглатывает,- И хватит вести себя как дети! Я вас под венец не веду, это всего лишь одна или несколько ночей в одной постели! – последнее он сказал привычным мягким тоном. Однако и Ане, и Дмитрию показалось, что у него из глаз вылетала пара тройка молний, пусть Влад уже и улыбался своей привычной добродушной улыбкой. Молодые люди кивнули, желая не проверять, насколько ужасен Владимир Николаевич Войницкий в гневе. Пусть лучше эта тайна останется за семью печатями. Погасив свечу на комоде, Дмитрий отвернулся к стене. Владимир уже похрапывал с Пушком на пару, а Аня ворочалась под боком, стараясь выбрать удобную позу для сна. Ворочалась она долго, и, видимо, не собиралась останавливаться. Еще и одеяло, которое было у них одно на двоих, девчонка перетягивала на себя. Дмитрий прикрыл глаза, стараясь не обращать на это внимания, и, потянув одеяло на себя, пытался вслушаться в буйную арию вьюги. «То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя…» - вспомнил он строчку стихотворения, которое читал ему Владимир на ночь, чтобы спать спокойно. Стихи Пушкина и Есенина стали сказками для маленького мальчика, мать которого умерла от болезни в голодные годы революции, а добродушный дворянин заменил отца, которого Дмитрий уже не вспомнит. Он улыбнулся: за эти десять лет многое случилось, но их маленькая импровизированная семья все еще держится. - Ваша Светлость, хотя бы не пинайтесь! – шепнул парень, несильно лягнув девушку в ответ. Та что-то пробурчала и, кажется, всхлипнула. «Обиделась что ли? - он нахмурился, - Или слишком больно лягнул? Вроде бы не сильно. Тогда чего это она? – юноша вновь несильно поворочался, прижимаясь к девушке, чтобы одеяла хватало на двоих,- А, ну и пес с ней!» - Дмитрий прикрыл глаза, считая миллионы рублей. Однако даже это не давало ему покоя. Мошенник не выдержал, резко сел на кровати и наклонился над царевной. Она прижимала руку к уху и тихо постанывала от боли. Дмитрий легонько улыбнулся. «Что ж ты сразу не сказала?» - Сильно болит? – заботливо спросил он, положив руку на хрупкое плечо. Девчонка пробормотала: «Не особо… не важно. Спи…» - и попыталась сбросить мужскую ладонь со своего плеча. Юноша вздохнул, повернулся к Ане и обнял ее, наклонившись к уху. Девушка дернулась, пытаясь оттолкнуть афериста от себя, раздраженно думая, что же нужно этому проходимцу. Это положение ее смущало. Да и как реагировать на объятия мужчины, который лежит с тобой в далеко не просторной постели? - Не дергайся. Я помочь хочу, Светлость,- голос молодого мужчины звучал заботливо, но Аня только фыркнула. Она давным-давно не тактильная маленькая девочка, которую можно подкупить ласковым тоном и поглаживанием по голове. Девушка опять пробурчала «отстань» напряженным голосом. Дмитрий только хмыкнул, прижав княжну к себе, и стал горячо дышать на больное ухо. Аня заметно расслабилась и прикрыла глаза. Стало немного легче и теплее. Она еще не успела позабыть, что зимой в приюте все так спят: прижмутся друг к другу и обнимут, чтобы было не так холодно и страшно. А через какое-то время тот, кто обнимал (обычно это были старшие), уходил к себе, ведь если застукают, что не на месте, то головомойку ту еще устроят. Дмитрий не переставал дышать на ухо царевны, прижимая ее к себе сильнее. - Задушишь... – шепнула Аня, чувствуя, как хватка под ребрами стала железной. Парень извинился и ослабил объятья. Он поймал себя на глупой мысли: ему нравится ее запах. Пусть это не дорогие духи или аромат свежевыпеченного хлеба, а просто запах последнего куска дешевого мыла, которым хозяин нехотя, но поделился. Даже за деньги отдавать не хотел, жлоб. Аня уже тихо сопела, ровное дыхание служило самым лучшим доказательством. Дмитрий еще раз дыхнул на продутое ухо девушки и, выпустив ее из объятий, отвернулся к стене, слушая песнь вьюги и пытаясь заснуть. Утром Аня открыла глаза, потом закрыла их и обнаружила, что повернуться она не может, и кто-то дышит возле ее живота. Спросонья девушка подумала, что это Пушок, поэтому, улыбнувшись, погладила сопящего щенка по голове. Со стороны спаниеля раздалось мычание, которое явно не могло принадлежать маленькому песику. Княжна резко открыла глаза и посмотрела вниз, тихо пискнув. Дмитрий лежал рядом с ней, уткнувшись носом ей в живот и обняв руками за талию, одеяло валялось на полу. Девушка возмущенно вздохнула и повернула голову в сторону второй кровати. Влада там уже не было, только перо, чернильница и записная книжка на комоде говорили о том, что их обладатель далеко не ушел. Аня поморщилась: ухо продолжало побаливать, но теперь не так сильно, как это было вечером. Она попыталась отпихнуть от себя молодого человека, но тот только усилил хватку и потерся об ее живот щекой, блаженно улыбаясь. - Да убери ты от меня свои грабли! – взвизгнула рыжеволосая бестия и стала молотить афериста, куда руки достанут. Доставали они преимущественно до лица. Парень резко очнулся и чисто инстинктивно принялся давать сдачи внешнему раздражителю. Между лихой царевной и еще не проснувшимся мошенником завязалась драка, в процессе которой Дмитрий успел проснуться и повалить брыкающуюся девчонку на лопатки, нависнув сверху, заглянув в ее ярко-голубые глаза и сонно улыбнувшись. Однако это не остановило его соперницу, как предполагалось, и она лягнула его по колену, отчего парень повалился на нее. «И чему все-таки учат в этих приютах?»,- думал Дмитрий, уткнувшись носом в изгиб шеи Ани. Девушка продолжала метаться под молодым человеком, не оставляя надежды спихнуть его с себя. - Слезь с меня, озабоченный мудоплляс! – закричала рыжеволосая княжна, чуть ли не захлебываясь в своих боевых криках. Даже ухо, которое продолжало болеть, не волновало разбушевавшуюся девчонку. Парень не отвечал, а только тихонько смеялся. Где она только научилась этому непереводимому русскому фольклору? В приюте научили? Хотя, дурное дело нехитрое. Лишь бы при Марии Федоровне ничего не выдала. Юноша, уже не обращая внимания на метания царевны, приобнял ее и позволил себе вольность – прикоснуться губами к ее шее. - Ты что творишь, ирод?! – опять взвизгнула Аня, пытаясь ударить соперника ниже пояса, но этот фокус не вышел. И не потому, что факир был пьян, все намного проще: парень вклинился между ног девушки, поэтому она только могла бить его по бокам. И то не сильно. - Не стыдно ли царевне так ругаться?- устало пробормотал мошенник,- И хватит лягаться, как лошадь строевая, расслабься,- он схватил девичье запястье, несильно сжав его. - Если ты не слезешь, я буду кричать… - начала она на полтона тише. Дмитрий хмыкнул: наверняка уже надумала себе кучу неприличных сцен, где все дело одними невинными обнимашками не ограничивается. Ох уж эти женщины с их буйным воображением. - Вы уже кричите, Ваша Светлость,- пробубнил юноша, чуть приподнявшись и заглядывая ей в глаза. Взгляд княжны метался из стороны в сторону, рыжие волосы разметались на подушке, щеки покраснели, а рот был приоткрыт. «Какая же ты милашка,- подумал мошенник, но сразу же поморщился – эта стерва лягнула его по бедру, чуть ли до самого важного не добралась,- Если бы еще не пиналась и молчала, то цены бы тебе не было!» - Дмитрий отстранился от девушки и сел на кровати, расстегивая пару пуговиц на рубашке. Было нестерпимо душно. Аня села рядом, поправляя свое мешковатое платье, так похожее на рубаху. Спали они в одежде, так как даже одеяло не спасало от холода. За окном все еще завывала метель, теперь не такая сильная, но выходить на улицу не было никакого желания. Дмитрий плюхнулся на кровать и опять прикрыл глаза. Полночи не мог заснуть, теперь еще эта бестия разбудила его. Вон, сидит рядом, фыркает. Аня закусила нижнюю губу и хмуро посмотрела в пол. Даже Пушок ушел – потискать ради успокоения некого. Оставалось только обиженно молчать. - Как ухо–то? – Дмитрий нарушил тишину первым. - Не болит,- хмуро ответила девушка. И по началу это было правдой – разогревшееся тело не чувствует такой боли, но когда девушка начала остывать, боль, кажется, усилилась. Дмитрий ничего не ответил, только поднялся и сел рядом с княжной, приобняв ее. - Я же сказала: не болит! - А я так взял и поверил,- прижав царевну к себе, он вновь начал дышать на больное ухо. Сильно, видать, продула. Он тоже в детстве говорил маме, а потом и Владу, что ухо не болит, хоть это было не так. Хотелось быть героем, одним из настоящих мужчин, о которых любили судачить служанки, думающие, что их болтовни никто не услышит. Через какое-то время Аня положила свои ладони на руки мошенника. Сам парень углядел в этом жесте признак доверия и улыбнулся. И тут скрипнула дверь, в комнату влетел Пушок. И уселся перед парочкой, удивленно глядя на нее, вопросительно приподняв свои забавные ушки. - Скоро пурга должна успокоиться… - в комнату вошел улыбающийся Владимир. И замер в дверном проеме, так и открыв рот. Первым отреагировал Дмитрий, выпустив Аню из своих объятий. Он подошел к окну и бодрым голосом, будто ничего и не было – он не спал в обнимку с Аней, не боролся с ней и не тыкался носом в ее шею, не дышал на ухо, - сказал: - Значит, надолго мы здесь не задержимся. Эта гостиница навевает тоску. И нам нужен врач для Ани. Наша мамзель ушко продула. Владимир только кивнул и, отойдя от удивления, улыбнулся. Не ожидал он, что эти двое, готовые еще вчера порвать друг друга, только что обжимались. Еще чуть-чуть, и заворковали бы. «Хотя пусть лучше так. Главное, чтобы черту не переступали, иначе махали нам портками наши миллионы!» - заключил Влад. - Как только успокоится пурга – сразу же к врачу! – подтвердил слова сообщника Войницкий, усаживаясь на свою койку. Аня посмотрела на Дмитрия благодарным взглядом, чувствуя, как горят щеки. Эту ночку, да и, пожалуй, утро она точно не забудет: ни горячее дыхание на ухо, ни заботливые объятия, ни мягкие губы на шее.